— рисунок или скульптурное произведение, имеющее целью осмеять кого-нибудь или какое-нибудь деяние, общественное событие, общественный строй и т. п. Чтобы обратить внимание на известное лицо, усиливают его физические недостатки и особенности в рисунке, что составляет собственно шарж (charge), первую степень комического, тогда как юмор в К. представляет вторую, а сатира — третью и высшую степень, наиболее содержательное комическое произведение. Вопрос о древности К. решается различно, но существование забавного и комического в древней литературе отчасти предрешает вопрос и о существовании современной ей К. Фактический материал, подкрепляющий такое заключение, впрочем, невелик и неразнообразен. Египетские папирусы, в которых изображены животные, пародирующие деяния людей, несколько статуэток и рисунков на древних вазах, немного образцов фресковой живописи представляют иногда забавное содержание, иногда бесцельную, часто животно-грубую шутку, иногда же как бы поднимают на смех тогдашние религиозные обряды и богов. Принадлежности некоторых сценических представлений, некоторых процессий и соответственные им скульптурные низкого достоинства произведения, которые в наше время были бы названы порнографическими, свидетельствуют о том, что грубо-животное считалось иногда и забавным. Аристотель, упоминая о Паузоне, не советует показывать его произведения юношеству и вообще не одобряет способы изображения людей худшими, чем они есть. Плиний говорит об одном ученике Апеллеса — Ктезилохе, изобразившем Юпитера, рождающим Бахуса; он же упоминает об Антифиле, который занимался не только серьезными, но и комическими произведениями — Grуllus. Археологи разумеют под этим названием фрески и резные камни, изображающие действительных или фантастических животных в действии, напр. пчел, везущих плуг, управляемый стрекозою; попугая, везущего стрекозу в повозке, и т. п. произведения фантазии. Но статуэтка, изображающая сенатора с ослиной головою, или римская вывеска, на которой нарисован галл с высунутым языком - уже К. На одной вазе изображено распростертое тело Патрокла, а с другой ее стороны, может быть, для антитезы, пьяный, которого уносят за ноги и голову; на другой вазе — Аякс уносит Ахиллеса с поля битвы и пьяный сатир, уводимый двумя Силенами. Известны также пародии на художественные произведения — апофеоз Геркулеса, сцена из "Энеиды" с грубым приапическим элементом, где людские головы заменены головами животных. На одной фреске в Геркулануме нарисована сцена: осел, который, несмотря на усилия погонщика, лезет на крокодила на берегу реки. Переходя к ближайшим к нам векам, к векам христианским, нельзя не удивляться тому, что в христианских храмах нашли себе приют очень странные изображения. Уже в V веке св. Нил протестовал против суетных орнаментов, которые должны были развлекать верующих в их молитвенном самоуглублении; он говорит об изображенных на стенах сценах рыбной ловли, охоты и т. п. В памятниках VI в. и позднее скульптура церковных орнаментов становится все более причудливой и загадочной по значению (см. Гротески). Человеческие тела с звериными головами, драконы, гримасничающие фавны, животные, играющие на музыкальных инструментах, и другие произведения капризной фантазии, в которых некоторые археологи стремятся находить символический смысл. С. Бернар (1091-1153), первый аббат Клерво, строго порицал такие орнаменты. Рядом со статуями, воздвигнутыми для культа благочестия в христианских храмах, нашли место изваяния сцен, изображающих пороки и страсти нередко грубого животного характера. И в рукописях, украшенных миниатюрами, появились подобные же изображения: миниатюристы, большею частью монахи, рисовали для владетельных особ в молитвенниках (livres d'heures) священные и грешные мирские сцены рядом. В одной Библии XIV в. одна из миниатюр изображает разгул в монастыре (мужчины и женщины). В монастырях действительно происходили в торжественные дни Пасхи и Рождества пляски монахов и монахинь, по примеру ли ветхозаветного царя Давида или же как следы отдаленных по времени сатурналий древних. Церковь терпела этот обычай, который, однако, доводил иногда монашествующих до злоупотреблений и излишеств, оскорблявших достоинство церкви. Собор Кловиса II († 696) в Шалоне на Саоне (Saone), папские буллы в разные эпохи и канонические постановления запрещали пляски и праздники — глупцов, невинных, осла и другие наследия языческих процессий и праздников, но искоренены они были лишь постепенно, предварительно изменяясь в характере. Изображение осла в храме в виде священнослужителя (напр. в церкви св. Петра, d'Aulnay, XII ст.) долгое время не считалось непристойным, и монахи в известные дни пировали перед такими изображениями, принося с собою вино. Осел неоднократно изображался