(Traités internationaux, Staatsverträge) — соглашения между двумя или несколькими государствами для установления, определения или прекращения юридических отношений. Еще древние говорили, что pacta servanda sunt. Основания, которыми мотивируется обязательная сила международных Д., весьма различны. Как на внутренний ее источник, указывают на правосознание человеческого рода (Блунчли), на принцип абсолютной справедливости (Винезьё), на человеческую природу (Лаги), на сознание всеобщей пользы, даже крайней необходимости в соблюдении Д. (Даневский, Ривье). Более юридическим характером отличается мнение Иеллинека, который, указывая на моральное требование верности данному слову и на практическую пользу, выводит обязательную силу Д. из самоограничения воли государств, которое служит основой и государственного права. В сущности ту же мысль выражает и формула Ф. Мартенса, который сводит юридическую обязательную силу Д. к "признанию правоспособности одного государства другим", ибо поскольку государство признает правоспособность лица, союза и проч., постольку оно само себя ограничивает. Вопрос об обязательности международного Д. является коренным вопросом международного права (см.), и от того или иного решения его в значительной степени зависит и решение вопроса о том, существует ли в действительности международное право, как совокупность норм, обязательных в сношениях между государствами.

Международные Д. носят различные названия: трактатов (traités, англ. treaties), конвенций (conventions), деклараций (см.), картелей (cartels), капитуляций (capitulations); но точного юридического различия между всеми этими Д. указать нельзя. Можно только заметить, что практика придает выражению трактат большую важность относительно предмета, мотивов, формы (трактаты начинаются словами: "Во имя св. Троицы" или "Во имя Всемогущего Бога"; конвенции — прямо с мотивов), так что, напр., следует говорить мирный трактат (traité de paix), a не мирная конвенция, хотя, с др. стороны, говорят: трактат о выдаче преступников, торговый, консульский. Некоторые писатели (напр. Ваттель, из русских — проф. Стоянов) называют трактатами Д., требующие постоянного, непрерывного действия со стороны государств, а конвенциями — договоры, исполняемые совершением одного определенного акта; но многие конвенции (напр. о консулах) осуществляются в продолжение долгого времени, а отнюдь не единовременно. Междунар. Д. бывают главные и дополнительные, прелиминарные и окончательные, двусторонние и односторонние, безусловные и условные, гласные и секретные. Классификация Кальво, различавшего реальные Д., связывающие государства, как юридические личности, и Д. личные, которыми обязываются только монархи, их подписавшие, потеряла смысл для настоящего времени. Господствующей в науке может быть признана классификация, почти одновременно предложенная Иеллинеком, Ф. Мартенсом и Скиатарелла; она делит Д. на политические и социальные. С этой классификацией почти совпадает деление Лаги, который различает Д. политические, экономические и судебные, или юридические. Политические Д. имеют своим предметом политические интересы государств (Д. мирные, союзные, о нейтралитете, гарантиях, уступках территории, границах, Д. между воюющими, как то: картели, капитуляции, перемирия). Д. социальные удовлетворяют социальным и культурным интересам государств, общественных классов и частных лиц. Таковы Д. торговые, мореплавания и судоходства, железнодорожные, почтовые и телеграфные конвенции, Д. консульские, о наследствах, о натурализации, о защите литературной собственности, о патентах, о защите образцов и клейм, о мерах и весах, Д. монетные, Д. относящиеся к праву войны (напр. Женевская конвенция 22 авг. 1864 г.), Д. о выдаче преступников, о содействии в отправлении правосудия (см. Вопросные грамоты), об исполнении решений иностранных судов и т. п. Еще Омптеда ("Literatur des Völkerrechts", 1785) мог сказать, что международные Д. обычно относятся к войне и миру; XIX в. может быть назван, наоборот, эпохой социальных Д. Из социальных Д. особое значение имеют те, которые заключены всеми цивилизованными государствами или большинством их ("всемирные Д."), а также те, которые хотя и заключены небольшим числом держав, но часто повторяются в одном и том же приблизительно содержании. Подобные Д., число которых постоянно возрастает, являются как бы актами международно-законодательного характера. Таковы, например, акт Венского конгресса 9 июня 1815 г. (в его постановлениях относительно запрещения торговли невольниками и судоходства по главным рекам), парижская декларация 1856 г. о морском праве, бернская почтовая конвенция 1874 г., Д. о международной перевозке товаров по железным дорогам, заключенный на бернской конференции 1 890 г.

