— племя Южной Африки, населяющее английскую колонию мыса Доброй Надежды (Cap Colony) и названное так первоначально голландскими поселенцами. Происхождение этого названия не вполне выяснено. Физический тип Г., весьма отличный от типа негров и представляющий как бы сочетание признаков черной и желтой расы со своеобразными особенностями, — оригинальный язык со странными, щелкающими звуками — своеобразный быт, в основе кочевой, но вместе с тем крайне первобытный, грязный, грубый, — некоторые странные нравы и обычаи — все это представлялось крайне курьезным и вызвало уже в XVIII веке ряд описаний путешественников, видевших в этом племени самую низшую ступень человечества. Позже выяснилось, что это не совсем так и что на более низкой ступени должны быть поставлены бушмены (см.), родичи и соседи Г., хотя и они все-таки с давних пор знают железо и выделывают себе железное оружие. С племенем Г. представляют значительное сходство, по физическому типу, языку, быту и мног. др., племена западн. половины Южной Африки, отличаемые названиями: кора (корана), гереро, нама (намаква), горные дамара и др., область которых в совокупности простирается за 20-й градус ю. шир. и доходит почти до р. Замбези. Это обстоятельство послужило поводом к распространению названия Г. на целую расу, или породу, которую некоторые исследователи склонны считать одной из коренных, или главных, рас человечества; другие же не видят необходимости выделять ее из темнокожей и шерстоволосой породы, а признают ее только разновидностью последней, отличной от собственно негритянской (негров и банту) и обособившейся в области Южной Африки, где она была коренною или древнейшею. Есть основания думать, что раса эта имела прежде большее распространение и что она была оттеснена на юго-запад племенами банту, особенно кафрами, предания которых говорят о Г. как о первоначальных жителях занятой ими впоследствии области. Некоторые особенности языка Г. указывают также на какую-то отдаленную связь с племенами Северной Африки и свидетельствуют, по мнению Гауга, о долгом обитании их рядом с каким-то более цивилизованным племенем, а по Лепсиусу — даже о некотором родстве их с древними египтянами. У самих Г. есть смутное предание, что они пришли откуда-то с С. или С.В. и притом в "больших корзинах" (судах?), хотя с тех пор, как их узнали европейцы, они никогда не умели строить себе лодок.

Принадлежа к шерстоволосым, толстогубым, плосконосым расам, Г. отличаются от негров более светлым, смугло-желтым цветом своей кожи, напоминающим цвет засохшего пожелтевшего листа, дубленой кожи или ореха и иногда сходным с цветом мулатов или желто-смуглых яванцев. Цвет кожи бушменов несколько темнее и приближается к медно-красному. Кожа Г. отличается наклонностью к морщинистости, как на лице, так и на шее, под мышками, на коленях и т. д., придающей часто людям среднего возраста преждевременно старческий вид. Волосатость развита весьма слабо; усы и борода появляются лишь в зрелом возрасте и остаются весьма короткими, волосы на голове короткие, мелкокурчавые и завивающиеся в отдельные мелкие пучочки величиной с горошину и более (Ливингстон сравнил их с черными перечными зернами, насаженными на кожу, Барроу — с пучками сапожной щетки, с тою лишь разницей, что пучки эти закручены спирально в шарики). Рост Г. ниже среднего; особенно малы бушмены, у которых он в среднем около 150 стм.; среди племен намаква и корана попадаются и более высокие особи, до 6 футов ростом. Сложение сухощавое, мускулистое, угловатое, но у женщин (отчасти и у мужчин) замечается наклонность к отложению жира на задних частях тела (ягодицах, ляжках), или к так называемой стеатопигии, что, по некоторым наблюдениям, вызывается усиленным питанием в известное время года и заметно уменьшается при более скудной пище. Вообще, по своему сложению Г. уступают своим восточным соседям — кафрам, зулусам — и отличаются часто костлявостью и некоторою непропорциональностью. Кисти их рук и ступни сравнительно малы, голова также, равно как и вместимость их черепа, который имеет узкую, длинную и несколько приплюснутую форму (долихо— и платицефалия). Лицо Г. выставлялось некоторыми наблюдателями как образчик безобразия, но у молодых субъектов бывают иногда не лишенные приятности черты; вообще физиономия у Г. часто живая и смышленая. Особенность лица составляют выдающиеся скулы, образующие с заостренным подбородком почти треугольник; верхняя половина лица выказывает также некоторое приближение к форме треугольника вследствие сужения головы во лбу; вместо овала лицо представляет скошенный четырехугольник или ромб. Нос очень короток, широк и плосок, особенно при корне, как бы приплюснут; переносье широкое, глаза узкие. Эта ширина скул, плоскость носа и узость глаз напоминают черты монгольского типа, и сходство часто еще усиливается очертанием глазной щели — именно поднятием кверху ее наружного угла и округленностью внутреннего, причем слезный бугорок является более или менее прикрытым складкой верхнего века. У взрослых Г. (как