— обнимает собою различного рода обязанности по отношению как к рабочим, так и к посторонним лицам (о последней см. Предприятие). По отношению к рабочим, О. предпринимателей является понятием экономическим, вытекающим из той роли, которую играют предприниматели в современной системе хозяйства, как распорядители в деле производства и распределения. Относящиеся сюда вопросы, касающиеся вообще регулирования отношений хозяев и рабочих, будут рассмотрены в статьях: Фабричное законодательство, Рабочий вопрос и др.; здесь же будет речь об одном специальном виде О. предпринимателей, именно по вознаграждению за вред и убытки, вытекающие из несчастных случаев в работе. Всякое предприятие должно всецело покрывать все свои издержки производства. В число последних входит воспроизведение стоимости труда рабочих не только во время их работы, но и в случае потери ими способности к труду. Требование это, однако, далеко не вполне удовлетворяется как юридически — нормами, регулирующими вознаграждение пострадавших от несчастных случаев в работе, так и экономически — размерами и условиями вознаграждения рабочих за их работу. Существует, правда, мнение, будто заработная плата рабочих сообразуется со степенью опасности промысла, становясь тем больше, чем опаснее промысел. Но, во-первых, действительность далеко не всегда отвечает такому теоретическому положению; во-вторых, если и допустить, в большей или меньшей степени существование такого соответствия, то отсюда еще не вытекает действительное обеспечение рабочих. Последнее предполагает возможность для рабочих откладывать из текущего заработка известные суммы на случай потери трудоспособности. На такую индивидуальную бережливость нельзя, однако, рассчитывать как с психологической точки зрения, так и по экономическим основаниям. Если предположить, что каждый из рабочих стал бы откладывать для себя или для своей семьи такие сбережения, то во-первых, их было бы слишком мало, так как заработки недостаточно велики, и, во-вторых, это было бы непроизводительным отвлечением части доходов рабочих от непосредственного их потребления: несчастные случаи происходят лишь с небольшим числом рабочих, для которых только и необходимо обеспечение. Отсюда прямой вывод, что наиболее целесообразным средством обеспечения жертв несчастных случаев должно быть соответственное страхование, т. е. равномерное распределение риска между всеми лицами, подвергающимися одинаковой опасности. Такое страхование, будучи делом довольно сложным по своей организации, может получить серьезное значение только под условием всеобщности и обязательности. Всеобщее обязательное страхование рабочих от несчастных случаев, где оно уже осуществлено, возлагает уплату страховых взносов на обязанность предпринимателей, всецело — в Германии, в размере 90 % — в Австрии. Но когда идет речь об индивидуальной О. предпринимателей, вопрос становится на почву юридическую, граждански-правовую, и разрешается так или иначе в зависимости от большей или меньшей степени виновности предпринимателей и от более или менее широких оснований их О. Как бы ни были широки эти основания, они не охватывают всех причин несчастных случаев; известное число жертв остаются необеспеченными и делаются предметами общественного призрения или даже частной благотворительности. Следовательно, если нет обязательного страхования, то не осуществляется вышеустановленное общеэкономическое требование; в состав издержек предприятия не входят всецело средства обеспечения рабочих, отдававших свой труд на производство создаваемых ценностей и получаемых владельцами предприятий доходов. Воспроизведение этих, так наз. "мертвых" издержек предприятия обусловливается различными, исторически изменяющимися формами отношений хозяев и рабочих. Так, более или менее всецело они воспроизводились в эпоху рабовладельческую и отчасти крепостную, потому что тогда обеспечение рабов и крепостных возлагалось на обязанность их владельцев. Обеспечение на началах взаимности и корпоративного единства было более или менее достаточным и в эпоху цехового строя промышленных классов. Покоящаяся на началах свободы труда и чисто договорных наемных отношений, современная система хозяйства предоставляет вообще каждому самому заботиться о своей судьбе. Наемный рабочий, потерявший способность к работе, делается ненужным для его нанимателя, так как его можно заместить другими здоровыми лицами; кем будет он обеспечен — это вопрос, не интересующий предпринимателя, считающего, что договорные отношения возникают только по поводу работы и продолжаются только во время производства работ. Если пострадавший от несчастного случая рабочий получит обеспечение от органов общественного призрения или от частных лиц, то, очевидно, стоимость труда рабочего не вся воспроизведена в составе издержек предприятия, в котором он работал; общество или частные лица приплачивают нечто предпринимателю, извлекавшему свой доход из труда рабочего. В составе издержек предприятий воспроизводятся, таким образом, вполне только чисто материальные "мертвые" расходы (испорченные материалы, напр., бой стекла и т. п.), перелагаемые, в виде надбавки к цене продажных продуктов, на их потребителей; что же касается до ценности жизни или средств существования живой производительной силы рабочих, то эти мертвые расходы покрываются, по крайней мере отчасти, из других источников. Во избежание такой экономической несправедливости изыскиваются средства к справедливому обеспечению жертв несчастных случаев, что и достигается (если нет страхования) путем усиления О. предпринимателей.

