(Nibelunge, по-сканд. Niflungar), т. е. дети тумана — мифический род карликов, владетелей сокровища, давших имя знаменитой немецкой поэме "Песни о Нибелунгах". Содержание ее сводится к нескольким отделам, которые называются авентюрами. В Бургундии, в Вормсе на Рейне, жила юная, прекрасная Кримгильда, под защитой своих братьев-королей: Гунтера, Гернота и Гизельхера. Ей снится однажды, будто она приручила красивого сокола; вдруг на него спускаются два орла и разрывают его на части. Сильно опечаленная, Кримгильда рассказывает сон своей матери. "Сокол, — разъясняет та, — означает благородного супруга; не дай Бог, чтобы ты рано лишилась его"! Но Кримгильда не хочет и слышать о замужестве: "Я схороню свою молодость и красоту, чтоб не пришлось платить страданием за любовь" (1-я авентюра). В это время в Нидерландах, в Сантене, жил королевич Зигфрид, сын Зигемунда и Зигелинды, еще юношей прославившийся многими подвигами. Зигемунд хотел передать ему свою корону, но сын отказался, обещая охранять своим мечем родную землю (2-я авентюра). До Зигфрида дошли слухи о красоте Кримгильды; он решается отправиться в Вормс просить ее руки. Родители неохотно соглашаются отпустить его, так как им известны могущество и надменность бургундов; несмотря на это, Зигфрид уезжает, с небольшой свитой. На седьмое утро он прибыл в Вормс и подъехал к королевскому дворцу; никто не узнал прекрасного витязя. Короли посылают за сильнейшим своим вассалом Гагеном, которому известны все чужие земли. Гаген тоже никогда не видал Зигфрида, но догадался, что это знаменитый победитель Н., отнявший у карлика Альбериха шапку-невидимку; он же убил страшного дракона и выкупался в его крови, отчего кожа его неуязвима, как рог. "Я советую принять его как можно лучше, чтобы не навлечь его неудовольствия", — советует Гаген. Зигфрид встречен с большим почетом, несмотря на свою заносчивость, и вскоре дружится с своими хозяевами. Ради знаменитого гостя устраиваются веселые пиры и турниры. Так проходит целый год, в продолжение которого Кримгильда часто любовалась из окна Зигфридом; но витязь, несмотря на все свое желание, не имел случая видеть ее (3-я авентюра). Король саксов Лиутгер, вместе с датским королем Лиутгастом, объявили войну бургундам. Зигфрид вызвался заменить Гунтера; с тысячей отборных бургундских витязей и с своими спутниками отправился он в поход и, после нескольких блистательных побед, взял в плен обоих королей. Когда гонец c этим известием прибыл в Вормс, Кримгильда тайком призвала его к себе, чтобы расспросить о подвигах Зигфрида. Гунтер приглашает победителей на пир; Зигфрид хочет было уехать, но остается ради Кримгильды (4-я авентюра). В Троицын день начался праздник, на который стеклись витязи из ближних и дальних стран. К гостям должна явиться и Кримгильда с матерью. Гунтер подвел Зигфрида к сестре; тот рыцарски поклонился ей; они украдкой взглянули друг на друга и их мгновенно охватила любовь. После обедни Кримгильда стала благодарить его за помощь братьям. "Из любви к вам я служил им", — отвечает Зигфрид. 12 дней продолжалось веселье, и Кримгильда ежедневно выходила к гостям. Когда они стали разъезжаться, хотел уехать и Зигфрид, но Гизельхер без труда уговорил его остаться (5-я авентюра). В это время за морем жила королева Брунгильда, дева чудной красоты и силы. Многие добивались ее любви, но она решила принадлежать только тому, кто победит ее в военных играх; побежденный же подвергался смерти. На ней-то вздумал жениться Гунтер. Зигфрид сперва старался отговорить его, но потом обещал ему свое содействие, с тем, чтобы Гунтер отдал за него Кримгильду. Зигфрид и Гунтер, в