(вечь, вечьие, веште, веще, иногда веце по новгородскому выговору, происходит от одного корня со словом вещать — говорить) — древнерусское слово, которое означает народное собрание, сход с целью совещания. Слово это встречается и в памятниках церковно-славянских, но очень редко; иногда оно употребляется во множественном числе для передачи греческого слова δήμοι. Β русских летописях слово В. употребляется в трояком значении: 1) в смысле народного собрания вообще (всякое сборище, толпа), 2) в смысле совещания вообще, даже тайного совещания-заговора (в 1169 г. в Новгороде "начата вече деяти в тайне, по двором, на князя своего на Святослава на Ростиславича"; Ипат. летоп.) и 3) в смысле органа политической власти народа. В. в этом последнем смысле является элементом верховной власти в древней Руси, а вопрос о его значении и его судьбах — основным вопросом древнерусской истории. Какого-нибудь законодательного акта или устава, которым бы определялась организация и степень власти В., мы не имеем. Характер этого института приходится восстановить из отрывочных свидетельств летописи, которые по большей части ограничиваются указанием или на результат вечевого собрания (напр., послаша, позваша), или же на совещание народа, как выражение вечевого строя, даже без упоминания слова вече (напр., сдумавше Кияне). К тому же летописи, рассказывая весьма часто о народных собраниях, соединенных с каким-либо переворотом, не останавливаются на обыкновенных мирных собраниях для решения текущих дел, а потому не легко определить организацию этих собраний. В. есть форма непосредственного участия народа в общественных делах, а не через представителей; но право участвовать в вечевом собрании имели лишь полноправные граждане, т. е. мужи свободные и не подчиненные семейной власти. В 1147 г. киевское В. отказывается вести войну против Юрия Долгорукого, говоря: "Не можем на Владимирово племя руки поднять, а на Ольговичей пойдем и с детьми"; следовательно, "дети", хотя способные носить оружие, не участвуют в вече. На какие-либо другие ограничения нет указаний в источниках. Принимающие участие на В. обыкновенно обозначаются самыми общими терминами: "людие", "все люди", "люди в Киеве", "все Переяславльцы", "вся Галицкая земля" и т. п. Встречаются в летописях и прямые указания на участие различных слоев населения, начиная с высших и до последних. Так, в Новгороде участвуют в В. не только лучшие люди, но и меньшие, черные, смерды, даже худые мужики; то же в Торжке и в других городах. На В. присутствуют и лица духовные, и князь (последний — если В. составилось не для борьбы с князем). Участие в В. понималось в древней России как право, а не обязанность: из имеющих право бывал тот, кто хотел. Что касается до времени созвания В., то на периодичность вечевых собраний в источниках нет указаний. В. созывалось, смотря по потребности, для решения известного вопроса и продолжалось до тех пор, пока данный вопрос не был улажен. Если одного дня было мало, В. собиралось на следующий день и так далее, до принятия определенного решения. Новгородская история представляет примеры продолжительности вечевых собраний по одному и тому же делу до двух недель. При нормальном течении дел В. созывалось князем, но имеется много свидетельств о созвании В. народом, несмотря на присутствие в городе князя или его посадника. Для созвания В. достаточно было ясно выраженной воли весьма небольшого числа людей: из новгородской истории известны случаи, когда вече созывалось по желанию только двух заинтересованных лиц. Но так как никто не обязан был являться на В., то, понятно, В. действительно могло состояться только тогда, когда народ желал совещаться о том или другом предмете. Способ созыва практиковался двоякий: через биричей (глашатаев), но чаще колокольным звоном; самый колокол назывался вечьником. Место вечевых собраний не было точно определенное: В. могло собраться везде, как в городе, так и вне города и даже во время похода; такие вечевые собрания во время похода встречаются у новгородцев и псковичей. В городах вечевые собрания имели место на открытых местах, как около церквей, так и на торговых площадях. В Киеве упоминаются четыре места вечевых собраний: на Торговище, на дворе св. Софии, на Ярославовом дворе и у Туровой Божницы. В Новгороде чаще всего собирались у св. Софии и на