(Wolfram von Eschenbach) — знаменитый миннезингер, замечательный по глубине мысли и широте понимания затрагиваемых его творчеством явлений. В. ф. Э. является собственно единственным из немецких средневековых эпиков, в основу поэм которого положена синтетическая философская идея, что в известной мере и сближает его с великим Данте. Но в то время как последний был полным представителем современной ему образованности, Вольфрам фон Эшенбах не только не умел писать, но даже и читать. Тем поразительнее мощь его умственных сил, которая одна и помогла ему вполне овладеть чрезвычайно сложной, заимствованной из чуждой литературы фабулой.

Биографические сведения о нем скудны и не отличаются безусловной точностью. В. ф. Э. происходил из небогатого баварского рыцарского рода фон Эшенбахов. Родовым их владением, по-видимому, был находившийся недалеко от Ансбаха незначительный замок Вильденберг. Но В., не будучи старшим сыном, вынужден был, в качестве странствующего рыцаря-миннезингера, сам устраивать свою судьбу. Из его произведений можно видеть, что он побывал в разных местах Германии, пока не нашел себе более постоянного пристанища при дворе знаменитого покровителя певцов и художников — тюбингенского ландграфа Германа, приблизительно с 1200 г. и до самой смерти последнего (1215) — период, когда там проживал некоторое время и Вальтер ф. д. Фогельвейде. В. продолжал оставаться при тюбингенском дворе и при преемнике Германа, Людвиге Святом, на крайнюю бережливость которого он не без укоризны намекает в своих произведениях. Вероятно, уже в это время В. женился и в счастливом браке имел нескольких детей. Умер В. ф. Э., по всей вероятности, в 1220 г. или вскоре, и был погребен в Эшенбахе, где еще в XVII веке можно было видеть, в одной из церквей, его надгробный камень, украшенный фамильным гербом.

Будучи вполне безграмотным, В., естественно, не обладал школьно-научным образованием; но, принадлежа к придворному рыцарству, он усвоил соответственный лоск, так что даже понимал по-французски, хотя сам же в "Парцифале" подсмеивается над своим далеко не совершенным званием этого языка. С другой стороны, при своем выдающемся уме В. мог приобрести многое из относящегося к сфере тогдашнего знания от образованных людей, с которыми он имел немало случаев сближаться, живя при блестящем тюбингенском дворе. Первым по времени поэтическим произведением В. был написанный, вероятно, между 1198 и 1210 гг. "Парцифаль", составляющий капитальное создание гения Вольфрама, как по своей обширности (около 25000 стихов), так и по глубине содержания. В этой грандиозной поэме В., по собственным словам его, воспроизвел "Li conte del Graal" — роман в стихах французского трувера Кретьена de T royes (см. это имя), а также, заслужившую его предпочтение поэму на тот же сюжет некоего Guyot (у В. "Kiot", согласно с немецким выговором), но, к сожалению, не сохранившуюся или, по крайней мере, доселе не отысканную. Судя по некоторым собственным именам, заимствованным В., по-видимому, из нее, поэма Гюо была написана на каком-либо диалекте порубежных между Провансом и собственно французскими провинциями земель. Но, оставаясь верным своим образцам относительно самого содержания поэмы, В. внес в нее и личный свой элемент, благодаря которому его "Парцифаль" приобрел значение глубоко самобытного создания поэзии. Найдя в своих источниках почти лишенную плана вереницу имен и приключений, В. не только вполне овладевает данным материалом, но в основу всего кладет столь же мощную, как в саге о Фаусте, мысль, которая охватывает собой ход развития всех выдающихся личностей и даже всего человечества: мысль о том неизбежно наступающем, рано или поздно, разладе с самим собой и с миром, и о связанной с этим борьбе, увенчивающейся либо нет, смотря по обстоятельствам, самопримирением того или другого рода. Исходной точкой этого разлада бывает "сомнение", и, как ни странно звучит для нас это слово в устах средневекового поэта, В. уже во вступительных строфах своей поэмы определенно высказывает, что Zwivel (Zweifel — сомнение) обусловило все перипетии деятельности его героя, и в то же время развивает целую теорию того, что "сомнение", как бы далеко оно ни заходило, не погубит вполне человека, если в душе его сохранилось хоть одно доброе начало, которое и остается для него залогом примирения с Богом, людьми и самим собой. Таким образом, в произведении В. мы имеем, вместо обычного образчика эпики труверов, характеризуемой чисто внешней передачей событий и поступков, почти без всякой попытки со стороны авторов представить и внутренние мотивы для этих последних, — первый и весьма крупный пример психологической поэмы, и притом поэмы, блещущей поразительным уменьем обрисовывать каждую личность (а их в ней целая масса) меткими характеристичными чертами. В придачу поэма богата и тонким поэтическим чувством, и пониманием красот природы, соединенным с образностью языка, и неподдельным, нередко глубоким юмором. К сожалению, "Парцифалю" В. не достает той высшей художественности, которая обуславливается равномерностью частей и безукоризненностью поэтической формы. В первом отношении В. повредило то, что он в развитии фабулы не сумел освободиться от своих образцов, страдающих страстью к безмерному нагромождению часто донельзя однообразных происшествий, а во втором — несовершенство поэтического языка тогдашней Германии и излишняя субъективность самого автора, заставлявшая его часто выражать свои личные взгляды и чувства среди эпического рассказа, что невольно вело к запутанности и темноте и без того еще не выработанной литературной речи.

