(sanguis, αϊμα) — К. уже издавна известна людям в качестве более или менее ярко-алой жидкости, наполняющей тело теплокровных и холоднокровных животных. Только в XVII столетии открыты были, наконец, те форменные элементы К., присутствием которых обусловливается и самый цвет К., т. е. красные шарики К. (Мальпигий, Сваммердам и Левенгук). После того исследование К. как микроскопическое, так и химическое пошло вперед быстрыми шагами. В настоящее время уже известно, что К., при нормальных условиях, состоит из почти бесцветной жидкости, называемой плазмой, и из взвешенных в ней форменных элементов — так называемых красных и белых шариков. За последние десятилетия установлен был, наконец, факт существования еще третьих форменных элементов в нормальной крови, именно так назыв. пластинок К., замеченных уже Максом Шулцем, Келликером и Ранвье, но подробнее исследованных Биццоцеро, Раушенбахом и Слефогтом. Цвет К. отличается большой изменчивостью, так, напр., все, что понижает газообмен, или, другими словами, поступление кислорода в организм, делает цвет К. более темным. Соответственно с этим люди, ведущие сидячий образ жизни, имеют более темную кровь, чем те, которые много ходят и вообще производят много движений. У молодых людей кровь бывает более алой, чем у стариков, у женщин (Нассе) она бывает более светлой, чем у мужчин. Ярко-алую К. мы находим обыкновенно в артериях, а темную, напротив того, в венах, вследствие чего эти разницы в окраске К. обозначают также иногда словами артериальная К. или венозная К. Колебания цвета К., при прочих равных условиях, могут зависеть также от числа красных кровяных шариков и от разнообразных колебаний химического состава К., в особенности же от большего и меньшего содержания в К. гемоглобина (см.). В некоторых исключительных случаях встречается так называемая "белая К." (Гьюссон), собственно красновато-белая. Она встречается изредка у кормящих животных, а также и у животных, подвергавшихся откармливанию. Проф. Нассе в подобной белой К. откормленного гуся определил более 7% жира, тогда как обыкновенно количество жира в крови гусей колеблется между 1,5 и 3,5 на 1000. У людей количество жира в К. увеличивается под влиянием пьянства, желтухи, легочной чахотки, брайтовой болезни и холеры. Температура К. сообразуется с температурой тела вообще; но, будучи выпущена из тела, различная К. остывает с различной быстротой. К., взятая во время усиленной сердечной деятельности, остывает медленнее, но вообще способность К. удерживать теплоту зависит также и от ее удельного веса. У беременных Нассе находил всегда К. холоднее, чем у небеременных женщин. К. обладает особым запахом, который оказывается различным у различных видов животных. В ранней молодости запах человеческой К. бывает слабый; он усиливается в годы половой зрелости; бывает резче выражен у сильных людей, чем у слабых. У мужчин сильнее, чем у женщин. Прибавление серной кислоты делает запах К. более отчетливым. Консистенция нормальной К. зависит, во-первых, от числа форменных элементов; во-вторых — от вязкости плазмы и в третьих — от температуры. Вообще же консистенция К. повышается и падает соответственно с удельным весом К. Удельный вес нормальной К. человека колеблется между 1,050-1,075. Нассе определял удельный вес К. более, чем в 400 случаях; при этом он убедился, что у мужчин удельный вес обыкновенно бывает выше 1,053 (до 1,059), тогда как у женщин он нередко составляет всего только 1,050. У беременных женщин Нассе встречал иногда даже К. с удельным весом в 1,045. Далее он заметил, что в молодые годы К. представляет более низкий удельный вес. Кроме того, на удельный вес К. очень сильно влияет также и образ жизни; чем лучше и обильнее пища, тем тяжелее К. Наконец, Дэви заметил, что удельный вес бывает больше по утрам и уменьшается к вечеру. Это явление объясняется тем, что в течение дня люди выпивают большое количество жидкостей, которые, всасываясь, обусловливают разведение К. Для верного понимания значения К. не должно забывать, что организм человека так же, как и животных, снабженных кровеносной системой, не представляет собой однородное целое, а состоит из бесчисленных разнообразных форменных элементов, из которых каждый обладает как видовыми, так и индивидуальными особенностями. Каждая отдельная клеточка нашего тела нуждается в определенной газовой и пластической среде, которой и служит именно К. Из К. каждая клеточка нашего тела получает и необходимый ей кислород и необходимую ей пищу. Сообщения разнообразных форменных элементов с К., текущей по бесчисленным разветвлениям волосной сети сосудов, устанавливается при посредстве той лимфы, которая находится снаружи стенок волосных сосудов в разнообразных тканевых промежутках, а также и в лимфатических каналах. Обмен веществ между К. и лимфой совершается главным образом путем осмоса и фильтрации.