Межд. Д. заключаются государствами независимыми. В союзе государств право заключения Д. принадлежит отдельным государствам, но они могут это в той или другой степени поручать союзу. Напротив, в союзном государстве управомоченным к заключению Д. является обычно центральная власть. Наиболее последовательно начало это проведено в конституции Сев.-Амер. Соед. Штатов: ни один из штатов не может ни заключать Д., союзов и проч. с иностранными державами, ни даже входить, без согласия конгресса, в соглашение с другим штатом. В Швейцарии за кантонами оставлено право заключать Д. с чужими странами о предметах народного хозяйства, об обыкновенных соседских сношениях и о полиции; но подобные договоры могут быть опротестованы союзным советом или другим кантоном, и тогда предъявляются союзному собранию. В Германии заключение Д. предоставлено императору; но и за отдельными государствами империи сохранено право вступать в Д., не противоречащие правам и интересам империи и ее членов. Зависимые государства и государства, состоящие под протекторатом, не имеют права вступать в Д., но им обычно предоставляется заключать некоторые межд. Д. социального характера (торговые, консульские), под условием, чтобы пользование этим правом не противоречило правам сюзеренной державы и Д., ею заключенным. Д. с папской курией (см. Конкордаты) не причисляются к международным Д. Право заключения Д. принадлежит верховной власти, но какой именно ее отрасли — это вопрос спорный. Публицисты высказывают желание, чтобы это право предоставлено было лишь власти законодательной (Лаги, гр. Комаровский, Даневский). На самом деле только в Португалии, Румынии, Швейцарии и Соед. Шт. Сев. Америки для заключения Д. требуется непременное содействие народного представительства; в Соед. Штатах президент не может даже открыть переговоры без разрешения одного из факторов законодательной власти. По общему правилу, заключение Д. в государствах монархически-представительных, как и в монархиях неограниченных, составляет прерогативу короны, в первых — с некоторыми ограничениями. Так, в Германии заключение Д. предоставлено императору; но если они касаются таких вопросов, которые принадлежат к области имперского законодательства (см. Германия), то для заключения их требуется согласие союзного совета, а для действительности — одобрение рейхстага. В Италии король не имеет права без согласия парламента вступать в такие обязательства, которые требуют от страны новых финансовых тягостей или уступки территории. Во Франции заключение и ратификация Д. предоставлены президенту республики, но мирные Д., Д. об отчуждении, обмене или присоединении территории, Д., затрагивающие финансы государства, Д., касающиеся личного положения и прав собственности французов за границей, действительны только после принятия их обеими палатами. Правительство, существующее только de facto, может заключать Д., насколько оно действительно обладает властью; другой договаривающейся стороне не для чего расследовать происхождение существующего правительства и действительность выставляемого им титула (Ривье, Мартенс). Д. между воюющими (военные картели, капитуляции, перемирия) заключаются главнокомандующими войсками и начальниками эскадр (и не требуют ратификации); но для установления прелиминарных условий мира эти лица нуждаются в формальном уполномочии со стороны верховной власти. Обычно главы государств ведут переговоры не непосредственно между собой, а через уполномоченных; для действительности Д. требуется поэтому утверждение его со стороны верховной власти государства (так назыв. ратификация), хотя бы уполномоченные и не вышли за пределы своих полномочий. Случаи ратификаций можно проследить до времен Юстиниана (Д. его с перс. царем Хосроем в 561 г.). Старинные писатели (Гроций, Бинкерсгук, Ваттель) склонны были смотреть на ратификацию как на формальность, которая необходима для действительности Д. лишь в тех случаях, когда уполномоченные превысили свои права или секретные инструкции. Некоторые из новейших писателей не допускают отказа в ратификации, по соображениям частью юридическим, частью нравственным (Гефтер, Блунчли, Филлимор). В последнее время все более утверждается другое воззрение: лишь ратификация превращает проект Д. в трактат, поэтому она безусловно необходима. До ратификации