сопровождении Гагена и Данкварта, отправились на корабле в Изенштейн, замок Брунгильды (6-я авентюра). Брунгильда ласково встречает Зигфрида и спрашивает его о цели прибытия. "Я, — отвечает Зигфрид, — вассал короля Гунтера, который приехал свататься за тебя". Начались приготовления к испытанию. Щит Брунгильды так тяжел, что его едва внесли вчетвером; приносят копье и камень, который могли поднять только 12 человек. Гунтер ужаснулся; но Зигфрид поспешил к нему на помощь, надев шапку-невидимку; Гунтер только делал соответствующие жесты, а Зигфрид за него показывал свою необыкновенную силу. Брунгильда побеждена и должна стать женой Гунтера. Зигфрид уезжает в страну Н. (7-я авентюра), откуда и привозит 1000 мужей, как свиту для Гунтера; Гунтер с невестой отправляются домой (8-я авентюра). С дороги Зигфрид едет в Вормс, чтобы предупредить королеву и Кримгильду (9-я авентюра). По прибыли домой, Гунтер исполнил обещание: Кримгильду обручили с Зигфридом и посадили их против короля и королевы. Увидав их рядом, Брунгильда начала горько плакать; когда Гунтер спросил ее о причине ее слез, она сказала: "Я плачу о Кримгильде, которую ты отдаешь за вассала; вечно буду я скорбеть, что она так унижена" В брачном покое Брунгильда еще раз борется с Гунтером, который, будучи лишен на этот раз помощи, должен постыдно сдаться и, связанный, повешен на гвоздь. На другой день он рассказывает об этом Зигфриду; тот еще раз надевает шапку-невидимку, опять побеждает Брунгильду и берет у нее пояс и кольцо, которые дарит Кримгильде. Признав Гунтера своим мужем, Брунгильда лишилась своей необыкновенной силы (10-я авентюра). По окончании свадебных празднеств, Зигфрид с женой отправился на родину, где отец уступил ему корону. Прошло 10 счастливых лет. Кримгильда родила Зигфриду сына, который, в честь дяди, получил имя Гунтера, как и сын Гунтера получил имя Зигфрида. Зигфрид богаче всех королей, так как ему принадлежит несметный клад Н. (11-я авентюра). Брунгильда считаеть себя оскорбленной тем, что Зигфрид не является ко двору бургундскому, подобно прочим вассалам. Гунтер сперва старается успокоить ее словами, но затем отправляет послов к Зигфриду, чтобы пригласить его на праздник. Зигфрид принимает приглашение и щедро одаряет послов. Когда они по возвращении показывают свои подарки, Гаген выражает желание, чтобы клад Н. когда-нибудь перешел в землю бургундов (12-я авентюра). Зигфрид приезжает в Вормс в сопровождении жены, старика-отца и многочисленной свиты. Они приняты с большим почетом (13-я авентюра). Десять дней продолжались пиры и рыцарские игры; на одиннадцатый обе королевы сидели вместе, и Кримгильда начала восхвалять Зигфрида. "Он все-таки только вассал Гунтера, — отвечала Брунгидьда; — он сам сказал это, когда твой брат сватался за меня". Кримгильда просит ее оставить такие оскорбительные речи: разве братья выдали бы ее за вассала? Ссора разгорается; Кримгильда, в негодовании, восклицает, что докажет ей в тот же день, что она не жена вассала, а такая же королева, и войдет первой в церковь. Брунгильда ожидает соперницу у собора, и когда та приближается, она громко велит ей остановиться, так как служанка не должна входить прежде госпожи. "Ты бы лучше молчала, — говорит ей Кримгильда. — Зигфрид покорил тебя для Гунтера, он же и лишил тебя девства", — и проходит вперед. По окончании обедни Брунгидьда требует от Кримгильды доказательств; та предъявляет ей кольцо и пояс. Происходит объяснение между Зигфридом и Гунтером: первый клянется, что не говорил жене ничего подобного и обещает проучить ее, но и Гунтер должен запретить Брунгильде вести себя так заносчиво. Видя слезы своей