Плазма К., получаемая после оседания шариков из охлажденной лошадиной К. или друг. способами, представляется бесцветной, прозрачной, вязкой жидкостью, удельный вес которой колеблется между 1,027-1,030. Химический состав плазмы представляется следующим: воды приблизительно 90%, белковых тел от 8 до 10%; из них 3-4% приходятся на сывороточный белок, 2-4% на сывороточный глобулин (= фибрично-пластическое вещество = параглобулин), затем очень небольшое количество на фибриногенное вещество. Что касается фибрин-фермента, то его вовсе не бывает в свежей К. или лишь следы и он образуется только по выпущении К. из тела, вероятно, вследствие распадения белых шариков К. (Ал. Шмидт). Далее плазма содержит от 0,1 до 0,2% средних жиров; небольшое количество жирных кислот и мыл; от 0,1-0,2% углеводов, состоящих из виноградного сахара и гликогена. Кроме того, в ней находится 0,9% солей, как-то натронных солей (хлористого натрия), углекислого натрия, сернокислого натрия, фосфорнокислого натрия, фосфорнокислого кальция и фосфорнокислой магнезии. Щелочность К. обусловливается, главным образом, углекислым и средним фосфорнокислым натрием. Затем в плазме находятся также и газы (см. Газы крови). Наконец, в плазме К. бывает до 0,02% веществ обратного метаморфоза. Что касается кровяной сыворотки, т. е. плазмы К., лишенной, вследствие свертывания, своей волокнины пли фибрина, то об этом см. Свертывание крови. Красные шарики К., открытые в XVII ст., обусловливают красный цвет К. Они в отдельности обладают очень слабой окраской и притом скорее желтой, чем красной, но, когда несколько шариков лежат друг на друге, они приобретают несомненно красный оттенок. Красные тельца К. представляются под микроскопом однородными, совершенно просвечивающими двояковогнутыми кружочками, имеющими в диаметре от 7 до 8 μ (μ, микрон=0,001 мм), а в толщину от 1 до 2 μ. Кружочки эти обладают упругостью и меняют свою форму под влиянием давления или влечения. Удельный вес их значительно больше удельного веса плазмы, он колеблется между 1,088-1,105. В общем К. содержит около одной трети или несколько менее половины всего весового количества шариков, тогда как остальная часть приходится на плазму. Гоппе-Зейлер в 1000 частях венозной К. лошади нашел 326 ч. шариков и 674 ч. плазмы. Объем красного кровяного тельца равняется 0,000 0 00077217 куб. мм, поверхность его = 0,000128 кв. мм. В одном куб. миллиметре К. у мужчины заключается более 5000000 красных шариков; если общая масса К. 44000 куб. см., то поверхность всех шариков доходит до 2816 кв. метров. Через легкие в одну секунду проходит 176 куб. см. К., кровяные тельца которой представляют поверхность в 81 кв. м. (Велькер). В венозной К., а именно маленьких вен кожи число красных шариков больше, чем в К. артерий. Так как число красных шариков обратно пропорционально количеству плазмы, то все, что увеличивает количество последней, ведет к уменьшению числа красных шариков; так, напр., обильное питье ведет к понижению числа их. Хорошая и обильная пища увеличивает их число; также действует жизнь в деревне и физическое упражнение. Вообще число и величина красных шариков подвержены значительным колебаниям; так, напр., на основании произведенных на 174 животных различного вида более чем 40000 измерений установлены следующие факты: во-первых, красные шарики уменьшаются под влиянием повышенной температуры тела, угольной кислоты, морфия и лихорадки; напротив того, они