— созывались не раз в течение XVIII и в начале XIX вв., до издания в 1833 г. Свода Законов. Уложение 1649 г. скоро обнаружило свои несовершенства, так что потребовалось издание дополнительных узаконений, например новоуказных статей (Полный Свод Законов, № 441) и пр. Вскоре, поэтому, возникает мысль о пересмотре всего уложения. В 1700 г. Петр Великий создает для этого палату об уложении, состоявшую исключительно из служилых людей, числом 70: бояр, окольничих, думных дворян и дьяков. Задачей палаты было составить новоуложенную книгу, т. е. сделать свод прежнего уложения с законодательным материалом, изданным с 1649 по 1700 гг. Палата работала 3 года, составила новоуложенную книгу, написала даже "предисловие" и "манифест", но затем была закрыта, и новоуложенная книга не была обнародована. В 1714 г. была учреждена новая К., работавшая до 1718 г. и оставшаяся также, без результатов. Она составила только до 10 глав уложения. В 1718 г. Петр решил прямо сочинить новое уложение, на основании законов русских, шведских и датских. В 1720 г. была составлена комиссия из 3 иностранцев и 5 русских; впоследствии количество ее членов несколько раз увеличивалось, были прибавлены члены от магистрата и синода, увеличен штат подьячих, но успешность комиссии не увеличилась. Протянув до смерти Екатерины I, комиссия исчезла сама собой. При Петре II возрождается опять мысль о составлении русского сводного уложения. В мае 1728 г. верховный тайный совет предписывает "выслать к Москве из офицеров и из дворян добрых и знающих людей из каждой губернии, кроме Лифляндии, Эстляндии и Сибири, по пяти человек за выбором от шляхетства" (П. С. З., № 5287). Правительство, таким образом, начинает уже обращаться к обществу. Выборы были, однако, неудачны; выборные, съехавшиеся к 1 января 1729 г., были отпущены по домам, а назначены новые выборы, под контролем губернатора и даже верховного тайного совета (П. С. З., № 5 412). Депутаты приехали уже в царствование Анны Иоанновны и были, очевидно, распущены по домам, так как 1 июня 1730 г. был издан новый указ, повелевавший немедленно окончить начатое уложение "и определить к тому добрых и знающих людей..., выбрав из шляхетства, и духовных, и купечества", причем последним двум быть в К. только тогда, "когда касающиеся к ним пункты слушаны будут" (П. С. З., № 5567). Так как большинство депутатов не приехало, то правительство решило отпустить приехавших по домам, а учредило К. из чиновников. Последняя работала в продолжение всего царствования Анны Иоанновны, перешла в царствование Елизаветы Петровны и замерла около 1744 г., оставшись опять-таки без всяких результатов. 28 июля 1754 г. была учреждена новая К. из 8 членов, в состав которых входил профессор Штрубе де-Пирмонт. К. распадалась на общую и частные, которые состояли при коллегиях. Общая К. окончила большую часть своих работ (о суде, о делах уголовных и о правах состояний), часть из оконченного поднесла на утверждение императрицы, но такого утверждения не последовало. Частные К. ничего не сделали. В 1760 г. К. обратилась в сенат с "доношением", в котором, ссылаясь на законодательный собор 1648—1649 гг. и на попытки правительства обращаться за содействием к обществу в XVIII в., просила созвать представителей разных классов населения для участия в составлении нового уложения. Сенат согласился с этим, и сроком съезда для депутатов было назначено 1 января 1762 г. Выборы затянулись, депутаты съезжались медленно, так что не все были налицо даже и тогда, когда на престол вступила Екатерина II. Съехавшиеся депутаты оставались без дела, не принимая участия в работах К. С переездом, 1 сентября 1762 г., императрицы в Москву для коронации, переехала туда и К., а с ней вместе и депутаты. Последние стали просить, наконец, отпустить их по домам, и в январе 1763 г. они были распущены. К., их вызвавшая, продолжала свои работы еще года четыре: 12 января 1767 г. о ней еще упоминается в архивных делах.