Действующие законодательства об О. за несчастные случаи могут быть разделены на следующие три категории или системы: 1) сужение общеправовых оснований этой О. по отношению к рабочим (Великобритания и отчасти Северо-Америк. Соединенные Штаты), 2) применение к рабочим общих гражданско-правовых положений (Франция и вообще страны, где действует гражданский кодекс Наполеона, а также, отчасти, Австрия) и 3) усиление этой О. специально по отношению к рабочим (Германия и особенно Швейцария). 1. Английская система, самая несовершенная, несколько изменена к лучшему действующим ныне законом 1880 г., но все еще в значительной степени отражает на себе прежде господствовавшие взгляды. До издания закона 1880 г. (Employers' liability Act) в Англии действовала по этому предмету следующая доктрина, носившая название совместного занятия (common employment): рабочий, нанимаясь на работу, добровольно берет на себя, будто бы, весь риск по могущим с ним произойти во время работы несчастным случаям. Английские суды возлагали на предпринимателей О. за несчастные случаи с рабочими только при наличности доказанной личной, более или менее грубой вины предпринимателей (неисправное содержание машин и различных сооружений, неправильные личные распоряжения, несоблюдение предписанных особыми постановлениями правил производства работ); за действия же, неловкость или неосторожность своих служащих, хотя бы и высших, хозяева перед рабочими не отвечали. Требование личной вины владельцев предприятий выражалось особенно рельефно в том, что в предприятиях, принадлежащих обществу или компании (напр., акционерной), никто не отвечал за несчастные случаи с рабочими, так как там нет, в буквальном смысле слова, личности хозяина (как лица физического, а не юридического). В то же время, однако, владельцы предприятий всегда и безусловно отвечали перед пострадавшими посторонними лицами за всякое действие или неосторожность их служащих или рабочих, без различия занимаемых последними должностей. Сужение О. перед рабочими легко переходит в почти полную безответственность предпринимателей, так как последние редко сами лично следят за производством работ, лично отдают приказания — и тем реже, чем предприятие крупнее. В железнодорожных предприятиях О. даже перед пассажирами прежде распространялась лишь на случаи их увечья, но не смерти, потому что истцом должен был выступить пострадавший опять-таки лично. Только по акту 1846 г. семьи убитых пассажиров получили право искать возмещение понесенных убытков; но это право могло быть признано за ними только в том случае, если виновными в несчастии не был кто-либо из прислуги поезда, на котором ехал убитый пассажир. Отрицание права на вознаграждение вытекало, в таких случаях, из того, что машинист и прочие были, будто бы, добровольно избранными агентами убитого. Относительно служащих и рабочих во всех вообще промышленных предприятиях существовало предположение, что они, вступая в предприятие, могут выбирать своих будущих сотоварищей по работе, а потому, в случае неловкости или неисправности последних, и не имеют права на вознаграждение; только если им удалось бы доказать полную непригодность к работе кого-либо из их сотоварищей, хозяин мог бы ответить за дурной выбор служащих. Однако, и в этом случае нужно было доказать, что пострадавший рабочий не знал заранее о непригодности служащего. Отдельный факт провинности не мог служить доказательством его непригодности вообще; если же таких фактов было раньше несколько и это было доказано пострадавшим, то тем самым считалось доказанным и то, что он знал об этом раньше и тем не менее взялся за работу или не прекратил ее. Это был своего рода заколдованный круг, вследствие чего выиграть иск оказывалось на деле совершенно невозможным. В основе такого неблагоприятного для рабочих законодательства лежали совершенно неправильные воззрения на существо отношений между хозяевами и рабочими. Предполагалось, что рабочие совершенно свободно могут выбирать те или другие условия найма на работу, в том числе оценивать качества служащих и сотоварищей, устройство машин и ограждений и т. п. В действительности, конечно, о такой свободе выбора не только этих, но и вообще условий найма на работу, не могло и не может быть и речи, хотя именно в Англии рабочим издавна предоставлены широкие, сравнительно, средства самозащиты. Закон 1880 г., весьма несовершенный по существу, все-таки признал за рабочими, при наличности известных данных, право на получение вознаграждения за несчастные случаи, на тех же основаниях, "как если бы рабочий не был рабочим этого предпринимателя, не был бы у него на службе или не был бы занят его работой". Получение вознаграждения обстановлено весьма тяжелыми условиями — положительными, в 8 пунктах, и отрицательными, в 3-х, вследствие которых выигрыш для рабочих от нового закона оказывается очень небольшой. О. по-прежнему признается лишь тогда, когда пострадавший рабочий не знал о каких-либо недостатках механизмов или ограждений, о неправильности распоряжений и т. д. Предприниматель отвечает за деяния и проступки только тех из своих служащих, исключительную обязанность которых составляет надзор за работой, но не простое ее исполнение. Все бремя представления