(галлюцинации, иллюзии). — В основе всех наших представлений о внешнем мире лежат восприятия, получаемые нами благодаря раздражению органов чувств — зрения, слуха, осязания, обоняния и вкуса. Каждый из них обладает способностью воспринимать падающие на него раздражения исключительно в форме свойственного ему качества ощущения, согласно закону так называемой специфической энергии. Эти специфические ощущения могут возникать и тогда, когда раздражение данного органа чувств не соответствует его натуре; так, например, свет воспринимается также при давлении на глазное яблоко, при электрическом возбуждении сетчатки, в момент перерезания зрительного нерва; при катаральном поражении слухового органа слышится шум в ушах; при механическом раздражении чувствительного нервного ствола возникает ощущение в отдаленном кожном участке, в котором разветвляются его окончания, и так далее. Таким образом, в самих условиях физиологического отправления органов чувств заключаются моменты, благодаря которым могут возникать ощущения без соответственного внешнего раздражения. Кроме того, также в условиях нормальной функции органов чувств заключаются источники ошибок в оценке внешних впечатлений, примером чего могут служить некоторые явления преломления света, двоения в глазах, слияние двух осязательных ощущений в одно при очень близком расстоянии и т. п. Наконец, при различных заболеваниях нервной системы, как неврастения, истерия, спинная сухотка и др., возникают разнообразные мнимые ощущения, извращения чувствительности и т. п. Все эти категории неправильного восприятия не причисляются к О. чувств в узком смысле этого слова. В этих случаях извращенные и мнимые ощущения сознаются как таковые и притом они или совершенно элементарны, или происходят в такой форме, что нисколько не нарушают одновременного правильного восприятия действительных раздражений. Технический же термин "О. чувств" применяется лишь к таким ошибочным или мнимым восприятиям, при которых субъект получает ощущение внешнего раздражения органа чувств и относит таковое к внешнему миру. Если при этом все-таки имеется какой-нибудь предмет, создающий восприятие, но последнее извращено, то О. чувств называются "иллюзиями"; если же вовсе нет внешнего объекта, служащего источником восприятия, то мы говорим о "галлюцинациях". Это деление О. чувств введено в начале нашего столетия французским психиатром Эскиролем, но различие между ними было известно уже раньше, и оно не существенно, так как иллюзии, несомненно, заключают в себе также галлюцинаторный элемент. Поэтому, в дальнейшем мы будем говорить лишь о галлюцинациях. Происхождение слова "галлюцинация" (hallucination) с точностью неизвестно; его производят то от глагола άλύω (быть вне себя, волноваться, беспокоиться), то от звукоподражательного слова όλολύζειν (ululari — кричать как сова). Прежде всего, рассмотрим характер и содержание О. чувств в тех случаях, в которых они чаще всего наблюдаются, а именно у душевнобольных. Зрительные галлюцинации бывают, то в виде элементарных световых явлений, причем субъект видит искры, молнии, цвета радуги, огненные столбы и т. п., то в виде более сложных зрительных образов: ему представляются определенные лица, животные, фигуры, сложные сцены, подвижными или неподвижными, вполне отчетливыми или неясными, как тени. Другие больные видят чудовищ, фантастические фигуры, которые то приближаются к ним, то удаляются. Размеры этих фигур могут изменяться. Перед глазами больных иногда разыгрываются целые зрелища — проходят процессии, совершается казнь. Под влиянием зрительных иллюзий лица окружающих меняют свое выражение: они изображают презрение или нежность, принимают черты других лиц, старых знакомых, мертвецов; узоры обоев и мебели превращаются в насекомых, из них вылезают причудливые фигуры. Галлюцинации слуха заключаются преимущественно в голосах, то отчетливых, громких, узнаваемых как голос определенного лица, то неясных, беззвучных. Голоса эти раздаются из определенного места, с потолка или из соседней комнаты, или снизу, из мебели, из-под пола, или они слышатся у самого уха, или, наконец, из собственного тела, в голове, в животе. Они зовут больного по имени, ругают его, задают ему вопросы, дают советы, приказания, отвечают на его вопросы и мысли. Иногда он слышит разговоры разных лиц, прислушивается к ним, беседует с ними. Содержание слышанного часто имеет религиозный характер, и голос приписывается Богу. Кроме речей слышится пение, крик детей, вопли, шум, пушечная пальба, звон колоколов. Исходной точкой всех этих галлюцинаторных речей и звуков могут быть действительные звуковые впечатления. Под влиянием таких звуковых иллюзий: лай собак, пение птиц, шелест листьев, шум движущихся колес — все это ругает больного, повторяет его мысли, отвечает на них и т. п. В области обоняния и вкуса, по особым условиям функционирования этих органов