королевы, злобный Гаген обещает отмстить за нее Зигфриду. Ему удается привлечь на свою сторону многих бургундов и самого Гунтера; только Гизельхер находит эту женскую ссору слишком ничтожной, чтобы такой герой, как Зигфрид, из-за нее лишился жизни. По совету Гагена, распускают ложный слух о войне с датчанами, будто бы угрожающей Гунтеру (14-я авентюра). Зигфрид тотчас вызывается помочь бургундам. Гаген идет к Кримгильде проститься; та просит его оберегать Зигфрида в сражении; когда он купался в крови дракона, лист упал ему между плеч, и туда можно поразить его; по предложению Гагена, она нашивает на это место шелковый крестик. По выступлении в поход лжепослы датские объявляют, будто король их просит мира; Гунтер, в притворной радости, устраивает большую охоту (15-я авентюра). Кримгильду мучит зловещее предчувствие, последствие вещих снов; Зигфрид успокаивает ее ласками и уезжает. После охоты, на которой Зигфрид превзошел всех отвагой и силой, охотников мучит жажда, а вина нет, по коварному распоряжению Гагена, который и предлагает бежать взапуски к источнику. Зигфрид прибежал первым, но не стал пить прежде Гунтера. Когда тот напился, наклонился к воде и Зигфрид; тогда Гаген нанес ему копьем смертельную рану в место, обозначенное крестиком. Вскочил на ноги Зигфрид и, не найдя другого орудия, ударил Гагена щитом с такой силой, что тот упал на землю. Упал и Зигфрид; горько упрекал он бургундов в измене; все были тронуты, только Гаген гордился своим делом, которое возвратило первенство бургундам. Вспоминая о жене своей, Зигфрид поручил ее братской любви Гунтера и скоро скончался. Некоторые предлагали свалить убийство на разбойников; но Гаген не захотел этого и взялся доставить труп к порогу Кримгильды (16-я авентюра). Ужасно было горе несчастной вдовы, и велика печаль Н.; Кримгильда уговорила их уехать, не пытаясь отомстить за героя. Старый Зигмунд звал ее с собой, но она отказалась и осталась в Вормсе (17-я и 18-я авентюры). Кримгильда жила в уединении недалеко от места, где был похоронен Зигфрид, и молилась за упокой его души; граф Эккеварт верно служил ей. Чтобы овладеть богатством Н., Гаген посоветовал Гунтеру помириться с сестрой; с помощью Гернота и Гизельхера дело устроилось, и она согласилась перевезти огромный клад нибелунгов — он принадлежал ей, как Morgengabe (послесвадебный подарок мужа) — в Вормс. Кримгильда стала щедро раздавать бедным и богатым свои сокровища, что привлекло к ней сердца многих рыцарей Гаген начал бояться, что это послужит для него причиной гибели. Поэтому он погрузил сокровища в Рейн, и короли поклялись не открывать никому, где спрятан клад, пока жив хоть один из них: новая обида Кримгильде (19-я авентюра). Уже 13 лет оплакивала Кримгильда мужа, когда умирает супруга короля гуннов Этцеля, и друзья указывают ему на вдову Зигфрида, как на достойную его невесту. Рюдигера, маркграфа бехларенского, отправляют на Рейн, чтобы просить ее руки. Братья с радостью принимают предложение; только один Гаген не предвидит для бургундов ничего доброго от этого брака; но на него не обращают внимания. Кримгильда сначала не хочет и слышать о новом муже, да еще язычнике, но когда Рюдигер тихонько обещал мстить за нее всем ее врагам, она прониклась мыслью отплатить Гагену за его обиды, согласилась стать женой Этцеля и отправилась в далекий путь (20-я авентюра). Этцель встречает Кримгидьду на дороге, и они вместе отправляются в Вену, где празднуют свадьбу с неслыханным великолепием. Но Кримгильда грустна и молчалива посреди шумных пиршеств: она вспоминает о прошлом счастье (21-я и 22-я авентюры). Идет 13-й год со времени свадьбы; у