— т. е. ночное, в это число, заседание национального учредительного собрания во Франции (см. соотв. статью). Летом 1789 г. крестьяне, не видя со стороны национального собрания удовлетворения жалоб, выраженных в наказах (см. соотв. статью), подняли в разных местах восстание, поджигали замки, уничтожали феодальные документы. Собрание, до того времени занимавшееся исключительно вопросами о политических преобразованиях, встревожилось известиями из провинций и решилось приступить к отмене феодализма: дворяне и духовенство видели, что нужно пожертвовать одной частью прав, чтобы сохранить за собой другую. Некоторые дворяне, воспитанные на идеях XVIII в. и в числе первых перешедшие 25 июня на сторону третьего сословия (виконт де Ноайль, герц. д'Эгильон, герц. де Ларошфуко, Александр де Ламет и др.), согласились между собой взять на себя инициативу переворота. Ноайль предложил возвести в закон равенство в налогах, уничтожение обременительных для народа привилегий, выкуп феодальных повинностей, безвозмездную отмену барщины, и др. Такое же предложение внес и д'Эгильон, распространяя, однако, выкуп и на последнюю категорию феодальных прав. За ними на трибуну всходили одни за другими депутаты от дворянства, духовенства и городов, отказываясь от сословных, корпоративных и провинциальных привилегий, своих и чужих. Все предложения встречались громом аплодисментов, многие плакали от умиления и восторга; секретари едва успевали записывать то, что предлагалось и говорилось. Общие принципы, формулированные в декретах 4—11 авг. (см. соотв. статью), не представляли ничего нового сравнительно с требованиями, заявленными в наказах третьего сословия, а отчасти и двух первых. Наказы дворян требовали уничтожения остатков крепостничества, сохранившегося преимущественно на церковных землях, и отмены десятины, наказы духовенства — уничтожения права охоты и патримониального суда; наказы третьего сословия в громадном большинстве высказывались и за то, и за другое, восставая, вместе с тем, против налоговых изъятий. Поэтому в решениях 4 августа следует видеть не столько великодушный порыв, сколько неизбежный шаг, вызванный всем предшествовавшим ходом событий. Декреты 4 авг. встретили противодействие со стороны короля, под влиянием придворной партии долго не соглашавшегося "обобрать свое духовенство и свое дворянство".

См. М. Ковалевский, "Происхождение современной демократии" (кн. II).

М. В—ий.