— У русских славян нет известий об особом сословии жрецов; в начальной же летописи имеются многочисленные свидетельства о том, что тайные чары были предметом ведения В., кудесников, чародеев и др. Под этими именами начальный летописец разумеет прорицателей и гадальщиков, поборников исчезающего язычества, которые старались разными чудесами и предсказаниями пугать суеверный народ, еще не успевший вполне отречься от своих дохристианских поверий. Самое старейшее известие записано под 912 г., где идет речь о В. и кудесниках, из которых один предсказал смерть Олегу (имена "волхв" и "кудесник" в рассказе представляются синонимами). Под 1024 г. рассказывается, что в Суздальской земле был голод. В. стали избивать старух, считая их виновницами голода, и только вмешательство Ярослава прекратило эту резню. Под 1071 г. сначала идет речь о киевском волхве, который предсказал, что через пять лет Днепр потечет назад, земля греческая станет на месте русской, а русская на месте греческой. В народе нашлись "невегласи" (непросвещенные Христовым учением), которые слушали В. и поверили его словам; но "вернии" посмеялись, говоря ему: "бес тобой играет на пагубу". В. пропал ночью без вести. После этого рассказывается о двух В., появившихся в Ростовской земле во время голода и возбуждавших народ против женщин, говоря: "си жито держит, а си мед, а си рыбы, а си скору". Около них собралась большая толпа преданных людей, всюду по Волге и на Белоозере убивавшая женщин. Ян, сын Вышатича, с дружиной своей стал преследовать их, но захватить не успел, и только после, покинутые своими сторонниками, В. были пойманы и приведены к Яну. Под тем же годом, наконец, летопись говорит о В., который появился в Новгороде при князе Глебе и обещал пройти реку Волхов, как по суше. Он взволновал народ, но был убит самим князем. Теми же поборниками, если не язычества, то его суеверий и преданий, прорицателями и гадателями выставляют В. и летописные известия позднейшего времени (XII-XVI вв.), слова и речи архипастырей-проповедников, "Стоглав", "Домострой" и, наконец, так называемые "ведовские дела ", относящиеся к XVII-XVIII вв. (печатные). Кроме слов: волхв, кудесник и чародей, в летописях встречается множество других терминов, выражающих с небольшим оттенком одно и то же понятие — человека, одаренного сверхъестественным познанием сокровенных сил, заговора, гаданий, ворожбы и чар всякого рода: волшебник, колдун, обаванник, балий, бахарь, ведун, вещун, знахарь, врачевник, ворожея и др. Если в языческую пору, и даже в XI в., В. и его действия считались в народе необходимыми и благими, то впоследствии, с распространением христианства, на В. стали смотреть как на существо злобное, преисполненное греха и находящееся в близкой связи с нечистой силой. Этот взгляд сохранился в народе, отчасти и до нашего времени; в XVIII в. он держался и среди среднего класса населения, а до Петра I был одинаковым достоянием как царя, так и простолюдина. Сохранились известия, что даже такие умные и просвещенные по тому времени государи, как Иоанн IV и Борис Годунов, прибегали к искусству гадателей: первый искал через них разгадки появления в 1584 г. кометы, а второй спрашивал о своей будущей судьбе. Памятники старины дают богатый материал и для определения действий В., предметов их действий и приемов.

К действиям волхвов относились: 1) посягательство на жизнь, здоровье и ум; 2) снискание любви или предотвращение ее; 3) нанесение вреда или пользы хозяйству; 4) открытие преступника и 5) предотвращение чувства боли при пытке.

Таинственную силу чародейства видели или в таких предметах и приемах, которые поражали воображение странностью или уродливостью формы, или в предметах и приемах самых обыкновенных, но употребляемых в совокупности с другими, чуждыми обыденной жизни, или в обратном общепринятому порядке. Всякий предмет или прием, которых назначение или свойства не были вполне понятны и известны, подавали повод к подозрению в таинственном их значении. Многие травы и коренья отчасти служили для леченья, отчасти для колдовства. Травы употреблялись для этого свежие, толченые, сушеные, но чаще всего в отваре. Отвар предлагался в питье, в ванну, но преимущественно для таинственного обливания, подливания и переливания (пути). В большинстве случаев знахари не называли трав, и последние были более известны под именем "зелья" или "зилля". В напечатанных до сих пор "ведовских делах " упоминаются матул, папоротник, трава богородицкая и др.

