— Г. делом обыкновенно называется переделка руд в металлы, а так как между ними железо занимает первое место как по массе, так и по ценности и значению для всей промышленной деятельности [Заимствуем из сочинения Менделеева "Толковый тариф" (1892) следующее сопоставление, показывающее относительное значение железа.

Следовательно, ценность добываемого железа превосходит во много раз ценность всей добычи золота, серебра и меди.], то мы остановились исключительно на нем одном, т. е. на получении чугуна, железа и стали. Выделка железа в России была известна уже в глубокой древности; местности, где первоначально развилась эта промышленность, были: нынешняя Новгородская губ. (Устюжна Железнопольская), Тульская губ. (с. Дедюлино) и Олонецкая губ. (Карелия); гораздо позже оно начало зарождаться на Урале, около Кунгура, Далматова монастыря, на речке Нице и в других местах. До XVII века железо в России получалось исключительно прямо из руды в сыродутных горнах (см.), подобных кузнечным, или же в домницах, мало чем отличающихся от тех же горнов, причем выделка железа имела характер кустарного производства, как было всюду прежде в Европе и сохранилось поныне в азиатских странах. Первый железоделательный завод, подобный существовавшим тогда на Западе, был построен только в 1632 г.; следовательно в то время, когда в Англии уже издавали указы, стремившиеся предохранить леса от истребления "по причине страшного множества железных заводов" (1584 г.), у нас в России еще не было ни одного. Железные орудия (несколько их экземпляров хранятся в Артиллерийском музее), выделывавшиеся у нас в XV веке, доходили до 72½ дм длиною, 2½ дм калибром и были весом в 10½ пуд. (образец № XLIII весит 17 пуд.). Соображая те условия, при которых выковывались такие изделия, нельзя не удивляться мастерству тогдашних кустарей. Московское правительство рано стало заботиться о водворении литья пушек, искусно выделываемых в чужих землях, и вот Иоанн III, отправляя в 1475 г. посла Семена Толбузина в Венецию, поручил ему разыскать и пригласить в Москву искусного зодчего, который бы знал хорошо и литейное дело. Толбузину удалось привести с собой мастера Муроля, который "ставит церкви и палаты также и колокола льет и пушки, и стреляет из пушек, и иного всего лити вельми хитр" и "рядися с ним по десяти рублев на месяц давати ему". Благодаря Муролю (Альберто Фиоравенти), прозванному современниками Аристотелем, у нас уже в 1483 г. началась в Москве отливка орудий; первые пушки были в 2½ арш. длиною и весили 16 пудов. Приготовление орудий делалось в арсенале, который назывался пушечной избой. Литейное дело сразу стало прочно; в 1586 г. Андрей Чехов отлил свою знаменитую Царь-пушку весом в 2400 пуд. Кроме бронзовых орудий, на пушечном дворе лили тоже чугунные; так, напр., в 1554 г. вылита чугунная пушка калибром около 26 дм и весом 1200 пуд. и в следующем году — другая, калибром 24 дм, вес 1020 пуд. В это время в России еще не было ни одной домны, а следовательно, чугунные орудия отливались из привозного чугуна; этим же объясняется и то обстоятельство, что в 1633 г., т. е. целое столетие спустя после установки чугунного литья, было заказано на Устюжне 338500 кованных ядер, весом на 26312 пд., причем работа велась "день и ночь на спех, без всякого мотчанья". Цены, по которым выполнялись эти заказы, видны из следующей отписки устюжского воеводы Благово: "кузнецу давано на день восемь денег, а молотнику на день алтын, и на пуд ядер в трех гривенное кружало (3-х фунтового калибра) пошло 6 криц железа, и стал пуд его в двадцать два алтына четыре деньги, а на пуд ядер гривенного кружала без четверти, пошло 9 криц и стал пуд в тридцать три алтына пять денег".