увеличиваются под влиянием холода, кислорода, хинина и синильной кислоты. Подобные колебания в числе и величине (диаметре) красных кровяных шариков должны, конечно, очень сильно отражаться на ходе всего газообмена в теле, так как физиологическая роль красных шариков, главным образом, сводится на то, что они служат разносителями кислорода. Соответственно с этим мы и видим, что величина красных шариков бывает тем больше, чем меньше оказывается число их у того или иного вида животных; так напр. у козы, имеющей 18 млн. шариков в куб. мм, красные шарики имеют величину в 3,5 μ., тогда как у электрического ската число их равно 140000 в 1 куб. мм, а величина достигает зато 27 μ. Соответственно с этим все, что ослабляет газообмен, отражается тотчас же и на числе красных телец крови; так, напр., безвыходное пребывание в комнате даже в течение немногих дней вызывает абсолютное падение числа красных шариков (Маллясе). У сурков во время зимней спячки число красных шариков, по Фирордту, уменьшается с 7 млн. на 2 млн. в 1 куб. мм. Химический состав красных шариков во влажном состоянии представляет 56,5 ч. воды и 43,5 твердых частей. Последние почти исключительно состоят из органического вещества; неорганические соли в них составляют менее 1%. В 100 ч. высушенного органического вещества находится (Жюдель) гемоглобина 90,54; протеиновых веществ 8,67; лецитина 0,54; холестеарина 0,25. В 1000 частях золы красных шариков найдено хлористого калия 3,679; сернокислого калия 0,132; фосфорнокислого кальция 2,343; фосфорнокислого натрия 0,633; фосфорнокислого кальция 0,094; фосфорнокислой магнезии 0,060; свободного едкого натра 0,341. Гемоглобин содержит от 0,4 до 0,5% железа; во всей К. находится 2,36 г железа. В легких гемоглобин красных шариков соединяется химически с кислородом, причем получается оксигемоглобин, представляющий очень нестойкое химическое соединение, отдающее очень легко кислород различным тканям, через которые кровь проносится по волосным сосудам. К., содержащая оксигемоглобин, бывает ярко-алой артериальной К., не обладающей дихроитическими свойствами; тогда как венозная, т. е. содержащая редуцированный гемоглобин (без кислорода) К. бывает темно-красного цвета и имеет дихроизм, т. е. она представляется при проходящем свете зеленой, а при падающем на нее свете красной (см. Гемоглобин). Красные шарики находятся во время жизни в состоянии беспрерывного разрушения, свидетельством чего служат осколки их, находимые в печени, селезенке и в особенности масса выделяемых с желчью желчных пигментов, происхождение коих из гемоглобина К. представляется вполне доказанным; очевидно, что образование этих пигментов сопряжено с разрушением красных шариков и дальнейшим превращением гемоглобина в клеточных элементах печени или желчных протоков. Возобновление же красных шариков совершается во взрослом состоянии организма отчасти в селезенке, где шарики запасаются, по-видимому, гемоглобином и, кроме того, в красном костном мозгу, где они происходят из протоплазмы ядросодержащих красных клеток. Наконец, допускают внутриклеточное образование красных шариков в так называемых сосудообразовательных клетках, где шарики образуются прямо на счет дифференцирования протоплазмы этих своеобразных клеток. Впоследствии эти клетки входят в сеть кровеносных сосудов, канализируются и содержащиеся в них красные шарики поступают в общий круг кровообращения. О количественной стороне этого разрушения