и у монголов) эта особенность часто сглаживается. В умственном и нравственном отношении уже старинные путешественники противопоставляли недалеких, простоватых, беспечных Г. — смелым, смышленым, но диким и зверским бушменам. Дикость последних объясняется отчасти тем, что соседи их Г. — кафры, европейцы — постепенно отняли у них землю, а с нею и дичь, и средства к пропитанию, и вызвали с их стороны набеги и воровство скота, за что их преследовали и убивали, как диких зверей, и создали из них отчаянных врагов всего остального населения. В настоящее время они значительно истреблены или оттеснены в отдаленные пустыни; часть их обращена в христианство и сделалась оседлою. Г. давно числятся христианами, усвоили себе многие европейские привычки; многие из них даже забыли свой язык и говорят лишь по-голландски или по-английски. Их насчитывают в колонии одни — ок. 20000, другие — до 80000; точное число определить трудно, так как официальная статистика смешивает их с малайскими и индийскими кули и другими инородцами и так как, с другой стороны, они настолько помешались с европейцами и разными другими народностями, что вполне чистого Г. в колонии не всегда легко и встретить. Темперамент готтентотов сангвинический; наиболее отличительные черты характера — крайнее легкомыслие, лень, наклонность к веселью и пьянству. Умственные способности их нельзя назвать ограниченными; они легко выучиваются, напр., иностранным языкам; дети их в школах оказываются часто способными, особенно на первых порах, хотя обыкновенно не идут далеко; между Г. встречаются ловкие наездники, жокеи, стрелки, повара; английское правительство колонии имеет из них довольно большой отряд конной полиции или жандармерии, оказывающейся весьма пригодной в качестве пограничной стражи или для отыскания преступников, беглых и т. п. Вообще довольно добродушные, Г. легко поддаются моментальным соблазнам: попадаются, напр., в мелком воровстве, часто лгут и хвастают. Племена Г., живущие далее на С. и сохранившие в большей степени свою независимость и кочевой быт, нередко ведут между собой ожесточенные войны (напр. намаква с корана). Теперь часть их находится во власти или под протекторатом Германии (в юго-зап. нем. Африке, где насчитывается ок. 7000 нама-готтентотов, 35000 горных дамара, 90000 ова-гереро, 3000 нама-бушменов и около 2000 бастардов, т. е. помесей Г. с другими народностями), или Южно-Африканской Республики, или новых английских южно-африканских колоний. Сами себя Г. называют кои-коин, что значит будто бы "люди людей", т. е. люди по преимуществу. По новейшим известиям, впрочем, так называют себя намаква (или нама-куа), которые придают другим готтентотам название нама-коин, а горным дамара — название хау-коин; колониальные же Г. называют себя будто бы кена, а корана — кукёб. Все эти названия могут быть переданы только приблизительно, так как они сопровождаются непередаваемыми щелкающими звуками. Звуков этих у Г. четыре, у бушменов — семь; следы их встречаются и в языке банту, а по некоторым известиям — и у других народов Африки, но в более слабой степени. Звуки эти, употребляемые перед гласными и некоторыми согласными, производятся упором языка в разные части нёба и напоминают производимые у некоторых европейских народов при понукании лошадей или при забавлении маленьких детей или вызываемые откупориванием бутылки и т. п. Миссионер Ган, выросший среди Г., мог произносить эти звуки, как туземцы, и придумал разные знаки для их обозначения в письме. Язык Г. вообще резкий, грубый и сильно отличается от мягкого языка кафров, напоминающего по гармонии итальянский; он стоит особняком и по своему типу, так как изменение смысла слов производится в нем прибавлением суффиксов, тогда как язык кафров и вообще племен банту относится к разряду тех, изменение смысла слов в которых происходит путем прибавления префиксов. Готтентотский язык различает три числа (есть двойственное) и три рода. Не обладая никакой наклонностью к графическим искусствам (тогда как бушмены ловко изображают зверей и людей на стенах своих пещер), Г. имеют много песен, сказок, басен о животных и т. п. и в этом отношении отличаются от других африканских народов. Сам язык их если и сходен с бушменским, то, по словам одного исследователя, лишь в той степени, как, напр., английский с латинским. Что касается быта Г., то за изучением его в подробностях надо обращаться к старинным наблюдателям: Кольбу, Левальяну, Лихтенштейну, Барроу и др., так как теперь он совершенно изменился под влиянием миссионеров и вообще европейских поселенцев. Первобытные верования Г. были мало изучены. По-видимому, это был анимизм, соединенный с культом предков, но признававший и каких-то двух богов: Хейтси-Эйбиб (по-видимому — олицетворение луны) и Тсуи-Гоап, создателя человека. Ср. Ratzel, "Völkerkunde" (Bd. I, 1885), Fritsch, "Die Eingeborenen Süd-Afrika's" (Брес., 1872); Hahn, "Die Sprache der Nama" (1870); L. Metchnikoff, "Bushmens et Hottentots", в "Bull. de la Soc. Neuchateloise de Géographie" (V, 1890).