(Antoine-Laurent Lavoisier) — великий основатель современной химии; род. в Париже 26 августа 1743 г.; в 1794 г. 8 мая (19 флореаля II года республики) был гильотинирован по решению революционного трибунала. Л. происходил из очень состоятельной буржуазной семьи. Первоначальное образование он получил в колледже Мазарини, а затем прошел курс юридического факультета и в 1764 г. получил степень лиценциата прав. Одновременно с прохождением курса юридических наук и по окончании его Л. много и основательно занимался науками естественными и точными под руководством лучших парижских профессоров того времени; математику и астрономию он изучал под руководством известного аббата Ла-Кайля (La-Caille), ботанику — под руководством Берн. де Жюссье, по минералогии и геологии работал у Гэттара (Guettard). курс химии прошел у Руэля (Rouelle). В 1765 г. Л. представил работу на заданную парижской академией наук тему — "О лучшем способе освещать улицы большого города". При выполнении этой работы сказалась необыкновенная настойчивость Л. в преследовании намеченной цели и точность в изысканиях — достоинства, которые составляют отличительную черту всех вообще его работ. Именно, чтобы увеличить чувствительность своего зрения к слабым изменениям силы света, Л. провел шесть недель в темной комнате. Эта работа Л. была удостоена академией золотой медали. В период 1763-1767 гг. Л. совершает ряд экскурсий с Гэттаром, помогая последнему в составлении минералогической карты Франции. Во время экскурсий Л. является неутомимым наблюдателем: он ведет подробный дневник, постоянно записывает метеорологические наблюдения и т. д. Из экскурсий Л. вывез материал для нескольких мелких мемуаров минералогического и химического характера, каковы напр. "анализ гипса", "анализ минеральных вод", "о новом виде стеатита" и др. Эти первые работы Л. открыли перед ним двери академии. 18 мая 1768 г., т. е. когда Л. было 25 лет, он был избран в академию адъюнктом по химии. В 1778 г. он был избран действительным членом акд., с 1 785 г. он состоял ее директором. Во время Конвента Л. явился самым деятельным защитником академии и прилагал все усилия, чтобы спасти ее; но это ему не удалось, и в 1793 г. академия была упразднена. В том же 1768 г., когда Л. был, избран в академию, он вступил в Главный откуп (Ferme générale), пайщиком откупщика Бодона. Со смертью последнего в 1779 г. Л. сделался самостоятельным членом откупа (fermier g éné ral titulaire). Откупная система с полным основанием была ненавидима народом, но личная деятельность Л. по откупу была вполне безупречна, как показал его биограф Гримо, опираясь на подлинные документы. Участие в откупе не было для Л. синекурой; оно требовало постоянных разъездов, отнимало у него много времени и внимания. Значительную часть больших доходов, которые Л. получал от откупа, он тратил на научные опыты. Для своих исследований он не щадил средств: напр. опыты над составом воды стоили ему 50000 ливров. Он добивался самой тщательной постановки опытов и стремился к устройству наиболее точных и совершенных приборов: в этом отношении научная техника во Франции обязана ему многим. В 1775 г. министр Тюрго, преобразовав пороховое дело во Франции, назначил Л. одним из четырех управляющих этим делом (r é gisseurs des poudres). Благодаря энергии Л. производство пороха во Франции к 1788 году более чем удвоилось (с 1600 тыс. ф. оно дошло до 3700 тыс. ф. в год) Л. организует экспедиции для отыскания селитряных местонахождений, ведет исследования, касающиеся очистки и анализа селитры; приемы очистки селитры, разработанные Л. и Боме, дошли и до нашего времени; по инициативе Л., акд. наук в 1773 г. назначает премию за лучшую работу, касающуюся способа наиболее выгодного производства селитры; программа работы была детально разработана самим Л. Пороховым делом Л. управлял до 1791 г. Он жил в пороховом арсенале; здесь же помещалась и его лаборатория, из которой вышли почти все химические работы, обессмертившие его имя. Лаборатория Л. была одним из главных научных центров Парижа того времени. В ней сходились представители различных отраслей знания, для обсуждения научных вопросов, сюда же приходили и начинающие молодые работники науки учиться у Л. и искать его указаний, которыми Л. охотно делился с ними. Помимо научных работ, занятий по откупу и по управлению пороховым арсеналом, Л. принимал участие в различных