Ярославовом дворе; но были и другие места собраний: так, в 1015 г. Ярослав созвал В. "на поли". Некоторые исследователи (Неволин, Беляев и др.) различают вечевые собрания законные, или правильные, и незаконные, или самовольные; законными они признают только такие собрания, которые созваны узаконенным порядком (князем, посадником) и на обычном и законном месте. Такое различение совершенно чуждо сознанию древней Руси. Всякое народное собрание, если оно имеет своим предметом общественные дела и желает, чтобы его мнение было принято всем остальным народом — есть В., где бы оно ни собиралось. Так, назыв. правильные В., в случае разделения партии, могли распасться на несколько самовольных В., друг с другом враждовавших, и наоборот, самовольные В., придя к соглашению с князем, переходили в правильные. Это видно из порядка вечевых решений. При постановке решений простого большинства не было достаточно; требовалось единогласие ("едиными устами", или "единодушно"). Фактически, под единогласием скрывалось подавляющее большинство, которое могло заставить молчать всех разномыслящих. При нерешительном разделении голосов, стороны стояли друг против друга без всяких средств к мирному разрешению вопроса. Если они продолжали настаивать на своих отдельных мнениях, то не было иного исхода, кроме вооруженной борьбы, которая заканчивалась соглашением, а иногда и кровавым господством победившей партии. Так, в Новгороде в 1218 г., после битв одного конца против других, В. по одному и тому же вопросу продолжались целую неделю, пока не "сошлись братья все единодушно". О внешней обстановке вечевых собраний источники сообщают крайне скудные данные. Псковские летописи упоминают о существовании на обычном месте вечевых собраний особой степени (= ступень), т. е. возвышенного места, с которого обращались с речью к народу; от этой степени производят название псковских и новгородских посадников и тысяцких, правящих должность, степенными (аналогичное явление представляют понятие о княжеском столе и название стольный князь). Д. И. Иловайский ("О вечевой степени", "Древности. Труды моск. археологич. общ.", т. I, вып. 1) полагает, что это был деревянный помост, снабженный лавками и сиденьями, на которых помещались важнейшие власти: князь, посадник, тысяцкий. Обыкновенно в Новгороде на Ярославовом дворе предполагают существование особой башни или избы, которая представляла род вечевой канцелярии, где дьяки и подьячие писали вечевые грамоты. Порядок совещаний был словесный и совершенно бесформенный. Мы не встречаем никаких указаний на председателя или руководителя прений. Первый вопрос обыкновенно предлагался тем, кто созвал В. — князем или кем-либо из народа; затем начиналось совещание самого народа. Право слова имели все люди, но обыкновенно говорили лучшие люди, бояре и старейшины, а остальные слушали в молчании и только под конец выражали свое одобрение. Имеются указания, что люди богатые подкупали людей бедных, смердов, худых мужиков для того, чтобы они своим говором и криком на В. заглушали речи их противников и тем способствовали проведению их собственных мнений (в современной Псковской губ. слово вечать значит кричать, вечок — крик).

Из круга дел, подлежавших решению В., первое место занимает призвание князя и определение условий, на которых он призывался, или "ряд с князем", как выражаются источники. Нельзя сказать, чтобы преемство столов в древней Руси определялось исключительно народной волей. На деле переход столов совершался под влиянием борьбы весьма разнообразных интересов. Право В. иметь князя по собственному призванию нe всегда выходило победителем из этой борьбы; столы нередко занимались князьями не только без предварительного призвания, но и прямо против воли народа, в силу военногo превосходства князя. Но как в народе, так и в самих князьях живо было сознание права В. избирать князя. Когда в 1154 г., по смерти киевского князя Вячеслава, наследовал ему его племянник Ростислав, который уже и прежде призван был самими киевлянами к соправительству с дядей, то Ростислав хотел продолжать начатый военный поход, но мужи его предостерегли: "Ты еще людьми Киеве не утвержден; а поеди лепле в Киев, же с людьми утвердися". Даже князь, добывший стол путем победы над своим противником, считал нужным заключить ряд с народом. Призвав князя из Рюрикова