Кримгильды от Этцеля уже 6-летний сын (окрещенный по ее настоянию). Она обращается к мужу с просьбой пригласить в гости ее родственников, "иначе народ подумает, что я изгнанница или безродная". Этцель немедленно посылает своих музыкантов, Вербеля и Свеммелина, в Вормс, звать в гости Гунтера и его вассалов. Кримгильда поручает им особенно постараться о том, чтобы приехал Гаген (23-я авентюра). Получив приглашение, бургунды начинают готовиться в путь. Гаген противится поездке, напоминая, что Кримгильда никогда не простит им своих обид; но Гизельхер говорит ему, что он может остаться, если боится за свою жизнь; после этого и Гаген деятельно хлопочет о поездке и выбирает витязей для охраны (24-я авентюра). 1000 рыцарей, не считая 60 отборных бойцов, и 9000 слуг отправляются с бургундами. Напрасно уговаривала их остаться мать королей, видевшая зловещий сон. Когда бургунды доехали до выступившего из берегов Дуная, Гаген пошел искать перевозчика и увидал купающихся вещих женщин, которые предсказали ему, что никто из бургундов, кроме королевского капеллана, не вернется домой. Когда Гаген перевозил свиту, он сбросил в воду капеллана, чтобы не дать исполниться предсказанию; но тот выбрался на бургундский берег, хотя и не умел плавать (25-я авентюра). После стычки с баварцами (за убитого Гагеном перевозчика) бургунды прибыли к Рюдигеру, который принял их по-княжески и велел дочери приветствовать поцелуем королей и их главных витязей. Когда девушка должна была поцеловать Гагена, он показался ей таким страшным, что она побледнела от ужаса. Гости пробыли здесь несколько дней, и Гизельхер обручился с дочерью Рюдигера (26-я и 27-я авентюры). Бургунды, вместе с Рюдигером, приближаются ко двору Этцеля; выехавший им навстречу Дитрих предостерегает их, говоря, что Кримгильда еще продолжает оплакивать Зигфрида. Когда витязи приехали к Этцелю, гунны собрались толпой смотреть на могучего убийцу Зигфрида. Король ласково встретил всех без изъятия, но Кримгильда искренне приветствовала одного Гизельхера; ни она, ни Гаген не скрывали взаимной ненависти (28-я авентюра). Королева идет к Гагену, вооруженному мечом Зигфрида, упрекает его и грозит ему; он отвечает ей новым сознанием в убийстве Зигфрида, за обиду Брунгильде; но никто из людей Кримгильды не решается напасть на него. След ует пир во дворце Этцеля (29-я авентюра). Ночью люди королевы пытаются напасть на бургундов во время сна; но Гаген и могучий музыкант Фолькер сторожат двери залы, и гунны возвращаются ни с чем (30-я авентюра). Утром бургунды в полном вооружении отправляются к обедне; затем следуют военные игры, а для королей и их главных витязей — большой пир во дворце Этцеля, на который, по желанно Кримгильды, принесен и сын ее Ортлиб (31-я авентюра). В это время Бледелин, брат Этцеля, наущенный Кримгильдой, нападает на сидевших в другой зале людей Гунтера, во главе которых находится брат, Гагена, Данкварт. Бледелин убит Данквартом, но к гуннам на помощь подходят новые толпы, и скоро все бургунды перебиты; только окровавленный Данкварт пробился в залу, где пируют короли (32-я авентюра). Узнав о происшедшем, Гаген отрубил голову Ортлибу и начал страшное избиение гуннов; Данкварт стерег дверь снаружи. Кримгильда в страхе просит Дитриха бернского защитить ее. Голос Дитриха раздается по зале, как звук рога; сражение на минуту прерывается. Дитрих объявляет, что не хочет принимать участия в битве и требует для себя и своих пропуска. С ним вместе оставляют залу Этцель, Кримгильда и Рюдигер; остальные люди Этцеля все перебиты (33-я авентюра). Раздраженный упреком Гагена в трусости, сам Этцель рвется в бой; Кримгильда