чувств, трудно отделить иллюзии от настоящих галлюцинаций. По содержанию, здесь О. чувств по большей части неприятного характера, больные жалуются на удушливые газы, трупный запах, вкус испражнений, мертвечины, металлов, кислот и т. п. Редко наблюдаются вкусы и запахи приятного характера. При О. чувств со стороны осязания больным кажется, что они ощущают в определенных участках поверхности тела различные внешние раздражения, и они приписывают свои мнимые ощущения тем источникам, от которых такие раздражения обычно исходят. Больным кажется, что их электризуют, магнетизируют невидимым образом, что их бьют, колют, жгут, пускают на них капли раскаленной жидкости или сыплют ядовитый порошок, по их коже ползают пауки, змеи и т. п. Очень часто О. чувств в области кожи сочетаются с иллюзиями со стороны внутренних органов. Тогда возникают самые нелепые, бесконечно разнообразные бредовые идеи. Больные жалуются, что им невидимым образом пробивают череп и высасывают мозг, что им разжижают кровь, раздавливают мышечные пучки, что внутренности их превращены в стекло или камень, или совсем вынуты, или что у них вовсе нет ни желудка, ни языка, что в животе поселились люди или животные и т. д. Особенную группу, крайне распространенную преимущественно среди женщин составляют галлюцинации в половой сфере: они испытывают прикосновение к половым частям, введение туда посторонних тел, ощущают движения плода в животе, приближение родов. И у мужчин встречаются ощущения в половой сфере. Кроме того, в сложных мнимо-ощущениях, подающих повод к подобным бредовым идеям, принимают участие галлюцинации со стороны мышечного чувства; сюда относятся случаи, когда больным кажется, что их тело сделалось легким, что оно поднимается в воздух, свободно висит в пространстве и т. п.

Из рассмотренного характера обманов чувства, свойственных душевнобольным, явствует, что мнимое восприятие, создаваемое галлюцинацией, становится достоянием сознания в виде нелепой идеи, в виде материала для бреда, причем во многих случаях, преимущественно в области общего чувства и осязания, галлюцинации совершенно неотделимы от бредовой формы, в которой они высказываются. По отношению к галлюцинациям зрения и слуха большей частью возможно отделять мнимое чувственное восприятие от его бредового толкования. Например, если больной заявляет, что ему слышатся ругательные слова, которые передаются ему по телефону, то вполне ясно, что эта идея есть выдумка, обусловленная желанием объяснить происхождение галлюцинаций. Точно также в жалобе, что путем гипнотизма больному показываются неприличные части тела, мы можем отличить бред от обмана зрения. Однако нередко подобные заявления больных или такое поведение их, которое с первого взгляда заставляет принять у них обманы чувств, на самом деле вовсе не зависят от действительных галлюцинаций. Так, например, паралитики иногда рассказывают, что у них были в гостях различные высокопоставленные лица, цари и князья, и что они о том-то говорили или то-то им обещали; или что он завтракал у Бога и ему подавали такие-то блюда, и рядом с ним сидели такие-то лица. Другой раз можно наблюдать у маниаков или слабоумных, как они продолжительное время ведут с кем-то беседы, кому-то отвечают, с кем-то переругиваются. Или, также преимущественно слабоумные или маниаки собирают разный сор, грязные бумажки, старые пуговицы, прячут эти вещи и выдают их за большие драгоценности. Во всех этих случаях путем тщательных расспросов можно убедиться, что здесь больные вовсе не имели действительного ощущения — восприятия, которое составляет сущность галлюцинации, а речь идет или об О. воспоминания, или о смешивании сновидений с действительностью, или, наконец, о простом фантазировании. Кроме того, весьма часто при различных психозах, преимущественно при первичном помешательстве, наблюдается своеобразное субъективное явление, напоминающее О. слуха, но несомненно имеющее другой характер. А именно, многие больные говорят о каком-то внутреннем голосе, о том, что они слышать свои собственные мысли, они жалуются, что в них кто-то говорит, что кто-то другой делает им мысли. Некоторые отчетливо различают голоса, которые им слышатся извне, и такие, которые они слышат лишь "мысленно", причем последние иногда вовсе не удается локализировать. Другие жалуются, что их мысли постоянно повторяются внутренним голосом, вроде эхо. Способы выражения этого своеобразного субъективного явления крайне различны, и может быть, что оно представляет многочисленные оттенки и видоизменения. Но по существу всегда речь идет о навязчивых ощущениях, сопровождающих мышление больных, причем для них самих эти ощущения представляются чем-то отличным от слуховых восприятий. Для этой категории субъективных явлений, не совпадающих вполне с действительными О. чувств, в психиатрии установилось название психических галлюцинаций, а также псевдогаллюцинаций.