дома, В. заключало с ним ряд на неопределенное время; призвание имело силу до тех пор, пока с обеих сторон соблюдались условия договора, пока господствовало единение между народом и князем. Из временного, но не срочного характера призвания следует, что новое призвание могло состояться еще во время присутствия в городе прежде призванного князя, по отношению к которому оно получало значение смены или изгнания. Случаи таких изгнаний встречаются не только в Новгороде, но и в Киеве, Галиче, Полоцке, Владимире на Клязьме и др. городах. Наряду с временным встречается и пожизненное призвание, но такой характер призвания не разумеется сам собою: он должен быть именно установлен условиями призвания. Известны случаи призвания "и с детьми"; этим В. не отказывалось от своего права призвания, но осуществление этого права ограничивало известной ветвью Рюрикова дома. К сожалению, до нас не дошло ни одного текста древнейших договоров народа с князьями; самые древние из сохранившихся относятся ко второй половине XIII века (с 1260 г.) и все принадлежат одному Новгороду. Кроме призвания князя, от В. зависело решение вопроса о войне и мире. Это вытекало из фактической необходимости заручиться согласием населения для ведения войны. Иногда князь начинает войну и при несогласии на нее В., при помощи собственной дружины и охотников из населения, но редко ведет ее с успехом. Этими предметами — призванием князя, договором с ним и решением вопроса о войне и мире — почти исчерпывалась вся деятельность веча; управление и суд принадлежали князю (об особенностях Новгородско-Псковского государственного устройства см. ниже). Но как высшая власть земли, В. могло привлекать к своему рассмотрению всякое дело, которое обращало на себя его внимание. В частности, ему принадлежал суд политический (над князьями и посадниками). В 1097 г. в Киеве суд над галицкими князьями, по доносу князя Волынского, предоставлен боярам и В.; новгородское В. в 1136 и 1270 гг. производит формальный суд над своими князьями, с изложением письменного приговора; в Новгороде же в 1141 г. производится суд и казнь посадника Якуна, за измену, всем вечем, в 1209 г. — суд, поток и разграбление над посадником Дмитром. Чрезвычайно спорным является вопрос о пространстве власти В. Были ли вечевые решения главного города обязательны для пригородов? Весь характер вечевого строя и многочисленные случаи, известные из летописей, приводят к отрицательному ответу на этот вопрос. Пригород подчинялся решению главного города, если был с ним согласен или если не был в силах противиться ему. Новгородская история представляет примеры, когда один конец с оружием в руках выступал против решения остальных концов - и в одном случае меньшинство одержало верх. Тем более это могло случиться (и случалось) с пригородами, которые и составляли в подобных случаях свои В. Но все же такие разногласия по отдельным вопросам не разрушали единства земли: государственная власть в лице В. была одна. Пригорожане участвовали в В. главного города, если случайно оказывались там, и наоборот.

Вечевой быт был явлением, необходимым в древней России. Князь не имел еще своих собственных, достаточно развитых орудий управления. Между князем и его дружиною не было даже той поземельной связи, которая дает такую прочность отношениям феодальным и поместным. Поневоле он должен был искать опоры в согласии с народом, обращаться к В., которое существовало задолго до призвания князей. Вечевой строй был явлением всеобщим: он не составлял особенности одной какой-либо земли. Противоположного мнения придерживается лишь Д. Самоквасов (ст. его в "Журн. Мин. Народн. Просв.", 1869 г., кн. 11 и 12) и А. Лимберт ("Предметы ведомства веча в княжеский период древней России", в "Варшавских Унив. Известиях", 1877, № 1 — 3). Самоквасов проводит параллель между Киевом и Новгородом и находит в первом чистую монархию, а во втором чистую демократию. К такому заключению он приходит потому, что рассматривает В. в обеих областях не на всем пространстве его существования: для Новгорода он берет время наибольшего развития его политической свободы, для Киева же ограничивается периодом до Всеволода Ольговича, тогда как именно со 2-ой половины XII в. начинается период наибольшего процветания киевского веча. Ср. И. Линниченко, "Вече в Киевской области" (Киев, 1881).