в скульптурных орнаментах играющим на лире или арфе (капитель портала церкви XII ст. в Меллье, во Франции). Трудно объяснять появление этих изображений кощунством, которое, конечно, не могло быть допущено духовенством. Не только осел, но и другие звери, в особенности лисица, занимают также не последнее место в церковной орнаментике. В 1298 г. на капители одной колонны в Страсбургском соборе была изображена пародия на священнодействие, в которой действующие лица: медведь, волк, заяц, ослы, собака, обезьяна и лисица. Эти неблагочестивые изображения были уничтожены лишь во 2-й половине XVI ст. Лисица-проповедница изображена в церкви С. Торен (d'Evreux), также в живописи на стекле в Лиможе (XIV ст.) и в различных видах во многих других местах, даже на фасадах церквей. Изображения дьявола появились в церквах, по-видимому, не ранее XI столетия. Его изображали в виде безобразного человека, часто с хвостом и крыльями, злого и хитрого. В сценах взвешивания душ (т. е. пороков и добродетелей), причем всегда присутствовал и ангел— хранитель, дьявол вероломно пробует наклонять рукою весы на свою сторону. В других изображениях он с радостью тащит пап, королей и придворных. С приближением эпохи Возрождения изображали дьявола полуобезьяной, полулисицей, то окружали женщинами, как пособницами. На одном тканом ковре черт изображен развертывающим в церкви длинный свиток — запись болтовни двух женщин, тут же тараторящих за спиной св. Мартина во время богослужения. Женщина, как искусительница и пособница дьявола, неоднократно была изображаема кистью и резцом в сценах искушения. Иногда, впрочем, женщина, осилив дьявола, отрезает ему козлиное ухо или даже перепиливает беса пополам. В царствование Филиппа Красивого (конец XIII и нач. XIV в.) один поэт написал сатирический роман о Фовеле, где действующим лицом была лошадь; цель сатиры — поддержание королевской власти, боровшейся с папством, нищенствующими орденами и тамплиерами. Миниатюры к этому роману относятся к разряду первых политических К. В миниатюрах XIV же века есть К. на дамские наряды и на турниры; известна также лепная сцена, изображающая турнир в комическом виде. Вообще же К. средних веков не затрагивает отношений власти к управляемым, и самое большое, что преследует, — пороки духовенства, пьянство вообще, ростовщичество и даже домашние раздоры. Известно, что народ имел много оснований быть недовольным нравами духовенства и что по этой причине могли появиться в храмах изображения, хотя наружным образом и профанирующие религиозные обряды, но в сущности направленные не против религии, а против некоторых ее служителей. Храм служил как бы общественным местом, где выставлены были на общее созерцание и порицание изображения порочных склонностей, причем наивно-грубый художник не стеснялся стыдливостью или приличием в нынешнем смысле слова. Хотя мораль никак не исходит из таких изображений, тем не менее могла быть потребность показать зло как оно есть, соответственно тому, как в священных изображениях тут же рядом старались изобразить и высшие духовные качества, как их понимали современники. Кроме того, по мнению некоторых археологов (de Salies), эти К. и сатирические изображении могли быть орудием борьбы белого духовенства с черным, борьбы, которая в XIII веке велась совершенно открыто. Монастыри видели, что власть от них переходит к епископам, и изображали даже на цветных стеклах епископов, уносимых дьяволом, а в церквах белого духовенства им отвечали скульптурными или живописными изображениями лисиц, одетых монахами и проповедующих курам, или сцены распутства, в которых монахи играли главную роль. Если к этим объяснениям присоединить еще религиозный символизм, допускаемый некоторыми археологами, то выходит, что некоторые частности разъяснены; тем не менее, остается много странного и бесцельно грубого для какой бы то ни было эпохи. Необходимо, впрочем, прибавить, что орнаментика средних веков изображала еще того более фигур из обыкновенной среды и нимало не скабрезных. Таковы резные из дерева фигуры — аптекаря, дровоноса, пастуха, жнеца и т. д., таковы сцены, изображающие мужа, который бьет свою жену, народные поверья, но тут же опять и монах, любезничающий с монахиней. Делают замечание, что наибольшее разнообразие сцен встречается во Франции, но там же и наиболее скабрезностей. Обыкновенным местом для резных орнаментов были сиденья (stalles) для духовенства, так называемое "милосердие" (misericorde). Это были недорогие изделия голландских резчиков XV столетия на светские темы, о которых упомянуто выше; в Англии есть множество таких сидений, преимущественно с изображениями животных, подражающих действиям людей. Обычай такой орнаментики потом перешел и в светские здания; таковы, напр., во Франции ратуши в С.