(Александр Wielopolski) — маркиз, род. 13 марта 1803 г. в Сендзейовицах близ Пинчова. Род В. ведет начало от краковских мещан Бонаров, нобилитированных в XIV столетии; фамильное имя происходит от вотчины их Wielopole. В 1729 г. к В. перешла одна из пяти имевшихся в Польше ординаций (майоратов) — Мышковская, с городами Мировым и Пинчовом (по речке Ниде, притоку Верхней Вислы, в нынешней Келецкой губернии), учрежденная в 1603 г. родом Мышковских, а вместе с ординациею — и титул маркиза, пожалованный Мышковским папою Климентом VIII. В начале XIX века, когда образовалось герцогство Варшавское, бездетный ординат Ян-Непомук В. исходатайствовал разрешение продажи большей части ординатских имений и передачи остатка, на правах ординации и с титулом маркиза, двоюродному брату своему Иосифу-Станиславу, по смерти которого в 1815 г. владельцем сделался Александр В., сын его от Элеоноры Дембинской, сестры Генриха Дембинского, командовавшего венгерскими войсками в 1849 г. Мать не могла помириться с отчуждением большинства ординатских имений и дала сыну воспитание юридическое, с тем, чтобы он оттягал отчужденные имения от громадного числа лиц, ими воспользовавшихся. В. учился в Teresianum в Вене, потом в Геттингенском университете. Он начал громкий процесс, прерванный мятежом в 1830 г., потом возобновленный и окончившийся не только полным проигрышем, но и всеобщею непопулярностью маркиза. Эта непопулярность еще более усилилась впоследствии, когда возникло другое, столь же громкое дело — о завещании умершего в 1855 г. библиофила и археолога Константина Свидзинского. Составив богатую коллекцию редких книг, рукописей и памятников старины, Свидзинский отказал ее вместе со всем своим состоянием В., с тем, чтобы коллекция, как публичное учреждение имени завещателя, соединена была неразрывно с ординациею Мышковских. Перенесение учреждения в Варшаву было не по силам небогатому ординату. В., по предоставленному ему завещанием праву, поместил сокровища коллекции Свидзинского в своей ординатской усадьбе Эроберме. Наследники Свидзинского оспорили завещание, и хотя дело по этому иску получило направление благоприятное для В., но страшно вооружило против него и публику, и прессу, так как все желали помещения учреждения в самой Варшаве. Непопулярность сопровождала В. и в политической его деятельности, в которой он постоянно плыл против течения. Член польского сейма, руководившего мятежом в 1830 г., В. эмигрировал вместе с сеймом после взятия Варшавы Паскевичем, но воспользовался опубликованною русским правительством амнистиею, чтобы вернуться на родину, и занялся сельским хозяйством. Когда в 1846 году вследствие попыток революционного польского движения произошли случаи избиения в Галиции дворян и помещиков крестьянами по почину австрийских органов администрации, одобренных Меттернихом, В. издал во Вроцлаве (Бреславле) анонимную брошюру: "Lettre d'un gentilhomme polonais au prince de M.", в которой, негодуя на коварную политику австрийского канцлера, он открыто отделялся от дряхлеющего Запада и становился безо всяких оговорок на сторону имп. Николая и Poccии, под знаменем идеи будущего славянского единения. Брошюра произвела впечатление на Западе, прошла незамеченною в России, никого не обратила в единомышленники В., но содействовала увеличению вражды к В., как к панслависту. Начиная с 1831 года до Севастопольской войны, система управления Царством Польским была бюрократически-военная, без участия самого общества. Застой и неподвижность, свойственные этой системе, располагали умы к мечтательству и к мистической вере в восстановление неизвестно какими путями и средствами национальной самобытности, в пределах до 1772 г. После Парижского мира 1856 г., при новом царствовании, у людей практических и строго преданных законности пробудилось ожидание перемен к лучшему и переустройства по воле самого правительства. На первых порах (1856-61) последовали только личные облегчения и ослабление преследований: разрешено возвратиться эмигрантам из-за границы, ссыльным из Сибири, открыть в Варшаве Медицинскую академию и основать (1857) земледельческое общество, во главе которого стал граф Андрей Заморский. Так как в Царстве Польском не существовали корпоративные дворянские собрания, в которых бы можно было обсуждать крестьянский вопрос, поднятый в то время в Империи, то правительство, в октябре 1859 г., предоставило его обсуждение и разработку этому земледельческому обществу, приобретшему, таким образом, громадное значение. В то самое время, когда общество приходило в начале 1861 года к заключению, что нельзя ограничиваться обязательным очиншеванием крестьян с переводом их на долгосрочную аренду, а надо предоставить им земельные наделы при посредстве выкупа, обнаружилось исходящее из Варшавы и городов Царства и достигающее западных стран Империи движение национально-религиозного характера. Уличные демонстрации, им вызванные, были рассчитаны вожаками их на то, чтобы привести к катастрофе. Столкновение произошло 15 февраля 1861 г., во время последних заседаний земледельческого общества по аграрному вопросу. Войска стреляли в толпу, причем убито 5 человек. Князь Горчаков, которому предстояло либо произвести громадное кровопролитие и бомбардировать Варшаву, либо войти с манифестантами в соглашение, избрал последнее. Для охранения внешнего порядка во время погребения убитых, им была уполномочена действовать избранная наскоро из именитых граждан городская делегация. Народонаселению было разрешено отправить в С.-Петербург всеподданнейший адрес с изложением его нужд и потребностей. Составлением адреса занялось стоявшее вне уличного движения земледельческое общество, как общепризнанное по тому времени " моральное представительство" страны.