В различных русских землях вечевой строй имел неодинаковую судьбу. В этом отношении всю древнюю Русь можно разделить на три части: 1) южную и юго-западную, 2) северо-западную и 3) северо-восточную. Типом группы юго-западных земель служит земля Галицкая, но ее государственное устройство повторяется и в земле Волынской; отчасти сюда примыкает и Киевская земля. Благодаря природному богатству почвы, здесь выдвинулся могущественный класс землевладельцев, т. е. бояр по преимуществу. К этому должно присоединить соседство и постоянные сношения с Польшей и Венгрией, странами, в которых рано развился аристократический элемент. С конца XII века бояре присваивают себе здесь существеннейшую функцию народного В. — право распоряжения княжеским столом. В 1231 и 1235 г. князь Даниил призывал народное В. для борьбы с боярским элементом, но В. не могло сломить окончательно власть бояр. В противоположность этому, в северо-западной Руси берут перевес вечевые элементы. Такое государственное устройство утвердилось в Новгороде, Пскове, восточных колониях новгородских (Вятке, где совсем не существовало княжеской власти) и в Полоцке; сюда же отчасти примыкает и земля Смоленская. Страна, занятая новгородцами и кривичами, неблагоприятна для земледелия, но изобилует водяными путями, способствующими развитию торговли. Торговля вызывает сосредоточенность населения в больших городских общинах, содействует преобладанию среднего городского класса, а вместе с тем и господству вечевого начала. Богатейший и населеннейший из всех городов русских, Новгород распадался на многочисленные и сильные партии, которые имели не один повод к враждебному между собою столкновению. Благодаря этому новгородская вечевая жизнь текла шумливее, чем жизнь других городов, а вследствие того великого преимущества Новгорода перед другими городами, что татарский разгром его вовсе не коснулся, вечевой строй сохранился в стенах его гораздо долее, чем в остальной России. Главная особенность новг. устройства (с пол. XII в.) заключалась в том, что В. назначало, помимо князя, еще двух высших гражданских чиновников: посадника и тысяцкого, и избирало архиепископа. В то же время взаимные отношения В. и князя подвергаются более точной формулировке: ряд с князем облекается в письменную форму. С 1260 г. до нас дошел ряд этих формальных договоров; весьма сходные по содержанию, они образуют как бы хартию, обеспечивающую свободу Новгорода. В договорах этих князья обязываются: 1) "не замышлять войны без Новгородского слова"; 2) правителями волостей назначать только граждан новгородских [И в Суздальской земле народ возмутился, когда князья, пришедшие с юга, привели с собою "русских" (южно-русских) детских и роздали им посадничества. Но нигде это правило не было оформлено, кроме Новгорода.], и притом по предварительному соглашению с посадником; 3) не смещать должностных лиц без суда; 4) не производить суда без посадника. От Новгорода же и Пскова до нас дошли и памятники вечевого законодательства, именно Новгородская и Псковская судные грамоты (см. эти слова). Наконец, в северо-восточных землях (земля Суздальская и отчасти Рязанская и Черниговская, подпавшая влиянию Суздальской) берет перевес княжеская власть. В Суздальской земле с конца XII века, именно со Всеволода III, который в летописях начинает именоваться великим князем, исключительным способом преемства княжеской власти становится право наследования; В. исчезает во 2-ой четверти XIII в., и впоследствии именем В. называются здесь восстания и заговоры. Обстоятельства, вызвавшие на северо-востоке усиление княжеской власти, заключались в местных особенностях страны, именно в уединенности ее от центра междукняжеских усобиц и в таких экономических условиях, которые препятствовали образованию здесь сильного боярства и больших городских общин. Но помимо внутренних местных особенностей различных земель, отразившихся на судьбах вечевого строя, существовали и общие причины, приведшие к падению этого строя. После татарского завоевания центр политической жизни переместился за пределы России — в Орду. Занятие столов перестает зависеть от воли народа: ханы жалуют их кому хотят. Таким образом, важнейшая функция В. отпадает: свободное избрание народа сменяется молчаливым исполнением воли всесильного завоевателя. Татары не отменили веча; право сходиться на В. существовало по-прежнему, но к осуществлению его или вовсе не приходилось обращаться, или, если и обращались, то в редких и исключительных случаях. Таким образом, вечевые собрания начинают выходить из употребления, хотя об отмене их никто еще и не думал. Дело, начатое татарами, завершилось: 1) изменениями, происшедшими в отношениях служилых людей к князю и 2) объединением России. Установление поместной связи между служилыми людьми и князем положило начало самостоятельной военной силе последнего и его независимости от силы и воли народа. Объединение же России в одно государство, с центром в Москве, сделало невозможным прежнее участие народа в общественных делах в форме веча. К концу XV века Россия представляется разделенною на две мало похожих одна на другую части: Новгород и Псков являются представителями старого порядка, Москва — нового. Вечевое устройство, сохранившееся в северо-западном углу русской земли, мало вяжется с устройством остальной России; московские князья вступают в прямую борьбу с ним и выходят из нее победителями: в 1478 г. Ивану Васильевичу удается отменить вечевой быт Новгорода, а в 1510 г. сын его Василий уничтожает и псковское В.