-Кентене, Нойоне, замок Блуа. В последнем, в спальне Людовика XII у окон имеются украшения весьма сомнительного эстетического вкуса. Особый род сатирических изображений составляет так наз. "Пляска Смерти" (см.), по сущности говорящие о всеобщем равенстве перед смертью. Приближение смерти к людям, когда они того не ожидают, представляет тему, к которой легко может быть примешан горько-сатирический элемент, и потому художники разных времен и народов охотно брались за этот сюжет. Особенною известностью пользуется серия гравюр на эту тему Ганса Гольбейна младшего (1497-1563). Этот же художник сделал иллюстрации, из которых некоторые очень комичны, к сочинению Эразма Роттердамского "Похвала глупости". Предшественником Эразма по этому предмету был страсбургский ученый и моралист Себастьян Брандт, напечатавший в 1494 г. поэму "Корабль глупцов" (Narrenschiff), тяжелого юмора; иллюстрация, изображающая этот корабль, малохарактерна. Сочинение Рабле "Les songes drolatiques de Pantagruel" (изд. 1565) иллюстрировано странными символическими К., исполнение которых было приписываемо автору книги, но сличение их с композициями Брейгеля показывает очень близкие заимствования от последнего. Интересны К. в манускрипте XVI стол. — Livre des amis — изображающие, как мужчины попадают в сети женщинам. В манускрипте, принадлежавшем Екатерине Медичи, есть несколько символических, довольно тяжеловесных К. С наступлением эпохи Реформации К. оживилась, однако художественное изобретение бедно, и часто смысл неясен. Главные сюжеты таковы: папское духовенство жарится в печи, кругом которой — крылатые бесы и неведомые чудища; кардинал улавливает в западню птиц; рождение антихриста — Папы (в "Abbildung der Bapstum" Лютера); наконец, Папа в родах, Папа на отвратительном звере держит посуду с нечистотами, вообще Папа и всякие нечистоты, или палач, вешающий Папу и кардиналов, и сонм бесов, собравшихся на это зрелище. К. приводилась иногда в действие в XVI ст., как, например, в Вене — кукла, изображавшая кардинала с продажными индульгенциями, посажена была верхом на собаку, которую потом гоняли по улицам. Поэма "О волке" (ок. 1530), вышедшая неизвестно где, была украшена заглавным листом: волк в тиаре на престоле, кругом — такие же кардиналы, тут же паства — гуси, попадающие в сети. В "Antitesis figurata vitae Christi et Antechristi", где Папа приравнивается антихристу, есть много сатирических картинок, противоположений жизни Христа и пап; в заключение Христос возносится в сиянии на небо, а черти ввергают Папу в геенну огненную (редкая ныне гравюра на дереве). Лютер и Меланхтон обращались к К. как орудию борьбы с папством, на что противная сторона отвечала тем же. Папа с ослиными ушами на престоле, вокруг летают бесы, из которых один держит горящую тиару. Иногда для иллюстрирования гнусных свойств папства были изображаемы фурии. В 1523 г. были изданы две гравюры с длинным объяснительным текстом Лютера и Меланхтона. Женская фигура с ослиной головой и телом, покрытым рыбьей чешуей; вместо одной руки — слоновья нога, другая — человеческая; одна нога с когтями, другая с копытом; вместо хвоста — птичья шея с петушиной головой. Эта гравюра оказалась заимствованной с другой — 1496 г. Когда Лютер в 1525 г. женился на монахине, то с католической стороны посыпались памфлеты и насмешливые песенки, также и К.: Лютер и его жена слушают наставления дьявола относительно обедни, анатомия Лютера, разорванного на части его учениками, и проч. Против папства рисовали и гравировали на дереве и меди Лука Кранах, Тобиас Штиммер, Николай-Мануэль Дейтш. Лютер, будучи вообще резким в своей ненависти к папству, тем не менее не любил примешивать женщину в памфлеты и К., был недоволен некоторыми фигурами Луки Кранаха и хотел непристойные им изображенные сцены заменить иными. Протестанты фабриковали медали с оскорбительными для Папы изображениями и с надписью "Папская власть противна Богу", которые в 1537-47 гг. распространились в Германии, Франции и Англии. Защитники же папства, с своей стороны, выпустили медаль против Кальвина с надписью "Calvinus heresiarch. pess i mus", иллюстраторы изображали гугенотов с волчьей головой или полулисиц, полуобезьян, ищущих пожрать Францию. Но вообще во Франции было мало К. собственно против Лютера. В Тулузе на боковой стенке стула в мизерикорде изображена проповедующая свинья с надписью, что это Кальвин. В конце XVI ст. и в начале XVII ст. появились К., имевшие отношения к происходившим тогда политическим борьбам, в которых замешаны были Гизы, Филипп II, Генрих IV и др. владетельные особы. Действующими лицами было чудовище с тремя животными головами, покрытое церковною ризою, сожигающее города и налагающее лапу на скипетр и корону, лев, сражающийся с гидрой, и т. д. Содержание их