Плиний Младший

— Так обыкновенно называется Г. Плиний Цецилий Секунд (G. Plinius Caecilius Secundus), племянник по матери П. Старшего (см.), современник и друг Тацита, один из важнейших римских прозаиков. Он родился в 61—62 г. по Р. Хр. и происходил из гор. Комо. Рано лишившись отца, он был усыновлен своим дядей. Получил риторическое образование в школе Квинтилиана: другим его учителем в красноречии был Никита Жрец (Nicetes Sacerdos), также один из известных риторов в Риме того времени. Его ораторская деятельность на форуме началась, по его собственным словам (Epist., V, 8), на девятнадцатом году и рано обратила на себя внимание. Живым образцом для него в красноречии служил Тацит (Epist., VII, 20), выступивший на ораторскую сцену несколькими годами раньше. На процессы, в которых он пользовался успехом, он указывает в своих письмах. Эти письма вообще представляют превосходный материал для его биографии, дополняемой еще четырьмя надписями, указывающими на пройденные им государств. должности. Так как преддверием к этим должностям была служба в армии, то он, после первых успехов на форуме, отправился в Сирию, где вступил в армию в качестве военного трибуна. По возвращении оттуда, он в 89 г. был квестором, в 92 г. народным трибуном, в 93 г. претором, в 100 г. консулом. Три первых почетных должности были им получены при Домициане, а последняя и высшая — при Траяне. Он кончил службу в качестве легата (наместника) в Вифинии; умер или там же, или вскоре по возвращении оттуда, в Риме; последние данные его биографии относятся к 113 г. Данные эти собраны и расположены в хронологическом порядке еще Массоном в его "С. Plinii Secundi Vita" (Амстердам, 1709); важное дополнение к этому соч. представляет статья Моммзена: "Zur Lebensgeschichte des j ü ngeren Plinius" (в журн. "Hermes", 1868). Литературная деятельность П. Младшего была разнообразна и отличалась плодовитостью. Он был, прежде всего, оратор и поэт, готов был взяться и за историю в видах более верного увековечения своего имени (Epist., V, 8), хотя и не мог сам выбрать сюжета для повествования. Главным продуктом его литературной деятельности были письма, которые он писал в огромном количестве, прямо в видах обнародования их впоследствии. Из многочисленных речей его, произнесенных по делам гражданским и уголовным, до нас не дошло ни одной. Некоторые из них относились к важным случаям и имели выдающийся успех. Такова, напр., была речь, которую он произнес перед сенатом в 93 г., поддерживая обвинение испанцами Бебия Массы, бывшего прокуратора Бетической Испании, удручавшего провинцию тяжкими вымогательствами. Процесс этот был громким событием того времени (разгара Домициановой тирании), и П., главный герой его, просил Тацита (Epist., VII, 33) рассказать о нем в своих "Историях". Историческое значение имела также его речь в процессе проконсула Африки, Мария Приска, на вымогательства которого провинциалы жаловались сенату. Здесь рядом с П. действовал, также в качестве назначенного сенатом адвоката, и Тацит (99—100). Как эти речи, так и другие были Плинием в свое время тщательно отделаны на письме и в этом виде изданы. Единственным сохранившимся памятником красноречия его является "Похвальное слово Траяну" ("Panegyricus ad Trajanum"), сказанное в благодарность императору за доставление ему консульства (100 г.), быть может, самое слабое из всех ораторских произведений П., хотя оно и служило впоследствии образцом для многих речей подобного рода, между прочим — Ломоносову и Карамзину. До крайности напыщенный тон, искусственный пафос, многословие, скудость содержания, безмерная лесть — таковы характеристические черты этого панегирика. Он имеет мало общего с судебным красноречием, в котором, собственно, и проявился во всей своей полноте ораторский талант П.; но напыщенность и расплывчатость, по-видимому, была свойственна вообще речам П., как это видно из его самозащиты против порицателей в письмах к друзьям (IX, 26; VII, 12; I, 20; VI, 2 и др.) и из отзыва Макробия (Saturn. V, 1, 7) о характере его красноречия — "жирном и цветистом" (pingue et floridum). Сам П. думал, что он следовал не кому другому, как Демосфену (I, 2; VII, 30; IX, 26). Как бы то ни было, речи П. были выдающеюся стороною его литературной деятельности и поставили его в число важнейших представителей литературы Траянова века. Как поэт, он не играет в этой литературе заметной роли, хотя писал много стихотворений всякого рода. Он пробовал свои силы и в трагедии, и в эпосе, и в элегии, но больше всего упражнялся в легкой лирической поэзии и, между прочим, в стихотворениях несколько резвого характера, извиняя себя тем, что и до него многие очень важные и серьезные люди позволяли себе писать вещи не совсем скромного свойства (IV, 14). В одном из своих писем (V, 3) он приводит длинный ряд таких серьезных писателей — Цицерона, М. Брута, Сенеку, Виргилия, Энния и др. Из этих легких лирических стихотворений, носивших обыкновенное название гендекасиллабических (11-сложных), П. составил отдельную книгу, которую издал. Некоторые из них, по его словами (VII, 4), не только читались и списывались, но и распевались под звуки то цитры, то лиры, и не только римлянами, но и греками, выучившимися будто бы из любви к ним по-латыни. Ясно, что автор был довольно высокого мнения о своем поэтическом