доказательств виновности предпринимателей (onus probandi) лежит на истце-рабочем, что само по себе есть один из главнейших недостатков такого порядка О. Весьма существенным недостатком закона следует признать и то, что им разрешено заключать такие договоры найма на работы, по которым рабочие заранее отказываются от права на предъявление исков о вознаграждении за понесенные от несчастных случаев телесные повреждения. Этим правом очень широко пользуются английские предприниматели, ставя такой предварительный отказ условием принятия на службу или на работу. Несправедливость закона давно сознана и в Англии и доказана подробными исследованиями особых парламентских комиссий. Начиная с 1886 г. делались попытки дальнейшего улучшения законодательства; из них последняя относится к 1893 г., когда во главе кабинета стоял Гладстон. По его проекту, предполагалось, между прочим, запретить предварительный отказ от прав, предоставляемых законом, а равно и устранить подробное перечисление условий О. предпринимателей, сократив относящиеся сюда пункты до двух — одного положительного и одного отрицательного. Эти попытки не увенчались успехом, вследствие противодействия палаты лордов, исходившего из общих условий борьбы с кабинетом Гладстона и его политической программой. 2. Общие гражданско - правовые основания ответственности. Во французском кодексе нормы О. предпринимателей вообще довольно широки, так что здесь не встретилось, как в других странах, надобности в установлении особой усиленной О. для железнодорожных и пароходных предприятий. По ст. 1381 гражд. кодекса, каждый подлежит ответственности не только за вред, причиненный собственным его деянием, но еще и за вред, причиненный действием лиц, за которых он обязан отвечать, или предметами, находящимися под его надзором. Ответственность отца и матери — за детей, воспитателей и ремесленников — за воспитанников и учеников не имеет, однако, места, если они докажут, что они не могли предотвратить действия, влекущего за собой О. Неоднократными кассационными рвениями разъяснено, что такой способ освобождения от ответственности неприменим к хозяевам или доверителям (commettants), когда вред нанесен действиями их слуг и служащих (pr éposé s). Что под именем pr éposé s подразумеваются не только служащие, занимающие какое-нибудь высшее место (по надзору и т. п.), но и простые рабочие — это прямо следует из другой статьи (1797) того же кодекса, которая гласит, что предприниматель отвечает за действия лиц, которых он употребляет на работу (qu'il emploie). Относительно порядка представления доказательств в процессах о вознаграждении за смерть и увечье, французская судебная практика выработала некоторое уклонение от общего правила, заключающегося в представлении их истцом, а именно: потерпевший должен доказать только причинную связь между полученным повреждением и хотя бы самой легкой виной хозяина, последний же должен доказать обратное, а именно, что с его стороны не было хотя бы самой легкой вины. Он может ссылаться также на чистую случайность или на превосходящую стихийную силу (force majeure, vis major). При этих условиях положение потерпевшего оказывается вообще довольно благоприятным, хотя все-таки принципиально с него не снимается бремя представления доказательств. При составлении гражд. кодекса усиленная О. предпринимателей, сравнительно с другими лицами, объяснялась, между прочим, особенностями отношений между хозяевами и рабочими, а именно "барышем, извлекаемым первыми из труда последних". Этому, вполне основательному соображению долго приходилось, а отчасти еще и до сих пор приходится бороться против более узких, чисто юридических оснований О., заимствованных из эгоистических, индивидуалистических начал древнего римского права. При этом упускается из виду, что древне-римское право, в сущности, почти вовсе не имело дела со свободными наемными рабочими, которых в древнем Риме заменяли собою рабы или вообще неполноправные граждане; между тем римское право потому и наз. гражданским, что оно применялось, главным образом, к полноправным, действительно свободным гражданам. К тому же в древнем Риме не существовало той силы капитала, которая так резко противополагает современного наемного рабочего его нанимателю. Хотя французские основания О. и оказываются более широкими, сравнительно с общеправовыми основаниями ее в других странах, тем не менее и во Франции они давно уже признаются недостаточными для обеспечения большинства жертв несчастных случаев. Бывают несчастья совершенно случайные, в которых решительно некого винить, но которые тяжким бременем падают на самих пострадавших или на их семьи. Ниже, при рассмотрении третьей группы стран, введших у себя усиленную О. по отношению к рабочим, будут упомянуты французские новейшие законопроекты по этому предмету. 