Кроме К., имевших целью составление общерусского уложения, в первой половине XVIII в. заседали еще две К. — одна для составления свода остзейских законов, другая — малороссийских. Остзейская или, как она обыкновенно называлась, лифляндская К. была учреждена в 1728 г., по прошению лифляндского дворянства (П. С. З., № 5330), и окончила свое существование в 1755 г. Лифляндское дворянство избрало 6 человек, которые составили проект свода местных законов (в 5 книгах), под названием нового лифляндского рыцарского и земского права. Проект в 1741 г. был представлен в кабинет министров, который для рассмотрения его образовал особую комиссию, а последняя передала его, со всеми замечаниями, в юстиц-коллегию. В 1755 г. проект, по распоряжению сената, был передан в комиссию для составления общерусского уложения, где и разделил судьбу всех работ этой комиссии. Малороссийская К. была учреждена в 1728 г. (П. С. З., № 5324) и действовала в продолжение 15 лет, причем не раз менялся как состав ее членов, так и место заседания (сначала Глухов, затем Москва и опять Глухов). Свод малорусских законов был составлен в Глухове в 1743 году, а в 1744 г. правитель Малороссии, Бибиков, внес его в сенат, где судьба проекта в продолжение 12-ти лет остается неизвестной. В 1756 г. он был возвращен гетману Разумовскому для пересмотра, и гетман в 1758—59 гг. созывал для этого старшину в Глухове. Последняя, ввиду разногласий, не пришла к определенным заключениям, и проект, по мнению Кистяковского, был умышленно забыт.

14 декабря 1766 г. последовал манифест Екатерины II, которым представители разных сословий призывались "не только для того, чтобы от них выслушать нужды и недостатки каждого места, но допущены они быть имеют в комиссию, которой мы дадим Наказ, для заготовления проекта нового уложения к поднесению нам для конфирмации". Мысль о созыве подобной К. принадлежала всецело самой императрице и навеяна была на нее чтением западноевропейских писателей, в особенности "О духе законов" Монтескье (мнение В. И. Сергеевича). В руководство К. был написан императрицей Большой Наказ (см.), в самых общих, подчас даже туманных чертах намечавший те вопросы, которые, по мнению императрицы, должны быть разрешены созываемой комиссией. Многие из намечаемых вопросов прямо были заимствованы из Монтескье и Беккарии. Императрицу много занимал вопрос о составе комиссии, и план, составленный князем Вяземским, обер-прокурором Всеволожским, генерал-рекетмейстером Козловым и Кузьминым, был значительно видоизменен Екатериной II. По обряду выборов, депутатов должны были прислать отдельные сословия: дворяне, горожане, козаки и свободные сельские обыватели. Духовенство не имело в К. депутатов, и митрополит Дмитрий Сеченов был представителем синода, а не духовенства, как были представители и других государственных учреждений: сената, коллегий и пр. Это резко отличает состав К. от состава земских соборов, где духовенство занимало первенствующее значение. Практика, впрочем, представляет и обходы обряда выборов: в Угличе, например, духовенство принимало участие в выборах и составлении наказов. В СПб. и Москве выборы были всесословными, и последние — не без ведома императрицы. Представителями столиц явились, таким образом, высокопоставленные лица вместо горожан. Такие выборы были исключениями; обыкновенно депутат от города избирался городскими обывателями — купцами, цеховыми ямщиками, канцелярскими чиновниками и пр. Иные города присылали больше депутатов, чем полагалось по обряду; зато бывали, правда — сравнительно редкие, случаи, когда обыватели старались как-нибудь отделаться от посылки депутатов (Борисоглебская слобода Ярославской губернии), или совсем их не посылали (уезды Масальский, Кологривский, Цивильский, Звенигородский и др.). По счету профессора Латкина, вся вообще К. состояла из 564 депутатов, из которых 28 были от правительства, 161 от дворян, 208 от горожан, 54 от козаков, 79 от крестьян и 34 иноверца. Представителями дворян были, по преимуществу, военные (109 человек), горожан — купцы (173 человека), а затем мещане, секретари магистратов, духовных правлений и пр.; малорусские города присылали даже козаков, сотников, полковых писарей и пр. Сельское население и козаки присылали депутатов из своей среды; депутаты иноверцы (самоеды, башкиры, черемисы и пр.), большей частью, не знали русского языка, и им было разрешено выбрать в помощь особых "опекунов", знающих русский язык. Избиратели должны были заявить через депутатов о своих "нуждах и недостатках"; поэтому депутат снабжался особым наказом, на составление которого, по обряду выборов, полагался довольно короткий срок — три дня. Составление наказа велось под руководством выборного представителя сословия. Издаваемые в "Сборнике Императорского Исторического Общества" наказы показывают, что население, большей частью, отнеслось очень серьезно к своим задачам, и наказы, поэтому, являются важным материалом не только для изображения "нужд, желаний и стремлений в эпоху Екатерининской комиссии", но также и для истории русского