— дешевые, отпечатанные на бумаге и по большей части раскрашенные изображения, издававшиеся на Руси для простонародья до 1850-х гг. и с этого времени постепенно вытеснявшиеся из обращения более сносными литографиями и хромолитографиями. Название таких картинок лубочными, явившееся в литературе только в начале нынешнего столетия, произошло, по мнению одних, оттого, что они гравировались преимущественно на липовых досках (луб, лубок = липовая кора, также липовое дерево); другие производят его от лубочн. коробов, в которых странствующие торговцы, офени, разносили эти картинки во все концы нашего отечества; третьи, наконец, полагают, что название это утвердилось за подобными картинками как обозначение грубости их исполнения, ибо на языке людей, считающих себя образованными, эпитет "лубочное" придается вообще всему, что сделано деревянно, топорно, на скорую руку. Несмотря на унизительность своего прозвища, Л. картинки для любителей и исследователей русской старины представляют высокий интерес: они ярко отражают в себе дух народа, служат драгоценным пособием для изучения его быта и нравов, дают понятие о том, чем пробавлялся он по части художеств, знакомят с его верованиями, воззрениями и предрассудками, со всем тем, что занимало и забавляло его, в чем сказывалось его остроумие. Встречаясь в каждой крестьянской избе и в небогатых мещанских и купеческих домах и будучи прикреплены на стены, они составляли первое после икон украшение этих жилищ. Содержание Л. картинок чрезвычайно разнообразно. Среди них встречаются копии с икон, воспроизведения библейских и апокрифических религиозных сказаний, картины жития святых и их чудотворений, церковные праздники и святцы, сцены, заимствованные из богатырских былин, народных сказок, животного эпоса, легенд всякого рода и поучительных или забавных притчей и повестей, изображения необычайных чудищ, смехотворные сюжеты, карикатуры на современность, в особенности на мероприятия правительства, портреты военных героев, виды монастырей и т. д. Производители Л. картинок заимствовали для них рисунки из различных источников. Религиозные картинки, иногда заменявшие собой иконы не только в домах, но и в небогатых церквях (Нерукотворенный Спас, явленные образа Богоматери, фигуры святых с их чудесами, праздники, святцы) копировались с книжных миниатюр и гравюр или прямо с икон; по части духовных легенд и притчей богатый материал доставляла картинкам стенная живопись церковных сеней и папертей (напр. "Страшный Суд ", "История о некоем немилостивом человеке", "Видение монаха о казни лихоимца" и пр.), а также иллюстрированная голландская Библия Пискатора (лицевое "Отче наш", библейские сцены, апокалиптические видения). Вообще с конца XVII в. Л. к-и как серьезного, так и забавного содержания в большинстве случаев бывали переделкой иностранных образцов, а некоторые просто калькировались с чужеземных гравюр. Так перешли к нам из Голландии, кроме многих иллюстраций вышеупомянутой Библии, сюжеты из Тессингова "Зерцала" и несколько календарей; из Франции явились Людовик XIV в виде "славного объедалы и веселого подпивалы", "Денежный диавол", несколько композиций Ланкре и Буше и много картинок веселого, подчас очень скабрезного характера; немецкое происхождение очевидно в "Рейтаре на петухе", "Рейтарше на курице", "Точильщике носов", "Воре, пришедшем на двор" и во мн. др. При таком разностороннем заимствовании достоинство рисунка в Л. картинках весьма неодинаково, но вообще оно далеко не важное: младенческая неумелость рисовальщиков особенно бросается в глаза в тех случаях, когда они, не довольствуясь простым калькированием, стараются переделывать чужеземные оригиналы на свой лад, что мы видим у них почти постоянно. Только очень немногие Л. картинки (напр. знаменитое "Погребение кота мышами" и "Битва Бабы-Яги с крокодилом", в которых выразилось недовольство приверженцев старины Петром Великим и его реформами, "Повесть об Ерше Ершовиче сыне Щетинникове", "Шемякин суд", карикатуры на неудачи французов в России в 1812 г. и нек. др.) могут считаться самородными продуктами русского народного остроумия. Остроумие это — довольно грубого свойства: оно то и дело прибегает в самых картинках к очень неэстетическим образам, а в пояснительных текстах так и сыплет непечатными словами. Последние постоянно вводятся и в самодельный русский текст, присочиненный к забавным картинкам чужестранного происхождения с очевидной целью придать им побольше соли. Любопытный разряд Л. картинок составляют лицевые сказки, которые были назначены главным образом для чтения и еще недавно находились в обращении среди дворовых людей, солдат и деревенских грамотеев. Обыкновенно сказка состояла из 8-16 отделений, напечатанных на одном листе, с одной его стороны: лист разрезался, и страницы сброшюровывались вместе в надлежащем порядке в виде тетрадки; верхнюю часть каждой страницы занимала картинка, а нижнюю — гравированный вместе с нею текст. Особенной популярностью пользовались лицевые сказки "О царевиче Иване и Жар-Птице" (заимствованной от немцев), "О Петре Златых-ключах" (франц. происхождения), "О Бове