3. Усиленная специальная ответственность. Установлению такой ответственности способствовало, прежде всего, усиление О. железнодорожных предприятий (см. Вознаграждение за вред и убытки), отвечающих во всех случаях, если не будет ими (как ответчиками), доказано, что несчастье произошло вследствие воздействия превосходящей или стихийной силы, или же по собственной вине пострадавших лиц. Как по специальным железнодорожным законам, так и по общему (напр. французскому) праву такая О. распространяется по отношению не только к пассажирам и грузоотправителям, но и ко всем служащим и рабочим на железных дорогах. Это вызывается не только особенностями железнодорожного дела (опасность, обусловливаемая силой и скоростью движения, затруднительность или невозможность для пострадавших хотя бы приблизительно указать на причину происшедшего несчастья), но и противопоставлением отдельного пострадавшего лица крупному и сильному предприятию, по справедливости обязанному обеспечить пострадавших и обладающему достаточными для того средствами. Раз сама жизнь выдвинула такие новые, не чисто юридические основания О., хотя бы только для железнодорожного дела, оставался уже один только шаг к тому, чтобы распространить эти более широкие основания на сферу обыкновенных промышленных предприятий, сперва тоже более крупных. В крупных промышленных предприятиях есть налицо два условия или основания, общие с железнодорожными: это, во-первых, большая опасность, связанная с работой на фабриках, заводах и т. п., при помощи машин, двигаемых механической силой и представляющих собой различные сложные сооружения; во-вторых, крупный размер предприятий, в которых пострадавший рабочий, изо дня в день живущий своей работой, — противопоставляется более или менее крупному капиталисту-владельцу предприятия, отсюда ясно, что если усиленная О. применяется к предприятиям железнодорожным, то нет оснований не применять ее к предприятиям обыкновенным промышленным. Отношения между предпринимателями и рабочими характеризуются в настоящее время еще той особенностью, что они не могут быть рассматриваемы как совершенно частные, затрагивающие интересы только отдельных лиц. Напротив, в них все большую роль играют элементы общественно-правовые, как в этом можно убедиться по быстро прогрессирующему развитию фабричного законодательства, в смысле защиты стороны слабейшей — а такой стороной, в большинстве случаев, являются рабочие. Германский закон 1871 г. оставлял на пострадавших обязанность представления доказательств виновности уполномоченных и лиц, надзирающих за производством работ, установив противоположное начало только для жел. дор. предприятий. Сознание недостатков этого закона явилось уже вскоре после его издания, и когда, спустя 9 лет, стал подготовляться первый законопроект об обязательном страховании рабочих от несчастных случаев, не было недостатка в лицах, доказывавших, что лучше прежде усилить закон об О., чем непосредственно приступать к страхованию. Швейцарский закон 1881 г., с дополнениями и распространениями 1887 г., впервые переложил бремя доказательств с истца на ответчика, несмотря на то, что в Швейцарии общее гражданское законодательство само по себе было гораздо благоприятнее для рабочих, чем в какой-либо иной стране. Всякое лицо, владеющее фабрикой, подлежит, по швейц. закону, ответственности, если в помещении его фабрики и вследствие работ в ней кто-либо из служащих или рабочих будет убит или понесет телесное повреждение, насколько владелец фабрики или его уполномоченный, представитель, распорядитель или надсмотрщик фабрики причинили это повреждение или смерть каким-нибудь упущением в исполнении их обязанностей. Владелец фабрики отвечает и тогда, когда, без подобного упущения, в помещении фабрики и вследствие действия ее произойдет телесное повреждение или смерть одного из служащих или рабочих, разве если владелец фабрики докажет, что несчастье произошло от действия превосходящей силы, или вследствие преступления или проступка третьих лиц (т. е. не принадлежащих к числу служащих или рабочих той же фабрики), или по собственной вине пострадавшего или убитого. В отраслях промышленности, порождающих опасные болезни, владелец фабрики отвечает также за ущерб, происшедший для служащего или рабочего через болезнь, если можно установить, что заболевание произошло исключительно от данной фабричной работы. Обязанность вознаграждения со стороны владельца фабрики умаляется: а) когда смерть или повреждение (кроме случаев, упомянутых выше) произошли от случайности; b) когда на потерпевшего падает часть вины в несчастии или в болезни, в особенности если он поступил против предписаний фабричного регламента или, в качестве служащего или рабочего, заметил недостаток в условиях производства, через который и произошло несчастие (или болезнь), но не дал об этом знать начальству или владельцу фабрики, раньше о том никем не предупрежденному; с) когда прежние повреждения потерпевшего имели влияние на последнее повреждение и его исход, или если здоровье заболевшего было уже расстроено его прежней фабричной работой. Несмотря на свои сравнительные совершенства, швейцарский закон все-таки не осуществляет вполне идеи или начала так называемого профессионального риска, которая теперь все более и более завоевывает себе сторонников; все-таки значительное большинство несчастных случаев остаются невознагражденными, если причиной их признана, между прочим, собственная вина пострадавших. Что следует понимать под виной пострадавших лиц — это до сих не выяснено. Виной можно считать и простую неловкость или неосторожность пострадавшего лица, которую в