государственного строя в XVIII в. (предисловие профессора В. И. Сергеевича к XVIII т. "Сборнику Императорского Исторического Общества"). Таких наказов, как наказ муромских дворян, заявивших, что они нужд и отягощений не знают, очень немного. Они являются, во всяком случае, исключениями. Депутаты привозили иногда по несколько наказов. Так, депутат архангелогородской провинции Чупров привез 195 наказов, а два депутата от 2 других провинций Архангельской губернии привезли 841 наказ. Вообще число наказов значительно превышает численность депутатов. На 161 дворянского депутата имеется 165 наказов, на 208 городских — 210, на 167 крестьянских, считая козаков и иноверцев — 1066 наказов. Выборы и составление наказов, по большей части, происходили свободно, без видимого давления администрации. Только в Малороссии генерал-губернатор Румянцев оказал давление на избирателей, когда те захотели внести в наказ просьбу об избрании гетмана. Екатерина, впрочем, не разделяла опасений Румянцева. 31-го июня 1767 г. состоялось открытие К., под председательством генерал-прокурора. В этом же заседании был избран маршал (председатель) К. Из трех представленных кандидатов Екатерина утвердила А. И. Бибикова. Маршалу принадлежала руководящая роль в собрании: он назначал заседания, вносил предложения, ставил их на голосование. Кроме маршала никто из членов не имел права вносить предложения. В случае равного разделения голосов маршалу принадлежало их два. Столько же голосов принадлежало и генерал-прокурору, который присутствовал в К. и с которым маршал должен был совещаться о делах. Дела вообще решались по большинству голосов.

Для разработки отдельных вопросов общая К. избрала 15 частных, из 5 человек каждая. Кроме них действовали еще 4 К. Главнейшей из них, предписанной даже наказом, была дирекционная, которой принадлежало руководящее начало в деятельности всех К. Членами ее были утверждены императрицей все лица из высшей знати, хотя в числе представленных К. кандидатов были и четыре горожанина. Затем следует К. сводов, задача которой состояла в собирании законов по разным предметам; К. наказов занималась извлечением инструкций из депутатских наказов и, наконец, экспедиционная К. заведовала исправлением слога во всех законодательных проектах. Члены всех этих К. могли принимать участие в прениях и К. общей; в деятельности своей они должны были руководствоваться большим наказом, наказами депутатскими и действующими законами. Работы частных К. не были приведены в тесную связь с работами общей К., а потому случилось, например, что когда был внесен в общую К. проект прав благородных, оказалось, что она еще не приступала к обсуждению дворянских наказов. Работы общей К. отличались вообще случайностью и отсутствием системы. В. И. Сергеевич совершенно справедливо приписывает это полной неподготовленности к делу руководителей К. и, в частности, Бибикова. 8 первых, например, заседаний К. были посвящены чтению большого наказа, обряда управления и определению о поднесении Екатерине II титула "великой, мудрой матери отечества"; затем с 8 по 15 заседание прочли 12 крестьянских наказов, 10 заседаний было посвящено чтению законов о правах благородных, потом перешли в продолжение 36 заседаний к чтению законов о купечестве и т. д. Никакого голосования не происходило, и заседания К. отличались, вследствие этого, полной бесплодностью. Это не укрылось от императрицы. Ее разочарованию в К. следует приписать то обстоятельство, что с 10 июня 1768 г. К. собирается вместо пяти четыре раза в неделю, в августе и сентябре было только по 7 заседаний, а 6 октября маршал объявил, что впредь К. будет собираться только два раза в неделю. Наконец, 18 декабря 1768 г. маршал объявил, что ввиду того, что многие депутаты должны отправиться к войску на службу, по случаю объявления войны Турции, К. распускается впредь до созыва вновь; члены же частных К. должны продолжать свои работы. Военные действия против Турции не были только предлогом для распущения К. Многие депутаты принадлежали к военному сословию и еще раньше маршальского объявления просились в армию. Во время турецкой войны К. все еще считалась существующей. Заседания ее отсрочивались сначала до 1 мая, затем до 1 августа и 1 ноября 1772 г., наконец, до 1 февраля 1773 г. "Уложенная К." упоминается еще в 1775 г. в числе учреждений, прибывших вместе с императрицей из СПб. в Москву. Таким образом К. никогда не была распущена, а просто была забыта. Причины такого забвения В. И. Сергеевич находит в ее бесплодности, неизбежной "при неправильной постановке задачи ее, при многих недостатках организации и, наконец, при полном неумении руководящих людей не только исправить искусным применением первоначально допущенные ошибки, но просто привести в исполнение, что в предписаниях Екатерины было исполнимого". В письмах Екатерины есть, впрочем, указания на то, что К. не прошла совершенно бесследно для дальнейшего русского законодательства. Ее следы носит изданное, например, в 1775 г. знаменитое Учреждение о губерниях. См. статью К. составления законов.

