— Ж. в уголовном праве является в качестве: 1) объекта преступления, 2) субъекта преступления и 3) объекта наказания. Значение уголовно-политическое и культурное имеет вопрос о женской преступности.

I. Есть преступления, в которых только Ж. может быть потерпевшей. Таковы растление, изнасилование, похищение и обольщение девиц или Ж. Черта, общая всем этим преступлениям, заключается в том, что уголовное преследование по ним возбуждается не иначе как по жалобе пострадавшей или лиц, имеющих о ней попечение (см. Жалоба), но не может быть (за исключением дел о неквалифицированном обольщении) прекращено примирением сторон. При изгнании плода согласие беременной женщины сильно уменьшает наказуемость деяния и делает ее участницей в преступлении (см. Вытравление). За умышленное нанесение заведомо беременной Ж. увечья, раны или важного в здоровье вреда, побоев или истязаний и иных мучений, если последствием их будут преждевременные роды и смерть младенца, виновный приговаривается к самой высшей мере наказания, определенного за подобное преступление, хотя бы он и не имел прямого намерения причинить это несчастие. Предумышленное убийство заведомо беременной Ж. составляет у нас один из квалифицированных видов убийства (ст. 1452 Уложения о наказаниях). Некоторые из древних германских законодательств назначали за убийство Ж. значительно высшую виру, чем за убийство мужчины. В средние века двойная вира за Ж. заменяется половинной против мужчины. Древнегерманское право знает оскорбления специально женской чести (через прикосновение к руке, плечу, груди и проч.). По договору Новгорода с немцами конца XII века, побои, нанесенные лицам женского пола, влекут за собой штраф почти в семь раз превышающий тот, которым ограждалась телесная неприкосновенность мужчин. В Судебнике 1550 г. штраф за бесчестье жены определен вдвое больший против бесчестья ее мужа. По действующим у нас законам обида и клевета подлежат более строгому наказанию, когда потерпевшей от них является Ж. (Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, ст. 131, 135, 136). С другой стороны, убийство жены мужем никогда не приравнивалось, в древности, к убийству мужа женой. Жена, по германскому праву, состояла во власти мужа и он мог ее исправлять; если он убивал ее без вины, то платил пеню, как и за всякую другую Ж., — но жена за убийство мужа подвергалась смертной казни. Наши древние памятники не говорят об убийстве супругов. Уложение 1649 года впервые упоминает об убийстве мужа женой; виновная живой закапывалась в землю по грудь. Из других памятников видно, что и убийство жены мужем не оставалось в то время безнаказанным, но наказывалось легче, чем даже обыкновенное убийство постороннего человека. В 1664 г. муж убил свою жену за то, что она "воровала блудно"; он был за это подвергнут только наказанию кнутом. В 1674 г. муж убил свою жену за то, что она утаила два аршина сукна; ему отсекли левую руку и правую ногу, мотивируя это наказание тем, что он убил жену "не за великое дело". По Воинскому уставу, за умышленное убийство жены виновный подвергался ответственности, как за обыкновенное убийство. Наконец, Уложение 1845 г. признало такое убийство квалифицированным, наравне с убийством мужа женой.