и восстановления шариков мы не имеем пока верного представления. Белые кровяные тельца или лейкоциты, открытые в 1770 г. Гьюсоном: на 1 белый приходится от 500 до 1000 красных. В 1 куб. мм их насчитывается всего от 9000 до 15000. Число их у взрослых особенно повышается в периоде пищеварения, при нагноениях, при многих формах белокровия (лейкемии) иногда на 1 белый попадаются всего 5-10 красных; наоборот, численность их резко падает при голодании. Различают несколько видов белых шариков: 1) лимфоциты, состоящие из большого круглого ядра, окруженного очень тонким слоем протоплазмы; ими богата лимфа, протекающая через лимфатические железы; эти лимфоциты представляют все переходные ступени к 2) лейкоцитам одноядерным, наибольшей величины, снабженным одиночным ядром и обильным слоем гомогенной протоплазмы; 3) лейкоциты эозинофиловые (Эрлиха), заключающие одно ядро — дольчатое — и представляющие в протоплазме крупную зернистость, окрашивающуюся эозином в красный цвет; 4) лейкоциты многоядерные, составляющие преобладающую форму белых шариков (более 70% всего числа шариков), содержащие с виду несколько ядер и обильный слой протоплазмы, богатый зернышками, окрашивающимися нейтральными анилиновыми красками, вследствие чего эти шарики наз. нейтрофиловыми шариками. Эти варианты белых шариков, замеченные давно Шульце, были особенно установлены работами Эрлиха и дополнены Усковым и находятся в известной генетической связи. Уже Либеркюн указывал на подвижность лейкоцитов, на способность их протоплазмы пускать отростки и изменять самопроизвольно свою форму подобно амёбам, вследствие чего движения их названы были амебоидными. Благодаря последним, лейкоциты способны захватывать своей протоплазмой вещества извне, различные зернышки, бактерии, кокки и вообще микроорганизмы; этой способностью не обладают наиболее юные белые клетки — лимфоциты, а также и вышеуказанные эозинофиловые лейкоциты, тогда как остальные две категории лейкоцитов — моноядерные и нейтрофиловые — отличаются в высшей степени выраженными поглощающими свойствами, лежащими, по весьма удачному выражении Мечникова, в основе фагоцитарной деятельности шариков, которые и были им названы фагоцитами. В настоящее время фагоцитарная деятельность лейкоцитов признается одной из наиболее выдающихся функций их в теле как при физиологических, так и при патологических условиях. Благодаря ей, лейкоциты несут огромную службу организму как в самой К., так и вне кровеносных сосудов — в тканях и органах. Стоит впрыснуть в К. какой-нибудь чуждый порошок туши, киновари, кармина и т. д., как вскоре все порошинки, плавающие в плазме К., перелавливаются лейкоцитами, уносятся ими к печени и селезенке, и передаются ими эндотелию их сосудов, и К. вскоре освобождается ими от посторонних к ней примесей. Во время этой очистительной работы в извлеченной в это время для исследования капле К. находят вдвое, втрое меньшее число белых шариков, чем при норме, потому что многие — лейкоциты или фагоциты — заняты при этом в органах передачей им выловленных из К. чуждых порошинок (Вериго) и, следовательно, отсутствуют на время в циркулирующей К. Лейкоциты могут, поэтому, вполне считаться защитниками крови и это безразлично — будут ли в К. введены порошинки индифферентных веществ или самые злые бациллы, например сибирской язвы, или др. Если число последних не превосходит наличные силы фагоцитов, то К. вскоре очищается от нашествия даже бацилл.