комиссиях или по поручению академии, или по поручению правительства. Так напр. в 1783 г. Л. составляет, по поручению академии, доклад о "месмеризме", в 1784 г. — доклад об "аэростатах" и мн. др. Все отчеты Л. обнаруживают его необыкновенное уменье смотреть в корень дела, носят печать ясного, дисциплинированного, уравновешенного ума и вместе с тем обличают натуру благородную, опиравшуюся в своей деятельности на широкие гуманные принципы, принципы общего блага. Эти принципы проглядывают нередко и в научных его трудах, но главным образом проявляются в исследовании тюрем, предпринятом им, в министерство Неккера, по поручению академии, и в его деятельности, направленной на улучшение положения земледельческого класса. В 1783-88 гг. Л. состоял членом общества и комитета земледелия в Париже. В целом ряде докладов он указывает на необходимость изменить положение земледельческого класса податной реформой и распространением лучших способов земледельческой культуры. Состоя в 1787 г. представителем третьего сословия в Орлеанском провинциальном собрании, он выступает и там с докладами об изменении натуральной дорожной повинности, об организации различного рода благотворительных учреждений для народа, страховой кассы на случай обеднения и старости и т. п. Став с 1778 г. владельцем собственного имения, Л. занялся агрономическими опытами, из желания, главным образом, придти на помощь соседним землевладельцам, подав им "примеры агрикультуры, основанной на лучших принципах". В 1788 г. Л. мог уже представить в комитет земледелия отчеты о плодотворных результатах своих агрономических опытов. По его почину устраиваются школы пряжи и тканья; до того времени лен и пенька в сыром виде шли за границу, откуда Франция получала готовое полотно; Л. широко пропагандирует способ беления тканей хлором, открытый Бертолле; настаивает на необходимости устроить около Парижа опытное поле для агрономических экспериментов; составляет инструкции провинциальным собраниям, касающиеся самых разнообразных сельскохозяйственных вопросов. Как результат основательного знакомства Л. с экономическим положением родины явился его мемуар, касающийся вычисления территориальных богатств Франции. Мемуар был представлен Л. национальному собранию в 1791 г. и имел целью дать основание наиболее рациональному расчету налогов, какие страна может выплачивать, не изнемогая под их бременем.

Во время революции Л. состоял членом "Национального Казначейства", в котором установил строгий и образцовый порядок. Эти обязанности он нес безвозмездно. В 1790 г. Национальное Собрание поручило академии наук выработать рациональную систему мер и весов. Для этой цели была организована комиссия, в которой Л. принимал постоянное участие в качестве ее секретаря и казначея; кроме того, ему вместе с Гюйо было поручено определить вес в пустоте единицы объема дистиллированной воды при 0 ⁰; а впоследствии вместе с Борда Л. определял расширение меди и платины, для устройства нормального метра. С 1791 г. Л. принимал участие в "совещательном бюро искусств и ремесел", имевшем задачей указывать правительству на полезные для страны технические изобретения и поощрять наградами лучшие из них. Плодом участия Л. в совещательном бюро осталась записка, касающаяся организации народного просвещения; многие принципы, изложенные в ней, осуществлены во Франции только в последнее время ("Oeuvres de L.", t. IV, 650-668). — Хотя в 1791 г. откуп был уничтожен, но нападки революц. газет на откупщиков не прекратились. В 1793 г. депутат Бурдон потребовал в Конвенте немедленного ареста и предания суду бывших участников откупа, не дожидаясь срока, назначенного для ликвидации дел. Л., вместе с другими откупщиками, был заключен в тюрьму, в конце ноября 1793 г., и Конвент постановил отдать его на суд революционного трибунала. Ни петиция от совещательного бюро, ни всем известные заслуги перед родиной, ни научная слава не спасли Л. от смерти. "Республика не нуждается в ученых", заявил председатель, трибунала Коффиналь в ответ на петицию бюро. Л. был обвинен в участии "в заговоре с врагами Франции против французского народа, имевшем целью похитить у нации огромные суммы, необходимые для войны с деспотами", и присужден к смерти. "Палачу довольно было мгновения, чтобы отрубить эту голову" — сказал Лагранж по поводу казни Л., — "но будет мало столетия, чтобы дать другую такую же"...