Даже в конце XVI в. количества железа, изготовляемого нашими кузнецами, не хватало для тогдашней потребности, и железо привозилось к нам голландскими купцами через Архангельский порт, под именем свицкого (шведского), причем за него платилось очень дорого. Высокие цены эти побудили голландца Андрея Виниуса просить о разрешении ему построить вододейственный завод для отливки чугунных вещей и делания железа по иностранному способу, на что последовал указ 1632 года, по которому "где место приищут опричь монастерских и боярских и дворянских поместьях и вотчин на наших нарожжих землях, всякое железное дело делать повелели", но с тем, чтобы "людей государевых всякому делу научить и никакого ремесла от них не скрывать". Построенные Виниусом заводы назывались Городищенскими; на них должны были отливать пушки и ядра и ковать железо в доски и прутья; впоследствии к ним была приписана Соломейская волость, в которой считалось до 347 душ. В 1648 г. был основан в Вологодской губ. на р. Ваге 2-й зав. (голландцем Акемой и датчанином Марселиусом); назначением его было литье снарядов; в том же году ими же построены 4 заводские плотины на р. Скниге (Тульской губ.); на этих заводах кузнецы Тульской слободки обучались у иностранных мастеров оружейному делу. Таким образом последовательно началась постройка железных заводов, и ко времени единодержавия Петра (в 1696 г.) их было уже около десяти, причем каждому вменялось в обязанность лить пушки, бомбы, ядра и делать железо для потребности государства. В 1700 г. началась постройка первого уральского железного зав., на р. Невье, и почти одновременно с ним начат другой, на р. Каменке; сюда были посланы оружейный мастер и с ним 49 рабоч. для делания от 5 до 6 т. ружей, фузей и мушкетов в год и курляндский пушечный мастер Депре, который отлил 300 пушек. В 1703 г. начата постройка 2-й домны по заморскому (мастерами, выписанными из Англии) образцу. Но указная, казенная деятельность заводов не могла удовлетворять Петра. Когда "приставники стали делать дело нерадиво или несмышленно и дальнего ради расстояния времени многая потеря, и многих ради их запросов стало опасно тому заводу совершенное разорение, Великий Государь, для того, что сварами и крамолами чинилась тому доброму и полезному делу остановка", приказал (4 марта 1702 г.) отдать Невьянские заводы тулянину Никите Антуфьеву Демидову, "с тем, что он должен искать такое всякому литому и кованому делу умножение, чтобы на потребу всему Московскому Государству наделать и без постороннего Шведского приняться было мочно, и стараться, чтобы русские люди тем мастерствам были изучены, дабы то дело в Московском Государстве было прочно". Когда же в 1703 г. Демидов жаловался на недостаток людей, то приказано было приписать к его заводам слободы: Аякскую и Краснопольскую и монастырское село Покровское с деревнями; "а ведать по тем заводам его Никиту в сибирском приказе со всеми его людьми, а верхотурским воеводам в его деле не ведать, а своим наемным и работным людям чинить ему за вины наказание по рассмотрению".

В 1720 г. на Урал отправлен капитан-поручик артиллерии Татищев для управления уже имеющимися и для постройки еще новых заводов, но через год по доносу Демидова он был отозван в Москву, а на место его назначен ген.-майор артиллерии де Генин. Стараясь угодить нетерпеливому желанию Петра Великого, Генин начал строить один завод за другим, не обращая ни малейшего внимания на то, во что они обходятся казне. Петр заметил, что действие казенных заводов невыгодно, и начал настаивать на том, чтобы привлекать к этому делу частных людей. Первыми откликнувшимися на этот призыв были: барон Строганов, Осокин и Турчанинов. Насколько были успешны старания Петра, это видно из того, что в 1724 г. уже не только всему Московскому государству без постороннего шведского железа можно было обойтись, но даже была устроена заграничная торговля русским железом, причем заводы сибирские казенные и Никиты Демидова должны были поставлять железо в С.-Петербург для заграничной торговли "за счет Его Императорского Величества". Торговля эта шла очень успешно и иноземные купцы принимали железо в портах Петербургском и Архангельском по 60 коп. за пуд, причем пошлины и др. расходы падали на них же; заводская же стоимость кричного железа на месте была 35 к. пд., да провоз до Твери 7½ коп.