удерживает его и обещает полный щит золота тому, кто принесет ей голову Гагена (34-я авентюра). Иринг датский решается сразиться с Гагеном; он сперва ранит его, но потом гибнет от его руки; гибнут и его друзья, желавшие отомстить за него (35-я авентюра). К вечеру усталые бургунды просят, чтобы их выпустили из залы; Кримгильда, уступая просьбам Гизельхера, соглашается на это, но с условием, чтобы они выдали Гагена. "Если бы нас было тысяча человек, — восклицают они, — мы и тогда не выдали бы ни одного". Кримгильда велит поджечь зал; бургунды, изнемогая от жара, удовлетворяют жажду, по совету Гагена, кровью убитых и проводят ночь в страшных муках посреди обрушившихся стен залы (36-я авентюра). Этцель обращается с мольбой о помощи к Рюдигеру; Кримгильда напоминает ему данное ей на Рейне обещании — мстить за нее всем ее врагам. В душе Рюдигера происходит страшная борьба: ему невозможно отказать королеве, но в то же время ужасно изменить друзьям, которым он клялся в верности. Наконец, он решается, выступает против бургундов, поражает многих, бьется с Гернотом, и они убивают друг друга (37-я авентюра). Когда до Дитриха дошла весть о смерти Рюдигера, он послал разузнать о деле старого Гильдебранда с готскими витязями; они просят выдать им труп Рюдигера; бургунды отказывают; возгорается битва, в которой гибнет много героев; из готов вернулся к Дитриху только израненный Гильдебранд, а из бургундов остались в живых только Гаген и Гунтер; горько плакал Дитрих о своих соратниках (38-я авентюра). Он спешит на место битвы и требует, чтобы Гунтер и Гаген сдались ему, за что он обещает им жизнь и свободу. Гаген отказывается; Дитрих вступает с ним в единоборство, тяжело его ранит и связывает; то же делает он и с Гунтером. Отдав их обоих в руки Кримгильды, которая велит развести их по тюрьмам, он просит ее пощадить жизнь героев, что она и обещает. Только что ушел Дитрих. Кримгильда идет в тюрьму Гагена и обещает ему жизнь, если он вернет ей клад Н. Гаген отвечает, что он поклялся не открывать никому, где спрятан клад, пока жив хоть один из его повелителей. Кримгильда велит отрубить голову Гунтеру и, держа ее за волосы, приносит Гагену. "Теперь, — говорит Гаген, — никто не знает, где сокровище, кроме меня и Бога, и ты, чертовка жадная, никогда не получишь его". Кримгильда отрубила ему голову мечом Зигфрида; Гильдебранд, видя, что она нарушила обещание, данное Дитриху, убил ее тут же на месте (39-я и посл. авент.).

Песнь о Н. дошла до нас в 10 рукописях (XIII — XVI ст.) и многих отрывках. В новое время она сделалась известна с средины XVIII в.: в 1757 г. Бодмер (см. соотв. статью) издал последнюю часть Н., вместе с так наз. Жалобой (K lage) — небольшой лирической поэмой, написанной двустишиями и рассказывающей, как Этцель, Дитрих с Гильдебрандом, семья и люди Рюдигера и пр. оплакивали павших ("Chrimhildens Bache u. die Klage, zwey Heldengedichte etc.", Цюрих). В 1782 г. К. Г. Мюллер (Myller) издал полный текст Нибелунгов, но без всякой попытки к ученой критике и разбору. С начала нынешнего столетия появляются характеристики и разборы поэмы; один из переводчиков ее, ф. д. Гаген, уже в 1810 г. стремится дать критическое ее издание, с разночтениями. Честь первого строго научного исследования нибелунгов принадлежит К. Лахману (см. соотв. статью). Горячий приверженец теории Вольфа в гомеровском вопросе, убежденный, что народные песни сами по себе — верх художественности, что их портят и разбавляют водой поздние поэты-собиратели, Лахман задался мыслью отделить в Н. подлинные песни от позднейших наростов. Материалом для этого послужила тщательная критика текста Н. Из 