С 1771 г. Л. был женат на дочери своего товарища по откупу Польза (Paulze). В жене он нашел себе деятельную помощницу в своих научных работах. Она вела его лабораторные журналы, переводила для него с английского научные статьи, рисовала и гравировала чертежи для его "Trait é ". Ею был сделан перевод с английского книги Кирвана "Опыт о флогистоне". По смерти Л. его жена вышла в 1805 г. вторично замуж за знаменитого физика Румфорда. Она умерла 79 лет, в 1836 г.

Научная слава Л. по смерти неоднократно оспаривалась. Главным образом Thomson (1830) и Voihard (1870) старались умалить заслуги Л. и набросить тень на всю его научную деятельность. Они обвинили его в том, что он присвоил себе открытия, сделанные другими, что он умышленно умалчивал имена своих предшественников и т. д. Причины этих нападок, однако, коренятся главным образом в национальном антагонизме. Не говоря уже о том, что эти нападки на деле далеко не оправдываются, научная слава Л. заключается не в установлении новых фактов, а главным образом в водворении в науке новой системы, которая ее совершенно реформировала. Этот труд произведен Л. с необыкновенной энергией и логической убедительностью, благодаря чему система его восторжествовала над прежней в сравнительно очень короткое время. В настоящее время нарекания на Л, по-видимому, смолкают. Его неутомимо-деятельная и благородная, гуманная личность встает, как живая, в полной биографии, изданной Гримо. В столетнюю годовщину его смерти (1894) предпринята в Париже международная подписка на памятник Л.

Научные работы Л. и их значение. Одна из первых по времени, наиболее важных работ Л. посвящена решению вопроса, можно ли воду превратить в землю. Вопрос этот занимал в то время многих исследователей и оставался нерешенным, когда к нему приступил Л. Лавуазье посвятил ему два мемуара, носящие общее заглавие: "Sur la nature de l'eau et sur les exp ériences par les quelles on a prétendu prouver la possibilité de son changement en terre" (1770). В этом исследовании Л. впервые показал, какую важность при выяснении химических задач могут иметь весовые определения. Очистив дождевую воду восьмикратной перегонкой, он поместил ее в стеклянный сосуд особого устройства, который был после того герметически закупорен и взвешен. Вес сосуда без воды был определен ранее. Нагревая воду в этом сосуде в течение 100 дней, Л. нашел, что в воде действительно появилась "земля". Но взвесив сосуд без воды после опыта, он нашел, что вес его уменьшился, причем оказалось, что вес образовавшейся земли равен уменьшению в весе сосуда. Отсюда он заключил, что эта "земля" есть продукт действия воды на стекло сосуда. Этим опытом Л. окончательно и навсегда разрешил вопрос о превращении воды в землю, долго остававшийся спорным. — После этого Л. обращается к изучению газов Со стороны физической газы были уже несколько исследованы Бойлем и Мариоттом, но со стороны химической они представляли в это время очень темную и почти неизведанную область. Приступая к исследованию газов, Л. чувствовал, что изучение этой области должно произвести переворот в физике и химии и высказал эту мысль в своем лабораторном журнале в 1773 г. Прежде всего он подвергает проверке тот факт, что вес металлов при превращении их в "извести" (так наз. в то время все металлические окислы, напр. красная окись ртути, железная окалина и др.) увеличивается, факт, установленный еще в 1630 г. Реем и в 1669 г. Майовом, и доказывает, что увеличение в этом случае совершается на счет части воздуха, а не на счет присоединения огня, как думал Бойль, мнение которого в то время было общепринято. Л. превращал в "известь" (окись) олово в герметически закрытом сосуде, нагревая металл при помощи большого зажигательного стекла. Общий вес сосуда с оловом, после превращения олова в "известь", оставался неизмененным; этого не могло бы быть, если бы действительно к олову что-нибудь присоединилось извне. Л. нашел кроме того, что количество взятого воздуха после опыта уменьшается на ¹/₅ и что остающийся воздух не поддерживает горения и дыхания. Он показал также увеличение веса при сгорании серы и фосфора. Установленные им факты описаны в "Opuscules physiques et chimiques" (1773) и в "Mémoire sur la calcination de