— по отношению к сельскому населению является весьма тяжким преступлением, так как нередко лишает земледельца последнего рабочего скота, а вместе с тем и возможности обрабатывать свое поле. Поэтому уже древние законодательства рассматривали К. как кражу квалифицированную. В древнегерманском праве К. влекло за собой побитие камнями или пробитие колом. "Русская Правда" (синодальный список) грозит конокрадам высшим из известных ей наказаний — потоком и разграблением; псковская судная грамота ставит "коневого татя" наряду с "переветником" (государственным изменником) и устанавливает для него смертную казнь; виселицей грозит конокраду, пойманному с поличным, и судебник короля Казимира 1468 г. Законодательные памятники московской эпохи не выделяют К. в особый вид квалифицированной кражи; уложение 1649 г. говорит только о краже лошади на службе, определяя за нее отсечение руки. Объясняется это отчасти тем, что конокрады рассматривались как "ведомые лихие люди", для которых всякая кража влекла за собой смертную казнь. Для предупреждения К. и сбыта краденых лошадей в московской Руси, при продаже лошадей, совершались особые записи, по форме тогдашних купчих крепостей, с обозначением примет проданного коня. Аналогичные записи и поныне в ходу в крестьянскому быту и обычно снабжаются печатью сельского старосты, но законом значение их не определено, хотя вопрос о введении "конских паспортов" неоднократно возбуждался. Многие усматривают в этом лучшее средство борьбы с К., которое пустило глубокие корни в нашей сельской жизни и особого развития достигло в степных областях. В некоторых местностях К. получило характер промысла: конокрады имеют особых начальников, свои притоны, разменные пункты, пристани, перевозы и тракты; организация К. идет далеко за пределы не только уезда, но и губернии. При такой обстановке борьба с К. для полиции становится делом весьма трудным. Крестьяне часто прибегают к жестокому самосуду над конокрадами, пойманными с поличным, а иногда и над лицами, только подозреваемыми в систематическом К. По уложению 1845 г. за кражу лошадей и всякого рабочего скота наказание увеличивалось на одну степень. В 1848 г. установлены были, в виде опыта на 3 года, особые правила для губерний, в которых К. было особенно распространено (Полное Собр. Зак. № 21905): постановлено было, чтобы дела о конокрадах рассматривались судами вне очереди, чтобы за выдачу сообщников наказание конокрадам смягчалось, чтобы конокрады, отбывшие наказание в арестантских ротах (если они не были перемещены в разряд исправляющихся), обязательно отдавались в солдаты, а неспособные к военной службе были переселяемы в Сибирь; за поимку и представление властям конокрада установлено было вознаграждение в 3 руб. (отменено в 1868 г.); в губерниях Астраханской, Оренбургской, Саратовской, Пензенской, Симбирской, Тамбовской, Тульской, Казанской, Вятской, Нижегородской, Владимирской и Костромской учреждены особые комиссары для пресечения К. В 1854 г. правила эти продолжены еще на три года, распространены и на кражу рабочего скота и введены в зап. губерниях; комиссары для пресечения К. были переименованы в следственные приставы. В том же 1854 г. аналогичные меры приняты были и в зап. Сибири. В 1865 г. должности следственных приставов по пресечению К. были упразднены, а дела их переданы для дальнейшего производства судебным следователям; но в 1866 г. они были восстановлены в Кубанском, а в 1868 г. — в Сибирском казачьем войске. По закону 18 марта 1880 г., в местностях, где введены Судебные Уставы импер. Александра II, дела о краже лошадей, а также рабочего и домашнего скота изъяты из ведения волостных и станичных судов и подчинены ведомству мировых судебных установлений и общих судебных мест; изъятие это не распространяется на сельские суды Закавказья (закон 7 апр. 1886 г.), а также на волостные суды в местностях, где введено положение о земских начальниках. За кражу лошади тюремное заключение может быть увеличено до одного года; если же судом признано, что виновный в краже лошади занимается К. в виде промысла, то он подвергается лишению всех особенных прав и преимуществ и ссылке на житье в губернии Томскую или Тобольскую, с заключением на время от 1 года до 2 лет, или работам в исправительных арестантских отделениях на время от 1½ года до 2½ лет (ст. 1654 ¹ улож. о наказ.). Тому же наказанию (или одной степенью ниже) подвергаются и лица, занимающиеся, в виде промысла, скупкой или сбытом заведомо краденых лошадей (ст. 931 улож. о наказ.); обвинение в такой скупке или сбыте краденых лошадей может быть возбуждено и помимо указаний на какие-либо отдельные случаи похищения той или другой лошади (решение угол. кассац. дпт. сената 1883 г. № 20). Для некоторых местностей судебное преследование признано было мерой, недостаточной в борьбе с К. В 1886—87 гг. изданы правила об административной высылке в Восточную Сибирь инородцев и лиц оседлого русского населения, обвиняемых или подозреваемых в неоднократных кражах лошадей и скота в пределах Астраханской губ., в Сальском округе Области Войска Донского и в губернии Ставропольской. Согласно этим правилам, приложенным к 277 ст. устава о предупреждении и пресечении преступлений (Св. Зак., т. XIV, изд. 1890 г.), местное начальство, при самом возбуждении вопроса о подобной высылке, подвергает обвиняемого или подозреваемого в К. предварительному аресту, а затем предлагает обществу, к которому он принадлежит, составить приговор о высылке в Сибирь; если общество не изъявит согласия на составление подобного приговора, то окончательное решение вопроса о высылке предоставляется министру земледелия и государственных имуществ или военному, по соглашению с министром внутренних дел. Проект нового уголовного уложения, признавая К. за "бич беднейшего земледельческого населения нашего отечества", рассматривает его, однако, как простую кражу, находя, что усиление наказуемости его может быть достигнуто применением к виновным в конокрадстве постановлений о краже шайкой, а также путем увеличения наказания за рецидив и совокупность.