— В этом соединении понятий под словом В. разумеется та сумма денег, которой вправе требовать лицо, потерпевшее какой-либо ущерб, от лица, ответственного перед ним за этот ущерб. Требование В. за вред и убытки составляет наиболее частое содержание тех требований, которые в гражданском праве называются личными (см. это слово); оно может возникать из столь разнообразных оснований, как преступление (напр., В. за похищенное имущество), или распоряжение правительства (напр., В. за принудительное отчуждение имущества на общественную пользу), или договор (напр., В. страховое за сгоревшее имущество), или вообще действия и упущения лиц. Кроме того, при всяком договорном обязательстве требование вознаграждения за убытки может заменить собою требование об исполнении договора в натуре; напр., когда мне не передают нанятой мною квартиры, я могу потребовать В. за понесенные мною от того убытки. Способ решения основных вопросов, связанных с требованием В. за вред и убытки, весьма различен — и на протяжении истории гражданского права, и в законодательствах современных народов. Различно, прежде всего, решается вопрос — какого рода вред и убытки дают право требовать В. Неразвитому юридическому мышлению раньше всего бросается в глаза вред, причиненный человеческой личности и конкретным вещам; при этом законодательное установление такс В., которое мы встречаем и в римских XII таблицах, и в германских варварских правдах, и в нашей Русской правде (см. Композиция), имеет своим назначением положить пределы самоуправству и мести. Неспособность к отвлечению сказывается в том, что для требования В. ставят условием, чтобы вред был причинен непосредственным физическим прикосновением. Только с течением времени отказываются от такого чувственного представления и начинают довольствоваться более отвлеченною причинною связью между действием и ущербом. Эти стадии развития наблюдаются, напр., в истории римского права, где в конце развития мы находим уже средства для требования В. не только за всякое повреждение конкретных вещей, но и за убытки, причиненные имуществу вообще как целой совокупности благ. Независимо от этого, у римлян практиковалось в столь широкой мере взыскание штрафа (см. это слово) в пользу потерпевшего от правонарушения, что можно было получать денежное В. даже за нарушение неимущественных интересов, т. е. даже при отсутствии ущерба в имуществе (см. Интерес). Не везде развитие понятия о В. достигло своих конечных моментов. Так, в современных нам партикулярных германских правах В. за неимущественный ущерб — лишение свободы, причинение физических страданий, посягательство на женскую честь — допускается в весьма ограниченном числе случаев в виде "болевых денег" (Schmerzensgeld) и пени (Busse) до 6000 марок; последняя составляет предмет гражданского иска в уголовном суде, присуждается без отношения к имущественному ущербу, а в новом законодательстве Германской империи она распространена еще и на случаи контрафакции. За этим небольшим исключением немецкая судебная практика не знает вовсе штрафов в пользу потерпевшего и в этом отношении отступила от римских традиций; так же, как и русское право, она стоит на чисто экономической точки зрения: В. за вред и убытки есть не более, как восстановление того положения, которое было бы, если бы ущерб не был нанесен — уплата разницы между наличным имуществом и тем, которое было до нанесения вреда. У нас за неизгладимое обезображение лица может требовать В. только вдова или девица, и то, если она не имеет средств к существованию; за смерть при крушении железнодорожного поезда может требовать В. только та семья, которая осталась после убитого без средств к существованию; за оскорбление чести можно требовать В., если это отразилось на кредите или имуществе; впрочем, за оскорбление можно требовать В. и независимо от имущественного ущерба, но от 1 рубля до 50 руб., смотря по состоянию или званию обиженного — оценка личного достоинства, характерная для крепостной России, в наследие от которой мы получили наше действующее гражданское законодательство. На иной точке зрения стоит судебная практика Франции, Бельгии, Италии, романских кантонов Швейцарии, в особенности же Англии и Северо-Американских Соедин. Штатов. Здесь суды не останавливаются перед трудом оценки таких благ, как жизнь, здоровье, честь, имя, семейное счастье, родственные воспоминания и т. д. Особенно в Англии и Америке ущербом считается всякое нарушение права личности, хотя бы нарушение нимало не отразилось на имуществе; денежная оценка ущерба в таких случаях есть всецело дело судейского такта и способности индивидуализировать случай; подчас колоссальные суммы присуждаются здесь не только за смерть и увечье, но и за нанесение личной обиды; присуждается В. даже за проезд по чужому полю без вреда для посевов, но только вопреки запрету владельца; присуждается В. с того, кто вторгся в чужую семью и разрушил семейный союз, потому что, рассуждают английские судьи, обладание семьею, сообщество жены, надежда иметь детей — все это есть благо, за отнятие которого справедливо дать по крайней мере В.

