— По всякому уголовному делу, которое подлежит рассмотрению окружного суда или судебной палаты (а также уголовного кассационного департамента сената, когда он рассматривает дело по существу), с участием присяжных заседателей или без их участия, должны постановляться вопросы о виновности, о наказании и обо всех других последствиях преступления. В мировых учреждениях вопросы не ставятся. Постановка вопросов на суде уголовном — требование новейшего времени; она введена Судебными уставами Императора Александра I I. В особенности важное значение она имеет в делах, рассматриваемых с участием присяжных. Здесь судебный процесс раздваивается: одна группа судей — присяжные заседатели — должна определить виновность или невиновность подсудимого, другая группа — судьи коронные — по определении присяжными виновности, назначает осужденному наказание. Для назначения наказания необходимо, следовательно, иметь точное, не оставляющее никакого сомнения решение вопросов о том: виновен ли подсудимый, в чем именно и в какой мере. Почти во всех законодательствах Западной Европы постановка вопросов также составляет необходимый элемент уголовного процесса. Хотя в Англии вопросы присяжным отдельно не предлагаются, и присяжные постановляют решение прямо по обвинительному акту, но и там обвинительный акт в сущности служит вопросом о виновности. К постановке вопросов суд приступает по окончании судебного следствия и судебных прений. Материалом для них обыкновенно служит заключительная часть обвинительного акта (или заменяющей его частной жалобы), формулирующая обвинение. Закон требует, однако, чтобы основанием вопросов служили не только выводы обвинительного акта, но также судебное следствие и заключительные прения, в чем они развивают, дополняют или изменяют те выводы. Судебным следствием преступление, приписываемое подсудимому обвинительным актом, иногда до того усложняется новыми признаками или изменяется в самом существе своем, что возникает обвинение как бы совсем новое, равносильное первоначальному, менее тяжкое или более тяжкое. В последнем случае дело или вновь обращается к предварительному следствию, или только откладывается, для предоставления подсудимому возможности приготовиться к защите сообразно с изменившимися обстоятельствами. Точно так же поступается и тогда, когда при судебном следствии обнаружено совершение подсудимым еще другого преступного деяния, кроме того, в котором он первоначально обвинялся. Если изменение обвинения к вреду обвиняемого не требует обращения дела вновь к предварительному следствию и к составлению нового обвинительного акта, суд должен постановить определение о возможности рассмотрения дела по данному обвинительному акту, а председатель обязан предупредить подсудимого, что обнаруженное судебным следствием новое обстоятельство может повлечь за собой увеличение его уголовной ответственности. В этом случае нельзя отказать подсудимому в просьбе о приостановлении судебного заседания для предоставления ему возможности приготовиться к защите (Решение уголовного департамента сената 72/68). Если судебным следствием обнаружены обстоятельства, изменяющие обвинение не в смысле неблагоприятном для подсудимого, то от суда зависит либо вовсе не ставить вопроса по содержанию обвинительного акта, а заменить его другим, основанным на данных судебного следствия, либо поставить два вопроса: один — согласно с обвинительным актом; другой, так называемый вспомогательный или эвентуальный, — на случай отрицательного ответа на главный вопрос. Иногда последний образ действий обязателен для суда, например, когда прокурор поддерживает на суде то же самое обвинение, которое содержится в обвинительном акте или когда прокурор вовсе отказывается от обвинения и суд, со своей стороны, находит, что невинность подсудимого обнаружилась на судебном следствии. Вспомогательные или условные вопросы могут быть постановлены или вследствие требования стороны, признанного судом уважительным, или же по собственной инициативе суда. Во всяком случае, по каждому ходатайству сторон о постановке вспомогательных вопросов суд должен составить определение, вносимое в протокол судебного заседания с изложением мотивов. Главный вопрос о виновности должен относиться к лицу точно определенному. В вопросе этом следует обозначить звание, имя, отчество и фамилию подсудимого, лета его (если они могут иметь значение при определении меры наказания), время и место совершения преступного деяния и, наконец, объект преступления. В тех случаях, когда между подсудимым и потерпевшим были такие отношения, которые могут оказать влияние на меру наказания, в вопросе о виновности должно быть обозначено существование таких отношений. Наконец, в вопросе о виновности должен быть указан состав преступления, слагающийся из его законных признаков, но не в виде принятых в законе определений, т. е. не в технических терминах, а в выражениях простых и для всякого понятных. Полнота вопроса, предлагаемого присяжным, должна быть такова, чтобы суд мог основать свой приговор только на признанных присяжными фактах, без всякого со своей стороны дополнения, распространения или толкования их. В понятие виновности входят три существенных элемента: событие преступления, совершение его подсудимым и вменение его ему в вину. Сообразно с этим должен быть изложен и вопрос о виновности. Все указанные элементы соединяются в один общий вопрос, если никем не возбуждено сомнения ни в том, что событие преступления совершилось, ни в том, что оно может быть вменено в вину подсудимому; в противном случае обстоятельство, по которому заявлено сомнение, должно быть выделено из общего вопроса о виновности, если однако самое сомнение не вовсе лишено оснований. Суд, поэтому, может отказать сторонам в требовании их о выделении вопроса о событии преступления, но отказ свой он обязан мотивировать и занести в протокол судебного заседания.