благоприятно для Генриха IV. В XVII ст. начинает вырабатываться, все еще очень несовершенно и отрывочно, К. нравов. В Голландии "Толстяки" Питера Брейгеля, во Франции битва "Поста с масленицей", К. на пикники; взаимные враждебные отношения Испании и Франции вызвали множество К., изображавших все грубые и смешные стороны испанцев в ужасном преувеличении, К. на испанскую поговорку "Quand les Fran ç ais prendront Arras, les souris mangeront les chats" (изображен Аррас во власти французов и храбрый кот при шпаге, невредимый среди мышей). Конечно, испанцы отвечали подобным же образом французам. Во всяком случае К. не играла такой жизненной роли как в современном обществе и потому прошло много исторических событий, не вызвавших протеста в виде К., хотя в то же время было много памфлетов. Вследствие этого история К. не представляет полной связности. При Людовике XIII известен был художник Калло (1594-1635), который часть своей художественной деятельности отдал К., изображая буффонские итальянские сцены и т. п.; в особенности он известен гравюрой "Искушение св. Антония", в которой он выказал много изобретательности в изображении чудищ. Но строгая критика разложила его комизм на немногие однообразные приемы. Людовик XIV (1638-1715) был под конец царствования предметом К., чем занимались голландцы (медаль грубо-пошлого содержания: Neceisstati ne quidam Dii resistant). К. не отличаются остроумием и, кроме того, обременены множеством надписей на всех свободных от резца местах. Более замечательно голландское "Renversement de lа morale chretienne", направленное против жадности духовенства к деньгам. Когда по смерти Людовика, во время регентства во Франции, появился известный Лау, изобретатель бумажных денежных знаков, и когда вся система пала, в Голландии появилось громадное число К., сборник которых носит название "Heet groot taferrel der Dwasheit" и представляет всевозможные сцены, относящиеся к этим крупным финансовым событиям с эпилогом: агенты компании Лау сидят в палатке, представляющей собой общий для них дурацкий колпак. Конец XVII-го столетия отмечен карикатурной полемикой другого рода — иезуитов и янсенистов; вся полемика носит неприятный характер не только по форме, но и по основанию. Полемисты выказали много злобы, желчи и клеветничества, в особенности иезуиты. В XVIII столетии действовали талантливые карикатуристы в Англии: Гогарт († 1764), Джемс Джилльрей (1757-1815), Томас Роуландсон (1756-1827); Гогарт (см.) писал и гравировал сатирические картины пороков, другие были его продолжателями, но деятельность Джилльрея во второй половине его жизни имела особенный характер (см. ниже). Во Франции общество переживало моменты различной степени важности. Середина XVIII столетия, ознаменовавшаяся раскопками Помпеи, привела к наглядному знакомству с бытом древних, что и возбудило пристрастие ко всему римскому и греческому, доходившее до излишества. Отсюда происхождение ряда К. (Habi l lement а la grecque — обязательные будто бы костюмы медика, аббата, крестьянина и проч.). Дидро, анализируя современные ему произведения искусства, подготовляет путь к классицизму, за ним — группа критиков в "Mercure". Их оппонентами являются Кошен ("Les M isotechnites aux enfers" — с К.) и граф Кайлюс. Около того же времени возникли К. на странные модные дамские прически. К. на Месмера были слабы, хотя тема и была благодарною. Любопытны отношениям Вольтера к К. В 1774 г. Денон изобразил фернейского философа в ночном колпаке и шлафроке, завтрак его в постели и другие домашние моменты, чрезвычайно похоже и почти без утрировки; Вольтер умолял его не пускать эти рисунки в публику. Более сердился он на Гюбера ("Differents airs en 30 t êtes de M. de Voltaire, calqué es sur les tableaux de M. Hubert"), который в бытность у Вольтера тайком вырезывал (руки под столом и, как говорит легенда, даже за спиной) из бумаги его силуэты или вылепливал их из хлеба, давая в то же время есть его собаке. По мере приближения террора появляются К. на собрание нотаблей, на собрание учредительное и потом преимущественно для поднятия значения третьего сословия (tiers- é tat). Особенно разнообразны символические К., касающиеся отношения третьего сословия к другим. Игра в кегли, три сословия в дружбе(Воn, nous voila d'accord), мы едим яйцо втроем (Nous mangeons l'oeuf ensemble — третье сословие, к удивлению двух других, начинает есть вместе с ними из одного большого яйца), ковка книги тремя сословиями, третье сословие чокается с маркизом и аббатом (Entre nous trois pas de fa ç on!). К. постепенно, по мере хода событий, становятся смелее, прямо нападая на аристократию (Halte-l à, plus d'aristocratie!), на духовенство: К. изображает очень полных аббатов, которых прессуют поодиночке, после чего они уходят