Относительно частоты О. чувств у душевнобольных нельзя представить точных цифровых данных. Разноречие наблюдателей в значительной мере зависит от того, с какими формами душевных болезней они имели дело, так как различные психозы содержатся весьма неодинаково в смысле осложнения О. чувств. Вообще в острых формах помешательства галлюцинации встречаются гораздо чаще и играют значительно большую роль, чем в хронических. Также весьма неодинаково бывает значение О. чувств для течения и проявления душевной болезни: в одних случаях можно проследить непосредственное развитие бреда из О. чувств, в других же бред формируется более или менее независимо от них; в одних случаях больной сохраняет ясность сознания и сам жалуется на О. чувств, в других больные принимают галлюцинации за реальную действительность и под влиянием О. слуха, например слышимых ими приказаний, готовы совершать и совершают самые опасные поступки. В известной категории душевных расстройств, обозначаемой названием острого галлюцинаторного помешательства, О. чувств играют роль самого выдающегося симптома, появляются в громадном количестве, иногда одновременно во всех органах чувств, и обуславливают глубокую спутанность сознания. При прогрессивном параличе помешанных, наоборот, галлюцинации нередко вовсе отсутствуют за все многолетнее течение болезни. Большой интерес представляют наблюдения, в которых душевнобольные подвергались О. чувств лишь с одной стороны — на одном глазу или в одном ухе, или, в которых галлюцинации в двух симметричных органах различны. Например, больной слышит правым ухом различную брань, а левым похвалы, поощрения, или одним ухом слышит голоса, внушающие ему покончить с собой, а другим наоборот — предостерегающие его от самоубийства. При всей редкости таких наблюдений они заслуживают большого внимания, о чем будет сказано ниже.

Кроме душевных болезней состояния отравления организма известными ядами сопровождаются О. чувств, как более или менее постоянным симптомом. К этим ядам принадлежат преимущественно алкоголь, атропин и др. препараты белладонны, далее опий, гашиш (ондийская конопля), кокаин, сантонин. Все эти средства, в особенности первые два, в своем влиянии на нервную систему вовсе не ограничиваются О. чувств, а производят, кроме того, изменения сознания, бред, вообще настоящее душевное расстройство. Но при известной степени отравления получается такая картина, которая во многих отношениях не совпадает с помешательством в точном смысле слова и, которая характеризуется преимущественно обильными галлюцинациями; притом влияние того или другого яда сказывается некоторыми особенностями, иной раз настолько характерными, что по ним одним можно иногда определить натуру яда. Так, например, сантонин уже в малых дозах производит желтую окраску всех зрительных восприятий (так называемая ксантопсия); а при более сильном отравлении, кроме того, обнаруживаются галлюцинации вкуса и обоняния. Для алкогольного отравления типичны многочисленные мелкие животные — мыши, тараканы, змеи, и такие обманы чувств с поразительным постоянством наблюдаются при так. называемой белой горячке; кроме того при хроническом алкоголизме весьма обычное явление составляют слуховые галлюцинации в виде бранных слов и угроз. Опьянение опием и гашишем наряду со своеобразным изменением самочувствия сопровождается галлюцинациями зрения и мышечного чувства. Отравление атропином также характеризуется множественными зрительными галлюцинациями, отравление кокаином — своеобразными мнимо-ощущениями под кожей. Близкое родство с только что рассмотренными обманами чувства, зависящими от отравления, представляют галлюцинации, свойственные лихорадочным, инфекционным заболеваниям. В начальные периоды тифа, оспы, кори и других лихорадочных процессов, при вечерних повышениях температуры часто наблюдается своеобразное состояние сознания: оно представляет быстрые колебания между ясностью и помрачением с бессвязным, отрывочным бредом, и в основе этого бреда лежат массовые галлюцинации, преимущественно зрения и слуха. Происхождение этих лихорадочных обманов чувств, кроме повышения температуры крови, может быть обусловлено также самоотравлением, вследствие поступления в кровь ядовитых продуктов бактерий, производящих лихорадочное заболевание.