Обязанность данного лица платить другому В. за вред и убытки определяется в древнем праве чисто внешними признаками: ответствен тот, кто причинил вред. Отсюда дети и животные сами и ответственны за причиненный ими вред. Остаток этого воззрения сохранился в древнеримских ноксальных исках, с помощью которых лицо, потерпевшее, напр., вред от животного, могло потребовать выдачи его головою, причем хозяин имел право выкупить животное, т. е. возместить причиненный им ущерб. Таким образом, ответственность обусловливалась причинностью, а не провинностью. В германском праве (действовавшем в Германии до XIV-XVI вв., когда было усвоено римское право) эта точка зрения держалась настолько долго, что немецкие исследователи возвели ее на степень национальной особенности этого права. Последнее не спрашивало о степени вины лица, причинившего вред. Пусть не виноват тот, кто в темную ночь сбился с пути и проехал по моим засеянным полям; пусть не виноват и малолетний или безумный, который поджег мой дом; пусть, наконец, не виноват тот, кто в состоянии необходимой обороны убил мою собаку, — но ведь и я во всем этом не виноват; вопрос, след., только в том, кому из нас двух невиноватых нести последствия события. В отношениях, не основанных на договорах, вопрос решался против лица, причинившего вред; в отношениях, основанных на договоре, положение римского права, в силу которого несчастный случай освобождает от обязанности исполнить договор, было неизвестно. Постепенно, однако, и в германском праве точка зрения причинности была ослаблена, и потому вернее видеть в ней не какую-либо национальную особенность права, а просто остаток того состояния, когда идея вины вовсе была чужда праву и недоступна юридическому мышлению. Развитие этого последнего сказывается именно в развитии идеи вины. Так, в римском праве условием ответственности объявлены были воля или сознание; при наличности воли или сознания возможна вина, без них нет вины, нет и ответственности; за вред, причиненный вследствие случайного стечения обстоятельств (casus), ответственности нет. Понятие вины (culpa) получило тончайшую разработку, которую средневековые юристы продолжали, чтобы выработать целую лестницу оттенков вины. Особенно тщательно разработали римские юристы условия ответственности при различных договорных отношениях: в одном случае ответственность наступала только при обнаружении стороною злого умысла (dolus), в другом уже при необнаружении заботливости, свойственной обыкновенному деловому человеку в его личных делах (diligentia quam suis), в третьем при проявлении грубого нерадения (culpa lata) и т. д. При отношениях внедоговорных ответственным делало только злонамеренное причинение вреда (dolus); с другой стороны, договором можно установить ответственность даже за случай (договор страхования). Современное гражданское право европейских народов разделяет субъективную точку зрения римского права для большей части гражданских отношений. Вина остается условием ответственности даже в тех случаях, где лицо ответствует за чужие действия — родители за детей, господа за слуг, хозяин за животное; и здесь ответственность предполагает недосмотр в выборе, непринятие мер предосторожности и т. п. — Но с помощью одного принципа вины не могло справляться уже и римское право. В ряде случаев, где особенно сильно выступал интерес общественной безопасности, ответственность за вред и убытки возникала совершенно независимо от какой бы то ни было вины. Так, хозяева гостиниц и корабельщики ответствовали безусловно за сохранность вещей путешественников и за целость груза, и только воздействие непреодолимой силы (см. это слово), а отнюдь не простой несчастный случай (casus), могло служить основанием для освобождения их от ответственности. Современное гражданское право еще менее римского в состоянии было бы удовлетворять предъявляемым к нему запросам, если бы имело в своем распоряжении один принцип вины. По внешности конец юридической эволюции сближается с ее началом. В текущем столетии выдвинулись новые могущественные двигатели общественной жизни — фабричная промышленность и железные дороги; они, с одной стороны, в корне изменили общественные отношения и придали старым договорам личного найма и перевозки небывалое распространение, с другой — создали обширное поприще для массового и при современном состоянии техники едва ли устранимого причинения вреда и убытков. Основывать ответственность предпринимателей (владельцев фабрик и железных дорог) за вред и убытки, причиненные рабочим и пассажирам, на вине предпринимателей — значит провозглашать их безответственность, потому что при сложности фабричного производства и железнодорожной эксплуатации и