действительности очень трудно отделить от чистой случайности: и то, и другое неразрывно связано с работой в промышленных предприятиях. Идея профессионального риска, как основания О., легла в основание законопроекта, представленного французской палате депутатов, в 1880 г., Мариэном Надо и заключавшего в себе лишь один параграф: "если кто-либо, отдающий в наем свою работу другому человеку, будет убит или потерпит увечье в работе, то его наниматель должен нести за это полную ответственность, если только не докажет, что несчастие произошло по вине самого пострадавшего". При последовавших затем обсуждениях этого вопроса выяснилось, что так просто он не может и не должен быть разрешен. Промышленные работы являются настолько сопряженными с постоянной опасностью для жизни и здоровья рабочих, что предприниматели должны быть признаны ответственными за все несчастные случаи, вытекающие из существа предприятия или причиненные работой в нем, совершенно безотносительно к вопросу о виновности их самих или пострадавших рабочих. Судебное разбирательство причин несчастных случаев желательно, поэтому, или совсем устранить, или же свести к самому незначительному числу случаев. Когда вопрос ставится на столь широкую почву, возникает сомнение, будет ли справедливо давать пострадавшим полное возмещение понесенных ими убытков. При дальнейшем развитии идеи О. на почве профессионального риска размер вознаграждения ставится, поэтому, в более или менее определенные границы, во всяком случае более узкие, чем полное возмещение убытков. Точно и определенно идея профессионального риска впервые была провозглашена во французском парламенте еще в 1882 г., депутатом Феликсом Фором, нынешним президентом франц. республики. Его мотивировка этого положения была следующая: "если причина несчастия заключается в орудиях труда, в каких-либо частях построек или вообще в самих условиях работы (dans le travail luim ê me), то этот труд или занятие обосновывают сами по себе О. за несчастные случаи в работе". На неосторожность или вину (faute) рабочего не следует ссылаться для сложения О. с владельца предприятия: рабочий должен быть защищен против своей собственной неосторожности или небрежности: (n é gligence), так как ежедневное повторение опасной работы незаметно приучает его пренебрегать необходимыми мерами предосторожности". Еще точнее формулировал идею профессионального риска докладчик одной из парламентских комиссий, Дюше: "Что такое профессиональный риск? Это непредотвратимая случайность или воздействие превосходящей силы в тех предприятиях, где страшные элементарные силы обузданы человеком и привлечены на служение его интересам. Силы эти всегда готовы обнаружить свое слепое могущество; что же такое, ввиду этого, непредвиденность в действии аппаратов, утилизирующих эти предательские силы, что такое сама по себе неосторожность рабочего, привыкшего, в силу постоянного общения с этой страшной средой, игнорировать специальную опасность промысла? Разве все это не результаты воздействия условий, которые находятся в распоряжении или под надзором владельца предприятия?" Не все, однако, несчастные случаи, даже и на этом основании могут быть признаны дающими право на вознаграждение пострадавшим: исключение предлагается для случаев, имеющих своей причиной умысел со стороны пострадавшего или его грубую вину. Против включения в закон понятия грубой вины много и долго возражали в палате, так что из некоторых законопроектов оно было совершенно исключено. Возбужден был и другой вопрос: не следует ли, рядом с специальной О., сохранить прежнюю общую (по вышеупомянутым ст. кодекса Наполеона), ввиду того, что по общей О. можно требовать полного возмещения понесенных убытков, а по специальной — лишь с известными ограничениями. Когда вопрос этот разрешался в смысле сохранения О. по общим гражданским законам, в случае доказанной грубой вины предпринимателей, то признавалось более справедливым, чтобы и пострадавшие лишались права на вознаграждение в случае грубой вины с их стороны, а не только умысла. Против этого возражали многие, особенно горячо — Рикар, при обсуждении законопроекта 1888 г . "Нельзя — говорил он — сравнивать вину фабрикантов и рабочих. Последние при неосторожности рискуют своей жизнью и здоровьем, а чем рискуют первые?.. Если бы было устранено усиление О. в случаях грубой вины предпринимателей, то они не имели бы никакого стимула к принятию мер для предупреждения или сокращения несчастных случаев". В принятом палатой (но отвергнутом сенатом) законопроекте 1893 г. было установлено, что при грубой вине пострадавшего вознаграждение ему может быть только уменьшено, при грубой же вине предпринимателя вознаграждение присуждается в полном размере. Сенат, в принятом им в марте 1896 г. законопроекте, установил, что за свою грубую вину пострадавший лишается вознаграждения вполне, ввиду того, что он имеет право на полное вознаграждение, если несчастие произошло по грубой вине предпринимателя. Так ли или иначе будет разрешен этот вопрос во Франции, во всяком случае несомненно, что О. на началах профессионального риска есть нечто гораздо более широкое, в материально-правовом смысле, чем простое переложение бремени доказательств с истца на ответчика.