тонкие как щепка, ломая руки в отчаянии; подарки духовенству (горох, хлеб и вода). За взятием Бастилии (июль 1789) следовали символические и сатирические сувениры патриота Паллуа, вырезанные на камнях разрушенной Бастилии. Камилль Дюмулен издает журнал с К. на Мирабо, брата любимца народа, на Марию Антуанетту; другой журнал ("Actes des Ap ô tres"), основанный в один месяц с первым (ноябрь 1789) и назначенный на защиту двора и знати, выходил с сатирической картинкой английского рисовальщика Вибра при каждом номере. Конечно, К. роялистов оказались совершенно бессильными при тогдашних обстоятельствах. Следует упомянуть также о Бойе (Boyer-Brun, назвавшийся Boyer de Nimes), убежденном роялисте, который, между прочим, начал издавать историю революционной К. (вышло всего 38 К.) с целью показать, "что все средства казались хорошими для ниспровержения алтаря и трона" [К знаменитым К. того времени относятся следующие 2 эстампа; один в первые дни Генеральных штатов, изданный революционерами: "Convoi du tr éshaut et trè s-puissant seigneur des Abus, mort sous Louis XVI le 4 mai 1789"; другой, направленный против революционеров: "Grand convoi fun èbre de leurs Majestés les Jacobins, de leur vivant nos seigneurs et maitres, décédés en leur palais de la rue Saint-Honoré". По странному совпадению обстоятельств и та и другая К. были запрещены.]. После бегства короля (июнь 1791), задержания его в Варенне и водворения в Париже посыпался град К., в особенности, когда распространился слух о плане нового бегства через городскую клоаку. Бойе мужественно высказал негодование художникам, унизившим свой талант до подобных К. (Бойе был осужден на смерть в мае 1793 г.). Впрочем, до вареннского бегства К. собственно против власти короля была довольно сдержана, хотя не щадила эмигрантов, но после этого события она потеряла всякую меру. Прежде всего появилась английская К. — "l'Assemblee nationale p étrifié " и потом "l'Assembl ée nationale revivifié e", затем франц. К., прямо касающиеся свежих событий: "L'Enjamb èe de la sainte Famille des Thuileries de Paris 6 Montmédy", "Les derniers hoquets de l'aristocratie ou Datte du 21 Juin"; "Le Gourmand, — les gros oiseaux ont le vollent"; "Le boucher de Nancy", "Trait de l'histoire de France du 21 au 25 juin 1791 ou la Métamorphose"; "le Nouveau Calvaire". Людовика XVI представляли то слепым, то ребенком, то шутом, то наполовину слесарем, наполовину цирюльником и т. д. без конца. Не менее досталось и Марии Антуанетте от возраставшей народной ненависти. Вильнев, гравер и издатель гравюр ("La Collection générale des Caricatures sur la Révolution franç aise de 1789"), награвировал несколько сцен самого кровожадного содержания: гильотина кричит — "предостережение интриганам: злодеи, смотрите и трепещите". В другой: "злодей Людовик, читай твой приговор!". "Mati ére а reflexion pour les jongleurs couronn és"; "Appel au diable par les corps sans tê te sur les jugements de Dieu" и другие, на каждой из которых отрубленные головы награвированы самым медленным способом — пунктиром. Вильнев имел вдобавок и последователей его кровожадного карикатурного рода, против которого даже тогдашнее республиканское правительство высказывалось 28 жерминаля II года. Не одна королевская фамилия, но и многие другие деятели того времени не избегли ни своей участи, ни карикатурных изображений. Байльи, Робеспьер, Марат — все имели свою долю; последний, впрочем, только за границей. Вообще революция нашла много карикатуристов за границей, между которыми первое место занимают Роуландсон и Джилльрей, в особенности последний, смотревший на период 178 9 -1800 гг. весьма враждебно. Он, впрочем, направлял иногда стрелы и на своего короля Георга III, и королеву, и на английских деятелей Фокса, Шеридана и других. Из знаменитых карикатурных эстампов Джилльрея назовем: "Ужин в семействе санкюлотов после дневных трудов" (A family of sanculotts refreshing, after the fatigues of the day", 1792) — настоящий пир людоедов, который, несмотря на чрезвычайные внешние преувеличения, ужасает своей внутренней правдой. Другая К. (Религия, справедливость, законность и все иллюзии непросвещенных умов — прощайте!) считается одной из сильнейших против французской революции, правдиво изображая излишества парижской черни. Французские полусатирические, полусимволические гравюры, которыми они хотели распространить революционные идеи и за пределы своего отечества, встречали отпор со стороны Джилльрея и Георга Крюйкшанка, которые противопоставляли английскую свободу французской наглядными изображениями благосостояния англичан. Недолго существовавшая во Франции Директория уступила место консульству, а затем Империи. К. не представляет полностью все детали этих переходов [Во времена Директории — К. Верне, потом Дебюкюр, Майе, Раффе. Об испанском худ. Гойя см. соотв. статью, он не рисовал политич. К.], но главные моменты были изображены Джилльреем, который зорко следил за успехами Наполеона, усматривая в нем олицетворение вооруженной революции. Его К., которыми он выражал свою ненависть и ироническое отношение к Бонапарту, пользовались огромною популярностью в Англии. В первой своей К. на Наполеона он изобразил его Гулливером на ладони у великана Бродиняганца (Георг III), с любопытством рассматривающего воинственного врага в лупу. Очень талантливы эстампы под названием "Тидди", "Джон Буль и франц. флот египетской экспедиции", "Наполеон и судьба" (1814). Роуландсон также не забывал французов и Наполеона, но относился к ним мягче. Чрезвычайно выразительна его К., изображающая Наполеона-императора, задумчиво сидящего на потерянном поле битвы и смерть, пристально глядящую ему в глаза. Из французских К. есть тоже несколько относящихся к этим временам, но против 1-го консула и императора К. почти отсутствуют во Франции; только после падения Наполеона К. подняла голову. Вообще же за долгий период времени сила таланта была на стороне англичан. В Германии во времена большой французской революции работала группа карикатуристов, из которых замечательнее других Л. Рипенгаузен (1765-1840), И. Д. Шуберт (1761-1822), И. А. Клейн, И. С. Эргардт — из них некоторые под влиянием Гогарта. И. Н. Рамберг (1763-1840), С. Д. Амадей-Гофман (1776-1822) издали много К. во время франц. революции и последовавшей за ней войны. Л. Рихтер, Газенклевер, Плетч, Гентшель, Нейрейтер были изобразителями нравов. Во времена Реставрации К. во Франции получает весьма разнообразные направления, но между ними явственно выступает либерализм, хотя К. гораздо более занимается преследованием отдельных личностей, чем установлением принципов. Очень характерна К., в которой иезуиты сожигают книги и стремятся погасить огни, горящие над головами замечательных людей прошлого времени, и еще насколько подобных К., изображающих кавалеров ордена гасилки (l'Etegnoir), которые, однако, вообще однообразны и скучны. Можно упомянуть еще о нескольких забавных карикатурах на моды, различные изобретения и т. д. Но Монье уже есть значительный художник ("Moeurs administratives", 1828, "Monsieur Proudhommes", "Moeurs Parisiennes"). При Людовике Филиппе в 1830 г. основан журнал "la Caricature" Филиппоном, который надоедал королю до конца. С 1832 г. выходит "Шаривари " и начинается блестящая и серьезная деятельность Домье, Гаварни, Гранвилля, за которыми следовал Амедей де Ноэ (под псевдонимом Кама). Это были настоящие художники — бытописатели, а Домье — и сильный политический карикатурист. О них см. отдельные статьи. Густав Доре (см.) также занимался карикатурою ("D é sagrements d'un voyage d'agrement"). При Второй империи основывается "Journal pour rire" (1848), который потом переходит в "Journal amusant" (1856). В Германии представителем политической К. является журнал "Кладерадач" (1848) и "Летучие листки" (Fiegende Bl ä tter) с 1845 г.; впрочем, второй из них скоро оставил политическое направление. Во главе юмористических рисовальщиков этого цветущего периода немецкой К. должны быть поставлены В. Бум и А. Оберлендер; первый работал для "Fliegende Bl ä tter" с 1859 г., а второй стал участвовать там же несколько позднее. Первый несколькими чертами и пятнами изображал комизм простой действительности, дополняя рисунки строками стихов, Оберлендер был психолог и умел вливать человеческую жизнь в очертания всякого животного и даже растения, обладая большою фантазией (в другом роде его "Variationen ü ber Thema Kuss" — К. на Генелли, Макарта, Тадему и др.). К. "Кладерадача" имели высшее значение в эпоху объединения Германии и войны с Наполеоном III. С ним также действовал "Dorfbarbier" с рисовальщиками Г. Кенигом и Рейнгардтом. Заслуживают упоминания "Der kleine Reaction ä r" (впослед. "Sturmblatt"), "Wespen" с К. Г. Гейля, "Ulk" (с 1862) с рисунками Шеренберга. Художественность нем. К. постоянно улучшается с приближением к нашему времени и приближается к английской и французской. Из близких к нам и современных рисовальщиков во Франции на первом месте стоят: Жилль (собственно L. A. Goffet de-Guinnes, род. 1840) с политическим направлением, Надар, аристократический Марселлен, плебейский Рандон, Гревен (см.), сходный с ним по направлению Марс (собственно Maurice Bouvoisin, род. 1849) и Карандаш (см.). Из английских художников Джон Лич (Leech, 1817-64), Георг Дюмурье, характерный и наблюдательный Чарльз Кин (Кееnе), мисс Кет Гремавай, М. Р. Кальдекотт, Вальтер Крэн (род. в 1845). Известный журнал "Punch", основанный в 1841 г., был первоначально семейным листком самого скромного содержания, но в каждом номере была большая