В 1731 г. де Генин представил императрице Анне Иоанновне проект о передаче всех казенных заводов в частные компании безденежно, " понеже заводы заплачены уже с хорошею прибылью". Берг-коллегия с этим не соглашалась, но сенат находил раздачу заводов выгодною для казны, "чему явный пример комиссар Никита Демидов, который казенные заводы получил, и делывано на них железа малое число, тысяч по 10 и по 20, а он умножил, и ныне у сына его делается от 200 до 300 т. пд. и более в год". В 1733 г. по именному указу государыни была учреждена комиссия для рассмотрения: "выгоднее ли содержать заводы на казенном коште или отдать партекулярным людям, и то одному или многим?" В 1734 г. место де Генина на Урале занял тот самый Татищев, которого заменил де Генин в 1721 г. Татищев получил подробную инструкцию, в которой сказано было, между прочим: "хотя к казенным заводам многие слободы для работ приписаны (всего при казенных заводах считалось приписанных до 25 тыс. крестьян, из которых годными к работе были только 6 тыс. человек), однако ж видно, что Демидов перед оными и четвертой части не имеет, железа же вдвое против наших заводов отпущает, а слышно, что наиболее он вольными работниками и гораздо дешевле все работы исправляет". Частных заводов на Урале было тогда 26. В 1735 г. была открыта гора Благодать и начата постройка нового зав. на р. Кушве (всех казен. зав. насчитывалось более 40). В 1736 г. вместо Берг-коллегии учрежден был Берг-директориум, причем берг-директором Бирон поставил выписанного им из Саксонии барона Шемберга. В 1738 г. была снова составлена комиссия для обсуждения вопроса, как выгоднее содержать горные заводы — казною или частными людьми? 3 марта 1739 года вышел манифест, известный под названием Берг-регламента, которым объявлялось, что казенные заводы должны быть розданы в частные руки, причем заводчикам давались новые важные преимущества. Явилось много желающих, но никто из соискателей не получил ничего, только клеврет Бирона, Шемберг, получил гору Благодать со строящимися там домнами, всеми припасами и всеми людьми, а вместо уплаты денег, ему выдали еще из казны ссуду в 50 тыс. руб., да, кроме того, екатеринбургская канцелярия должна была отпускать по требованию Шемберга, ежели понадобится, денег до 20 т. р. в год. Во второй год царствования Елизаветы Петровны Гороблагодатские заводы отобраны у Шемберга в казну. В 1754 г., по указу правительствующего сената, велено Гороблагодатские казенные железные заводы отдать графу Петру Ивановичу Шувалову, "яко к тому содержанию и размножению оных заводов надежной персоне". Уплата денег за заводы рассрочена на 10 лет и по просьбе Шувалова велено было выдать его управляющему сумму, ассигнованную на годичное содержание тех заводов. В 1760 г. при Шуваловских заводах считалось приписных крестьян одного мужеского пола более тридцати трех тысяч душ. С 1754 по 1763 г. все казенные заводы были розданы разным вельможам, так что в казне остались только два: Екатеринбургский и Каменский, да золотые рудники: Шилова, Исетские и Березовские. В течение этих 8 лет было построено 42 частных завода. Из всех казенных заводов, отданных в частные руки, только одни Сысертские (доставшиеся Турчанинову, жившему на самих заводах) пришли в лучшее положение, прочие же, отданные вельможам и управлявшиеся поставленными ими приказчиками, все пришли в совершенное разорение. По ходатайству вельможных заводовладельцев государственных крестьян приписывали к заводам тысячами: часто приписку делали верст за 400 от заводов; ежедневные уроки были увеличены, и их заставляли работать не урочное число дней, а сколько назначит заводоуправление, так что крестьяне из вольных попадали в полнейшую зависимость от приказчиков. Безвыходное