Особую категорию О. чувств представляют галлюцинации, вызываемые искусственно путем внушения в гипнотическом состоянии (гипнотические галлюцинации). Загипнотизированный, по желанию гипнотизера восхищается благоуханием несуществующей розы, вкусом воды, которую он принимает за сладкое вино и т. п. Однако подобного рода внушения удаются только в сомнамбулической стадии гипноза, о которой субъект по пробуждении не сохраняет никакого воспоминания. Кроме того, можно путем внушения создавать постгипнотические галлюцинации и не только положительные, т. е. заставлять гипнотизированного по пробуждении видеть что-нибудь, чего на деле не существует, а также отрицательные, причем известные предметы, находящиеся перед глазами субъекта, не существуют для него (см. Гипнотизм). Здесь же следует упомянуть об обманах чувств, наблюдаемых иногда у совершенно здоровых лиц перед засыпанием (так называемые гипнагогические). Подобные галлюцинации испытываются при переутомлении в переходном состоянии от бодрствования ко сну. В этих случаях речь идет преимущественно о зрительных галлюцинациях, реже о слуховых.

Наконец, обманы чувств встречаются также у совершенно здоровых людей в бодрственном состоянии, вне всяких условий, нарушающих психическое здоровье или ясность сознания. На это прежде всего есть вполне достоверные указания в биографии некоторых исторических личностей, как то Сократ, Магомет, Бенвенуто Челлини, Орлеанская Дева, Лютер, Паскаль, Гёте и др. Среди них нужно различать две категории — таких, которые верили в свои галлюцинации, принимая их за действительность и объясняя их согласно воззрениям эпохи, и таких, которые, подвергаясь обманам чувств, отчетливо сознавали их как таковые. Но было бы ошибочно считать обманы чувств при психическом здоровье за особенность, свойственную великим, гениальным людям, и усматривать в этой черте доказательство, говорящее в пользу родства между гением и помешательством. В числе различных деталей из жизни знаменитостей до нас доходят сведения и о случайных галлюцинациях, которым был подвержен тот или другой из них; несомненно, что целый ряд других гениальных и замечательных личностей были свободны от этого явления. С другой стороны, ему бывают подвержены и такие лица, которые вовсе не принадлежат к выдающимся. Примеров этой категории прежде было немного. Из них большой популярностью пользуется случай берлинского книготорговца Николаи, испытывавшего продолжительное время галлюцинации зрения и слуха при полном психическом здоровье и ясном сознании натуры этих явлений. Он видел большое число лиц, мужчин и женщин, которые двигались и разговаривали друг с другом, и эти явления длились несколько месяцев при ясном сознании и отсутствии психического расстройства. В настоящее время для разъяснения вопроса об обманах чувств у здоровых лиц имеется материал, собранный путем коллективных исследований, предпринятых разными психологическими обществами, обратившимся печатно с запросом, случалось ли кому в здоровом и бодрственном состоянии иметь ощущение, будто видит кого-либо или слышит звуки, которых на самом деле не было. Подобные исследования, произведенные впервые в 80-х гг. английским обществом для психических изысканий, а впоследствии другими обществами и лицами во Франции, в Америке и в Германии, показали, что на несколько десятков тысяч людей, отозвавшихся на такой запрос, в среднем около 12% дали утвердительный ответ. Хотя данные, получаемые таким путем, не могут быть признаны вполне достоверными, но все-таки на основании их факт существования галлюцинаций зрения, слуха и осязания у здоровых лиц не может считаться исключительной редкостью. Нужно заметить, что в известном ряду случаев галлюцинации у здоровых лиц совпадали с каким-нибудь важным событием (смертью, опасностью для жизни) для того субъекта, который является предметом галлюцинации. Эти О. чувств по аналогии с вещими сновидениями, предчувствиями, ясновидением и т. п. мистическими явлениями, в последнее время были выделены в особую группу под названием телепатических и объяснялись сверхчувственным воздействием одной души на другую на расстоянии.