При выделении из общего вопроса о виновности вопроса о событии преступления должно быть постановлено два вопроса: первый — о событии преступления; второй — о виновности подсудимого, обнимающий собой как самое совершение подсудимым преступного деяния, так и вменение его в вину подсудимому. Понятно, что к обсуждению второго вопроса приступают только в случае утвердительного ответа на первый. В постановке особого вопроса о наличности одной из причин, по которым, на основании закона, содеянное не вменяется в вину, суд не вправе отказать подсудимому, если только или на предварительном, или на судебном следствии и в заключительных прениях вопрос этот подвергался рассмотрению. Сторона, предъявляющая требование о выделении из общего вопроса о виновности вопроса о вменении, должна еще до момента постановки вопросов сделать какие-либо указания на существование какой-либо из причин, уничтожающих по закону вменение, чтобы противная сторона имела возможность представить свои соображения и даже, в случае надобности, просить суд об отсрочке заседания для исследования этого обстоятельства установленным порядком. Отказ суда в постановке вопроса о причине, по которой содеянное не вменяется в вину, должен быть мотивирован. Относительно способа постановки вопросов, при выделении вопроса о вменении, взгляды русских юристов расходятся. По мнению одних (Владимиров, Селитренников, Волжин, Фон-Резон) вопрос о виновности, при указанном условии, должен быть разделен на три вопроса: первый — о совершении подсудимым преступного деяния; второй — о наличности данной причины не вменения; третий — о виновности подсудимого в приписываемом ему деянии. К обсуждению второго вопроса обращаются при утвердительном ответе на первый, а к обсуждению третьего вопроса — в случае утвердительного ответа на первый и отрицательного ответа на второй вопрос. Другие криминалисты, например Н. А. Неклюдов (в заключении в уголовном кассационном департаменте сената по делу Мельницких), утверждают, что общий вопрос о виновности должен быть, при сомнении во вменяемости, разделен на два вопроса: первый — о совершении подсудимым преступного деяния и второй — о наличности точно обозначенной законной причины не вменения. Третий вопрос, вопрос о виновности, при этом условии совсем не должен ставиться, так как разрешением упомянутых двух вопросов исчерпывается вопрос о виновности: оправдание подсудимого, признанного совершившим преступное деяние, возможно только в силу одной из причин не вменения, указанных в законе. В кассационной практике господствовал сначала первый из этих взглядов, потом — второй. Если, наконец, по делу будет возбуждено сомнение, как в том, что событие преступления совершилось, так и в том, что оно должно быть вменено подсудимому в вину, общий вопрос о виновности, по разъяснению сената, должен быть разделен на три вопроса: первый — о событии преступления, второй — о совершении его подсудимым, третий — о наличности точно обозначенной законной причины не вменения. За главным вопросом о виновности подсудимого должны следовать вопросы о таких обстоятельствах, которые особо увеличивают или уменьшают степень виновности. Об обстоятельствах, имеющих влияние на определение лишь меры наказания, в пределах одной и той же степени, вопросы не предлагаются. Особо увеличивающими вину обстоятельствами, например, представляются истязания или иные мучения, если ими сопровождалось нанесение увечья; особо уменьшающими обстоятельствами — добровольное возвращение украденного, совершение кражи по крайности и неимению никаких средств к пропитанию и работе, стоимость похищенного менее 50 коп., или, относительно несовершеннолетних, вовлечение их в преступление совершеннолетними. Постановка, по требованию сторон, вопроса об особо увеличивающих или уменьшающих вину обстоятельствах обязательна для суда, если вопрос этот вытекает из судебного следствия и заключительных прений. Отказ суда в постановке такого вопроса должен быть изложен в мотивированном определении. Если подсудимый или его защитник не просили о постановке отдельного вопроса об особо уменьшающем вину обстоятельстве, то непостановка об этом вопроса не может служить поводом кассации приговора. То же относится и к обвинительной власти, если ею не будет заявлено требование о постановке отдельного вопроса об обстоятельстве особо увеличивающем вину подсудимого. Если подсудимый во время совершения преступления имел менее 17 лет, то о том, действовал ли он с полным разумением, должен быть постановлен особый вопрос. Это безусловно обязательно для суда, независимо от того, просит ли о том подсудимый или его защитник. В случае, когда подсудимый, не достигший 