(Nowicki) — выдающийся польский поэт. Род. в 1864 г. В конце 80-х гг. в Кракове группа молодежи объединилась для борьбы "за народные идеалы" и нашла приют в журнале "Ognisko", а выражение — в поэзии Н., сонеты которого, энергичные по настроению, полные молодого задора и красивые по форме, знаменуют собой "обновление" польской поэзии, возвращение ее к романтизму, "свежий рассвет после душной и беспокойной ночи". Н. дал поэзии именно то, чего недоставало его предшественникам: юношеский энтузиазм, свежее чувство, сильный стих. Он выступил против позитивизма и занял одно из первых мест среди представителей "Молодой Польши"; но его группа не пользовалась популярностью, один за другим уходили из нее лучшие ее члены и вслед за изданием "Poezye" (1891) Н. навсегда оставил литературу и поступил учителем гимназии в Тарнове. В 1905 г. вышло второе издание его "Pieśni czasu", с предисловием Я. Стена, по словам которого творческий дух Н., по-видимому, заглох, как "пережитый сон молодости". Тем не менее, все написанное им за 10 лет дает Н. право на звание крупного поэта; он является родоначальником "татранской" поэтической школы, подобной школам "украинской" или "литовской". У прежних поэтов, описывавших Татры (Гощинский, Аснык, Конопницкая и др.), были только отдельные картины живописных карпатских отрогов и отрывки субъективных ощущений; Н. дал целый тaтранский цикл, с общей народнической и философской идеей, и вызвал ряд подражаний Тетмайера, Рыдля, Оркана, Каспровича и др. Некоторые критики называют его "Tatry" лучшим из произведений в этом роде, появившихся у поляков после 1863 г. (Т. Pini, "Nasza współczesna poezya", Львов, 1902). Главные достоинства H. — объективность, благодаря чему поэт "никогда не становится рабом своего чувства и не прикрывает своей личностью описываемый вид, или художественный образ", и замечательная сила, "ведущая за собой преувеличения, но производящая всегда сильное впечатление". Влияние на Н. "Крымских сонетов" Мицкевича очевидно, но Н. вкладывает в свои картины столько "горячей, впечатлительной души и столько таланта", что, несмотря на заимствования в форме, его сонеты оригинальны. Он рисует татранские пейзажи в грандиозных размерах: "титаны гор", "мертвые громады", "ураганы вод", "обваренные колоссы", "замороженный ад", "вспененные потоки", "взбешенные волны", "граненая рать", "лавины пен", "мрачные вершины" и т. д. И среди этого "пустого некрополя природы" одинокая пихта ведет отчаянный бой за свое суровое существование (" Šwierk"); отставшая от стада "вольная дочь гор", дикая коза, шлет к обрывам лебединую песнь о дорогой свободе; но появляется человек — и глаза козы покрываются туманом смерти ("Kozica"); возвращающаяся с кормом для птенцов орлица находит гнездо разрушенным молнией ("Orlica"). Художественные впечатления соединяются у Н. с важными вопросами народной и общественной жизни; любовь его к "исполину, бедному народу его земли" никогда не покидает поэта, даже "во сне или на балу"; и когда в его песне звучит любовная нота, когда балерина шепчет ему: "ты мой", — до него доносится голос черни, которая также кричит: "ты мой" (В. Фельдман). Н. хочет помочь обездоленному люду и ускорить приближение того дня, когда народ "сбросит путы с рук и мысли"; но, видя равнодушие общества, поэт бежит в безлюдные горы, и всюду следует за ним тоска ("Towarzyszowi podróžy)". И все-таки "замерзшие пустыни Татр" больше привлекают к себе мысль Н. "сквозь туман тоски и путь грез", чем общество, потому что "на пространстве всего отечества в тебе одной, о святыня скал, есть еще алтари свободы" ("Sonet wstępny"). Будущее польского народа рисуется ему в светлых красках. Разбитые снежными лавинами сосны рассказывают ему свою печальную судьбу: они не боятся гранитных громад, так как из их праха народятся еще большие леса, которые будут продолжать борьбу, "пока не погребут вас, мертвые памятники прошлого" ("Kosodrzew"). Теперь польский народ напоминает Н. мистический "черный корабль", который без руля, ограбленный и окровавленный, блуждает по морю; команда спит в каютах, рулевые погибли. Корабли других народов боятся этого привидения" ("Czarny okręt"). В наследие от прошлого польскому народу остались только "развалины, обломки, отсутствие веры даже в самое безверие, и пустая жизнь без цели". И если порой из серого гнезда выходят орлята и хотят взлететь при блеске утренней зари, то крылья их, залепленные грязью, мешают подняться к звездам и солнцу. Бедный люд ожидает более ясного "завтра" — и оно должно настать ("Apoteoza"). Победа принадлежит молодому поколению. Хотя старшее поколение и устраивает ему "преграды из курганов, чтобы задержать приход солнца правды, но ночь должна побледнеть, старики умирают, и вы должны сказать: fuimus" ("My").