Литература. В. Н. Латкин, "Законодательные К. в России" (т. I, СПб., 1887); И. И. Дитятин, "Из истории русского законодательства XVI-XVIII столетий" ("Русская Мысль", 1888, I-IV, X, IX); С. В. Пахман, "История кодификации гражданского права" (СПб., 1876); И. В. Теличенко, "История кодификации малороссийского права до введения Свода Законов" ("Киевская Старина", 1888, и отд.); "Обозрение исторических сведений о Своде Законов" (1837); Н. В. Калачов, "Материалы для Сводного Уложения 1701 г.", извлеченные из подлинных дел ("Архив" Калачова, 1860—61 гг., кн. 5); Д. Поленов, "Материалы для истории русского законодательства", издаваемые II отделением собственной Е. И. В. канцелярии. Выпуск I: Палата об Уложении" (СПб., 1865); "Проекты уголовного уложения 1754—1766 гг." (изданы под ред. А. А. Востокова, с предисловием Н. Д. Сергеевского, СПб., 1882); А. Ф. Кистяковский, "Права, по которым судится малорусский народ" (К., 1878); С. М. Соловьев, "История России" (т. XIV-XXVII); его же, "Рассказы из русской истории XVIII в. К. об Уложении 1767 г." ("Русский Вестник", 1861, т. 35); "Материалы для истории К. о сочинении проекта нового Уложения 1767—74 гг." ("Русский Вестник", 1861, № 12); В. Авсеенко, "Малороссийское шляхетство в 1767 г." ("Русский Вестник" 1863, т. 46); Д. Поленов, "Исторические сведения о Екатерининской К. для сочинения проекта нового Уложения" (СПб., 1869—75); Н. В. Калачов, "XV присуждение Уваровских премий" (о труде Поленова); Бланк, "Екатерининская К. 1767—69 гг." (Русский Вестник", 1876); С. К. Брюлова - Кавелина, "Общественные идеалы в Екатерининскую эпоху. Дворянские наказы" ("Вестник Европы", 1876, № 1); В. И. Сергеевич, "Откуда неудачи Екатерининской законодательной К." (там же, 1878, № 1); И. И. Дитятин, "Екатерининская К. о сочинении проекта нового Уложения" ("Юридический Вестник", 1879, т. 1); А. Г. Брикнер, "Большая К." ("Ж. М. Н. Пр.", 1881, ч. 217 и 218); Д. И. Багалей, "К истории Екатерининской К. для составления проекта нового Уложения" ("Киевская Старина" 1885, № 9); М. А. Липинский, "Новые данные для истории Екатерининской К. о сочинении проекта нового Уложения" ("Ж. М. Н. Пр.", 1887, ч. 251); Я. Абрамов, "Сословные нужды, желания и стремления в эпоху Екатерининской К." ("Северный Вестник", 1886); "Сборник Императорского Русского Исторического Общества" (тт. IV, VIII, XIV, XXXII, XXXVI, XLIII и LXVIII); "Наказы малороссийским депутатам 1767 г." (изд. "Киевской Старины", Киев, 1889); В. Н. Латкин, "Наказ города Архангельска" ("Юридический Вестник" 1886, т. XXIII); "Чтения в Обществе летописца Нестора", кн. V "Материалы к истории деятельности Румянцева".