Содержание знаменитой поэмы В. в основных чертах следующее: Парцифаль, отправясь юным простецом добывать себе рыцарскую славу и с жизнерадостной непосредственностью воспринимающий все переживаемые им впечатления, быстро достигает своей цели, так как за его удивительные подвиги за ним готовы признать первенство даже при дворе самого короля Артура, в среде рыцарей Круглого стола; но как раз тут на него обрушивается нежданно-негаданно ужасный позор, постигающий его, однако ж, как он убежден, совсем незаслуженно. И вот Парцифаль, охваченный сомнением в справедливости и благости Бога, в которого он хранил по-детски наивную, внушенную ему матерью веру, отступается от Него на целые годы, в течение которых бесполезно продолжает свои странствия, совершая с прежней доблестью свои подвиги, но ни на шаг не приближаясь к предназначенной ему цели — к св. Граалю (см.), чем единственно, между тем, обусловлено смывание покрывающего его позора. Но к счастью для себя Парцифаль хранит в душе чистое чувство любви к оставленным им жене и детям и тоски по покинутой им матери, не говоря уже о неизменной его безупречности в качестве рыцаря. И как только св. отшельник просветил его относительно истинной природы Бога, Парцифаль в глубине души сознал всю меру своего отступничества и понял, что без примирения с Богом он не очистится от гнетущего его позора, не достигнет Грааля и не увидит своих близких. Став опять самим собой, но уже более чистым и просветленным, Парцифаль вскоре делается королем св. Грааля, — самоискупление совершилось, и поэма разрешается гармоническим аккордом, подобно "Божественной комедии" и "Фаусту". Таким образом в поэме В., как ни в одной из средневековых эпопей, в лице Парцифаля тип рыцаря тех времен является идеализированным, одухотворенным общечеловеческой идеей на основе христианского мировоззрения, и один исследователь весьма метко охарактеризовал поэму, назвав ее "Песнь песней рыцарства". Впечатление поэмы В. на современников было необыкновенно сильно ("никогда уста мирянина не выражались прекраснее", — говорит один из них о В.), и влияние, оказанное ею на остальных поэтов, было весьма велико, хотя далеко не благоприятно для их творчества, так как, увлекшись серьезностью В., но не обладая глубиной его мысли, они впали в манерность. Только другой, также весьма значительный эпик того времени, Готфрид из Страсбурга (см. это имя), со своими последователями, отнесся с насмешкой к В. за его серьезный и по временам затемненный стиль. Но несмотря на трудность понимания поэмы В., слава ее была настолько упрочена, что она оказывается в числе наиболее ранних печатных книг (1477 г.).

