Аналогия как один из факторов, действующих в истории развития языка, была замечена очень давно, но только в новейшее время ученые лингвисты, занимающиеся тщательным анализом всех вообще действующих тут факторов, изучили влияние аналогии поближе. Все выступающие в истории языка силы делятся на два большие рода: первый род составляют физические, второй психические факторы, или, лучше сказать, тут действуют только два фактора: 1) физиологический, который обнаруживается в фонетических законах, которые новейшие лингвисты признают, вопреки старым, как не терпящие исключений, и 2) психологический, влиянием которого объясняются или по крайней мере должны объясняться все "неправильности" языка, именно аналогия. Закон аналогии можно выразить таким образом: если мы имеем два ряда фактов: А, Б и В, Г, где А связано с Б, а В с Г, в таком случае если А похоже на В, то и Б будет стремиться принять форму, похожую на Г; напр. если мы имеем ряды с неодинаковой согласной и и ряды с одинаковой согласной , то естественно, что существование формы подвержено опасности, и действительно, в русском языке она заменена формой . Таким образом, мы видим, что стройность и правильность голосовых фонетических законов нарушены вследствие влияния аналогии. Границы той области, в которой аналогия может действовать, до сих пор не определены; но зато более разъяснены факты, касающиеся вопроса, каких родов бывает аналогия. Так как явления ее состоят в переменах формы слова, а перемены эти обнаруживаются вследствие известных ассоциаций между представлениями, то деление может основываться на следующих трех пунктах: на роде психических побуждений, на признаках смешанных слов и на следствиях влияния аналогии.

Первый род аналогических явлений в языке, которые берут начало в психических побуждениях, рассмотрел Мистели в своем сочинении "Lautgesetz und Analogie". Тут мотивом признается, главным образом, стремление к дифференциации похожих друг на друга фактов. Поэтому известные латинские формы deabus, filiabus образовались по аналогии к duabus, но только вследствие побуждения дифференцировать их от первоначально тождественных с ними мужских фopм dis, filiis.

Второй род аналогических явлений основан на природе смешивающихся слов, а именно на их внешнем или внутреннем сходстве или на том и другом вместе. Возможность случаев первой аналогии, т. е. влияния друг на друга слов, не имеющих ничего общего, кроме сходной формы, отрицает Дельбрюк, но именно на ней основывается так называемая фальшивая аналогия, или народная этимология, по которой слово, непонятное народу, уподобляется им другому, более или менее сходному по звукам слову, значение которого знакомо народу. Так, напр., греческое слово κραβάτιον под влиянием русских слов — кров, кровля приняло форму кровать; слово артиллерия под влиянием множества слов, начинающихся с ант, напр. антихрист, антий, антиев, Антон и т. д., в языке русских солдат переменилось в антилерия и т. п. Другой случай, но очень редкий, бывает тогда, когда два слова, имеющие только сходное значение, входят в ассоциацию, которая влечет за собою действие аналогии. Гораздо чаще бывает, что две формы, употребляющиеся в одной функции, влияют друг на друга. Напр. слова "стол" и "место", имеющие много одинаковых окончаний — стола, места; столу, месту и т. д. — стремятся к уподоблению и других функций; поэтому простой народ по родительному падежу "столов" (и всех похожих на эту форм) образовал форму "местов". Такие явления называются формальными явлениями аналогии. Есть еще явления, которые немецкими учеными называются вещественными (stoffliche); они происходят тогда, когда две или несколько функций одного слова влияют одна на другую и совершают изменения: так, напр., под влиянием форм "рука, руку, рукою" форма "руце" переменилась на "руке"; эти два вида называются также уравнением (Ausgleichung).

Третий принцип деления заключается в результате смещения форм, причем или первобытная форма вытесняется новой, что, напр., является в греческом спряжении, где ελύταμε употреблялась, вероятно, вместо более древнего ελυσμεν, или обе формы существуют одна возле другой, например латинский родит. падеж: senatus и senati. Иногда бывает случай так наз. контаминации, когда является средняя форма, напр. при лат. jecor вместо первобытного jecinis и аналогичного jecoris является среднее jecinoris. См. Дельбрюк, "Einleitung in das Sprachstudium" (2 изд., стр. 105 и след.)