l'étam dans les vaisseaux fermés et sur la cause de l'augmentation du poids qu'acquiert ce métal pendant cette opé ration" (1774). Открытие кислорода, сделанное в 1774 г. Пристлеем и Шееле, дало Л. толчок к полному разъяснению вопроса. В 1775 г. Л. представил в академию мемуар "Sut la nature du principe qui se combine avec les m étaux pendant leur calcination et qui en augmente le poids ", в котором определяет роль кислорода в образовании металлических "известей" и признает кислород одной из составных частей воздуха. Вслед за тем в целом ряде мемуаров Л. развивает свою новую теорию окисления и горения, диаметрально противоположную по своим основаниям теории "флогистона", которая была тогда общепринятой. По теории флогистона, введенной в науку Бехером (конец XVII в.) и разработанной Сталем (начало XVIII в.), все тела, способные гореть и окисляться, заключают особое горючее начало, "флогистон", которое при процессе горения выделяется из тела, оставляя золу, "известь". Прибегая в своих исследованиях постоянно к точному взвешиванию, Л. показал, что при процессе горения вещество не выделяется из горящего тела, а присоединяется к нему. Установив свой новый взгляд на процессы горения и окисления, Л. вместе с тем правильно понял состав воздуха. Путем анализа и синтеза он показал, что воздух есть смесь двух газов: один из них — есть газ, преимущественно поддерживающий горение, "здоровый (salubre) воздух, чистый воздух, жизненный воздух, кислород", как последовательно называл его сам Л., другой газ — нездоровый воздух (moffette) или азот. Пристлей и др. сторонники теории флогистона смотрели на изменения воздуха, вызываемые горением и окислением, совершенно иначе. Как кислород, так и азот они считали различными видоизменениями обыкновенного воздуха, отличающимися от него количествами содержащегося в них флогистона: кислород, как энергично поддерживающий горение, считали "воздухом лишенным флогистона", "дефлогистированным воздухом", а азот — "флогистированным воздухом", т.е. насыщенным флогистоном и потому неспособным отнимать его от других тел, и значит, поддерживать горение. Л. произвел анализ и синтез воздуха, нагревая ртуть с определенным объемом воздуха и разлагая затем образовавшуюся красную окись ртути. Описание этого классического опыта Л., перешедшее с тех пор во все руководства химии, помещено в его "Trait é été meutaire de chimie" (I, chap. 3). Вместе с изучением состава воздуха Л. исследует роль кислорода в образовании кислот ("Consid érations générales sur la nature des acides et sur les principes dont ils sont composé s", 1778), устанавливает состав угольной кислоты, многочисленные случаи выделения которой были изучены уже Блэком ("Sur la formation de l'acide nommé l'air fixe", 1781), объясняет изменения воздуха, вызываемые горением свечи ("M ém. sur la combustion des chandelles dans l'air atmosphérique et dans l'air é minement respirable" 1777) и дыханием животных ("Exp ériences sur la respiration des animaux et sur les changements qui arrivevt à l'air en passant par leurs poumons", 1777). С 1774 г. Л. занимался изучением горения водорода, или как его называли тогда, "горючего воздуха", открытого в 1767 г. Кавендишем. Долго Л. не мог придти к определенному результату, так как предполагал найти, как продукт горения водорода, какую-нибудь кислоту. Одновременно с Л. тем же вопросом занимались многие др. химики, Кавендиш, Пристлей, Монж, Warllire и др. Только в 1783 г. Л. и Лаплас нашли искомое: продуктом горения водорода оказалась чистая вода. Одновременно с ними то же было найдено Кавендишем и Ваттом. Но так как один Л. в то время правильно понимал процесс горения, то он один из всех, кому стало известно это явление, правильно истолковал его и понял состав воды. В 1785 г. Л. вместе с Менье получили, путем синтеза из водорода и кислорода, 45 гр. воды. Как и в других случаях Л. и здесь не довольствовался одним синтезом. Вместе с Менье он производит в 1783-84 гг. разложение воды при помощи железа. Через раскаленный ружейный ствол они пропускали пары воды и выделяющийся газ собирали: это был водород; железный ствол покрывался внутри слоем железной окалины, представляющей соединение железа с кислородом. Определив состав воды, Л. затем