К. политического содержания. В нем участвовал вышеупомянутый Георг Крюйкшанк, а потом Джон Лич, любивший красивое и опрятное, превосходно изображавший детей, учеников, джентльменов и леди; по смерти Лича занял место в "Пунше" Дюмурье, тоже изящный и общественный, а за ним Кин - энергичный и характерный наблюдатель английской народной жизни. К. в нынешнем широком смысле не только близко граничит с бытовым родом, но затрагивает часто такие вопросы и предметы, которые не могут быть сюжетом картины, причем для наилучшего разъяснения их К. должна прибегать к преувеличению и некоторого рода символизму. Поэтому область К. чрезвычайно велика, и в целом она может представить собою историю развития идей частных и общих, волнующих общество в разные времена. Требования, к ней прилагаемые, ныне таковы, что им может удовлетворить лишь настоящий художник и вдобавок остроумный наблюдатель. Многие карикатуристы в самом деле известны как бытовые живописцы, и во всяком случае они проходили настоящую приготовительную художественную школу. Неправильности рисунка в К. умышленные, а не происходят от неумения рисовать; часто рисунок должен быть даже совершенно правильным и быть К. только вследствие внутреннего комизма. В зависимости от содержания К. и цели художника исполнение ее может быть от быстро-эскизного до законченного, от намека на формы до их развития. К. может быть гравюрой на дереве, на меди, рисунком карандашом или пером, однотонная или оживленная красками. Уже в прошедшем столетии делали цветные гравюры; Джилльрей для усиления впечатления делал цветные К., таковы — относящиеся к французской революции. Подписи под К. должны быть по возможности кратки; при излишней длинноте текста К. исполняет второстепенную роль иллюстрации. Ср. Champfleury, "Histoire de la Caricature antique" (3 изд.); "Hist. d e la С. au moyen age" (2 изд.); "Histoire de la C. sous la Reforme et la Ligue"; "Hist. de la C. sous la R é publique, l'Empire et la Restauration"; "Histoire de la C. moderne" (3 изд.). Литературу предмета см. Muther, "Geschichte der Malerei" (т. II). Карикатура в России явилась гораздо позже, чем в других европейских государствах, и притом ее сюжеты были обыкновенно заимствованы. Прежде всего явились у нас сатирически-наставительные изображения воздаяний на том свете за порочную земную жизнь, заимствованные с картин, писанных на папертях монастырских и других церквей. Наказание немилостивому человеку огненными вениками, лихоимцы, повешенные вниз головой над вечным огнем, дьявол и его помощники, взвешивание пороков и добродетелей, видение, как из тридцати тысяч душ только две души попали в рай — все эти и подобные изображения имеют как бы иконный пошиб. Собственно забавные картинки светского содержания, так называемые потешные немецкие листы, были завезены в Россию в XVII стол.; это — гравюры на дереве и на меди, не всегда потешного, но часто и серьезного содержания. Из наших К., хотя заимствованных, но переделанных на русские нравы, следует упомянуть К.-сатиру на неправильное судопроизводство — "Шемякин суд". Позднее, в первой половине XVIII стол., явилась повесть "О Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове" — тоже пародия на судопроизводство. Дело происходит в лето 7100-е; действующие лица чисто русские, начиная от судьи Осетра-боярина и Сома-воеводы от моря Хвалынского до подсудимого Ерша и Леща-челобитчика. К судейским же К. относятся: "Суд дворянина с крестьянином", "Дело о побеге белого петуха", "Подьячий и смерть". Последняя К. очень едка по замыслу: смерть пришла за подьячим, а он протягивает ей руку за взяткой. Из весьма немногих политических К. известна "Мыши кота погребают": она изображает погребальную процессию, пародию на забавы и обычаи, введенные Петром Великим; первая гравюра явилась вскоре после смерти его, в 1725 г., и на ней даже обозначено иносказательно время его смерти. Впоследствии появилось несколько вариантов на эту тему, и ее первоначальный смысл забыт народом. По мнению некоторых археологов, и эта композиция заимствована, хотя и разработана несомненно в русском духе. Ко времени преобразования относятся "Цирюльник и раскольник" и некоторые др. Ко времени Екатерины II относится К. "Просьба кашинскому архиепископу от монахов Калязинского монастыря" с остроумным текстом. Плохо гравирована на меди. Выпуск этой К. приписывают самой Екатерине; цель — будто бы подготовление народа к задуманному ею отобранию монастырских имуществ в казну. Все вышеперечисленные К. нарисованы и награвированы крайне плохо. Особенно большое число К. поставляла так наз. "Ахметьевская фабрика", существовавшая в Петерб. во 2-й полов. прошедшего столетия, имевшая несколько граверов, из которых наиболее известен Петр Чуваев. Некоторые из К. имели целью просто