недоступности их внутренних распорядков постороннему лицу трудно найти виновного даже тогда, когда он есть. Хозяин предприятия почти всегда остается в стороне от непосредственного руководства производством — а возлагать ответственность на мелких агентов, служащих, рабочих значило бы оставлять без вознаграждения самые несомненные убытки. Так сама жизнь приводит современное гражданское право к необходимости узаконить иной принцип ответственности, помимо вины. Принцип этот следующий: кто извлекает выгоды из предприятия, тот должен нести и убытки, приносимые предприятием. В особенности он справедлив в применении к железным дорогам, которые монополизируют в свою пользу удовлетворение одной из важнейших общественных потребностей — передвижение. Впервые исключительная ответственность предпринимателей установлена была законом в Германии (1871), но только в применении к железным дорогам. Ответственность владельца железной дороги устраняется только тогда, когда вред причинен по вине самого потерпевшего или же вследствие воздействия непреодолимой силы. В отношении прочих предприятий (фабрик и рудников) увеличено только число случаев ответственности, но принцип остается прежний. Предприниматель ответствует и за вред, причиненный его служащими и другими рабочими, но лишь при условии доказанной истцом вины этих агентов. Швейцарский закон 1881 года установил одинаковую ответственность для предпринимателей всякого рода — ответственность, устраняемую только при доказанных ответчиком вине самого потерпевшего, преступлении посторонних предприятию лиц или воздействии непреодолимой силы. У нас то же начало положено в основание ответственности железных дорог по общему уставу российских железных дорог 1885 г. за вред и убытки при перевозке грузов. В отношении вреда, причиненного жизни и здоровью, действует 683 ст. 1 ч. X т., образцом для которой послужил германский закон 1871 г.; но вместо того, чтобы освобождать владельца железной дороги от ответственности только в случае вины самого потерпевшего, наш закон освобождает того владельца, который докажет, что несчастие произошло "не по вине управления или агентов". Дальнейшее применение принципа исключительной ответственности предпринимателей задерживается в самой Германии развитием идеи страхования рабочих (см. Страхование рабочих, Ответственность предпринимателей, Железнодорожное законодательство и Фабричное законодательство).

Размер В. за вред и убытки также имеет свою историю. Древнее право знает только объективный способ оценки убытков: за повреждение здоровья и за увечье — В. по таксе; за повреждение вещи — уплата рыночной цены ее, двойной цены, тройной цены, максимальной цены в течение последнего года или месяца и т. д. Прогресс состоит в том, что судье предоставляется возможность оценить совокупность всех невыгодных для потерпевшего последствий, принять во внимание все, что составляет ущерб, оценить не только стоимость вещи, но действительный убыток. Деятельность судьи в этом направлении предупреждают при договорных отношениях сами стороны, определяя неустойки на случай неисполнения договора и руководствуясь при этом соображениями о действительно возможных убытках (см. Неустойка). Современные законодательства в принципе все стоят на почве индивидуализирования вычисления убытков; под убытком разумеют не только прямой ущерб (damnum emergens), но и лишение выгоды (lucrum cessans) — однако только такой выгоды, которую по конкретным условиям случая можно было действительно получить, но не гадательной и неопределенной. При повреждении части имущества В. состоит не только из цены этой части, но и из всей той суммы, на которую уменьшилась стоимость всего имущества. Судья руководствуется то вычислением доходности имущества, то показаниями экспертов, то исключительно своим усмотрением. Свобода судейского усмотрения есть необходимое условие для справедливого, т. е. согласного с обстоятельствами случая, разрешения исков о В. за вред и убытки; степень этой свободы стоит в прямой зависимости от степени доверия законодателя к искусству и честности судьи. Одной свободы усмотрения, впрочем, недостаточно; нужно еще уменье и желание ею пользоваться. В этом отношении мы опять видим огромную разницу между германскими и нашими судами, с одной стороны, и французскими, английскими и американскими — с другой. Обязанность доказать размер убытка лежит, понятно, на истце; но между тем как западные суды своим усмотрением приходят ему на помощь, в Германии и у нас истец встречается с не всегда исполнимым требованием точного подтверждения каждой отдельной цифры. Кроме того, замечено, что гражданские суды присуждают В. за вред и убытки значительно скупее, чем уголовные суды.