Из животных годными к чародейству признавались такие, которые возбуждали отвращение своим наружным видом: жаба, змея (особенно ее кожа), лягушка и др. Особенная сила признавалась за некоторыми металлами. Так, золото входило в состав лекарственных снадобий. Железо считалось символом крепости и закапывалось под порогом дома, чтобы сообщить железную крепость здоровью жильцов. Вода служила для прекращения засухи, для узнавания виновника кражи, посредством особого приема ее измерения, и т. п.

Наконец, сам человек, члены его тела, пища, питье, одежда и все предметы домашнего обихода представляли богатый материал для колдовства. Всем перечисленным предметам таинственная сила волшебства придавалась при посредстве особых наговоров, заклинаний, заговоров, шептов (нашептываний), гаданий и т. д. Существовали особые сборники этих шептов, которые в народе известны под именем "черных книг", как-то: "Волховник", "Чаровник", "Мысленник", "Астролог", "Путник", "Аристотелевы врата" и др. Был и до сих пор встречается целый ряд народных лечебников, составлявших, по большей части, достояние врачевников, знахарей.

В., как защитники язычества и хранители его суеверий и обрядов, с самых первых времен у нас Христианства должны были возбудить против себя гонения и со стороны духовенства, и со стороны княжеской власти. Уже в Церковном уставе Владимира Св. положено наказание волхвам и чародеям — сожжение, которое подтверждено и уставом князя Всеволода, княжившего в Новгороде с 1117 по 1132 гг. Новгородская летопись под 1227 годом сохранила известие о сожжении четырех волхвов. В начале XV в. (1410 г.) в Пскове сожгли двенадцать "женок вещих". Сжигали волхвов и чернокнижников, по свидетельству Кошихина, и в его время (в царствование Алексея Михайловича), а ворожей закапывали в землю по грудь. Но в том же XVII веке, как видно из дел, прибегали и к ссылке волхвов и ворожей в дальние места и заключению в монастыри, после предварительного пребывания в застенке на пытке. Кнут, клеймо и ссылка, а в маловажных делах один кнут — служили наказанием для В. и в течение всего XVIII века. Вместе с тем и сам простой народ прибегал к разным средствам для защиты от вредного влияния волхвов. Средства эти он отчасти заимствовал из обрядов языческих, пользуясь заговорами против "ярых волхвов, слепых знахарей" и т. д., таинственной силой трав и, наконец, призывая против одних колдунов на помощь других. В эпохи общественных бедствий, как-то: засухи или обилия дождей, народная месть жестоко преследовала В., подвергая их большей частью сожжению, особенно в XVI и XVII вв. См. также слова: Гадание, Заговор, Ведун, Ворожея, Знахарь.

Ср. "Сказания русского народа" Сахарова, т. I; его же, "Сказание о русском чернокнижии"; "О христианском влиянии" Буслаева; "Ведун и ведьма" Афанасьева в учено-литературном Альманахе на 1851 г., изд. Щепкиным, и отдельно, М., 1851; его же, "Колдовство на Руси в старину", в "Современнике" (1851, т. 26); Потебня, "О мифическом значении некоторых обрядов и поверий", гл. III: змей, волк, ведьма (в "Чтениях Московского Общества Истории и Древностей", 1865 г., № 4); Костомаров, "Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях" (СПб., 1887); Мордовцев, "Русские чародеи и чародейки прошлого века" (в журнале "Заря", 1871 год, № 1); Есипов, "Колдовство в XVII и XVIII вв. по архивным данным" (в "Древней и Новой России", 1878 г., №№ 9, 10 и 11); A. H. Труворов, "Волхвы и ворожеи" (из дела Ф. Шакловитого, в "Историческом Вестнике", 1889 г., № 6).