— Особи, или так называемые индивиды, в царстве растений далеко не столь резко обособлены друг от друга, как то замечается у высших животных. Поэтому и понятие о Д. растений не совпадает с тем же понятием в приложении к высшим животным. Дерево, представляющее собой наиболее сложное растение, есть собственно не одна особь, а собрание весьма многих, часто почти бесчисленных, особей, соединенных между собой общим стволом, значительная часть которого уже не живет, а служит лишь общей подпорой. Каждый побег, произошедший из одной единственной почки, может с полным правом считаться особью, что явствует из присущей ему возможности отделяться естественно или искусственно от несущего его ствола и давать начало новому растению. Наконец, и сам побег не представляет полной простоты, ибо он состоит из колен, которые нередко могут друг от друга быть отделены (естественно или искусственно) и разрастаться в новую особь. Таким образом, в царстве растений следует принимать особи разных порядков: сложные (прим. ветвистое дерево), простые (прим. неветвистый побег) и простейшие (колено, или междоузлие). Сказанное должно постоянно иметь в виду при оценке Д. растений, так же как и при оценке Д. некоторых низших животных, напр. полипов. В описательной ботанике, а также и в практике речь идет постоянно о сложной особи. Это получает свой логический смысл в том отношении, что и сама сложная особь имеет, подобно простейшей, свое начало и конец, рождение и смерть. Тут опять замечается глубокое различие между сложнейшими формами растительной и животной жизни. Дело в том, что жизнь сложного животного, протекающая даже при самых благоприятных условиях, заканчивается через определенный период времени по причине постепенного ослабления его физиологических отправлений; напротив того, дерево, при благоприятных условиях, может продолжать свое существование безраздельно, именно вследствие того, что оно представляет собой целую колонию органически связанных между собой простых особей. Так, громадный оротавский драконник, которому насчитывалось до 6000 лет, погиб в 1868 г. не от старости, а от сломившей его бури; он до самого конца цвел и приносил плоды. Итак, во внутреннем строении растения наиболее сложного не заключается еще причины смерти. Это свойство ослабляется с упрощением самой особи, при чем усиливается ее живучесть. Так, низшие растения могут нередко раздробляться без вреда для продолжения жизни на незначительные участки. Другие, как, напр., лишайники, могут сохранять жизненность на долгие годы в совершенно сухом виде. Листостебельные растения, т. е. снабженные стеблями и листьями, прежде всего могут разделиться на 2 большие группы по продолжительности своей жизни: на однолетние и многолетние. Первые совершают весь круг своего развития в течение одного лета, которое относительно каждого вида может тянуться различное число месяцев — это настоящие яровые растения, — примером служат наши яровые хлеба (овес, ячмень, гречиха, сурепка и проч.). Так называемые озимые растения собственно относятся сюда же, ибо на зиму они замирают и период их активной жизни продолжается немногим больше, чем период жизни яровых. Это наглядно проявляется тем, что один и тот же хлеб (пшеница, рожь и пр.) может быть яровым и озимым, а также тем, что яровой хлеб (напр. пшеница) может через одно поколение превратиться в озимый и наоборот. Кроме того, все растения разделяются на так называемые монокарпические, приносящие плоды однажды за всю жизнь, и поликарпические, приносящие плоды повторно из года в год. К числу первых относятся, очевидно, все однолетние. Монокарпические многолетние отличаются тем, что жизнь их продолжается определенное число лет, а именно до принесения плодов и семян. Одни из них живут только 2 года — это настоящие двулетние, или, вернее, двугодние; таковы многие из наших огородных и садовых, напр. наперсточная трава (Digitalis), просвирняк (Аl thaea, Malope). В первый год после посева они дают только укороченные стебли с пучком листьев, а во второй выпускают из прозимовавшего стебля побег, приносящий цветы и плоды; по принесении плодов