В комитет его явился маркиз В. со своеобразным и смелым проектом адреса, в котором, обходя никогда не приведенный в исполнение органический статут Николая I 14 февраля 1832 г., он ссылался на дарованную Александром I конституционную хартию 1815 г., но, добиваясь не представительного правления, а только самоуправления, указывал лишь на несколько крупных и самонужнейших реформ. Этот проект не нашел поддержки. Общество состояло в большинстве из людей либо не доверяющих Росcии, либо непримиримых; вместо отвергнутого проекта В. подписывался другой, состоявший из одних сплошных скорбных жалоб, безо всякого практического требования. В это самое время В., при посредстве статс-секретаря Эноха, ознакомившего наместника с " Письмом к Меттерниху", проник к князю Горчакову и вселил в него полное доверие к себе и к своим идеям и планам. По представлениям наместника, предложения В. были одобрены в С.-Петербурге, и результатом их были объявленные в указе 14 марта 1861 г. следующие пять пунктов: 1) учреждение губернских окружных и городских советов (т. е. собраний из выборных, для местного самоуправления); 2) учреждение особого государственного совета для Царства Польского, с приглашенными в среду его именитыми людьми и духовными сановниками; 3) общее преобразование училищ; 4) учреждение высших училищ (послужившее основанием учреждения Главной школы, преобразованной потом в Варшавский университет), и 5) учреждение независимой от С.-Петербурга комиссии народного просвещения и вероисповеданий, с В. во главе и с назначением его членом совета управления в Царстве.

Министерский пост, который занял В. при полном к нему доверии наместника и государя, открыл ему возможность действовать, о чем он всегда мечтал. Только весьма отважный человек мог взять на себя эту безнадежно трудную роль. В. надеялся, что к нему примкнут все люди консервативного направления, опасающиеся революции; но они на зов его не пошли, и он остался одиноким с одними только своими чиновниками. Вступая в должность, он предвидел, что неизбежно придется подавить силою уличные манифестции для восстановления внешнего порядка, без которого нормальное правосостояние немыслимо. Когда представился случай подобного столкновения вследствие закрытия земледельческого общества, функции которого по крестьянскому вопросу переходили на новый государственный совет, а земледельческие должны были перейти к земледельческим съездам по губерниям, Варшава взволновалась; 8 апреля были опять выстрелы и кровопролитие. Вместо того, чтобы сложить ответственность за происшедшее на военные власти. В. взял еще другой портфель, юстиции, выработал новый закон о сборищах, предоставлявший обыкновенным гражданским судам налагать умеренные, по сравнению с прежними, и отбываемые на месте, без ссылки, наказания для участвовавших в сборищах, не разошедшихся по формальному воззванию власти. В официальной речи судебным властям В. объявил, что он передает в их руки "спасенный в кровавой схватке порядок, не могущий быть вымаливаемым изо дня в день".

Успокоение после этой катастрофы было только моментальное; смуты продолжались, революционное движение усиливалось с тем большею силою, что со смертью князя Горчакова (17 мая 1861 г.) В. потерял главную свою точку опоры. С преемниками Горчакова В. не ладил; Н. О. Сухозанет его не понимал, К. К. Ламберт, вопреки совету В., решил производство арестов военною силою в церквах во время богослужения, чем вызвал острый конфликт с римско-католическим духовенством, дошедший до прекращения богослужения в Варшаве. В. подал в отставку, огласив в газетах проекты некоторых задуманных им реформ. Вместо отставки, он был вызван в конце октября 1861 г. в С.-Петербург, для личных объяснений. Пребывание В. в С.-Петербурге (с ноября 1861 г. по июнь 1862 г.) составляет кульминационный пункт в политической его карьере. Явился и был принят при дворе и в высшем русском обществе не имеющий ни чина, ни ордена государственный человек-поляк, со строго-обдуманною программою автономии для волнующейся страны. Эту автономию он не выпрашивал, как ходатай — он ее требовал, как эксперт, призванный для лечения запущенной болезни и предлагающий еще более радикальные и рискованные средства, нежели те, которые были употреблены и оказались недостаточными. Общественное мнение России, только что отпраздновавшее крестьянскую реформу 19 февраля 1861 г. и жаждавшее осуществления предпринятых остальных, верило во врачующее действие либеральных учреждений; оно сильно желало полюбовного прекращения старой племенной вражды, которую рассматривало, как вопрос внутренней политики государства. Убедительное красноречие и полная откровенность маркиза привлекали к нему всех, имевших с ним дело, тем более, что идя напролом в борьбе с революциею, он рисковал собою. По предложению В. устроено замещение вакантного места архиепископа варшавского. Избранный на эту должность кандидат правительства Фелинский был утвержден в Риме и отправился восстанавливать богослужение в открываемых церквах. Трудность, заключающаяся в отделении военной власти от гражданской, разрешена была тем, что должность наместника поручена государем, с полнейшими полномочиями, августейшему его брату, великому князю Константину Николаевичу, а при нем В. назначен начальником гражданской части в царстве и вице-председателем государственного совета, заступающим наместника в случае его отсутствия.