правильно истолковал восстановление металлических окислов водородом и выделение водорода при действии кислот на металлы. Учение о кислороде, как о главном агенте горения, было встречено очень враждебно. Макер, французский химик, смеется над новой теорией. В Берлине, где память флогистика Сталя особенно чтилась, Л. был даже предан сожжению in effigie, как еретик науки. Л. не тратил времени на полемику с воззрением, несостоятельность которого он чувствовал, но, изучая настойчиво и терпеливо факты, устанавливал постепенно шаг за шагом основы своей научной теории. Только тщательно изучив факты и выяснив вполне свою точку зрения, Л. выступает открыто с критикой учения о флогистоне и показывает его шаткость ("Réflexions sur le phlogistique", 1783). Объяснение состава воды было решительным ударом для теории флогистона; сторонники ее стали переходить на сторону учения Л. Когда же в 1789 г. Л. издал "Trail é élé mentaire de chimie", которое тотчас же было переведено на многие иностранные языки, многие прежние противники его системы изменили теории флогистона; так напр. англичанин Кирван, написавший книгу "Опыт о флогистоне", наполненную жестоких нападок на учение Л., в 1792 г. оставил теорию и флогистона и признал взгляды Л. : "я кладу оружие и оставляю флогистон", писал он Бертолле. Л. был еще при жизни свидетелем полного торжества своего учения. Разъяснив состав воздуха и воды, Л. полно выдвинул и разъяснил много других вопросов. Найдя, что при сжигании органических соединений образуются вода и углекислый газ, Л. дал указания относительно состава органических веществ, признав составными частями их углерод, водород и кислород. Вместе с тем Л. дал первые примеры органического анализа, производя сжигание спирта, масла и воска в определенном объеме кислорода и определяя над ртутью объем образующегося углекислого газа ("Sur la combinaison du principe oxygine avee l'esprit de vin, l'huile et diff é rents corps combustibles", 1784). Позже он сжигал сахар, нагревая его с красной окисью ртути, образующуюся угольную кислоту поглощал едким кали и взвешивал: для сжигания он применял также перекись марганца и бертолетову соль. Таким образом, Л. был знаком не только принцип, но и практическое выполнение органического анализа. Л. занимался также процессами брожения и установил факт расщепления виноградного сахара на алкоголь и углекислый газ. Он пытался даже выразить это превращение количественным уравнением и по поводу его ясно формулировал истину о неизменяемости веса вещества ("Trait é ", I. chap. ХIII). Опираясь на свойства кислородных соединений различных простых тел (см. далее), Л. первый дал классификацию тел, известных в то время в химической практике. Основой его классификации служили, вместе с понятием о простых телах, понятия — окись, кислота и соль. Окись есть соединение металла с кислородом, напр. окись железа, ртути, меди и мн. др.; кислота есть соединение неметаллического тела, каковы уголь, сера, фосфор, с кислородом; органические кислоты уксусную, щавелевую, винную и др. Л. рассматривал, как соединения с кислородом различных "радикалов" (см.). Соль образуется соединением кислоты с основанием. Эта классификация, как показали скоро дальнейшие исследования, была узка и потому неправильна: некоторые кислоты, как напр. синильная кислота, сероводород, и отвечающие им соли, не подходили под эти определения; кислоту соляную Л. считал соединением кислорода с неизвестным еще радикалом, а хлор рассматривал как соединение кислорода с соляной кислотой. Тем не менее это была первая классификация, давшая возможность с большой простотой обозреть целые ряды известных в то время в химии тел. Она дала Л. возможность предугадать сложный состав таких тел как известь, барит, едкие щелочи, борная кислота и др., считавшихся до него телами элементарными. Рядом с классификацией Л. много работал над упрощением химической номенклатуры, вопрос о которой был поднят Гитоном де Морво в 1782 г.; в основу этой номенклатуры легла классификация, данная Л. Новая номенклатура внесла большую простоту и ясность в химический язык, очистив его от сложных и запутанных терминов, которые были завещаны алхимией и были вполне произвольны, а часто и лишены всякого смысла.