3-х древнейших (XIII в.) пергаментных рукописей каждая представляет особую редакцию: одна (гогенемская, ныне мюнхенская, А) значительно короче всех других; другая (санкт-галленская, В; в ней, как и в А, поэма называется "Der Nibelunge n ô t" — Горе H.), к которой примыкает большинство рукописей позднейших и которая поэтому может считаться вульгарной, стоит в этом отношении посредине; третья (прежде тоже гогенемская, нынй в Донауэшингене, С — "Der Nibelunge liel" — Песнь о Н.) представляет текст наиболее пространный. Лахман заключает, что A ближе всего к песням, а В и С — ее позднейшие распространения; с помощью приемов, несомненно остроумных, но иногда искусственных, из 2316 строф рукописи А он выбрасывает 745, а остальные 1571 разделяет на 20 песен, которые, по его убеждению, явились на свет между 1190 и 1210 гг. (все остальные переделки, до С включительно, произошли в последующее 10-летие). Так как Лахман в то же время разъяснил основу поэмы и определил ее отношение к скандинавским сказаниям о Нифлунгах, то его выводы до 50-х годов считались общепринятыми. Но в 1851 г. обратили внимание на курьезное обстоятельство, скрытое Лахманом: число строф в каждой песне оказалось делимым на 7 — а он был известен как сторонник гептад, в своих работах по истории греческой поэзии. В 1854 г. против теории Лахмана выступили независимо друг от друга два германиста: Гольцман ("Untersuchungen ueber das Nibelungenlied") и Царнке ("Zur Nibelungenfrage"); они отвергли возможность механически слепленных народных песен и пришли к заключению, что С ближе всех к оригиналу, а В и А — его сокращения. Возгоралась полемика (имевшая, кроме специального, весьма важное общее значение: дело шло об участии личности в создании памятников народной поэзии), так как на защиту теории Лахмана выступил его ученик Мюлленгоф ("Zur Geschichte der Nibelunge na ôt", 1855). В 1865 г. явилось исследование Барча ("Untersuchungen ueber d. Nibelungenlied"), который, приняв остроумную догадку Пфейфера, что автором Н. был австрийский рыцарь Кюренбергер, писавший размером Н., отнес создание поэмы к 1150 г., а первую ее переделку — приблизительно к 1170 г.; из нее вышли независимо В и С, А же есть только плохое сокращение популярного текста В, который и должно класть в основу издания. Новейшие исследователи сходятся между собой в том, что первоначальную редакции поэмы в настоящее время восстановить невозможно, а следует стремиться к ее историческому объяснению и выделению разнообразных элементов, из которых сложил эту поэму единый автор; в настоящем своем виде поэма предназначалась не для пения, а для чтения в придворных кругах Австрии. Сказание о Н., составляющее сюжет поэмы, сложилось в эпоху переселения народов в землю прирейнских франков, из двух несходных элементов: древнегерманской героической саги (по мнению большинства — мифа) о Зигфриде, убийце дракона, освободителе вещей девы Брунгильды, который попадает во власть злых братьев и теряет сокровище, невесту и самую жизнь, — и исторической саги о гибели бургундского королевского дома в 437 г., в битве с гуннами Аттилы (Этцеля). В 453 г. между немецкими племенами распространяется слух о смерти страшного завоевателя в ночь его брака с Гильдико, которую народный голос считает виновницей смерти мужа. Ищут мотива для этого деяния — и находят его в событии 437 г. В результате является сага о том, как Аттила, муж бургундской принцессы Гильды, убивает ее братьев, королей Гундахари, Годомара и Гизлахари, и гибнет от руки мстительной их сестры, которая прежде была женой трагически погибшего Зигфрида. Как в убийстве Зигфрида, так и в гибели братьев