Между тем, в Варшаве смуты обострились. Агитация выработала настоящую революционную организацию — партию так называемых красных, имевшую свой центр и значительные разветвления. С другой стороны, консерваторы сплотились в другую тайную организацию белых, для которой кадрами послужило бывшее земледельческое общество со своим штабом, окружавшим графа А. Замойского. При поезде великого князя с полномочиями для успокоения страны, жизненным вопросом для партии красных было не допустить осуществления реформ. С этою целью совершен был ряд покушений на бывшего наместником до приезда вел. князя генерала Лидерса (15 июня 1862 г.), на самого великого князя в день его приезда (20 июня), на В. (26 июля и 3 августа). Сами по себе эти покушения обнаруживали только близость бездны, в которую увлекали общество революционеры; они могли бы даже содействовать успеху В., если бы умеренные люди, стоящие за законность, столпились дружно под знаменем В. и энергически протестовали против моральной солидарности со злоумышленниками. Этого-то условия не достало; протесты против покушений были только на словах и вялые; притом произошло событие, обнаружившее, что слои общества — высший и средний, на которые хотел и надеялся опереться В., обретались уже в полном течении революционного движения, — и вместе с тем дискредитировавшее его в Петербурге. В октябре 1862 г., по почину организации белых, съехались в Варшаву помещики-землевладельцы Царства Польского, под предлогом ответа великому князю на его прокламацию к полякам, изданную по поводу злоумышленных покушений. Они решились выразить не в адресе к великому князю, который по своему содержанию не мог бы быть им принят, но в виде коллективного послания к человеку, который постоянно служил знаменем этой партии, а именно к А. Замойскому, свою неудовлетворенность пожалованными реформами и свою просьбу об административном присоединении к Царству Польскому западной окраины Империи, до Двины и Днепра. Согласившийся принять это послание А. Замойский был выслан по воле государя за границу. Так как вся система В. основывалась на локализировании польского вопроса в пределах одного только Царства, с отделением от него вопроса о будущности польского элемента в других частях Империи, то после послания к Замойскому политическая роль В. была в сущности покончена. Роковая развязка движения открытым мятежом становилась неминуемою. По своему обыкновению действовать открыто и наступательно, В. ускорил эту развязку употреблением средства, которое, на его взгляд, должно было служить "разрезом нарыва". Решено было произвести внезапно, 3 января 1863 г., усиленный рекрутский набор, которому бы подверглась значительная часть участвовавшей в революционном движении молодежи. Последствием этой меры было то, что мятеж вспыхнул во многих местах Царства Польского в ночь с 10 на 11 января 1863 г. В. ходатайствовал об отставке уже с 3 апреля, и в начале июня, получив отпуск, уехал навсегда за границу. Увольнение его последовало лишь по высочайшему рескрипту, подписанному в Ливадии 19 октября 1863 г. и исполненному самых милостивых и лестных для деятельности В. выражений.

Последние годы своей жизни В. провел в Дрездене, в самом мрачном расположении духа, в одиночестве и почти в затворничестве. Разбитый параличом в 1867 г., он скончался от аневризма в Дрездене, 18 декабря 1877 г.

Последовавшая за мятежом в 1863 г. коренная перемена политики России, которой главным выразителем в общественном мнении явился М. Н. Катков, уничтожила почти все то, что было В. создано или подготовлено — всю систему училищную с Главною школою во главе, которую открыл В., новое устройство суда, всe органы местного самоуправления. Своеобразные учреждения Царства Польского, восходящие к концу прошлого и началу нынешнего столетия, подверглись ломке, и установления Царства почти уравнены с общими административными и судебными установлениями Империи. В крестьянском деле В. был, в сущности, отсталый человек, даже по сравнению с земледельческим обществом. Он быстро провел обязательное очиншевание крестьян, но не желал наделения их землею, совершенного после В. Николаем Милютиным. Сторонник начал первого периода Французской революции 1789 г. и кодекса Наполеона, В. стоял твердо за демократизацию общества и не допускал никаких сословных перегородок. Одним из главных его дел, доныне уцелевших, было проведение полной гражданской равноправности евреев с христианами. Кое-что осталось доныне из задуманного им устройства гмин (см. это слово). Он устроил гмину всесословную, из которой исключены были впоследствии люди среднего состояния, представители капитала и умственного труда, но в которой пребывают и теперь сообща и крестьяне и помещики.

См. Н. Lisicki, "Alexander Wielopolski" (Краков, 1878-79); его же, "Le marquis Wielopolski, sa vie et son temps" (Вена, 1880); В. Д. Спасович, "Жизнь и политика маркиза В." (СПб., 1882).