Явления тепла, тесно связанные с процессом горения, составляли также предмет изучения Л. Вместе с Лапласом, будущим творцом "Небесной механики", Л. дает начало калориметрии (см.); они устраивают ледяной калориметр. С помощью его они измеряют теплоемкости многих тел и теплоты, освобождающиеся при различных химических превращениях, напр. при сгорании угля, фосфора, водорода, при взрыве смеси селитры, серы и угля. Этими работами они кладут основание новой области исследования — термохимии и устанавливают ее основной принцип, сформулированный ими в следующей форме: "Всякие тепловые изменения, которые испытывает какая-нибудь материальная система, переменяя свое состояние, происходят в порядке обратном, когда система вновь возвращается в свое первоначальное состояние". Напр., чтобы разложить угольную кислоту на уголь и кислород, необходимо потратить столько же тепла, сколько его выделяется при сгорании угля в углекислоту. Калориметрические и термохимические исследования Л. и Лапласа описаны в мемуаре "Sur la chaleur" (1780). В 1781-82 г. они дают известный способ определять расширение твердых тел. Выработанные ими методы они вслед затем применяют для изучения животной теплоты. Производя исследования над составом воздуха, Л. установил те изменения, которым подвергается воздух при процессе дыхания животных. Уже упомянутое исследование "Sur la chaleur", сделанное Л. совместно с Лапласом, а также исследования над дыханием животных, произведенные Л. совместно с Сегеном в 1789-90 гг., имели громадное значение в физиологии. Эти исследования показали, что дыхание животных есть медленное горение, на счет которого в организме поддерживается всегда постоянный запас тепла. Траты, производимые в организме процессом горения, восполняются пищеварением. Названные исследования стараются установить соотношение между количеством выделяемой организмом углекислоты и состоянием покоя или работы, в котором организм находится. Л. правильно понял значение и связь трех важных функций животного организма: дыхания, пищеварения и транспирации. Физиология ведет от Л. новую эру — опытного исследования жизненных процессов. Исследованиями над животной теплотой Л. представил против витализма, царившего в то время в науках биологических, столь же сильные доводы, как исследованиями над горением тел и над составом воды против учения о флогистоне. Л. нанес, кроме того, окончательное поражение учению о стихиях, ведущему свое начало от времен глубокой древности. Взгляд на огонь, воздух, воду и землю, как на элементы, дожил до Л. Стоит развернуть, напр., руководство Beaum é, "Chimie expérim. et raisonné e," (1773), где автор называет огонь, воздух, воду и землю — первичными началами, входящими в состав всех известных тел. Л. выделил огонь, т. е. его источник — теплоту из класса весомых тел и отнес его вместе со светом, магнетизмом и др. в разряд невесомых жидкостей (fluida). Такое разделение внесло большую ясность как в общие воззрения, так и в расчеты химических превращений. Состав воздуха и воды был разъяснен Л.; а что землю нельзя считать элементом, доказательств этому было уже накоплено много. Вместе с тем новое понятие об элементарных телах, установленное Бойлем (1661), было подкреплено Л. и окончательно введено в науку. Понятие об элементарных телах могло быть в то время, конечно, чисто эмпирическое, так как для широкой философской его концепции не было еще данных. Элементарными телами Л. считал те, которые в его время оставались еще неразложенными. Различие между двумя классами простых тел, металлами и металлоидами, принадлежит Л. Вопрос о трех