17-летнего возраста, обвиняется в нескольких преступлениях, вопрос о совершении им преступных деяний с полным разумением должен быть поставлен по каждому преступлению отдельно. Не может быть допущена постановка вопросов в альтернативной форме, т. е. таких, в которых предлагается на разрешение два или несколько положений, соединенных союзом или. Альтернативные вопросы вносили бы в решения суда двусмысленность и неопределенность. Вообще, в один вопрос ни в каком случае не должны быть соединяемы такие вопросы, из которых один может быть разрешен утвердительно, а другой отрицательно. Не должны, например, быть соединяемы в один вопрос вопросы о виновности и об обстоятельствах особо увеличивающих или уменьшающих вину подсудимого. Если подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений, то о виновности его в каждом из них должен быть предложен отдельный вопрос. Из этого допускаются исключения, когда несколько преступных деяний могут быть рассматриваемы, как одно преступление. Нет, например, никакой надобности предлагать вопросы по каждому преступному деянию, когда несколько однородных преступных деяний составляют одно преступление: притонодержательство, занятие в виде промысла скупом и перепродажей предметов, заведомо похищенных или провезенных. При участии нескольких лиц в преступлении степень участия каждого из них может быть различна; сообразно с этим должны быть постановляемы и вопросы. Нельзя, например, предложить один вопрос о виновности зачинщика и сообщника, зачинщика и попустителя, попустителя и подстрекателя. Порядок постановки вопросов в этих случаях соблюдается такой: первыми ставятся вопросы о тех из подсудимых, действия которых совмещают в себе все существенные признаки преступления и с виной которых соразмеряется для всех норма наказания; затем уже идут вопросы относительно остальных участников в преступлении; по степени участия каждого.

В тех случаях, когда событие преступления не вполне совершилось, суд обязан ставить вопросы о степени приведения злого намерения в исполнение. Эти вопросы также должны быть составляемы в общеупотребительных выражениях, по существенным признакам преступления, с изложением тех конкретных фактов, в которых выразился умысел, приготовление или покушение на преступление; в последнем случае необходимо различать покушение, остановленное по собственной воле подсудимого, от покушения, остановленного по обстоятельствам от подсудимого не зависевшим. Кроме вопросов, относящихся к виновности подсудимого, суд постановляет еще вопросы о наказании и других законных последствиях преступления. В делах, решаемых без участия присяжных заседателей, вопросы эти постановляются вместе с вопросами о виновности; в делах же, подлежащих суду присяжных, вопросы эти, как относящиеся к компетенции коронных судей, постановляются после разрешения присяжными вопросов о виновности и после выслушивания сторон в отношении к предметам, изъятым из ведомства присяжных. Постановляя вопрос о том, какому подлежит наказанию подсудимый, признанный виновным, суд, вместе с тем, не может отказать подсудимому или его защитнику в постановке вопроса об одной из причин, погашающей по закону виновность подсудимого и освобождающей его от наказания (давность, примирение с обиженным, всемилостивейший манифест). Наконец, если к подсудимому предъявлен в уголовном суде иск, то суд должен постановить на свое разрешение также вопрос о том: подлежит ли удовлетворению требование гражданского истца, и в каком размере. Вопросы, постановленные судом, излагаются письменно, прочитываются вслух и исправляются или дополняются по тем замечаниям сторон или кого-либо из присяжных заседателей (последние, конечно, не могут относиться к вопросам о наказании и других последствиях преступления), которые суд признает уважительными. В случае требования сторон или присяжных заседателей, суд дает им время обдумать свои возражения и вручает список вопросов. Утвержденные судом вопросы излагаются на вопросном листе и подписываются всеми членами суда. Но и после подписания вопросного листа постановленные вопросы не могут считаться бесповоротно неизменными. Присяжным заседателям предоставлено право, в случае каких-либо затруднений при разрешении предложенных им вопросов, возвратиться в залу заседания и просить председателя дать нужные им разъяснения. Если вследствие этого суд найдет необходимым исправить или дополнить вопросы, то он имеет на то право, с соблюдением тех же условий, которые установлены для первоначальной постановки вопросов. Измененные или дополненные вопросы излагаются на особом листе (Устав гражданского судопроизводства, ст. 808, по продолжению 1890 г.).