Благодаря амебоидным движениям, лейкоциты способны эмигрировать из полости кровеносных и лимфатических сосудов в ткани, т. е. они пробуравливают отростками цемент, связывающий сосудистый эндотелий, и тянутся через остальные оболочки сосуда наружу в ткани, т. е. совершают эмиграцию. Эта последняя имеет место и при нормальных условиях, но только в сравнительно слабой степени; при воспалениях же эмиграция усиливается донельзя и шарики, накопляясь чрезмерно в воспаленном гнезде, обращаются постепенно в гнойные шарики. Нормальная же эмиграция, совершаемая в физиологических границах, ведет к тому, что в тканях вне сосудов всегда странствуют блуждающие клетки, т. е. те же лейкоциты, задачи которых бывают очень разнообразны. На длинном пути ворсинок тонких кишок лейкоциты забирают из полости кишечного канала зернышки жира (Заварыкин), пептоны (Либермейстер) и вносят то и другое в струю крови и лимфы; они являются даже разносителями углевода — гликогена, так как последний обыкновенно находим в живых белых шариках и, след., лейкоциты играют выдающуюся роль в усвоении и разнесении пищевых веществ по телу. Мало того, стоит только какой-нибудь ткани, напр. нервной, начать перерождаться жировым образом, как в это место собираются лейкоциты, забирают зернышки жира и расчищают почву для возможности постройки новой ткани (Ранвье). Если какой-нибудь орган, за непригодностью его для организма, начинает перерождаться и готовится к отпадению, как напр. хвост лягушечьего головастика (при известной стадии его развития), то в него набирается масса фагоцитов, забирающих разрушающиеся части хвоста — его мышц, нервов и т. д. и уносящих в тело животного в качестве питательного материала (Мечников). Кроме того, по исследованиям Мечникова и его учеников, фагоциты или лейкоциты оберегают организм от внедрения в него болезнетворных микробов различных инфекционных болезней; в случае же проникновения их лейкоциты должны вести борьбу с этими микроорганизмами и в глубине тела в его соках, тканях и органах. Фагоцитарная теория инфекционных болезней имеет за себя теперь очень много хорошо расследованных примеров борьбы, где организм, в качестве самозащиты, пускает фагоцитов в ход для борьбы с микробами и где исход заболевания зависит от того: способны ли фагоциты захватить микробов и уничтожить их химическими силами своей протоплазмы или нет. За сторожевую службу лейкоцитов говорит и тот факт, что лейкоциты странствуют по слизистой оболочке зева, в легочных путях, на слизистой оболочке кишечного канала, т. е. на всех местах, откуда легче всего могло бы произойти нашествие тех или иных микробов и проникание их в животные соки. Дотрогивание лейкоцитов до той или другой твердой поверхности возбуждает в протоплазме их наклонность к пусканию отростков, коими фагоциты пользуются как бы ножками для передвижения и как хватательными орудиями. С другой стороны, Лебером уже давно было доказано, а затем опытами Массара, Борде, Бухнера и друг. с отчетливостью выяснено, что лейкоциты обладают и чувствительностью химической к различным химическим продуктам, обнаруживая к ним или влеченье, или отталкивание, вследствие чего химиотаксию их делят на положительную и отрицательную — при первой вещества притягивают к себе лейкоцитов, при второй отталкивают их. Обыкновенно лейкоциты притягиваются жидкостями, взятыми из культур различных микробов; понятно, поэтому, что причина устремления фагоцитов к местам внедрения микробов в тело лежит в химиотактических свойствах лейкоцитов.

Лейкоциты играют и роль пластического тканевого материала, так как доказано, что странствующие лейкоциты могут при известных условиях обратиться в оседлые клетки соединительной ткани и, следоват., служить на постройку ткани. Возможно, что они ложатся в основу образования многих опухолей. Во всяком случае теперь более чем когда стало сомнительным прежнее предположение о возможности превращения белых шариков в красные. Деятельность лейкоцитов находится в огромной зависимости от окруж. темп., от присутствия кислорода. Повышение темп. до 40° Ц. усиливает их амёбоидную, фагоцитарную деятельность, а также и присутствие кислорода. Предполагаемое парализующее действие хины на деятельность лейкоцитов (Бинц) не оправдывается прямыми опытами на животных, и напротив того, хина, по-видимому, вызывает увеличение числа белых шариков и скорее усиливает фагоцитарную деятельность шариков в теле. Этим скорее всего бы объяснялось благотворное влияние хины при инфекционных заболеваниях. О химическом составе белых шариков судят по химическому составу гноя, представляющего как бы умерших белых шариков. По Гоппе-Зейлеру, на 100 ч. сухого остатка из гнойных шариков имеется белковых веществ около 14, нуклеина около 35, лецитина жира 14, холестеарина-7, церебрина-5, экстрактивных веществ-4,5, нерастворимых веществ-20. В золе же преобладает хлористый натр и фосфорнокислые соли и в особенности свободная фосфорная кислота, принадлежащей нуклеину, т. е. ядерному веществу, весьма богатому фосфором. Состав живых лейкоцитов отличается от состава гнойных шариков присутствием в первых гликогена, который в гнойных шариках уже находится, вероятно в форме сахара. Что касается третьей форменной части К., т. е. кровяных пластинок, то число их в куб. мм К.=250000 и роль их представляется неустановленной; полагают, что они играют важное значение в свертывании К. (см.).