Русское законодательство об О. предпринимателей и предположения министерства финансов. В России специальный закон об О. существует только для железнодорожных и пароходных предприятий (см.). По отношению к другим промышленным предприятиям у нас применяются общие правила гражданских законов о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступлением или проступком (ст. 574, 6 4 4, 657—661, 675 и 676, I ч., Х т.) и деяниями, не составляющими преступления или проступка (ст. 684, 685 и 687). По общему порядку гражданского судопроизводства, бремя представления доказательств лежит у нас на истце, в том числе и в исках о вознаграждении за понесенные от несчастных случаев убытки. Только по отношению к ст. 647, в которой говорится, "что не подлежат вознаграждению вред и убытки, происшедшие от деяния случайного, учиненного не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности", неоднократными кассационными решениями (1876 г. № 114, 1880 г. № 97 и др.) разъяснено, что "случайность деяния должна быть доказана ответчиком". Иногда из смысла этой статьи делают заключение, будто вообще нет разницы между порядком представления доказательств в случаях предусмотренных ст. 683 (железнодорожная О.) и во всех остальных; но судебная практика установляет громадное различие между теми и другими, допуская презумпцию виновности ответчика только в делах железнодорожных, а от рабочих в других промышленных предприятиях требуя представления прямых доказательств причинной связи между повреждением и деянием предпринимателя или кого-либо из служащих. Так, напр., рабочие должны доказать, что был недостаток в машинах, неправильность в распоряжении, или что должны были быть, но не были приняты известные меры предосторожности. Всего этого, в громадном большинстве случаев, простые рабочие не знают; немного больше знают и их адвокаты; поэтому суд часто решает вопрос в зависимости от мнения эксперта, который тоже не всегда может знать все обстоятельства и условия данного производства. По ст. 687 т. X ч. 1: "господа и верители ответствуют за вред и убытки, причиненные их слугами и поверенными при исполнении их поручений, сообразно с приказаниями или полномочием, которые даны им господами и верителями. Из сего исключаются те случаи, когда будет доказано, что они не могли предотвратить деяния, причинившего вред или убытки". По смыслу этой статьи, О. наступает лишь тогда, когда происходило не просто исполнение поручения, но исполнение сообразное с приказаниями и полномочиями. С другой стороны, однако, ст. 687 дает право заключить, что и нашему законодательству не чуждо переложение бремени доказательств с истца на ответчика, так как доказывать непредотвратимость убытка должен последний, а не первый. Кроме общих законодательных определений ответственности, существует еще несколько специальных. Так, напр., по примеч. I к ст. 70 Высоч. утв. 8 марта 1861 г. Полож. о горнозаводском населении казенных заводов, "пенсии горнозаводским людям, лишившимся возможности продолжать заводские или рудничные работы от увечья, на сих работах полученного, а также пенсии вдовам и сиротам горнозаводских людей, лишившихся жизни на тех же работах, или от увечья на оных полученного, производятся на счет завода". Ни в этой статье, ни где-либо в другом месте не упоминается вовсе о причине несчастного случая, повлекшего за собою смерть или увечье; стало быть, пенсии выдаются во всяком случае, в силу одной только наличности увечья. Статья эта, с некоторыми ограничениями, могла бы быть применена как к частным горным заводам, так и вообще к промышленным предприятиям, ибо государство осуществляет здесь частно-хозяйственную или промышленную функцию. Точно также и в уставе путей сообщения есть некоторые указания на ответственность судохозяев и судопромышленников за несчастные случаи с рабочими. Любопытно здесь, между прочим, то, что обязанность лечить и выдавать вознаграждение не только не слагается с предпринимателей, если причина несчастия была чрезвычайная (кораблекрушение), но именно такая причина является даже главным основанием ответственности [XII т. Св. зав., отд. 8, ст 329: "Буде при чрезвычайных случаях кто-либо из состоящих в караване подвергнется увечью, повреждению или даже лишению какого-нибудь члена от сильного ушиба или от получения раны, то" и т. д.; ст. 330: "Если кто при означенных случаях убьется до смерти, утонет, или будет убит.. то" и т. д.] Стало быть, О. возлагается даже при несчастии, происшедшем вследствие воздействия стихийной силы, чего нет ни в каком ином законодательстве. В 1893 г. министерство финансов внесло в государственный совет законопроект об О. предпринимателей [Напечатан он полностью в газете "Новое Время" (№ 6130, 1893 г.)], разрабатывавшийся в течение более 10 лет и одобренный особой комиссией при совете торговли и мануфактур и в самом совете, при участии представителей нескольких министерств, большинством всех голосов против одного. При Н. X. Бунге имелось в виду усилить О., главным