II. Как субъект преступления, Ж. по современным законодательствам подлежит ответственности наравне с преступниками мужского пола, тогда как в древности женщины обыкновенно подвергались менее строгим наказаниям, ввиду их физической и духовной слабости. Фактически, однако, положение женщины в сфере уголовной юстиции было в старину весьма тяжелое. Женщины несравненно чаще, чем мужчины, подвергались обвинениям в колдовстве. Средневековые специалисты по этому вопросу насчитывают 1 колдуна на 10000 колдуний; в роли ведьм обыкновенно фигурировали перед судьями именно Ж., страдавшие различными формами истерии (см. Колдовство). В нашем действующем праве и поныне сохранилось воспоминание об этой эпохе, в виде постановления о привлечении к уголовной ответственности кликуш (см.), хотя на практике это постановление не применяется. Затем, по древнему праву и германскому, и русскому, виновная в прелюбодеянии жена наказывалась значительно сильнее, чем ее соучастник-мужчина, а прелюбодеяние мужа совершенно не считалось преступлением. Церковь уравняла в этом отношении мужчин и Ж., но на практике древнее воззрение сохранило свою силу в течение столетий (см. Прелюбодеяние). Из современных законодательств Ж., как субъект преступления, выделяется в английском праве: жена, за исключением некоторых определенных в законе случаев, не отвечает за фелонию (см.), совершенную в присутствии мужа, если не будет прямо доказано, что она была главной виновницей и действовала совершенно самостоятельно. По нашему законодательству, пол виновного влияет только на выделение деяния в особый род преступления. Так, при детоубийстве (см.) и скрытии трупа незаконного младенца, родившегося мертвым (наказание: тюремное заключение от 4 до 8 месяцев), субъектом преступления может быть только мать. По Своду Законов 1857 г., Ж. наказывались за обращение непотребства в ремесло, а непотребные Ж. — за скрытие заразительной болезни (ныне за это подвергаются уголовной ответственности только Ж., нанявшиеся в няньки или кормилицы). Современное законодательство отказалось от уголовно-репрессивных мер в этой области (см. Проституция). С другой стороны, есть преступления, субъектом которых не может быть Ж. Таковы преступления по службе государственной и общественной (поскольку Ж. устранены от занятия должностей), затем изнасилование, растление, обольщение, похищение для вступления в брак или для изнасилования, или для обольщения, мужеложство. Особо оговорено, что женщина может прибегнуть к мерам необходимой обороны при насильственных посягательствах на ее целомудрие и честь (ст. 102 Уложения о наказаниях).

III. Всего более Ж. выделяется в современном уголовном праве как объект наказания. Специфически женских наказаний (каким в старину было закапывание живьем в землю) в настоящее время не существует (они сохранились в народном обычном праве: вымазывание ворот дегтем поражает исключительно женскую честь, запрягание в телегу в наказание за развратную жизнь применяется в Великороссии почти единственно к Ж.), но при исполнении общих наказаний соблюдаются по отношению к Ж. особые постановления, направленные к смягчению их суровости или к ограждению будущих поколений. Уже Уложение царя Алексея Михайловича предписывало откладывать совершение смертной казни над беременной женщиной до разрешения ее от бремени. Из Свода Законов 1857 г. перешли в Устав уголовного судопроизводства следующие постановления о порядке исполнения судебных приговоров: исполнение наказаний над Ж. беременными или недавно разрешившимися от бремени отлагается до истечения 40 дней после родов, приговоренный же к ссылке Ж., питающие грудью младенцев, не ссылаются до окончания полуторагодичного срока от рождения младенца, если сами не будут просить о скорейшем их отправлении. Аналогичные правила соблюдаются и при назначении работ заключенным в тюрьмах и ссыльнокаторжным Ж. Закон 17 апреля 1863 года признал Ж. вообще изъятыми от телесных наказаний, но они были сохранены для ссыльных женщин. В 1874 г. государственным советом было предположено отменить телесные наказания и для ссыльных женщин, но предположение это тогда не осуществилось, и лишь законом 29 марта 1893 г. постановлено, что и ссыльные Ж. не подлежат ни телесным наказаниям плетьми, лозами или розгами, ни прикованию к тележке. Некоторые из общеуголовных наказаний заменяются для Ж. другими. Так, вместо исправительных арестантских отделений, Ж. всегда приговариваются к тюремному заключению. Для Ж. (преимущественно неправославного исповедания), обвиненных в тяжком кровосмешении, пожизненное заключение в монастыре в Сибири заменяется ссылкой их в одну из малолюдных и отдаленных местностей Восточной Сибири или Приамурского генерал-губернаторства, причем они всю жизнь должны оставаться ссыльнопоселенцами и не могут быть перечислены в сословие крестьян (ст. 1595 Уложения о наказаниях). Особенно многочисленны изъятия, установленные для Ж. при самом отбывании ими наказания, и прежде всего по отношению к мерам придаточного характера. Еще императрицы Елизавета Петровна отменила в 1757 г. клеймение Ж. Бритье половины головы, введенное у нас указом 29 января 1825 г. и поныне сохранившееся для ссыльнокаторжных, никогда не распространялось на Ж. Оковы ножные и ручные могут быть наложены только на тех Ж., которые присуждены к бессрочной каторге, причем оковы на них налагаются менее тяжелые, чем на мужчин. На каторге, как и в тюрьмах, Ж. содержатся отдельно от мужчин. Ж., осужденные в каторжные работы, не назначаются в рудники, а размещаются по фабрикам и заводам Иркутского и Приамурского генерал-губернаторств, причем приговоренные к низшим степеням каторжных работ определяются преимущественно на фабрики, прочие — на заводы. Ж., приговоренные к тюремному заключению, не могут быть назначаемы на работы вне тюремной ограды. При препровождении в Сибирь осужденные Ж. (но не добровольно следующие за своими мужьями) отправляются отдельно от мужчин; Ж., имеющие грудных младенцев, обязательно препровождаются на подводах, прочие — при наличности свободных подвод. Несовершеннолетним Ж., сосланным на житье в Сибирь и вступившим там, по достижении узаконенного возраста, в брак с людьми, не обязанными оставаться в Сибири, разрешается выезд в другие места, но не иначе как вместе с мужьями и по прошествии определенных сроков (от 12 до 2 лет), продолжительность которых зависит от степени наказания, к которой они были приговорены. О браках ссыльных, а равно о порядке наследования имуществ ссыльных супругов — см. Ссылка.

