(или Берхтольц) — сын Вильгельма Б. (см. соотв. ст.), известен, как автор "Дневника", представляющего собой весьма ценный материал для истории Петровского времени. Б. род. в 1699 г.; юность свою провел в России вместе с отцом, а по смерти его поступил пажом к герц. Мекленбургскому, который произвел его в офицеры. В 1717 г. Б. поступил на службу к герцогу Голштинскому Карлу-Фридриху, с которым предпринял путешествие сначала в Швецию, а затем во Францию (Париж). В 1721 г., во время пребывания в Париже, герц. Карл-Фридрих получил приглашение от императора Петра явиться для свидания с ним в Ригу. За герцогом должен был последовать и Б., сделанный тогда камер-юнкером, а впоследствии и камергером; из Риги он переехал вместе с герцогом в СПб. и проживал здесь до 1728 года. С этого года он поселяется в Киле, в свите Карла-Фридриха, а по смерти его состоял при его сыне Карле-Петре-Ульрихе. В 1742 г. Карл-Петр Ульрих, назначенный Елисаветой наследником российского престола, переехал в Петербург в сопровождении своих придворных, которым императрица позволила оставаться до времени бракосочетания Петра. В числе придворных явился в Россию и Б. и вместе с ними покинул ее в 1746 г., награжденный чином обер-камергера и пенсией. С 1746 г. он поселился в Висмаре и оставался там до конца своей жизни — 1765 года.

"Дневник" свой Б. начал вести со времени приезда в Ригу, с 1721 г., и довел его до 30 сентября 1725 года. Несмотря на просьбы герцога издать его, Б. не успел этого сделать, и честь издания его и, таким образом, сохранения для потомства принадлежат известному Бюшингу, издателю весьма теперь редкого "Magazin für die neue Historie und Geographie". Бюшинг поместил его, с небольшими сокращениями и поправками, в томах XIX-XXII своего "Магазина", под следующим заглавием: "Fr. Wilh. v. Bergholz, grossfürstl. Ober-Kammerherra Tagebuch, welches er in Russland von 1721 bis 1725 als Holsteinischer Kammer-Junker gefü hret hat". Уже Бюшинг придавал огромное значение дневнику Б. за его точность и обилие фактов, преимущественно из жизни внутренней. Он ставил его даже выше "Записок" Вебера, брауншвейгского резидента, который, как известно, сообщает также очень много данных относительно перемен, произведенных Петром во внутреннем устройстве Российской империи. Точно так же и наш историк Петровского времени Н. Г. Устрялов, знакомый, хотя из вторых рук, со сказаниями иностранцев начала XVIII в., утверждает, что "Дневник Б. превосходит все, что ни писали иноземцы о Петре В.". И действительно, в этом дневнике, помимо характеристик и данных о лицах, окружавших Петра, и о событиях того времени, мы находим богатый матеpиал для определения личных свойств Петра, материал, дающий возможность хорошо познакомиться с домашней, ежедневной жизнью великого императора. По дневнику Б. мы знакомимся, и весьма подробно, как с событиями и делами, свидетельствующими о необычайном трудолюбии и гениальности преобразователя, так и с фактами, послужившими предметом нападок противников Петра. Записывая изо дня в день все события, касавшиеся жизни двора, общества и близко знакомых ему лиц, Б. в то же время с подробностями заносил и все разговоры, как им веденные, так и слышанные. Не ускользали от его внимания даже малейшие подробности всяких церемоний, вроде молебствия, свадьбы, разных празднеств и проч. И как аккуратный немец, он с особым чувством благоговения заносит в свой дневник всякое проявление какого бы то ни было этикета. Благодаря этому мы имеем весьма полную картину тогдашней жизни — придворной и общественной, насколько, конечно, она была доступна голштинскому камер-юнкеру, и домашней жизни Петра, следя за подробностями которой, мы как бы присутствуем при самом процессе неустанной работы ума феноменального, воли, не обузданной ничем и никогда, и весьма часто убивавшей всякие соображения, истекающие из чувств сердечных... Если еще указать на другие достоинства "Дневника" — его правдивость и почти полное отсутствие личных суждений автора, то нельзя не признать справедливость вышеприведенных суждений Бюшинга и Устрялова, считающих дневник Б. одним из важнейших и драгоценнейших источников для истории Петра и его времени. Несмотря на такое его значение, полное знакомство с ним в русской исторической литературе началось сравнительно поздно, в самом конце 50-х годов, когда вышел полный перевод его в Москве, исполненный Аммоном, в 1858—59 гг. (в 4-х частях). В 1863 г. вышло второе его издание в Москве. До перевода Аммона были сделаны только две попытки познакомить русскую публику с дневником Б., и то в небольших отрывках. Первая принадлежала Н. В. Калачеву, поместившему в "Отеч. зап." за 1843 г., № 26, перевод описания событий 1721 г. за два месяца — сентябрь и октябрь; во второй раз появился перевод "Дневника" тоже за 1721 г., месяцы — апрель, май и июнь, в "Отечественных записках" за 1853 г., № 87.