позабавить, иные довольно метко преследуют пьянство, распутство и др. пороки, многие по грубости выходят из границ благопристойности, хотя, по-видимому, тогдашняя цензура не считала их опасными для добрых нравов. Из забавных можно упомянуть: "Голландский лекарь и добрый аптекарь, помолаживающий старух" (старухи до 70-ти лет включительно спешат помолодеть; некоторых несут мужья); "Свет на выворот" (нищий богатому милостыню дает, а он от него берет); "Малые дети старика спеленали, штобы не плакал, всячески забавляли" и мн. др. Множество К. того времени скопированы с чужих образцов, другие — заимствованы с переделкою. Скопированные награвированы спешно и посредственно, свои же сочинены и исполнены еще хуже, за редкими исключениями. Целые серии картинок лубочных, назначенных для народа, рисованы и гравированы самоучками весьма неискусно, но в подписях к ним высказался народный юмор, хотя часто по поводу очень низменных сюжетов. Но вообще первые самостоятельные русские К. появились лишь в первой четверти нынешнего столетия, это К. И. Теребенева и Иванова на поход Наполеона в Россию ("Наполеона бреют в бане", "Ретирада конницы", "Кухня главной квартиры в Москве", "Смотр французским войскам на обратном походе через Смоленск", "Рыцарская поездка Наполеона из Варшавы", "Благоразумная ретирада доставит мне спокойствие", "Французы, голодные крысы, в команде у старостихи Василисы" и проч.). В теребеневских рисунках виден художник, насмешливость - иногда очень удачная, иногда натянутая, но вообще эти К. достигли патриотической цели, возбуждали и удовлетворяли народ [См. Ровинской, "Народные картинки" (4 т. текста, собрание картинок)]. В начале 40-х годов вышел альбом К. Даля: "Похождения Виоль д'амура" — в 50 литогр. рисунках мало комического, вся соль в подписях. Потом стал выходить "Ералаш" (1846-49) с рисовальщиками М. Неваховичем и Н. А. Степановым, изображавшими главные стороны петербургского быта; преследовались шулера, осмеивались литераторы, акробаты благотворительности и др. Это были первые талантливые специалисты К., хотя не вполне овладевшие техникой рисунка. Впрочем, Степанов, сделавший до 3000 К., постоянно совершенствовался. Степанов рисовал патриотические К. во время Крымской войны, затем основал "Искру" и "Будильник". К тому же времени относится и известный жанрист-сатирик дня П. А. Федотов, для которого К., впрочем, была занятием второстепенным. Н. А. Степанов лепил и издавал также карикатурные статуэтки (до 80 лиц); его деятельность будет подробнее описана в отдельной статье. Общий характер его К.: остроумие рисунка и подписи, незлобие и полезность, насколько последняя была возможна, часто веселость и никогда порнография и вообще скабрезность. Во всяком случае это была сравнительно блестящая пора нашей К. В ближайшее к нам время зародилось несколько сатирических изданий ("Стрекоза", "Осколки", "Шут", "Будильник"), в которых трудятся много рисовальщиков (Н. Богданов, Н. Чехов, Малышев, Творожников, Порфирьев, Далькевич и многие др.), из которых самый плодовитый Н. Богданов, привычно и быстро рисующий сцены с изящными женскими фигурами, но без всякой правды и выразительности. Направление большею частью амурное, подписи слабые; впрочем, попадаются счастливые исключения. Г. Далькевич рисует настоящие бытовые сценки, иногда довольно характерные, но не заслуживающие тех размеров и отделки, которые им даны. Г. Порфирьев дает иногда сценки с легким юмором, г. Малышев — иногда довольно интересные бытовые сценки. Попытки политической К. на иностранные события слабы, пародии — обыкновенно натянуты. В общем — главное господствующее направление эротическое и скабрезное, а настоящий комизм — редок; нет ни одного выдающегося юмориста, который выказал бы постоянное и полезное направление в серии своих К. К. в Японии. В последнее время стали довольно много писать о состоянии искусства у японцев, у которых есть и свои карикатуристы, из которых известнее других — Гокусай (1760-1849, следовательно, современник европейцев Гойи, Роуландсона, Домье). Сцены между людьми, изображенными в виде животных, жирные и тощие женщины и такие же мужчины, вообще же живописал больше народные отечественные нравы, чем занимался политикой. Гокусай имел продолжателей, из которых можно назвать Бумпо, Бокузена и, наконец, Киосай, занимавшийся политической К., за что он и подвергался неоднократно тюремному заключению. В Японии существуют альбомы с произведениями особенного рода, в которых, по свидетельству некоторых писателей, вольность или распущенность изображений превосходит всякие пределы. Впрочем, европейцы должны знать, что такого рода злоупотребление искусством не чуждо и Европе и в особенности Франции и что оно рассчитано на низменные животные инстинкты человеческой природы.