они отсыхают от верхушки стебля до верхушки корня. Другие растут до принесения цветочных побегов гораздо дольше, некоторые до 25 лет и более. К числу последних относятся древовидные, а именно пальмы, достигающие иногда весьма значительных размеров; так, знаменитая своими огромными опахальными листьями Corypha umbraculifera только через 25 лет, образовав колоннообразный ствол футов в 50 и выше, выпускает из верхушки своей гигантское соцветие, содержащее многие тысячи цветов. Отцветая, все растение погибает. То же замечается у саговой пальмы (Sagus Rumphii). Эти 2 примера ясно указывают на то, что причина смерти растения заключается в истощении его ради произведения плодущего побега: короткий, но толстый ствол саговой пальмы содержит в своих тканях массу крахмала, сохраняющегося в нем до цветения; весь этот крахмал, идущий, между прочим, на приготовление саго (см.), быстро исчезает с образованием огромного соцветия. Гораздо больше многолетних, поликарпических. Сюда относятся не только деревья и деревянистые растения вообще (см.), но также многие тысячи трав, которые могут называться коротко многолетниками (plantae perennes, Stauden у немцев). Как те, так и другие прежде достижения цветения, или, как говорят, периода половой зрелости, приносят в продолжение нескольких лет одни только питающие побеги, т. е. стебли с листьями; число таких приготовительных годов, хотя в общих чертах и определенное относительно каждого вида, но колеблется не только по породам, но и под вилянием климатических, почвенных и даже культурных условий. Многолетние травы зимуют и переживают вообще с года на год с помощью своих подземных стеблевых частей (см. Стебель): луковиц, шишек, особенно же корневищ, т. е. подземных стеблей. Все эти части содержат в себе большое количество накопленных в продолжение лета запасов питательных веществ, напр. крахмала. На следующий год весь этот запас идет на образование надземных побегов, но корневище продолжает возрастать и ветвится под землей своими верхушечными, самыми молодыми частями; с задней части такое корневище постепенно отгнивает. Таким образом, данная особь многолетней травы может существовать в течение многих сотен лет; если вешние условия не меняются, то нет причины погибать и растению, — так, наши ковыли (см.) и тырсы (см.), покрывающие еще и до сих пор некоторые девственные степи России и Сибири, представляют собой, по всей вероятности, те же особи, которые топтали древнейшие кочевники времен Александра Македонского и даже доисторических эпох. Ясно, однако же, что теперь живущие многолетники суть в действительности только младшие побеги того многоветвистого подземного дерева, старейшие части которого давно истлели, и мы имеем перед собой яркий пример столь постепенного перехода от жизни к смерти, при котором нельзя резко отделить эти 2 момента в бытии организма. Если подземное корневище прочно, деревянисто, то оно уже составляет переход к воздушным стволам кустарников и деревьев, у которых древние и старые части, каковы сердцевины и окружающие ее слои древесины, иногда в числе сотен и тысяч, хотя и представляются мертвыми, но не разрушаются и даже служат механической основой и связью всему растению. Собственно говоря, только одни деревянистые растения заслуживают вполне названия истинно многолетних. Они-то и достигают глубокой древности, получая при этом и огромные размеры. Выше упомянуто уже о 6000-летнем драконнике. Баобабы достигают также долговечности в несколько тысяч лет. Известны 1000-летние дубы, липы, тисы, 5—6-тысячелетние веллингтонии (см.), около Гильдесгейма есть даже 800-летняя роза. Размеры деревьев в жарких или теплых и хорошо орошенных странах бывают нередко столь значительны, что им приходится приписывать по меньшей мере 1000-летний возраст: такими бывают каштаны, чинары, пихты, буки; имеются даже древние виноградные лозы и плющи, которым по сто лет и больше. В описательных ботанических сочинениях для краткого обозначения Д. растений употребляются следующие знаки: — однолетнее растение, — двухлетнее, (юпитер) — многолетняя трава, (сатурн) — кустарник, — дерево.