Из числа писателей, занимавшихся вопросом о В., одни видят в государственном строе древней России смешанную форму правления, представляющую собою взаимодействие двух элементов: монархического, в лице князя, и демократического, в лице В.; другие не противополагают В. князю. К первым принадлежит Д. И. Беляев, но в особенности В. И. Сергеевич ("Вече и князь", Москва, 1867). Народ и князь, — говорит В. И. Сергеевич, — суть два одинаково существенных элемента древнерусского общественного быта: с одной стороны — народ не может жить без князя (единого представителя власти), с другой — главную силу князя составляет тот же народ. Участие народа в общественных делах проявляется под формою веча. В противоположность этому, М. Ф. Владимирский-Буданов ("Обзор истории русского права", Киев, 1888), различая в древнерусском обществе три элемента: князя, бояр (лучшие люди земли — старцы, старейшины и дружинники князя) и народ, видит в В. не орган власти одного (низшего) класса, а власть общеземскую. Несмотря на свой главный (простонародный) состав, В. поглощает в себе и оба других элемента; оно создано не во имя борьбы с князем и боярами, а для единения, т. е. для решения земских дел согласною волею бояр и народа. Н. И. Костомаров изложил свои воззрения на В. в сочинении "Северно-русские народоправства во времена удельно-вечевого периода" и в статье "Начало единодержавия в России" ("Вестник Европы", 1870, № 11). "Первые пришлые князья, — говорит этот историк, — не имели сознания государственного начала, они были только наездниками и обирателями подвластных народов". Благодаря этому земли остались с своим самоуправлением. Под землею Костомаров разумеет политическую единицу, которую представлял собою каждый из народцев древней Руси. "Где была земля, там необходимо должно было быть и собрание земли... следовательно, в незапамятные времена были уже веча — слово, означающее совещательное собрание земли...". По призвании князей, земля сохранила свое значение. Это была совокупность населения, связанного сознанием своего ближайшего пункта единения (города). Хотя Костомаров различает и другие единицы — волость и княжение, — но "земля" по своему значению стояли выше. "Где земля, там должно быть и вече — земское собрание. Понятие о В. принадлежит исключительно только понятию о земле; В. было выражение автономии последней, а не волости, не княжения". "Земля была власть над собою, В. — выражение власти, а князь — ее орган" — такова формула Костомарова. Д. И. Иловайский ("История России", т. II) разделяет В. на большое и малое. "Большое народное В., в котором участвовали все свободные граждане, кроме молодежи, собиралось не часто, а только в важных случаях, преимущественно во времена смут и безначалия. Более постоянным учреждением является, по-видимому, малое В., когда лучшие люди, т. е. городские старцы или домовладыки, наиболее зажиточные и семейные, созывались на княжий двор для совещания вместе с его боярами и дружиною, под непосредственным председательством самого князя". Как на причину падения вечевого строя С. М. Соловьев ("Об отношениях Новгорода к великим князьям", Москва, 1846) указывает на борьбу старых и младших (новых) городов. В старых городах, которые существовали гораздо раньше прихода варяжских князей и привыкли к вечевому народовластию, власть князя и власть В. стоят друг подле друга в неопределенных отношениях; в новых городах, которыми наполнилась Ростовская земля, зарождается самодержавная власть князя. Борьба старых городов с младшими началась борьбою Ростова Великого с Владимиром Кляземским и закончилась торжеством Москвы над Новгородом и Псковом.