Общие постановления русского законодательства относительно В. за вред и убытки сгруппированы в особой главе Свода Законов Гражданских (ч. 1 т. X) и распадаются на два отделения: 1) В. за отчуждение и временное занятие недвижимых имуществ в общественном интересе для государственных и общественных нужд (см. Принудительное отчуждение, Экспроприация) и 2) В. частное. Под этим последним законодательство разумеет: а) В. за владение чужим имуществом, уплачиваемое собственнику имущества при его возвращении; мера ответственности различна для добросовестного и недобросовестного владельцев (см. эти слова, а также Издержки), б) В. за вред и убытки, причиненные преступлением; здесь (ст. 644-633) изложены правила об ответственности непосредственных виновников преступления и соучастников, об ответственности судей и административных чиновников за неправильную постановку или исполнение уголовных приговоров и, наконец, об ответственности железных дорог и пароходных компаний за смерть и повреждение здоровья. Здесь же даны общие нормы для вычисления размера В. потерпевших от преступлений против личности и против имущества. В случае смерти лица, которое своими трудами содержало родителей, жену и детей, буде они не имеют других средств к существованию или средства эти недостаточны, определяется оставшемуся семейству по усмотрению суда и соразмерно с имуществом виновного достаточное и по возможности приличное содержание; последнее назначается в виде периодического пособия (только при взыскании В. с железой дороги от потерпевшего зависит потребовать единовременной выдачи) и выплачивается родителям умершего — пожизненно, вдове — до вступления в другой брак, сыновьям — до 21 года, дочерям — до замужества. Независимо от этого виновный обязан возместить расходы на лечение и похороны. По той же мерке присуждается В. в случае причинения такого расстройства в здоровье, когда потерпевший лишен навсегда возможности снискивать пропитание своими обычными трудами, в случае преступления против женской чести, в случае противозаконного лишения свободы, в случае признания брака недействительным. В. потерпевших от имущественных преступлений определяется или по цене имущества в момент решения, или по цене его в момент преступления, и, сверх того, виновный обязан возвратить доходы и выгоды, вознаградить за понесенные потери и убытки, в) В. за вред и убытки от деяний, не составляющих преступлений, т. е. от простых гражданских правонарушений. Закон (ст. 684) не занимается анализом различных степеней вины и ограничивается отрицательным определением условий ответственности: последняя наступает всякий раз, когда действие или упущение не было вызвано ни требованиями закона или правительства, ни необходимою личною обороною, ни стечением обстоятельств, которые не могли быть предотвращены. Ответственность родителей и опекунов за малолетних и сумасшедших, господ и верителей за слуг и поверенных, владельцев диких и других опасных животных определяется сообразно с принципом ст. 684: она падает, если лица перечисленных категорий не могли предотвратить деяние, причинившее вред или убытки. Кроме этих общих постановлений о В. за вред и убытки в разных частях Свода Законов рассеяны специальные постановления о В. Так, правила о В. за убытки, причиненные присвоением права литературной, художественной и музыкальной собственности, содержатся в приложении к ст. 420 (примеч.) ч. 1 т. X Св. Зак. изд. 1887 г.: в т. VIII (Устав лесной) помещены правила о В. за самовольную порубку леса; в т. IX, особ. прил. III ст. 31 прим. 1 прил. I ст. 1-2 5, изложены правила о В. за убытки от потрав и других повреждений полей и лугов; в Уст. торг. (т. XI ч. 2, ст. 391-465) — правила "о распределении морских убытков или аварии". Порядок взыскания В. за вред и убытки может быть двоякий: в суде гражданском или в суде уголовному при обвинении в преступлении. В гражданском суде порядок опять-таки возможен двоякий — общий для всех дел и исполнительный (см. это слово). Особый порядок процесса существует для требований В. за убытки, причиненные должностными лицами административного ведомства и судьями (Уст. гражд. суд., ст. 1316 и сл.).