— одно из четырех главных племен греческого народа, по традиции, формулированной уже Гесиодом. Племена, эти — доряне, эоляне, ахейцы и ионяне — производились от сыновей Эллина (см.), Дора и Эола, и сыновей третьего их брата, Ксуфа — Ахея и Иона (см.). В историческом развитии эоляне и ахеяне стушевываются перед дорянами и И., которые являются главными носителями греческой культуры. К такому же результату приходит и современная лингвистика, признающая самостоятельное развитие только за дорийскими и ионийскими диалектами, диалекты же прочих племен, относившихся прежде к числу эолийских или ахейских, считающие несамостоятельными и обличающими близость к одной из двух упомянутых главных групп, или смешение их признаков. По преданию, наиболее распространенному благодаря авторитету Геродота, но вряд ли особенно древнему, И. первоначально жили по сев. побережью Пелопоннеса, в исторической Ахайе (гомеровский каталог кораблей причисляет эту область к владениям Агамемнона, под именем Эгалея, и не упоминает здесь И.). Отсюда они были вытеснены ахейцами, в свою очередь сдвинутыми из своих первоначальных областей переселившимися в Пелопоннес дорянами. И. переселились в Аттику. Отсюда, через два поколения, И. переселились в Малую Азию, под предводительством сыновей Кодра, не пожелавших оставаться в Аттике после уменьшения значения царской власти. Как на доказательство того, что первоначальной родиной И. была пелопонесская Ахайя, Геродот указывает на то, что в обеих областях было по 12 городов (в малоазиатской Ионии: Фокея, Клазомены, Эрифры, Теос, Лебед, Колофон, Ефес, Приина, Миунт, Милет, и на о-вах: Самос и Хиос). Кроме того, и там, и здесь почитался Посейдон Геликонский (впрочем, в тожественности культов Посейдона в Ахайе и Ионии существуют некоторые сомнения). Общее мнение древности, однако, как бы позабыло о происхождении И. из пелопонесского Эгалея и считало их непосредственно колонистами афинян, причем главным доказательством тесной связи Аттики и Ионии были тожественные филы Гелеонтов, Оплитов, Эгикореев и Аргадеев, производившиеся от сыновей Иона. Население Ионии в историческое время не отличалось чистотой крови и представляло из себя пеструю смесь различных элементов, что и дает право, вместе с Геродотом и другими древними, отличать собственно И. — продукта этого смешения, от афинян, гордившихся своим древним пеласгическим происхождением. В смешанную национальность И., кроме собственных И., входили абанты из Евбеи, минийцы, кадмейцы, дриопы, фокейцы, молоссы, аркадские пеласги и эпидаврийские доряне. Да и сами И., выселившиеся из Афин, по словам Геродота, прибыли в М. Азию без жен и взяли себе здесь в супружество карийских женщин. Знатные и династические роды в Ионийских городах вели свое происхождение от Нелея, древнейшего царя мессенского Пилоса, сыном которого был гомеровский Нестор. Предание приводит этих нелидов (к которым принадлежал и Кодр) также сначала в Афины, где они достигают, в лице Меланфа, царской власти. Но сами И. производили своих нелидов непосредственно из Пилоса. Может быть, Кодр лишь впоследствии вплетен в их генеалогию. Этнографическая пестрота населения Ионии находит себе выражение и в том, что, наряду с исконными ионийскими филами, в ионийских городах находятся еще другие, в особенности филы Ворейцев и Инопов. В Ефесе, в котором состав населения был особенно пестр, И. составляли всего лишь одну филу, Ефесцев, подразделениями которой были древние ионийские филы. О том, что и Пелопоннес дал часть, и довольно значительную, этого населения Ионии, свидетельствует руководящая роль Аргоса и Микен в эпосе, продукте чисто ионийском, и культ Геры на Самосе. Различные данные указывают на глубокую древность поселения И. в Малой Азии. Азиаты, с весьма ранних пор сталкивавшиеся с И., называют их именем всех греков. Jawan у евреев (Быт. X, 2) и Yaun â у персов доказывают, что знакомство азиатов с И. состоялось еще в эпоху существования дигаммы в ионийском наречии. Из новейших ученых Э. Курциус выставил гипотезу об автохтонстве И. в Азии, откуда они с незапамятных времен переселились, по его мнению, через острова Архипелага в Аттику ("Die Joiner vor der ionischen Wanderung", Берл., 1855); он держится ее во всех изданиях своей "Истории Греции". Гипотеза эта была подвергнута весьма строгой критике уже Гутшмидом ("Beitr ä ge zur Gesch. d. alt. Orients", Лпц., 1856) и вслед за ним была единодушно отстранена, пока А. Гольм не воскресил ее снова в своей "Geschichte Griechenlands" (I, 86, Берл., 1886). Теперь, однако, гипотеза может считаться устраненной, в особенности после веских возражений Э. Мейера ("Gesch. des Altertums" II, §§ 155—160, Штутг., 1893), который указывает, между прочим, на то обстоятельство, что города И. тянулись вдоль морского берега, вовсе не проникая вглубь страны, как и всегда было с греческими колониями; это служит лучшим доказательством того, что они пришли с моря. У самих ионийцев всегда жило сознание того, что они колонисты, а не туземцы. Самое распространение И. по Кикладам и побережью Малой Азии Э. Мейер считает долгим и сложным процессом, закончившимся в так наз. Микенскую эпоху. Курциус возражал Мейеру в статье: "Wie die Athener J. wurden" (в журн. "Hermes", 25 1890 г.). Бузольт ("Griechische Ges chichte", I², 1893, стр. 277 и сл.) склоняется к более поздней дате заселения И. и, в особенности, Киклад, ввиду почти полного отсутствия предметов "микенского стиля" в некрополях этих мест. Ионийские города, к которым в довольно древнее время примкнула эолийская Смирна, составляли союз, центром которого было святилище Панионион на мысе Микале. В эпоху Креза все ионийские города на материке подпали под власть Лидии и с падением лидийского владычества (546) перешли под власть Персии. Вскоре та же участь постигла Хиос и Самос. Персы сажали по городам тиранов (из числа их же граждан), которые хорошо уживались с населением. В 500 г. вспыхнуло восстание И., которое было подавлено после сражения ионийского флота с персидским при Ладе и разрушения Милета (494). Во время греко-персидских войн И. сражались в рядах персов, но в сражении при Микале они перешли на сторону греков (479). После победы Кимона при Евримедонте (465) города И. фактически стали свободны. Состоялось ли официальное подтверждение этой свободы — в точности неизвестно, так как мир, переговоры о котором вел около 449 г. при персид. дворе афинянин Каллий (так назыв. Кимонов мир), по-видимому, не был ратификован. По Анталкидову миру (387) города И. опять подпали под персидскую зависимость. Затем последовательно они переходили под власть македонян и римлян, отличаясь и в эпоху упадка Греции сравнительным процветанием и богатством. Среди И. с древнейших времен процветали искусства и науки; уроженцами Ионии были: Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, Ксенофан, Анаксагор, Гекатей, Анакреон, Мимнерм, Апеллес и Парразий.