— подобно тому, как и взятие Пскова (см. соотв. ст.), послужило предметом литературных сказаний, из которых большинство было внесено в хронографы. Сказания эти вообще не отличаются ни богатством подробностей, ни художественной формой; есть, однако, между ними одно, заслуживающее большего внимания. Оно уже в царствование Иоанна III было известно на Руси и, вероятно, принесено каким-нибудь греком-очевидцем из числа тех, которые искали убежища в России; таким образом, сказание это могло быть переведено на русской почве с греческого на славяно-русский язык. Но так как и в Сербии существуют древнесербские списки этого сказания, то Пыпин в своем "Очерке литературной истории старинных повестей и сказок русских " предполагает, что, вероятно, сказание принесено на Русь уже в славянском готовом переводе. Оно прежде всего вошло во многие хронографы, но и в отдельных списках было очень распространено и сохранилось до наших времен во многочисленных рукописях, особенно XVII в. Содержание его составляет рассказ об основании Царяграда Константином, описание его падения и, наконец, пророчество, что оставшееся независимым православное русское государство изгонит турок, вновь водворит православие в земле Константина и само воцарится в ней. Последнее предсказание объясняет необыкновенную популярность сказания. Повесть эта не есть компиляция из нескольких рассказов, но самостоятельный рассказ очевидца печального события и потому имеет известное значение для истории падения Царяграда. Ср. И. И. Срезневского: "Повесть о Цареграде" (СПб., 1855).