Участие народа в верховной власти в форме В. (т. е. участие непосредственное, а не через представителей) свойственно не только древнерусскому быту; оно встречается при тех же условиях и у других народов, начиная с древних греков, о которых повествует Гомер, и древних германцев (о последних см. ниже), и кончая всеми славянскими племенами. Все, что сказано выше о составе, порядке, времени и месте созыва, об единогласном решении дел, о компетенции древнерусского В. находит себе применение и ко всем другим древнеславянским племенам; только судьбы вечeвoгo строя в различных славянских странах были различны, а к концу XIV — XV веков — в одних странах раньше, в других позже — он повсеместно уступил место другим формам быта. У балтийских славян, которые прекратили свое существование не изменив своего государственного строя, существовали двоякого рода В.: одно — открытое, всенародное, имевшее место на площадях или особых вечевых местах; другое — частное, или закрытое, — происходило в особых помещениях или в зданиях, принадлежавших святилищу; здесь участвовали только члены правительства, старейшины, знатные люди земли, вообще — правительственный совет. Обсудив дело, они предлагали свое решение на всенародное утверждение и к исполнению. В древней Чехии народное участие в верховном управлении проявлялось в сейме (snĕm), который в грамотах и летописях называется conventus, colloquium, generale colloquium, curia и т. д. (чешское слово vesce означает место собрания — forum, locus conventus). Древнейший чешский сейм является собранием всенародным, но после XI в. в сейме участвуют только одни высшие сословия, а с 1281 г. и горожане. В Польше вечевые собрания, которые в древнепольских памятниках называются consilia, colloquia, conciones, congregationes generates, потеряли свой всенародный характер: участниками вечевых собраний стали являться исключительно высшие классы населения. Уже в 1040 г. встречаем В. из одних панов и воинов польского государства, которые и решили призвать на престол Казимира. Особое развитие в древней Польше получили судебный В. (viece). Суд по делам гражданским князь всегда производил вместе с народом; но суд по делам уголовным принадлежал исключительно князю. Суд, однако, не всегда происходил на В.; иногда он ведался князем в собраниях, менее многочисленных, чем В., именно, в съездах князей с одними баронами. В конце XIII и в XIV веке почти все области гражданской и общественной жизни Польши подвергаются существенным переменам, которые и привели к позднейшему строю Речи Посполитой. В древней Хорватии вечевые собрания были известны под названием соборов (сборь) и скупщины (в источниках congregatio, maxima congregatio и др.). Как особенность вечевой жизни Хорватии, должно отметить развитие законодательной деятельности В. отдельных хорватских общин и земель. С XII и особенно с XIII стол. вечевые уставы становятся главной формой хорватского законодательства; наиболее замечательным из памятников этого рода является Винодольский закон (см.). Особый интерес представляет государственное устройство древнего Дубровника, где наряду с собором, как органом верховной власти, существовали и В., в значении органов управления. В состав собора Дубровницкого входили: князь, судьи, члены В. (вечники) и вся община, весь град "одмала и до велиа". Главной прерогативой собора было издание статутов и сборников законов, а также и отдельных узаконений, касавшихся существенных интересов целой общины; но особенно часто он созывался (по вечевому колоколу) по поводу сношений и договоров с соседними государствами. Под именем веча (вече, виче, вик, виек, век) в Дубровнике исстари (упоминаются с XIII стол.) существовали следующие учреждения: великое, умоленное и малое веча. Велье, или великое вече (magnum consilium), по известиям XV и позднейших веков, составлялось из всех властителей (племичей, благородных людей), достигших 18-ти лет; можно думать, что первоначально в это В. поступали на предварительное рассмотрение дела, подлежавшие решению собора. В. умолено (вече умольених, прьгат, прегат, consilium rogatorum), которое впоследствии состояло из 45 членов (прегатов), назначавшихся пожизненно из вечников великого В., упоминается впервые в 1253 г., но о первоначальном его назначении трудно составить себе точное представление. Малое вече (изобрано мало В., parvum, или minus consilium), которое впоследствии состояло из 7 членов, избиравшихся великим В. обыкновенно на год, имело значение, постоянного учреждения, действовавшего совместно с князем и контролировавшего все его действия по делам текущей администрации. В начале XV века великое вече, составлявшееся из одних властелей (по наследственному праву), вступает во все права собора и получает значение верховного учреждения в государстве. Позже оно теряет это положение, вследствие усиления В. умоленного, которое фактически сосредоточило в своих руках все управление государством и сохранило такое положение до начала текущего столетия, когда свободная республика была подчинена австрийским властям. В Сербском государстве, основанном Стефаном Неманей, соборы были собраниями высших классов населения — властелей и духовенства.

Литература о славянских В. собрана в соч. В. Дьячана: "Участие народа в верховной власти в славянских государствах до изменения их государственного устройства в XIV и XV в." ("Варшавские унив. изв.", 1881 и 1882), к которому следует присоединить статью Ф. Леонтовича; "Государственное устройство старого Дубровника" ("Журнал министерства народного просвещения", 1867, ч. 136).