положение приписных породило между ними волнение, и в 1762 г. (следовательно, еще за 10 лет до появления Пугачева) в Петербурге получалось уведомление, что на Шуваловских заводах крестьяне нейдут на работы и не допускают в свои селения лиц, посланных от местного начальства; затем крестьяне уездов Чердынского, Соликамского и заводов гр. Чернышева решили, что они готовы платить подати, а на заводские работы не пойдут. Дело принимало весьма серьезный оборот. На заводы был отправлен князь Вяземский с воинской командой; благодаря разумным мерам князь успел восстановить порядок, не прибегая к строгости, и нашел, что виновниками беспорядков были заводоуправления, притеснявшие крестьян. Вельможные заводовладельцы не долго пользовались полученными заводами; большая часть их была снова взята в казну, а часть их купил Савва Яковлев. Одновременно с началом постройки Гороблагодатских заводов в 1735 г. появились заводы в Оренбургском крае, но развитию их мешали сперва волнения между башкирами, а потом пугачевщина. В 1799 г. поступили во владение Берг-коллегии заводы: Златоустьевский, Саткинский, Кусинский и Артинский. Правительство и несколько частных лиц разделили между собою все огромное пространство Уральской области и, закрепив за собой все известные рудники, все леса и огромное крепостное население (располагая им на помещичьем праве), обеспечили себе эту монополию абсолютным запрещением привоза иностранного чугуна и железа.

Насколько казенные заводы не исполняли своего главного назначения — "давать орудия и снаряды для обороны государства", это лучше всего видно из результата их деятельности в следующие три исторических момента: 1) Во время великой Отечественной войны с Наполеоном оружейное литье на Каменском заводе оказалось до того расстроенным, что отливку пушек по наряду 1811 г. отдали никогда до того времени не изготовлявшим орудий заводам Златоустьевскому и Верхне-Туринскому; понятно, что при таких условиях эти заводы ничего не могли дать, кроме несвоевременно исполненных плохих изделий, и действительно, в счет наряда 1811 года первый караван из Златоустья в 120 пушек, весом 13 тыс. пд. (по 3 руб. за пуд), был отправлен весною 1813 г., а 2-й, числом 158 орудий, весом 20 тыс. пуд., — весною 1814 г. Все эти пушки, за разрывом 14 из них в крепостях, были забракованы. В Гороблагодатских заводах было отлито всего только 60 орудий, из которых 57 забракованы в заводе. 2) Вторым моментом является осада Севастополя. Очевидно, что оборона Севастополя могла идти тем успешнее, чем более разрушительные снаряды осажденный мог противопоставить артиллерии осаждающего, и в этом отношении калибр 3-пудовой бомбовой пушки был вполне удовлетворителен; но уже в 1854 г. в Каменском заводе наряжено было следствие по поводу разрыва двух 36-фн. пушек на общей пороховой пробе. В 1855 г. та же участь постигла 2 бомбовые пушки. Так как большекалиберные орудия были необходимо нужны, то 11 октября 1855 г. главный начальник Уральских заводов уведомил, что немедленно начнется отливка 60 фунтовых пушек, отправка которых непременно будет сделана с первым караваном; но за разрывом орудий на пробе, во все время войны, ни одной 60 фн. пушки с Урала послано не было. Несоответственность отправленных за время войны калибров с действительною нуждою видна из следующих данных:

Орудия каравана 1855 года могли прийти на театр военного действия только по заключении перемирия, а следовательно, во время осады наши Уральские горные заводы могли доставить только 43 орудия; из описания же обороны Севастополя видно, что в 349 дней пришло в негодность в крепости 900 орудий, а у союзников — 365. 3) В 1851 г. на Лондонской всемирной выставке обратил на себя всеобщее внимание 135-пуд. беспузыристый слиток мягкой стали Круппа. Имя фирмы стало еще более известно, когда в 1853 г. завод начал готовить стальные кованые шины без сварки и делать стальные коленчатые валы с гарантией пробега в 312 тыс. миль; для показания степени вязкости металла Крупп делал из него ружейные стволы и кирасы. Успех Круппа вызвал подражание на Урале. В 1856 г. Обухов прислал из Златоуста в Петербург кирасы и стволы, которые по качеству стали вполне могли конкурировать с вестфальскими; присланные пробы как раз совпали с тем временем, когда артиллеристы всех стран (убежденные в необходимости введения нарезных орудий) искали нового, более подходящего металла, чем чугун и бронза, и после опытов над 12-фн. пушками Круппа почти все остановились на мягкой стали. За доставленную в Петербург пушку Крупп получил 1500 прусских талеров, что составляло по 41 р. 50 к. за пуд; за глухие болванки он брал по 26 р. за пуд. В 1858 г. в Златоусте была заложена Князе-Михайловская сталелитейная фабрика, стоившая около 800000 руб. 26 ноября 1860 г. раздался первый пробный выстрел нашей русской стальной пушки. Проба была повторена четыре тысячи раз, причем оказалось, что полученный у нас первенец ни в чем не хуже пушек заморских; всего в Златоусте за пять лет сдано было 18768 пуд. В 1863 г., за разрывом орудий на пробе, 250 штук были забракованы, а в 1866 г. специальный комитет графа Путятина нашел, что все орудия Златоустовской фабрики следует признать неблагонадежными. Общая затрата, сделанная для водворения сталепушечного производства в Златоусте, исчислена в 2868932 р. 60 ½ коп. В августе месяце 1863 г. началась постройка Мотовилихинского сталепушечного завода. Для убеждения военного министерства в том, что завод будет готовить хорошие орудия, г. Воронцовым была отлита, прокована, отделана и представлена на пробу 12-фн. пушка в то время, когда еще завод строился; эта пробная пушка оказалась по испытанию нисколько не уступающей пушкам Обухова и Круппа. В 1865 г. весною было отправлено в Петербург 80 готовых 4-фн. пушек; но в июне месяце на заводской пробе разорвало два 4-фн. орудия, и так как вслед за тем контрольное орудие разорвалось на 176-м выстреле, то комитет графа Путятина положил все орудия Пермской фабрики признать неблагонадежными. До 1861 г. у нас был воспрещен ввоз металлического сырья. В 1861 г. найдено было полезным облегчить заводам получение из-за границы беспошлинных металлов. С 1850 по 1856 г., при строго запретительном тарифе, средний ввоз металлов был 4 ³/₄ млн. пудов в год; с 1857 по 1864 г., когда дозволен был провоз морем, он достиг 17 млн. пуд. В 1873 г. количество привезенных металлов, горючего материала и машин дошло до 100 млн. пуд. Цены на металлы возросли неимоверно; так, напр., чугун в начале 1860 г. продавался по 50 к. за пуд, а в 1872 г. цена его была около 1 руб. Сортовое железо вместо 1 р. 25 к. стало 1 р. 90 к. за пуд; рельсы вместо 1 р. нельзя было достать дешевле 1 p. 50 к. Лучшею иллюстрацией нашей отсталости в 70-х годах может служить тот факт, что рельсы Уральской железной дороги, проложенной в гнезде нашего железного производства, привезены из Англии. За 20 лет, с 1869 по 1888 г., ввезено в Россию 522 мил. пуд. разных металлов (в виде сырья, изделий и машин), всего на сумму около полутора миллиардов руб. О быстроте, с которою при благоприятных условиях может развиваться Г. дело, свидетельствует пример Сев.-Амер. Штат. Первые цементные печи были поставлены здесь в 1829 г.; но местное население вовсе не хотело покупать производимую ими сталь (томленку), и сбыт начался только тогда, когда с целью придания полосам сходства с привезенными из Англии их для покрытия ржавчиной стали поливать соленою водою. В 1831 г. был устроен в С.