— В России и в некоторых других странах по окончании жатвы женщины сплетают из хлебных колосьев венок и одна из них, самая красивая, несет этот венок на голове к хозяину поля, в сопровождении подруг, распевающих песни о том, что жатва благополучно кончена и что хозяин должен угостить потрудившихся жниц. Хозяин — в старое время большей частью помещик — угощал жниц водкой; венок сохраняли до ближайшего посева, когда из венка выколачивали зерна, и при посеве бросали их первыми. В обжинковых песнях сохранились воспоминания о крепостном быте: похвала пану, легкая насмешка над жницами соседнего пана, порицание эконома. Большинство обжиночных песен, видимо, сложено женщинами и отличается мягкостью, задушевностью и важностью. Встречаются местами прекрасные, художественные описания природы. Обжинковые песни славянских народов весьма сходны между собой. Обрядовое употребление венка на О. ныне редко встречается, но в старое время оно было свойственно всем славянским народам. В малорусских песнях венок называют "Пелехатым", т. е. кудрявым, золотым. Местами венок катают по полю (кое-где в Малороссии), местами прячут за киотом (в Белоруссии). Вместо венка в Германии сохраняют последний обжиночный сноп. В Англии, в конце прошлого века, дожиночный сноп наряжали, с песнями несли домой и хранили до следующей жатвы. Из обжиночных обрядов самый характерный — завивание бороды ("Спасова борода"). Обычай этот и ныне весьма распространен в Малороссии, Белоруссии, Великороссии, встречается в Австрии, Германии и Англии. По окончании жатвы оставляют несжатой горсть жита, которую связывают в пучок, украшают цветами или лентами и нагибают колосьями к земле. Кругом "бороды" вырывают траву и зарывают в землю несколько зерен, взятых из колосьев бороды. Жницы бросают при этом через голову зерна и поют песни в честь бороды. Из песенного выражения: "отце тоби, борода, хлиб, силь и вода", видно, что прежде, местами, бороде приносили жертвы. В основе обряда лежит древнее поклонение полевому духу, как подателю плодородия. С этим связано немецкое поверье, что скосивший последний колос может поймать демона. Об обжинковых обрядах и поверьях см. Mannhardt, " Baumcultus"; Мандельштам, "Опыт объяснения обычаев"; Афанасьев, "Поэт. воззрения славян" (III); Спенсер, "Описат. социология" (I, 179 и др.); "Этнограф. Обозрение" (1889, кн. III). Песни обжиночные — в сборниках Чубинского ("Труды этн.-стат. экспедиции", т. III), Головацкого ("Галиц. и Угор. песни", IV т.), Терещенко ("Быт рус. народа", т. V), Kolberg (в I т. "Pokucie"), Коперницкого (в XI и XII т. "Zbi ò r Wiadom."), Ястребова ("Сербск. песни", стр. 173).