Гильды роковую роль играет сокровище, добытое когда-то Зигфридом и потом возбудившее жадность Аттилы. В этом слитном виде сказание рано распространяется по всем землям немецкого языка, и уже в конце VI в. (по мнению иных — в VIII-м) через саксов проникает в Скандинавию, где, подвергшись переделке и восприняв в себя кое-что из туземных сказаний (о Гельге, убийце Гундинга), становится предметом песен Эдды; после того с ним сливается готская сага об Эрманрихе, принесенная сюда саксами не позднее VIII стол. Еще большим видоизменениями от времени и новых понятий подвергается сказание на материке (в скандинавской редакции менее единства и заметнее спайка), особенно в верхненемецкой редакции: с Зигфрида снимается всякая ответственность за вольно или невольно (вследствие питья забывшего) покинутую им Брунгильду; радикально изменяется обстановка его ранней юности (королевский двор, вместо одиночества в диком лесу); Аттила отодвигается на задний план и освобождается от упрека в жадности; мстительницей является жена его, и мстит она не за братьев, а братьям за первого мужа; вставляются новые эпизоды и лица (напр. Рюдигер, уже в Австрии), а вместе с тем, устанавливается и новая локализация. До середины XII в. сказание и песни, на нем основанные, существовали только устно; на границе между XII и XIII вв. возникает национальная поэма, проникнутая единством идеи (нем. верность — жены к мужу, вассала к господину, господина к вассалу) и единством миросозерцания — нем. Илиада. В ней — золотая середина между тривиальной грубостью поэзии шпильманов и изысканной утонченностью рыцарского эпоса эпохи Гогенштауфенов; в ней — истинная поэзия отрочества народа, сдержанная и страстная, простая и глубокая, верная жизни, но возвышающая ее, живые и в то же время высокие даже в проявлении ужасных страстей своих характеры; в ней — лучшее, что осталось немцам от их средних веков. Вот отчего Н. и пользовались таким распространением; в Баварии и Австрии поэма имела огромное влияние; со второй половины XIII в. оно охватывает и Швабию.

Литературу о Н. до Лахмана см. у R. v. Raumer, "Geschichte der germ. Philologie" (Мюнхен, 1870); с Лахмана — Herm. Fischer, "Die Forschungen ueber das Nibelungenlied seit Lachmann" (Лпц., 1874). Ср. B. v. Muth, "Einleitung in das Nibelungenlied" (Падерборн, 1877). Из новейших работ лучшие: W. Wilmanns, "Beiträge zur Erklä rung u. Geschichte des Nibelungenliedes" (1877), Bergmann, "Die Eddagedichte der nord. Heldensage" (Страсбург, 1879); B. Heinzel, "Ueber die Nibelungensage" (B., 1885); W. Golther, "Studien zur germanischen Sagengeschichte" ("Abh. (d. K. bayr. Akad. d. Wiss.", 1 кл., XVIII, II отд., Мюнхен, 1888). Издание по В, с разночтениями — К. Bartsch, "Der Nibelunge N ô t" (Лпц., 1870—80; по нем общедоступное издание, много раз повторявшееся в "Klassiker des Mittelalters"). По С — ряд изд. Zarncke, "Das Nibelungenlied" (Лпц., с 1856). По-русски см. ст. Т. Н. Грановского, "Песни Эдды о Нифлунгах" (1851 и в "Сочинениях"); Ф. И. Буслаев, "Песни древней Эдды о Зигурде и Муромская легенда" (1858; см. в "Очерках", где и в других статьях исторически разобраны различные эпизоды саги). Ср. П. Полевой, "Опыт сравнительного обозрения древнейших памятников народной поэзии германской и славянской" (СПб., 1864). В русской научной литературе пересказов и переводов отрывков Н. очень много, но полный перевод (по ред. В), размером подлинника, имеется один, очень точный (Академией наук удостоен премии) — М. И. Кудряшева, "Песнь о Н.", с введением и примечаниями (СПб., 1889). В обширном введении изложена история вопроса и пересказаны все главные варианты саги.