нет трактата, а есть лишь обещание заключить его; отказ в ратификации может быть неуместен, опасен, но не составляет нарушения междунар. права. Юридически необходимость ратификации выводят из понятия о суверенитете, который, будучи неотчуждаем, не может быть перенесен на уполномоченного (Иеллинек, Лаги, Винезье) [Практика знает, впрочем, случаи, хотя и очень редкие, когда высшие сановники уполномочиваются на ратификацию Д. Подобными полномочиями пользовались англ. вице-короли Индии и русск. генерал-губернаторы Туркестана в сношениях с азиатскими государствами. В 1801 г. Д., заключенный между Россией и Францией, был ратифицирован, по поручению импер. Александра I, гр. Марковым.]. Ратификация принадлежит тому органу верховной власти, которому предоставлено заключение Д. В тех случаях, когда требуется содействие народного представительства, Д. должен быть предъявлен палатам до ратификации. Ратификация, данная правительством без соблюдения предписаний конституции, считается в международной практике достаточной (Ривье, Мартенс; contra — Даневский). Ратификация не требуется в том случае, когда Д. заключен самими государями, имеющими право заключения трактатов без согласия палат (напр. Виллафранкский мир между Францией и Австрией 1859 г. был заключен в силу личных переговоров Франца-Иосифа с Наполеоном III). Весьма редко, но бывали случаи, когда в самом Д. было установлено, что он вступает в силу, не ожидая ратификации (лондонская конвенция 1840 г. об оказании немедленной помощи Порте против восставшего египетского паши). Ратификация должна быть безусловная, без всяких оговорок. Ей придается обычно обратная сила до того числа, когда был подписан Д. Большей частью в Д. устанавливается срок, в течение которого должна последовать ратификация. Обмен ратификаций обычно происходит в министерстве иностранных дел того государства, где был подписан Д., о чем на конференции уполномоченных составляется особый протокол. Случаев отказа в ратификации было много. Так, Франция не дала ратификации Д., заключенному ею, Англией, Австрией, Пруссией и Россией в 1841 г. относительно пресечения негроторговли; Китай отказал в ратификации ливадийского трактата 1879 г. с Россией, обвинив посла Чунхоу в превышении власти; Португалия и Франция не дали ратификации трактату, заключенному на брюссельской конференции 1890 г.

Для заключения Д. необходимо свободное соглашение воли с обеих сторон. Ошибка, обман, а равно и насилие против физических лиц, уполномоченных к заключению Д., делают Д. недействительным. В этом отношении применяются положения гражданского права. Но почти все писатели проводят различие между Д. гражданскими и международными в том смысле, что принуждение уничтожает первые, тогда как трактаты, вынужденные принуждением, направленным против государства — напр. Д. победителя с побежденным — принципиально действительны. Некоторые думают, однако, что мирные Д., вынужденные насилием, необязательны для побежденного в "справедливой" войне (Ашилль, Морен, Винезье, Лаги и мн. др. итальянцы, Даневский). Уничтожение Д. вследствие неравенства выгод (laesio enormis) в международной практике не допускается; обязательства от имени третьих государств недействительны. Определенной формы для международного Д. не существует, но они почти всегда заключаются письменно. О языке, на котором составляется Д., см. Дипломатический язык. Публицисты восстают против обычая держать Д. или отдельные статьи их в секрете — обычая, столь распространенного в недавнее еще время; они требуют публикации Д. Лишь после публикации Д. можно требовать от граждан, чтобы они соблюдали постановления его, как предписания закона. Публикация Д. обычно производится таким же способом, как и обнародование законов. Об обеспечении международного Д. см. Гарантия и Залог территории. Исполнение Д. происходит через дипломатическую администрацию или через посредство судов смотря по содержанию и характеру трактата. К толкованию (интерпретации) международного Д., в общем, применяются начала гражданского права. Руководящее положение состоит в том, что внимание надлежит обращать более на намерение контрагентов, предполагая их добросовестность, нежели на слова, более на дух, нежели на букву Д. В истолковании Д., касающихся прав частных лиц, компетентна судебная власть.