образом, применением начал железнодорожной О., т. е. перенесением бремени доказательств с истца на ответчика. При И. А. Вышнеградском временно восторжествовало мнение единственного противника законопроекта в совете торговли и мануфактур, и вопрос было предположено решить в обратном смысле, т. е. не только с оставлением бремени доказательств на истце, но еще и с определением разных ограничительных (положительных) условий О. В основу нынешнего законопроекта вновь положено изменение в порядке представления доказательств и определение условий отрицательных, т. е. освобождающих от О. Владельцы (частные лица, казна и общественные учреждения) фабрик и заводов, железнодорожных и иных мастерских, горных промыслов, а равно и предприниматели строительных работ, в случаях смерти, увечья, других повреждений в здоровье (профессиональные болезни), причиненных рабочему работой в означенных предприятиях, обязаны вознаградить его или его семейство за вред и убыток, от того проистекающие. От этой О. владельцы предприятий освобождаются в тех случаях, когда докажут, что единственной причиной нанесения вреда пострадавшему является или непреодолимая (внешняя или стихийная) сила, или преступление или проступок лица, к промышленному предприятию не причастного, или исключительно и непосредственно собственная вина пострадавшего лица (к этому следует еще прибавить такие промышленные действия других рабочих, которые не вытекают из существа работ в предприятии). Этим определяются все основания О., без введения новых начал, незнакомых нашему общему законодательству. В законопроекте нельзя видеть полного проведения начала профессионального риска, так как это начало не исключает О. во всех трех указанных случаях, а только в одном, суживая его еще более прибавлением определения: грубая вина. Нельзя видеть начала профессионального риска и в одной из дальнейших статей, по которой — как по швейцарскому закону — если причиной несчастного случая была совместная вина владельца предприятия и пострадавшего лица, то размер вознаграждения пострадавшему может быть уменьшаем в пределах от 3/4 до 1/2 нормального размера, сообразно с большей или меньшей степенью виновности пострадавшего. При составлении законопроекта имелось в виду следующее соотношение причин несчастных случаев: 1) 43,40 % относятся на счет опасности самого промысла, 2) 19,76 % — вины владельцев предприятий, 3) 25,64 % — вины самих пострадавших, 4) 4,45 % — совместной вины хозяев и рабочих, 5) 3,28 % — вины соработников, 6) 3,47 % — неизвестных причин. Отсюда выводилось предположение, что вознаграждение будет выдаваться приблизительно в 75 % всех случаев, причем в случаях совместной вины — приблизительно в половинном размере. Эти процентные отношения выведены из данных, полученных в Германии при осуществлении обязательного страхования от несчастных случаев (см. Несчастные случаи). Между тем, при обязательном страховании вопрос о виновности той или другой стороны вообще не играет большой роли, так как право на получение вознаграждения обусловливается просто наличностью полученного повреждения (за исключением умышленных). Иной вывод мог бы получиться, если бы причины несчастий выяснялись судебным порядком; тогда наверное в гораздо большем числе случаев оказались бы виновными рабочие, и в особенности увеличилось бы число случаев совместной вины хозяев и рабочих. О разграничении причин, при выяснении их судебным порядком, можно судить только по некоторым, не особенно полным данным, относящимся к тому времени, когда в Германии еще не было введено обязательное страхование рабочих и действовал прежний закон об ответственности (1871), возлагавший бремя доказывания виновности на истца. По данным для Пруссии, собранным бывшим директором прусского статистического бюро Энгелем за 1874 и 1879 гг., несчастные случаи с рабочими, происшедшие во время их работы, будучи распределены по их причинам, дают следующие абсолютные цифры и процентные отношения:

Эта таблица рисует уже иную картину, можно сказать даже совсем обратную, так как тут собственная неосторожность или вина пострадавших составляет в среднем за два года более 70 %. Под случаи, за которые, по законопроекту, отвечает предприниматель, могут подойти только предусмотренные под №№ 4 и 5, но и то лишь отчасти, потому что под чужой виной здесь подразумевается и вина таких лиц, за которых, по герм. закону, предприниматель не отвечает (напр. сотоварищи-рабочие). О. предпринимателей свелась бы, таким образом, к весьма незначительному числу случаев. Правда, громадное различие между обоими рядами цифр может и должно быть поставлено, отчасти, на счет именно большой трудности выяснить виновность предпринимателей, когда обязанность доказывать ее лежит на самих пострадавших; но ведь и при переложении бремени доказательств на ответчика положение последнего, как лица, более развитого вообще и лучше знающего все меры, которыми несчастие могло бы быть предупреждено, останется сравнительно благоприятным. Пострадавший, в