Кровь остальных позвоночных не представляет существенных отличий от крови человека, за исключением особенностей в форме, величине и строении форменных элементов — красных и белых кровяных телец (см. соответственные статьи). У ланцетника (Amphioxus) кровяных телец нет вовсе, нет и особого вещества, служащего для разнесения по телу кислорода. К. представителей других типов животного царства часто отличают от К. позвоночных и сближают с лимфой последних (давая ей название гемолимфа и др.). Однако, существенного и общего различия между К. позвоночных и остальных животных не существует. В простейших случаях в К. нет особого вещества, служащего для дыхательных целей (для разнесения по телу кислорода) и кислород разносится в таком случае в виде простого раствора в крови. Чаще дыхательная функция крови выполняется благодаря существованию особого вещества, способного вступать в соединение с кислородом и заключенного в форменных элементах (кровяных тельцах) или растворенного в жидкой части крови и служащего, в последнем случае, и для дыхания, и для питания. Таков, напр., гемоцианин, встречающийся в крови моллюсков и суставчатоногих; у некоторых представителей обоих этих типов его заменяет гемоглобин, тоже содержащийся в растворе в жидкой части крови, напр. у катушки (Planorbis) из моллюсков, у дафнии (Daphnia), Branchipus (см. Жаберноногие) из ракообразных, у личинок Chironomus plumosus из насекомых. Форменные элементы К. могут быть двоякого рода: одни соответствуют красным кровяным тельцам позвоночных и не имеют способности изменять форму, выпуская отростки, другие соответствуют белым кровяным тельцам и отличаются амёбообразными движениями (почему их иногда называют "амёбоциты"). Тельца первого рода менее распространены и встречаются то лишь у отдельных представителей данной группы (напр. среди моллюсков, асцидий, кольчатых червей, иглокожих), то у всех представителей группы (у пикногонов, сипункулид); в них чаще всего содержится гемоглобин, но могут вместо него содержаться и другие вещества. Иногда из форм весьма близких между собой одна имеет эти тельца, другая не имеет (напр. у Arca tetragona они есть, у Arca Noae — нет). Более распространены амёбоциты, которые есть в крови почти всегда; кроме функции питания они играют роль при восстановительных процессах и обладают способностью к фагоцитозу (см. выше, также статьи Белые кровяные тельца, Фагоциты, Гистолиз). У некоторых из животных с твердыми покровами (именно у многих суставчатоногих) в крови содержится фибрин, который, свертываясь, останавливает кровотечение при поранениях; особенно развита эта способность у форм, обладающих способностью аутотомии, т. е. могущих произвольно отламывать некоторые части тела (ноги). У иглокожих фибрина нет, и рана закупоривается скоплением амёбоцитов. У моллюсков и червей, также лишенных фибрина, раны закрываются благодаря сильному сокращению кожных мускулов.