Участие третьих государств в межд. Д. имеет место в тех случаях, когда третьи государства, не принимавшие участия в переговорах и в заключении трактата, присоединяются к Д., уже заключенному двумя или несколькими державами. Различают присоединение (adhésion) и приступление (accession), разумея под первым формальное заявление третьих государств о присоединении к Д., условном или безусловном (напр. присоединение многих держав к парижской декларации 16 апр. 1856 г.), а под вторым — формальное вступление третьей державы в Д. в качестве участника, принятие его целиком, со всеми правами и обязанностями, из него вытекающими (напр. акты Венского конгресса). Впрочем, эти термины не строго различаются между собой. Может иметь место еще чисто формальное присоединение, из которого не возникает никаких правовых отношений и которое имеет целью лишь сообщение Д. большей торжественности. От присоединения и приступления следует отличать участие третьего государства в переговорах, предшествующих заключению Д. (см. Добрые услуги и Посредничество). Протест или вмешательство (intervention) третьего государства может быть правомерным лишь в одном случае, когда данный Д. или переговоры угрожают приобретенным правам государства или нарушают их.

Прекращение обязательной силы Д. имеет место по исполнении всех предусмотренных в нем обещаний, по достижении цели, для которой Д. был заключен, по наступлении резолютивного условия, по истечении срока (в Д. срочных), по смерти субъекта (только по отношению к Д. личным), после гибели объекта. Одностороннее нарушение Д., хотя бы в одной только его части, уничтожает обязательность его для другой стороны, в этом отношении международные Д. неделимы (contra - Лаги). Действие Д. прекращается еще с общего согласия или односторонним отказом, если он предусмотрен в Д. Если государство, помимо всех этих случаев, желает освободиться от обязанностей, возложенных на него Д., то прежде всего оно должно стремиться к достижению дружеского соглашения со своими контрагентами. В случае успеха действие Д. прекращается с общего согласия. В октябре 1870 г. Россия заявила, что не признает более для себя обязательными, ввиду изменившихся обстоятельств, постановления парижского Д. 1856 г. относительно нейтрализации Черного моря и ограничения русск. военного флота. Державы, участвовавшие в парижском конгрессе, заключили, сообразно с желанием России, новый Д. в Лондоне, объявив, при этом, в протоколе от 17 января: "Державы признают основным международным принципом, что ни одна из них не может освободиться от договорных обязательств, ни изменить постановления договора иначе как с согласия договаривающихся сторон посредством дружеского соглашения".

Дело осложняется при отсутствии дружеского соглашения. Может ли государство, ссылаясь на перемену обстоятельств, признать Д. для себя более необязательным? Одни утверждают, что международные Д. обязательны, насколько и пока полезны (Макиавелли и его последователи); другие полагают, что государству следует скорее погибнуть, чем нарушить верность Д. (Бинкерсгук, из дипломатов герцог Брольи). Между этими крайностями вращаются мнения большинства современных писателей (Кальво, Филлимор, Витон, Блунчли, Бульмеринк, Лаги, Ф. Мартенс и др.). Они сводят исключения из начала обязательной силы Д. к правилу (оговорке) "clausula rebus sic stantibus": международные Д. обязательны под условием соответствия их содержания обстоятельствам, при которых они заключены. Другими словами, юридическая сила Д. прекращается с момента наступления обстоятельств, не соответствующих тем, которые имелись в виду при их заключении. Вся трудность — в правильном применении этого начала. Бесконечный ряд нарушений Д. (особенно в XVI — XVIII и в первой четверти XIX в.) зависел в особенности от их безнаказанности, составлявшей почти общее правило и побуждавшей даже таких людей, как Бентам, относиться к Д. с пренебрежением, а также от внутренней несостоятельности, случайности, несправедливости и политического характера большинства Д. Юридическая сила Д. укрепляется по мере того, как в