-Ам. Шт. первый сталеплавильный зав.; но он вскоре должен был остановиться. В 1850 г. был построен второй такой же завод, с большим капиталом и рабочими, выписанными из Англии; но и он испытал ту же участь. Тогда америк. правительство установило охранительные пошлины и приняло меры к развитию внутренней конкуренции. В 1860 г. уже считалось в Америке 13 стальных заводов. В 1864 г. из Англии было выписано 1000 тонн бессемеровских рельсов, а в 1867 г. Америка уже выделала у себя 2550 тонн бессемеровского металла, в 1876-м же году во всех Штатах был шестьдесят один сталеплавильный завод, на которых работало 187 регенеративных печей Сименса, и 11 заводов с конвекторами Бессемера. В 1876 г. было отлито 32500000 п. стальных болванок, из кот. прокатили 25550000 п. стальных рельсов; у нас же в 1 877 г. на всех казенных и частных заводах Урала было выплавлено 24 миллиона пуд. чугуна, из которого выделано стали и железа, только 19 млн. пуд. Как ни блистательны американские результаты, но они вовсе не представляют собою для нас чего-то недосягаемого: лучшим доказательством тому служат наши южно-русские железные заводы. Богатства Донецкого края были открыты в 1784 г., когда капитан Скорняков нашел каменный уголь в Донской Земле и донес об этом Потемкину. В 1793 г. найден уголь в E катеринославской губ., на р. Лугани, где в 1799 г. был основан Луганский чугунолитейный завод, на котором должна была первоначально устроиться переплавка уральских чугунов в снаряды для флота, а затем начаться разработка горючего ископаемого. Кроме переплавки чугуна, все прочее осталось одною мертвою буквою. Первые попытки выплавки чугуна на минеральном топливе были сделаны в 1833 г. и продолжались до 1835 г. Затем они возобновились на втором казенном, Петровском заводе в 1868 г., а в 1869 г. единовременно началась постройка трех заводов [Нижеприведенные цифры заимствованы из "Очерка горнозаводского дела в Донецком бассейне" (1889). И. А. Тиме.]: одного казенного в Лисичанске, другого частного, основанного англичанином Джоном Юзом в Бахмутском у. Екатеринославской губ., и 3-го, основанного Д. А. Пастуховым близ Сулина, ст. К.-Вор.-Ростовской жел. дор. Юз получил от правительства вспомоществование в виде безвозмездного отчуждения казенных земель, концессии на Константиновскую железную дорогу и 50 к. премии с пуда на каждые 300 т. пуд. ежегодной выделки рельсов в течение первых 10 лет, т. е. выговорил себе в субсидию по 150 тысяч руб. ежегодно. Пастухов начал свое дело без всяких пособий от правительства. В первых двух заводах предполагалось вести плавку чугуна на коксе, а в третьем — на антраците. Интересно сопоставить те приемы, которые употребляли эти три завода для установки своего дела. В Лисичанске, где дело ставилось по инициативе генерала Рашета, построили эллиптическую домну его системы, т. е. придали печи такую конструкцию, которая была тогда испытана всего на 2 или 3-х уральских заводах, выплавляющих богатые руды на древесном угле. При опытах оказалось, что руды, заготовленные для плавки, были недостаточно исследованы и шихтованы, так что засыпь руды (колошу) приходилось разубоживать до 28% содержания железа; уголь, также недостаточно изученный, оказался не только мало коксующимся, но даже рассыпающимся в порошок, а между тем 50% его шло в шихту в сыром виде. Всего на лисичанской домне было выплавлено около 60 т. пудов чугуна, причем пуд обошелся около 2 р. сер., и казенное начинание в виде Петровского и Лисичанского заводов стоило правительству непроизводительно затраченного миллиона. Совсем иначе повел свое дело Юз: он поставил у себя домну, заведомо годную для плавки на коксе, и все заводские устройства копировал с выработанных