После "Парцифаля" В. сложил еще две, оставшиеся неоконченными поэмы, что доказывается большим совершенством языка и стиха в них, а также и большей объективностью самого автора, — "Титурель" и " Willehalm " (Вильгельм); трудно сказать, которая из них была написана раньше, но, по-видимому, обе между 1216 и 1220 гг. В "Титуреле" рассказывается трогательная и грациозная история любви фигурирующих уже в "Парцифале" Сигуны и Шионатуландера. По мнению некоторых, около 1500 стихов неоконченного "Титуреля" представляют по своему благозвучию лучший образчик старонемецкой поэзии, хотя, по другим, вообще язык В. не может считаться образцовым, так что в этом отношении В. безусловно уступает Готфриду Страсбургскому. Между 1255—72 гг. "Титурель" был развит в обширную поэму, так называемую "Der j üngere Titurel" Альбрехтом фон-Шарфенбергом, который пользовался, по-видимому, текстом "Титуреля", несколько разнившимся от дошедшего до нас. Третья поэма, "Willehalm", начатая Вольфрамом по предложению ландграфа Германа, должна была воспеть деяния Вильгельма Аквитанского или Оранжского, одного из сподвижников Карла Великого и сопричисленного католической церковью к лику святых. Превосходные по языку 1928 стихов, составляющие этот отрывок (обилие рукописей доказывает, насколько было любимо это произведение В., признаваемое, впрочем, некоторыми исследователями за вполне законченное), вдохновили двух ближайших к нему по времени поэтов: Ульрих von dem T ürlin около 1275 г. приделал к "Вильгельму" начало, а Ульрих von T ürheim продолжил его, около 1250 г., написав не менее 36400 стихов; в этом виде поэма более известна под заглавием "Reinnewart". Дошло до нас еще девять чрезвычайно поэтичных и изящных лирических стихотворений В., в жанре так называемого "aubades" или "Tageslieder" — прощальных песен при расставании на заре со своей возлюбленной; распределенные в известном порядке, они образуют как бы миниатюрный роман в стихах; последние из них не считаются за принадлежащие Вольфраму.

Литература о В. чрезвычайно богата. Мы указываем, как на новейшее и наиболее доступное (в K ü rschner's "Deutsche National-Literatur", 5 Band, 1 Abtheil., 1890) издание под редакцией Paul Piper'a: "Wolfram v. Eschenbach", заключающее в себе, кроме произведений В., биографический и критический очерк, с подробным указанием касающихся В. исследований, и изложение легенд и сказаний, на основании которых возникли как французские, так и немецкие литературные обработки, в стихах и прозе, сюжетов всех трех поэм В. (для литературы о В. ср. G. B ö tticher, "Die Wolfram literatur seit Lachman, mit kritischen Anmerkungen" (1880) и F. Vogt и H. Paul "Grundriss d. germanischen Philologie", II Bd., 1890, S. 276—282: "Wolfram v. Eschenbach"). Укажем еще на издания: K. Lachmann'a (критическое, Берлин, 1833; 4 изд., 1879); K. Bartsch'a (с примечаниями), "Parzival u. Titurel" (2 Aufl., 1875—77; в коллекции "Deutsche Klassiker des Mittelalters") и на переводы на современный немецкий язык: S a n-Marte, "Parzival. Rittergedicht von Wolfr. v. E." (2 т., Лейпциг, 1858); K. Simrok, "Parzival u. Titurel etc." (Штутгарт, 6 изд., 1883); G. B ötticher, "Parzival in neuer Ü bertragung etc." (Берлин, 1885); см. также: San-Marte, "W.'s v. E. Leben und Dichten" (2 т., Магдебург, 1836—41); G. A. Heinrich, "Le Parcival de W. d'E. et la l é gende du Saint Graal" (Париж, 1855); H. П. Дашкевич, "Сказание о св. Граале" (Киев, 1877); его же, "Романтика Круглого стола" (Киев, 1890).