международной практике уменьшается число Д., самим содержанием своим обреченных на падение. Можно сказать, что Д. недействительны, если в них содержатся: 1) нарушения основных прав государства, несовместимые с его существованием или естественным развитием (Лаги), или 2) нарушения основных начал международного порядка (Даневский). Всякий Д., даже законный во время его заключения, теряет свою силу, если во взаимном положении государств наступило такое изменение, которое нарушает один из приведенных принципов. Применение их к конкретным случаям желательно было бы предоставить международному третейскому суду, что могло бы быть предусматриваемо в самом Д. (Комаровский). Итальянская палата депутатов рекомендовала внесение в Д., заключаемые Италией, статьи о компромиссе, согласно которой споры о юридической силе Д. разрешались бы путем обязательного обращения к международному третейскому суду. Clausula rebus sic stantibus не может найти применения к Д., предписывающим какое-либо определенное действие, совершение которого само по себе прекращает их силу, а равно к Д., подтверждающим основные начала международного права. Но она вполне прилагается к Д., заключаемым "на вечные времена" (таковы все мирные трактаты). Нет вечных политических и социальных положений; нет, след., и вечных Д. Еще Дж. Стюарт Милль, по поводу отказа России в 1870 г. от исполнения известных статей парижского трактата, доказывал, как нелепо связывать государства "вечными" обязательствами; он требовал, чтобы Д. заключались на срок, не превышающий жизни одного поколения. Перемена обстоятельств, в силу которой теряют свою силу только некоторые статьи Д., не уничтожает всего Д.; в этом отношении Д. делимы. Так, например, указом 5 июля 1886 г. русское правительство, ссылаясь на перемену обстоятельств, признало себя свободным от постановления 59 ст. берлинского трактата, которое делало Батум свободным портом (Англия протестовала).

Война между договаривающимися державами полагает конец только таким Д., которые необходимо предполагают мирное состояние (напр. союзные и вообще политические Д.). Применение некоторых других Д. может быть фактически приостановлено военными действиями, но по заключении мира они снова входят в силу. Если государство включается в состав другого, то на второе не переходят договоры первого, за исключением разве обязательств с чисто имущественным характером по отношению к третьим лицам. Если государство распадается на самостоятельные части, то каждая часть продолжает быть связанной прежними Д. Впрочем, вопросы о силе Д. при преемстве государств довольно запутаны и внимание ученых стали обращать на себя лишь недавно (по поводу объединения Италии и уничтожения Пруссией независимости Ганновера, Гессен-Касселя, Нассау и др.).

Литература. Кроме общих руководств по международному праву, ср. Meier, "Ueber den Abschluss von Staatsverträgen" (1877); Bergbohm, "Staatsverträge und Gesetze als Quellen des Völkerrechts" (1877); Jellinek, "Die rechtliche Natur der Staatsverträge" (1880); Laghi, "Teoria dei trattati internazionali" (1882 — наиболее обширный труд); Vinesieu, "Des traités internationaux" (1884) (о последних трех соч. и перечень других см. гр. Комаровский, "Обзор современной литературы по международному праву", 1887); E. Seligman, "Abschluss und Wirksamkeit der Staatsverträge" (1890); Wegmann, "Die Ratifikation von Slaatsverträgen, insbesondere das Verhältniss der Ratifikation zur parlament. Zustimmung beim Vertragsabschluss" (1892); Levieux, "Essai sur l'evolution du droit international et sur l'histoire des traités" (Брюсс., 1892). Труды по истории Д. и сборники Д. см. Дипломатия. Сборники действующих Д., заключенных Россией с др. державами, изданы министерством иностр. дел (СПб., 1889—91) и Ивановским (т. I—II, Одесса, 1889—90), оба на русском и французском яз. См. еще "Сборник действующих трактатов и конвенций, имеющих отношение к военному мореплаванию" (официальное изд., 1885) и "Собрание конвенций о выдаче преступников, непосредственных судебн. сношениях и наследствах" (1888 — изд. министерства юстиции).