IV. По вопросу о женской преступности, т. е. о количественной и качественной стороне преступлений, совершаемых Ж., уголовной статистикой прочно установлен тот факт, что в среднем Ж. в пять раз меньше совершают преступлений, нежели мужчины. Так, в России, по данным 1876-85 гг., среди осужденных общими судебными установлениями Ж. составляли только 9,1%, среди осужденных мировыми установлениями (по более тяжким проступкам) — 11,7%. Факт меньшей преступности Ж. сравнительно с мужчинами некоторые исследователи (Бонневиль де Марсанжи, Тард, Файэ, Валентини) объясняют более высокой нравственностью Ж. (и на этом основании де Марсанжи требует по отношению к Ж. более мягкой уголовной репрессии); другие (Эттинген, Вагнер, Ломброзо, Фойницкий) отвергают это объяснение. На самом деле преступность Ж. еще меньше того масштаба, который принят в уголовной статистике, так как в большинстве европейских стран женщины численно преобладают над мужчинами и притом Ж., совершившим преступление, труднее скрыться от уголовного преследования (по данным французской уголовной статистики за 1876-80 гг., Ж. среди обвиняемых перед ассизами было 16%, а в числе обвиняемых заочно преступников, успевших скрыться, Ж. составляли только 6%). Рецидивизм менее развит среди Ж., нежели среди мужчин. Сравнительно часто Ж. обвиняются в убийстве супругов и семейных; но это объясняется особыми обстоятельствами, вовлекающими Ж. в преступление. Из данных французской статистики разводов, Бертильон выводит то заключение, что Ж. вообще вдвое или втрое чаще мужчин просят развода и получают его и что во столько же раз мужчины являются худшими супругами, чем Ж. Тем не менее во Франции в 1681-85 гг. Ж. составляли только 21,3% мужеубийц, а женоубийцы — остальные 78,7%. Выше процент Ж. среди мужеубийц в России (до 45%); но это объясняется трудностью развода, для сельского населения почти совершенно недоступного. И в способах совершения преступления Ж. представляет значительные особенности; она избегает открытого нападения, резко насильственных действий, ножу и топору предпочитает яд; во Франции и в России даже абсолютные цифры отравлений выше для Ж., чем для мужчин. В этом, как и во многих других отношениях, замечается большая аналогия между преступлениями Ж. и их самоубийствами (см. Самоубийство).

Ср. Bonneville de Marsangy, "Etude sur la moralité comparée de la femme et de l'homme" (1862); Фойницкий, "Ж. преступница" ("Северный Вестник", 1893 г., №№ 2 и 3); Е. Тарновский, "Вопросы сравнительной преступности полов" ("Русская Мысль", 1 893, № 12); Näcke, "Verbrechen und Wahnsinn bei den Weibern " (1893); Икард, "Ж. в период менструации. Этюд по судебной медицине" (1891).

В области уголовного судопроизводства Ж. пользовалась некоторыми привилегиями, по дореформенному законодательству. В местностях, где не введены Судебные Уставы, женщины-дворянки, наравне со знатными лицами, могут быть допрашиваемы в качестве свидетельниц на дому.

Ср. Муллов, "Ж., как подсудимая и преступница, по русскому уголовному законодательству" (СПб., 1861).