Болезни крови — К., по самой сущности своего образования и по значению своих функций, неизбежно видоизменяется в физическом и химическом отношениях в связи с самыми разнообразными процессами в организме, но болезнями ее можно считать только те изменения, которые не выравниваются присущей животному телу способностью регулировать временные уклонения в нем. Так, напр., питье обильных количеств воды увеличивает на время количество циркулирующей в организме К., но в здоровом состоянии избыток влаги выводится почками, кожей и легкими. Наоборот, сильное потение уменьшает количество жидких частей К., но эти потери быстро восстановляются тканевыми жидкостями. Если же в К. наступают изменения, отсутствующие при нормальном состоянии, то мы имеем дело с тем или другим заболеванием ее. С другой стороны, если всякая аномалия К., вследствие присущего ей питательного значения для всех органов и тканей тела, отражается в большей или меньшей степени на них, то, в свою очередь, и все болезни нашего организма оказывают большее или меньшее влияние и на К. Так, напр., она очень резко изменяется почти при всех отравлениях, причем дело может дойти даже до гибели кровяных шариков (при отравлении, напр., бертолетовой солью), вытеснения кислорода другими газами (окисью углерода при угаре; углекислотой при задушении); при различных инфекционных болезнях (содержание в К. бактерий и продуктов их жизнедеятельности) и т. п. Продолжительные изменения К. имеют следствием весьма тяжелые и сложные расстройства организма. Их принято определять общим названием дискразия (см.). В отношении изменений общей массы К. и отдельных содержащихся в ней частей принято различать ненормальное уменьшение или увеличение как всей массы К., так и отдельных ее составных частей: малокровие (см.) и полнокровие (см.). Из других аномалий заслуживают внимания изменения формы красных и белых кровяных телец. Так, напр., объем первых при различных болезнях уменьшается (при гнилостной лихорадке, при отравлении окисью углерода, морфием) или увеличивается (от алкоголя и др.); при многих хронических и острых малокровиях, при отравлениях различными ядами, ожогах, некоторых инфекционных болезнях изменяется их форма, бледнеет окраска (клетки-тени), появляются ядро-содержащие красные кровяные шарики. Белые кровяные шарики также могут в значительной степени уменьшаться или увеличиваться в числе. Так, напр., различают лейкопэнию, т. е. обеднение К. белыми кровяными шариками, вследствие уменьшенной доставки их из кровообразовательных органов, и лейколизис — вследствие усиленного разрушения, как, напр., при некоторых болезнях или отравлениях ядами. Увеличенное содержание белых кровяных шариков называется лейкоцитозом, если оно имеет временной характер, как, напр., после кровотечений, при крупозном воспалении легких, при воспалении серозных оболочек, при дифтерите, скарлатине, возвратном тифе и др. Если чрезмерное увеличение белых кровяных шариков есть явление хроническое, то оно назыв. лейкемией (см.). При многих страданиях, связанных с малокровием, наблюдали уменьшенное содержание белка в крови — гипальбуминоз. Точно также наблюдали увеличенное содержание волокнины (гипериноз), как, напр., при остром суставном ревматизме, при тифе. При болезнях печени и хроническом алкоголизме, равно как при многих изнурительных болезнях наблюдали увеличенное содержание жира в К. (липэмия), которое не нужно смешивать с так наз. эмболическим жирокровием, т. е. проникновением жидкого жира в К. при повреждениях костного мозга. При сахарном мочеизнурении (диабете) приходилось наблюдать увеличенное содержание сахара в К. (вместо 0,053-0,5 и даже 0,9%), инозит или молотый сахар. Очень опасные болезненные состояния вызывает присутствие в К. различных секреторных и экстреторных веществ, как, напр., составных частей мочи, при мочекровиu или уремии (см.). Вместе с мочевиной находили даже аммиак. При подагре найдены в К. значительные количества мочевой кислоты (до 0,175%; в нормальной К. только следы ее), которая в виде кислого, мочекислого натра отлагается слоями на суставах. Желтуха обусловливается холэмией, т. е. поступлением желчи в К., что сопровождается разрушением красных кровяных телец. Наконец, находили лейцин или амидокапроновую кислоту вместе с всегда сопутствующим его в моче тирозином при острой желтой атрофии печени (существует предположение, что печень превращает эти вещества в мочевину), ацетон. Из организованных веществ находили в К. пигментные зерна черного, бурого или желтого цвета (меланэмия) при болотной лихорадке (см. Малярия). В тесной связи с болезнями К. находятся те страдания сосудов, при которых она легко выпотевает через их стенки, или такие, от которых она легко подвергается свертыванию с образованием тромбов (см.) или эмболии (см.), т. е. пробок, закупоривающих просвет сосудов.

Г. M. Г.