состояниях тел, близко связанный с учением о стихиях, был выдвинут Л. В этом отношении в воззрениях Л. на природу различных состояний и связь их с теплотой уже ясно намечаются воззрения нашего времени. Он признавал теоретически возможность превращения понижением температуры (и увеличением давления) всех газообразных тел в жидкости и в твердые тела ("Trait é ", I, chap. 2). Эта мысль Л. практически осуществлена была только в наше время работами Пикте, Кальете и др. над сжижением газов. По воззрению Л. газы состоят из весомого "основания" и из невесомой материи, теплоты, благодаря которой они сохраняют свое газообразное состояние. Если материю тепла отнимать от газа, то остается весомая материя в жидком или твердом виде, смотря по количеству отнятого тепла. Когда кислород соединяется с горючим телом, то тепло, скрытое в газообразном кислороде, освобождается и выделяется в виде жара и огня. Л. первый придал важное значение количественной стороне химических превращений веществ и сделал весы необходимой принадлежностью химической лаборатории. Он сам во всех своих исследованиях руководился тем принципом, что при различных химических превращениях вещество не пропадает, не творится вновь и что поэтому веса тел, участвующих в химическом превращении, до превращения и после него, остаются неизмененными. Это положение высказывалось Л. неоднократно, напр. в "Trait é " (I, chap. 13). Со времени с Л. указанная истина легла в основание научной химической системы ("закон вечности вещества") и вместе с другой истиной, добытой в нашем веке физикой, именно — законом сохранения энергии, составляет основу современной философии природы... Руководясь принципом, указанным Л., исследователи быстро пришли к выводам необычайной важности, к установлению законов, управляющих весовыми отношениями соединяющихся между собою веществ; а эти законы, в связи с законами объемных отношений для газов, привели затем к установке понятий об атоме и частице, придающих необыкновенную простоту и ясность современной химической системе.

Важное достоинство, отличающее работы Л., состоит в точном научном методе, в духе которого они произведены. Как образец точной дисциплинированной мысли, работы Л. так же бессмертны, как и результаты их. Вся система Л. представляет логическую стройность и единство. Л. внес в химию тот метод строгой критики и отчетливого анализа явлений, который до него уже оказался столь плодотворным в других областях точного знания, в механике, физике, астрономии. В этом отношении труд Л. составляет звено в той цепи трудов, которые ставили целью открытие законов, управляющих явлениями природы, и имя Л. стоит в одном ряду с немногими именами, каковы имена Галилея, Ньютона, Кеплера и др.

Литература. "Oeuvres de Lavoisier" (6 т., in 4°, 1864-1893). Ed. G rimaux, "Lavoisier d'après sa correspondance, ses manuscrits, ses papiers de famille et d'autres documents iné dits" (Пар., 1888); M. Berthelot, "La r évolution chimique. Lavoisier. Ouvrage suivi de notice et extraits des registres inédits de laboratoire de Lavoisier" (Пар., 1890). Кроме того H. Kopp, "Geschichte d. Chemie" (1843-1847); его же, "Die Entdeckung d. Zusammensetzung d. Wassers" (1875); E. Meyer, "Geschichte der Chemie" (1894); J. Dumas. "Lecons sur la philosophie chimique" (1878). На русском языке: Вюрц, "История химических воззрений от Л. до наших дней" (1870); H. Меншуткин, "Очерк развития химических воззрений" (1888); "В память Лавуазье" — речи Н. Зелинского, И. Каблукова и И. Сеченова (1894); M. Энгельгардт, "Лавуазье, его жизнь и научная деятельность" (1891).

С. Созонов.