установов в Англии. Несмотря на то, что и уголь и руда Юзовского зав. были гораздо лучше лисичанских, Юз, начавши плавку в 1870 г., добился хороших результатов только в 1872 г., а дивиденд, несмотря на все льготы, завод начал давать только после десятилетней работы. Весьма естественно, что г. Пастухов, задавшийся еще более трудною задачею выплавки чугуна на сыром антраците, встретил еще большие затруднения, причем все неудачи пришлось выносить ему непосредственно на себе без всяких субсидий. В 1888 г. на заводе Юза было уже выплавлено 23357441 п., тогда как на Сулинском заводе всего только 888500 пуд. В настоящее время период затруднений уже кончился и для Д. А. Пастухова. Особенное оживление началось в Донецком бассейне, когда в 1872 г. г. Поль открыл богатые залежи криворожской железной руды. В 80-х г. в 2 верстах от Екатеринослава начал строиться Александровский доменный и сталерельсовый завод, причем все механизмы были изготовлены у нас в России на Бежицком заводе близ Брянска. Первая домна была пущена 1 сентября 1887 г. (суточная выплавка — 3500 пудов), а вторая — в июне 1888 г.; к 10 января 1889 г. завод уже выплавил 2 млн. пуд. чугуна. В настоящее время на нем уже 3 домны, дающие 6 млн. пуд. чугуна в год. Вслед за Александровским (он же зовется Брянским) началась постройка Каменского или Кокерилевского зав., с 2 домнами огромной производительности (в 7300 п. в сутки каждая), а теперь строится 3-я — с суточной выплавкой в 9 т. пуд. Наконец, в настоящее время строится еще на Кривом Роге зав. Гданцевский (Александропольевский), на кот. предполагают выплавлять чугуна до 1 ¹/₂ млн. пуд. в год. Таким образом, выплавка чугуна на первых девяти домнах в Донецком бассейне по своей годовой производительности превосходит количество чугуна, выплавленного за год всеми уральскими домнами вместе, как казенными, так и частными (в предстоящем году выплавка на них доходит до 27 млн. пуд.). Современное состояние южно-русских заводов видно из нижеследующей таблицы:

Какие капиталы потребовались для таких устройств, это видно из следующих цифр: домны Александровского завода каждая обошлась с их устройствами в 400 т. руб., а постройка Каменского зав. более трех млн. Быстрые успехи южно-русских железных зав. ясно указывают, куда должен быть перенесен центр железного дела и куда должны быть направлены современные усилия, чтобы хотя приблизиться к тем данным, которых уже достигли другие государства. В 1890 году производительность всех чугунных заводов России была только 46 млн., во Франции же — 107, в Германии — 305, в Великобритании — 520, в Сев.-Америк. Соед. Штатах — 580 млн. пуд. Относительное развитие железного дела в разных странах за последние 25 лет видно из следующего сопоставления за 90 год/65 год в пуд.: Франция ¹⁰⁷/₈₁ = 1,3; Англия ⁵²⁰/₃₄₂ = 1,6; Россия ⁴⁶/₁₉ = 2,5; Германия ³⁰⁵/₅₇ = 5,7; Сев.-Америк. Соедин. Штаты ⁵⁸⁰/₆₃ = 9,2. Развитие железного дела за период постройки наших железн. дорог, без сомнения, было бы гораздо более, ежели бы оно не тормозилось на Урале монополией нескольких фирм и массою казенных заводов. В настоящее время Урал с его растительным горючим материалом может играть уже не более как второстепенную роль. Известный металлург Туннер во время своей поездки по России в 1870 году, когда еще не были известны ни криворожские руды, ни месторождения Корсак-Могилы, высказал такую мысль: "Урал есть рудник, который должен доставлять свои руды на Дон; при такой комбинации Россия не будет иметь себе конкурентов в железном деле". Другие чугуноплавильные районы России, как то: нижегородский, петрозаводский и польский, хотя и имеют местное значение, но большого влияния на общую производительность железа в государстве иметь не могут.