Переходя к вопросу о происхождении и механизме галлюцинаций, надо иметь в виду, что все-таки главным образом душевные болезни доставляют материал для его решения. Посмертные изменения мозга при помешательстве таковы, что по ним нет возможности выяснить, от каких причин зависел тот или другой симптом данного психического заболевания; притом эти изменения столь разнообразны и распространяются на столь различные отделы мозга, что на основании их не удается связать О. чувств с определенным участком головного мозга. Само собой разумеется, что в этих случаях исследование главным образом направлялось на те области головного мозга, которые представляют из себя центральные станции для нервных волокон, разветвляющихся в органах чувств, и оказывается, что болезненные изменения ткани в этих частях мозга далеко не всегда совпадают с галлюцинациями. То же самое относится и к периферическим отделам органов чувств и к нервным проводникам, соединяющим их с центральной нервной системой. Хотя в отдельных случаях наблюдалось, что изменение функций органа чувств, преимущественно зрения, отражается на характере галлюцинаций, следовательно, последние в известной степени зависят от периферического отдела той системы, которая служит для восприятия внешних впечатлений, но эту зависимость никак нельзя обобщать, и, как правило, в галлюцинациях нельзя уловить никакой связи с состоянием соответственного периферического органа. Нередко зрительные галлюцинации наблюдались у слепых, слуховые — у глухих. Вышеупомянутые случаи, в которых содержание О. чувств с двух сторон не одинаково, также указывают на центральное происхождение галлюцинаций. Поэтому суждения о механизме происхождения О. чувств могут иметь лишь гипотетический характер. Теории галлюцинаций, предлагавшиеся различными авторами, менялись в зависимости от психологических воззрений и существующих в данное время учений о связи между органами чувств и мозгом. Старые французские психиатры принимали, что процесс, происходящий при галлюцинации, более или менее тожествен с тем, на котором основывается живое воображение, воспроизведение и ассоциация представлений. Эта так называемая "психическая" теория предполагала, что галлюцинаторный образ по существу ничем не отличается от субъективного образа фантазии или воспоминания. Впоследствии это воззрение было оставлено и заменено так называемой психо-сенсориальной теорией, которая основана на положении, что одного возбуждения воображения недостаточно для живого объективирования галлюцинаторных образов, и что для этого возбуждение должно распространяться также на субстанцию соответственного органа чувств. Эта точка зрения, помещающая источник галлюцинаторного процесса в центральном окончании органа чувств с условием одновременного возбуждения периферического отдела его, в настоящее время может считаться общепринятой. Другой вопрос, в каких именно частях мозга надо искать первоначальное возбуждение при О. чувств? Для уяснения его надо иметь в виду, что нервные проводники, идущие от органов чувств в мозг, имеют в последнем несколько центральных станций. Из них окончательная лежит в мозговой коре, но раньше, чем дойти до неё, проводники органов чувств вступают в связь с центрами, расположенными в так называемых подкорковых мозговых узлах. Несомненно, что сознательная психическая жизнь, обнимающая также восприятия органов чувств из внешнего мира, главным образом связана с деятельностью мозговой коры, и что в чувствительных центрах последней локализированы образы, создаваемые нормальным чувственным восприятием. Весьма, заманчиво представить себе, что при известных условиях происходит болезненное раздражение этих центров, и что этим путем возникают галлюцинации. Подобный взгляд на происхождение галлюцинаций известен под названием кортикальной (корковой) теории, и есть целый ряд анатомических и физиологических фактов, которые говорят в пользу этой теории. Однако она допускает распространение возбуждения от корковых центров к периферии, т. е. в направлении противоположном тому, в котором происходит нормальная функция. Поэтому до сих пор наравне с кортикальной теорией держится другая, помещающая источник возбуждения при галлюцинациях в подкорковые центры, принимая, что оно отсюда распространяется на мозговую кору. Более подробная оценка этих теорий возможна лишь с помощью специальных данных анатомии и физиологии мозга. В заключение необходимо заметить, что за исключением тех редких случаев, когда вполне здоровый человек временно испытывает О. чувств, галлюцинации вообще принадлежат к психопатическим явлениям, притом они весьма редко составляют единственное проявление психопатического состояния, а в преобладающем большинстве случаев наравне с ними имеются и другие симптомы душевной болезни или неправильной мозговой деятельности. Поэтому галлюцинации сами по себе не составляют отдельной болезни, которая могла бы требовать специального лечения, независимо от основного психического или мозгового страдания.

Литература. См. руководства по психиатрии; кроме того, Brierre de Boismont. "Des hallucinations" (П., 1845); Baillarger, "Recherches sur les maladies mentales" (П., 1890); В. X. Кандинский, "О псевдогаллюцинациях" (1888); Е. Parish, "Ueber die Trugwahrnehmung mit besonderer Ber ücksichtigung der internationalen Enquête über Wachhallucinationen bei Gesunden" (Лейпциг, 1894); Lazarus, "Zur Lehre von den Sinnest ä uschungen" (Б., 1867).