особенности тяжело, не в состоянии, обыкновенно, припомнить и выяснить все обстоятельства дела; а свидетели, как люди подчиненные и служащие у того же предпринимателя, едва ли могут считаться вполне беспристрастными, так как им угрожает возможность потери мест и заработков. Вот те соображения, которые в особенности говорят за то, чтобы, при доведении дела до суда, пострадавшие были поставлены в более благоприятные условия, чем теперь. Законопроектом вовсе не устанавливается безусловная О. (на началах профессионального риска), так что и при действии его ответчики весьма часто будут в состоянии указать на одну из установленных в законе причин для сложения с себя О. Наличность таких причин, по всей вероятности, можно будет доказать для половины всех случаев, что, конечно, было бы большим выигрышем для рабочих, сравнительно с настоящим их положением, но далеко еще и не полным их обеспечением. В виду того, что с усилением ответственности предпринимателей должно увеличиться число случаев вознаграждения пострадавших лиц, в законопроекте введено ограничение размеров вознаграждений. Вообще, вознаграждение предполагается назначать в процентном отношении к последнему получавшемуся взрослым потерпевшим годовому заработку, а для мало- и несовершеннолетних — к среднему заработку взрослых по тому же роду работ, с соблюдением нижеследующих правил: А) в случае смерти выдается: 1) вознаграждение за расходы, понесенные во время лечения пострадавшего; 2) на погребение — пособие в размере не более 20 р. для взрослых и 10 р. для малолетних; 3) остающимся после смерти родственникам умершего: а) вдове (или вдовцу) — пожизненная пенсия в размере до 30 % заработка умершего (до вступления во вторичный брак), б) малолетним детям обоего пола — пенсия до 15-летнего возраста включительно, по 15 % каждому при жизни одного из родителей, а круглым сиротам — по 25 % заработка родителей, в) родителям пострадавшего — пенсия до 15 % каждому, если они находились на его иждивении. Все эти пенсии вместе не могут превышать 60 % заработка умершего. Б) В случаях увечья или такого повреждения здоровья пострадавшего, которое влечет за собой временную или постоянную потерю трудоспособности или ее уменьшение, кроме покрытия расходов на лечение, назначаются пожизненные пенсии в размере, соответствующем ослаблению трудоспособности, или в размере полного заработка, при полной потере способности к труду. Пенсии эти могут быть уменьшаемы в пределах от 3/4 до 1/3 нормального размера в случаях совместной вины пострадавшего и владельца предприятия. Высший предел заработка, принимаемого в расчет при определении размеров пособия, ограничивается 1200 руб. Все эти ограничения вознаграждения слишком значительны, хотя и находят себе некоторое оправдание в увеличении числа случаев обеспечения рабочих, сравнительно с общими основаниями О. предпринимателей, по которым можно требовать полного возмещения понесенного ущерба. Без нарушения справедливости подобные ограничения могли бы быть допущены только при обязательном страховании, т. е. когда пострадавшие получали бы обеспечение во всех случаях, совершенно независимо от вины той или другой стороны. Во всяком случае, однако, законопроектом вносится весьма существенное улучшение, заключающееся прежде всего в перенесении бремени доказательств с истца (пострадавшего) на ответчика. К числу других улучшений относится изменение в порядке предъявления исков, а именно по месту нахождения предприятия, а не по месту жительства ответчика. Благодаря этому, для суда будет легче исследовать причины несчастных случаев. Всякие предшествующие несчастным случаям соглашения, клонящиеся к ограничению прав рабочих на получение вознаграждения и на его размеры, признаются недействительными. Последующие добровольные соглашения хотя и допускаются, но условием их действительности ставится облечение их в письменную форму и засвидетельствование земским начальником, или мировым, или городским судьей; последние могут отказать в засвидетельствовании, если признают договор очевидно нарушающим интересы пострадавших лиц. С целью поощрения страхования законопроект установляет, что если владелец предприятия участвовал в уплате страховых взносов в пользу своих рабочих, то он в праве засчитывать в счет причитающегося пострадавшему вознаграждения те пособия, которые будут выдаваемы ему из страховых касс или учреждений, соразмерно доле участия его в страховых взносах. Увеличение О. предпринимателей может, таким образом, вызвать развитие добровольного страхования рабочих на началах взаимности или хотя бы в частных обществах, до введения всеобщего и обязательного страхования представляющегося единственным вполне правильным разрешением данного вопроса (в таком смысле состоялось постановление торговопромышленного съезда на всероссийской выставке в Нижнем Новгороде, в августе 1896 г.).

Литература вопроса указана в сочинении В. Г. Яроцкого: "Страхование рабочих в связи с ответственностью предпринимателей" (1895).