— известный романист. Родился 14 апреля 1829 г. в богатой дворянской семье (см. выше) Харьковской губернии, учился в Московском университетском пансионе и Петербургском университете, где в 1850 г. кончил курс со степенью кандидата прав. За год до того он по ошибке был привлечен к делу Петрашевского и несколько месяцев просидел в Петропавловской крепости в одиночном заключении. С 1850 по 57 г. Д. служил в министерстве народного просвещения чиновником особых поручений и неоднократно получал командировки в архивы южных монастырей. В 1856 г. он был одним из писателей, посланных вел. кн. Константином Николаевичем для изучения различных окраин России. Ему было поручено описание прибрежьев Азовского моря и устьев Дона. Выйдя в 1857 г. в отставку, Д. надолго поселился в своих имениях, был депутатом харьковского комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, позднее членом училищного совета, губернским гласным и членом Харьковской губернской земской управы, почетным мировым судьей, ездил с земскими депутациями в Петербург и т. д. В 1868 г. Д. поступил было в присяжные поверенные Харьковского окр., но вскоре получил место помощника главного редактора "Правительственного вестника", а в 1881 г. был назначен главным редактором газеты; состоял также членом совета главного управления по делам печати. Умер в Петербурге 6 дек. 1890 г. Довольно высокое официальное положение Д. нимало не ослабило в нем ни страстного стремления к литературной деятельности, ни, в общем, "либеральной" ее окраски. Печатал он свои большие произведения 70-х и 80-х гг. исключительно в "Вестнике Европы" и "Русск. мысли", а в библиографическом отделе официального "Правит. вестника" весьма часто давались благоприятные отзывы о литературных явлениях, которые в изданиях консервативного лагеря встречали самую резкую оценку. Литературную деятельность свою Д. начал мало замечательными стихами: поэма из мексиканской жизни "Гвая-Лир", "Украинские сказки" (имели, впрочем, 8 изд.), "Крымские стихот." (1851), переводы из Шекспира ("Ричард III", "Цимбелин"), Байрона, Мицкевича и др. Удачнее были повести из малороссийского быта и старины, собранные в 1854 г. в книжку "Слобожане". Первый роман, обративший на Д. внимание большой публики, — "Беглые в Новороссии" (1862), подписанный псевдонимом "Д. Скавронский". За ним последовали "Беглые воротились" (1863) и "Новые места" (1867). В 1874 г. появился "Девятый вал". Повестью "Потемкин на Дунае" (1878) начинается вторая половина литературной деятельности Д., почти исключительно посвященная исторической беллетристике. Одно за одним появляются: "Мирович" (1879); "На Индию при Петре" (1880); "Княжна Тараканова" (1883); "Сожженная Москва" (1886); "Черный год" (1888) и ряд рассказов из семейной старины. Полное собрание соч. Д. (сначала в 4, позднее в 9 т.) выдержало с 1876 г. 7 изданий (печатавшихся, впрочем, в небольшом количестве экземпляров). В 1866 году Д. издал книгу "Украинская старина" (истор. и биограф. очерки), удостоенную малой Уваровской премии. Из биограф. данных о Д. можно отметить предисловие С. Трубачева к 6 изд. и переписку Д. (Харьков, 1893), из критических — Ник. Соловьева в его книге "Искусство и жизнь" и П. Сокальского в "Рус. мысли", 1886 г., № 11 и 12. Hепосредственно художественное дарование Д. невелико. Ему совсем не удается характеристика и отделка отдельных лиц; у него никогда не хватает терпения стройно и последовательно довести интригу до конца, он всегда торопливо распутывает ее кое-как, благодаря чему ни один роман его не обходится без того, чтобы на сцену не появился какой-нибудь deus ex machina. Это сообщает произведениям его характер анекдотичности, а подчас и мелодраматичности. Но Д. бесспорно занимательный рассказчик, и, за исключением "Девятого вала", все вышедшее из под его пера читается с большим интересом. Тайна этого интереса лежит в самом выборе сюжетов. "Девятый вал" потому и скучен, что взята в общем обыденная тема, в которую только изредка вкраплены излюбленные Д. уголовные мотивы. Во всех же остальных его произведениях сюжеты самые экстраординарные. Три "бытовых", по намерению автора, романа Д., образующие известную трилогию, посвященную изображению оригинальной жизни Приазовского края ("Беглые в Новороссии", "Беглые воротились" и "Новые места"), не составляют исключения. Критика Зап. Европы, где Д. пользуется большою популярностью (существует около 100 переводов разных его сочинений), справедливо дала ему за эту трилогию эпитет "русского Купера". И действительно, жизнь наших правда поэтичных в своем приволье, но по общему представлению столь мирных новороссийских степей под кистью Д. получает необыкновенно романтическую окраску. Похищение женщин, лихие подвиги разбойников, величавые беглые, фальшивые монетчики, бешеные погони, убийства, подкопы, вооруженное сопротивление властям и даже смертная казнь — вот на каком непривычном для русского реализма фоне разыгрываются чрезвычайные события трилогии. Один из немногих в русской критике апологетов Д., П. Сокальский, основываясь на второстепенных, в сущности, подробностях и эпизодах трилогии, усматривает в ней "поэзию борьбы и труда". Сам автор в лирических отступлениях и постоянном приравнивании Новороссии к "штатам по Миссисипи", тоже весьма ясно обнаруживает свое стремление придать приобретательским подвигам своих героев характер протеста против крепостной апатии, одним мертвым кольцом охватившей и барина, и мужика. Не следует забывать, что трилогия Д. была задумана и частью даже написана в ту эпоху, когда деловитость как противоядие косности соблазняла самых крупных писателей наших. Известно, однако же, что попытки идеализирования Штольцев ни к чему не привели. Нечего, следовательно, удивляться, что и второстепенному таланту Д. не удалось выделить в погоне за наживой элементы душевного порыва к сильному и яркому. Спекуляторы его только спекуляторами и остались. Вот почему вместо "поэзии борьбы и труда" гораздо вернее будет усматривать вместе с критикою 60-х гг. в трилогии одну только "художественную этнографию". В 1870 годах Д. в "Девятом вале" в лице Ветлугина сделал попытку прямого апофеозирования "делового" человека; но на этот раз получилось нечто до такой степени безжизненное, что самые горячие защитники Д. признали попытку безусловно неудачной.

Исторические романы Д. уступают художественно-этнографическим произведениям его в свежести и воодушевлении, но они гораздо зрелее по исполнению. В них меньше характерной для Д. торопливости, и стремление к эффектности не идет дальше желания схватывать яркие черты эпохи. Писал Д. свои исторические романы, почти исключительно посвященные 2-й половине прошлого столетия, с большой тщательностью и с прекрасной подготовкой. Он был большой знаток 18-го в. не только по книгам, но и по живым семейным преданиям, сообщенным ему умною и талантливою матерью. Отдельные личности, как и в бытовых романах, мало ему удаются, но общий колорит он схватывает очень удачно. Лучший из исторических романов Д. — "Черный год". Правда, личность Пугачева вышла недостаточно яркой, но понимание психологии масс местами доходит до истинной глубины. К числу наименее удачных романов Д. нельзя не причислить "Сожженную Москву", где соперничество с Толстым оказалось слишком опасным.