Королевиче" (итал. происхождения), "Об Еруслане Лазаревиче", "О семи Симеонах родных братьях", "Об Иване Царевиче и Царь-Девице", "О Симе Царевиче и Ивашке Белой Рубашке", "О золотом, серебряном и медном государствах", "О золотой горе" и нек. др. К тому же разряду относятся лицевые "История и действие о блудном сыне" и повести "О хозяине и работнике", "О принце Одольфе Лапландийском и острове вечного веселия", "О купеческой жене и прикащике" и пр. Гравирование Л. картин производилось двояким способом: либо выпукло, на липовых или оловянных досках, для печатания в обыкновенном типографском станке, либо вглубь, на меди крепкой водкой и грабштихелем, для печатания посредством фигурного (граверного) пресса. Хотя гравирование на дереве завелось в России еще во второй половине XVI ст., однако им долго пользовались только для картинок, помещавшихся в книгах. Отдельные листы, гравированные этим способом, стали появляться у нас не прежде второй четверти XVII ст. Вначале это были картинки сравнительно небольшие, похожие на те, которые помещались в книгах. К самым ранним, чисто народным картинкам как по своему большому формату, так и по аляповатости исполнения должны быть отнесены изображения из Библии и Апокалипсиса, резанные в 1696 г. гравером Коренем по рисункам некоего мастера Григория. С того времени через все XVIII ст. тянется длинный ряд народных картинок, гравированных на дереве столь же грубо, как и эти изображения, если еще и не хуже их. В позднейшее время Л. картинки гравировались почти исключительно на меди — способом, который практиковался начиная с половины XVII в. в Киеве, Чернигове и Москве, но собственно для издания дешевых картинок стал применяться только с 1727 г. Во второй половине прошедшего столетия народные картинки резались по большей части серебряниками, жившими в подмосковном селе Измайлове, а печатались в Москве у Спаса-во-Спасах и на большой фигурной фабрике купца Ахметьева, которая славилась своими произведениями более 50-ти лет. Кроме этой фабрики, существовала в Москве с начала XVIII ст. другая, печатавшая специально Л. картинки, гравированные на дереве; имя ее владельца неизвестно. В конце этого столетия изготовление Л. картинок перешло в руки мелких фабрикантов, содержавших свои типографии (главный из них был И. Логинов, наследник Ахметьева). Возникли также печатни в некоторых пунктах Владимирской губ.; так, напр., в дер. Богдановке Ковровского у. имел металлографию офеня И. А. Сорокин, а в с. Мстере Вязниковского у. — известный своими археологическими трудами и дешевизной издаваемых им картин И. А. Голышев. Лишь в редких случаях Л. картинки пускались в обращение черными, не раскрашенными. Иллюминовка их производилась вообще очень грубо, всего 4-5 простыми колерами, без их смешения, без усиления или ослабления их оттенков; если в ином месте кисть раскрашивающего переходила за контур рисунка или не доходила до него, невзыскательный покупатель картинки не браковал, больше ценя в ней яркость красок, чем деликатность их накладки. Раскраска в большинстве случаев не делалась на самых фабриках, а сдавалась гуртом за ничтожную плату жителям некоторых деревень, составивших себе из этого дела специальное ремесло. Так, в с. Никольском, в 12 в. от Москвы, и в окрестных деревнях занималось раскраской ок. 1000 душ, а в с. Мстере в 40-х гг. она была господствующим промыслом бедных женщин и девушек. Готовые картинки продавались большими партиями на самых фабриках; здесь покупали их владимирские офени, с тем чтобы потом развозить и разносить по всей России. Московские заводчики привозили также свой товар в с. Холуй, на тамошние ярмарки. В 40-х годах Л. картинки листового размера, раскрашенные, продавались в розницу по 1-1 ¹/₂ коп. за штуку, а сотнями по 1 р.; двухлистовые стоили вдвое против того; за тысячу и более цены понижались еще на 25 и 50 процентов. При громадном распространении Л. картинок в народе и их влиянии на него издавна был установлен надзор за их производством со стороны как духовного, так и светского начальства; первое должно было следить за тем, чтобы в листах религиозного содержания не было ничего еретического, несогласного с православием; второму ставилось в обязанность смотреть в особенности за тем, чтобы портреты царственных особ не выходили чересчур безобразными. Однако все предписания по этому предмету соблюдались очень нестрого, и в народ продолжали проникать изображения совершенно нецензуpные в нынешнем смысле слова. Только в 1850 г. вышло распоряжение, чтобы решительно все приготовляемые к изданию народные картинки представлялись в цензуру на основании общих правил о произведениях печати, а доски старых листов были пересмотрены и многие из них уничтожены. С этого времени характер Л. картинок быстро изменился, и они стали все более и более утрачивать свои национальные особенности. — Ср. Снегирев, "Русская народная галерея или Л. картинки" ("Отечеств. зап." за 1822 г., т. XII, № 30); его же, "О простонародных изображениях в Московском мире" ("Труды Общ. любит. российcк. слов.", 1824); Д. А. Ровинский, "Русские народные картинки" (СПб., 1881, 5 т. и 4 т. крайне любопытного атласа).