В уголовном кассационном департаменте правительствующего сената при рассмотрении в кассационном порядке уголовных дел постановка вопросов необязательна; к постановке вопросов сенат обращается только в делах наиболее сложных. В таком случае докладывающий сенатор предлагает проект вопросов, подлежащих разрешению. Обер-прокурор и участвующие в деле лица могут обратить внимание сената и на другие вопросы, сверх предложенных сенатором. Окончательно вопросы постановляются сенатом и провозглашаются первоприсутствующим. С течением времени Сенат стал все реже и реже обращаться к постановке вопросов и теперь она почти никогда не встречается на практике.

В военно-окружных судах при рассмотрении уголовных дел также постановляются вопросы о виновности и наказании. Общие правила постановки вопросов при этом те же самые, как и в судах гражданского ведомства, с тем, однако, существенным различием, что в военно-окружном суде главный вопрос должен относиться не к виновности подсудимого, а к совершению им приписываемого ему преступного деяния; виновность предполагается имеющейся налицо, раз только признано будет, что подсудимый действительно совершил преступное деяние. Если же кем-либо будет возбуждено предположение о том, что деяние не должно быть вменено подсудимому в вину по одной из указанных в законе причин не вменения (ст. 92 Уложения о наказаниях), то о наличности этой причины должен быть поставлен отдельный вопрос (Военно-судебный устав, ст. 896).

Вопросы на суде гражданском. Институт постановки вопросов при решении гражданских дел получил далеко не полное развитие. Почти все находящиеся в Уставе гражданского судопроизводства (ст. 693—696) законоположения не имеют императивного характера, а заключают в себе скорее указания законодателя относительно желательного порядка судопроизводства. Даже и самая постановка вопросов, в смысле предварительного письменного их изложения, необязательна. Вопросы, возбужденные при обсуждении дела, не заносятся даже в протокол и не сообщаются предварительно сторонам, которым суд не обязан и выдавать копий с вопросов, постановленных при рассмотрении дела. Предоставляя суду в этом отношении широкий простор, законодатель, тем не менее, требует, чтобы суд выводил разрешаемые им вопросы исключительно из требований и возражений тяжущихся и ни в каком случае не возбуждал бы таких вопросов, которые не были предметом обсуждения сторон и относительно которых сторонами не было заявлено никакого требования. На основании ст. 695 Устава гражданского судопроизводства, вопросы, относящиеся к спорным обстоятельствам дела, должны быть, по возможности, отделяемы от вопросов о смысле и применении законов. Как видно из мотивов к этой статье, такое отделение далеко не всегда возможно по самому существу дела, поэтому оно только рекомендуется судьям, но отнюдь не вменяется им в обязанность. На практике гражданские суды очень редко обращаются к формальной постановке вопросов.

Литература: профессор В. Палаузов, "Постановка вопросов присяжным заседателям по русскому праву" (1885); H. Буцковский, "Очерки судебных порядков по уставам 20 ноября 1864 г." (1874); M. Селитренников, "О постановке вопросов на суде уголовном по решениям кассационного департамента Сената" (1875); Л. Владимиров, "Суд присяжных"; Волжин, "О постановке вопросов на суде" ("Журнал гражданского и уголовного права", 1888 г., кн. 3); Н. А. Неклюдов и В. Д. Спасович, речи по делу Мельницких (в "Журнале гражданского и уголовного права", 1884 г., кн. 5); А. Л. Боровиковский, "Отчет судьи" (1891).