таланте, хотя единственные 13 стихов (гекзаметров), дошедшие до нас в его письме к Понтию (VII, 4), не свидетельствуют о выдающемся даровании. Сохранились в полноте "Письма" П., по которым мы всего лучше можем судить о нем как о писателе и человеке. Мы имеем два сборника писем П.: один — в девяти книгах, в которых помещены 247 писем к друзьям; другой, состоящий из одной книги и содержащий его переписку с Траяном (122 письма). Первый сборник был составлен самим автором писем; другой появился уже после его смерти и принадлежит неизвестно кому. Письма П. к друзьям представляют очень богатый материал для знакомства с жизнью и взаимными отношениями рим. общества конца I и начала II в. по Р. Хр. Тут перед нами проходит вся культурная обстановка эпохи с живыми людьми, их нравами, мыслями, взглядами, интересами. Благодаря тому, что автор писем — человек, больше всего преданный литературе, с особенною рельефностью рисуются литературные отношения и выступает на сцену литературная жизнь того времени. Среди множества корреспондентов (113), к которым адресованы письма, наибольший интерес возбуждает возвышенная и строгая фигура Тацита, вполне отвечающая тому представлению, какое внушает великий историк при чтении его "Историй" и "Летописи". Больше всего в своих письмах автор рисует самого себя, сообщая о своих занятиях, образе жизни, литературных сношениях, взглядах, успехах, заботе о славе своего имени в потомстве, помощи бедным собратьям по литературе, издержках на общественные постройки, хлопотах по приисканию учителей для школы в родном городе, защите на суде правого дела, обвинении вредного для общества человека. Тщеславие, которое всюду выглядывает сквозь строки писем, — одна из самых видных черт характера П. Письма П., очень интересные и как исторический материал драгоценные, изданы в хронологическом порядке, как это было доказано еще в начале прошлого столетия Тильмоном ("Histoire des empereurs") и подтверждено Моммзеном ("Hermes", 1868), хотя П. в первом письме 1-й книги по какому-то странному кокетству уверяет, что он собрал письма, не соблюдая хронологического порядка, а помещая их, как они подвертывались под руку. Что касается до сборника переписки П. с Траяном, обыкновенно в изданиях писем П. составляющего 10-ую книгу (что неправильно), то в этих обыкновенно коротких письмах мы имеем образчик официальной переписки между императором и его наместником. Переписка эта относится ко времени пропреторства П. в Вифинии (111—112 или 112—113). особенно интересны два письма (96 и 97), где речь идет о христианах, тогда уже, по словам П., размножившихся в провинции до того, что языческие храмы почти опустели; наместник императора хотел бы иметь инструкцию, как ему действовать на будущее время, и сообщает, что он до тех пор упорствовавших в исповедании своей веры, если они не были римскими гражданами, казнил, римских граждан отсылал в Рим, а отрекавшихся от христианства и соглашавшихся в числе других обрядов языческого культа исполнить обряд поклонения изображению императора отпускал на свободу. Траян, отвечая ему, одобряет поведение своего легата, но приказывает не разыскивать последователей новой религии, не придавать значения безымянным доносам, а наказывать только лиц, явно принадлежащих к секте. Важность предмета этих писем не раз заставляла поднимать вопрос об их подлинности, тем более уместный, что не сохранилось ни одной из рукописей, в которых дошла до эпохи Возрождения переписка П. с Траяном (издано было сначала 81 письмо, в 1502 г., Авантием и Бероальдом, а вскоре затем и вся переписка Альдом в Венеции, в 1508 г., по другой рукописи). Впрочем, серьезных возражений против подлинности переписки как вообще, так и в частности писем о христианах, не имеется, и в настоящее время подлинность эта почти вовсе не подвергается сомнению. Вопросом этим в последнее время особенно занимались: Гастон Буасье ("De l'authenticit é de la lettre de Pline au sujet de Chré tiens", в "Rev. Arch.", 1876), Вильде ("De Plinii Cecilii Junioris et imperatoris Trajani epistolis mutuis", Лейден, 1889) и Арнольд ("Studien zur Geschichte der Plinianischen Christenverfolgung", Кенигсб., 1887). Отдельное издание переписки П. с Траяном сделано с большою тщательностью Hardy в Лондоне (1889). Плиний, без всякого сомнения, принадлежит к выдающимся представителям римской литературы. Он получил хорошее образование в лучшей школе своего времени — в школе Квинтилиана. Он тщательно изучил Цицерона и других представителей литературы золотого века; на его произведениях лежит печать утонченного образования; он ревностно заботился о тщательной отделке своих произведений, об изяществе формы. Но мысль его нигде не обладает глубиною, выражение — силою; в общем, его произведения производят впечатление чего-то поверхностного, лишенного серьезного содержания и оригинальности. У автора этих писем (в ревностном писании которых само собою бросается в глава подражание Цицерону) доброе сердце, желание быть со всеми в приятных отношениях; его литературная критика почти не знает порицания; вообще, он отзывается о людях не иначе, как с хорошей стороны, а если о ком говорит несочувственно, то не называет его имени. Но это добросердечие не искупает собою недостатка творческой силы и твердости убеждений, с какими так ярко выступают перед нами Тацит и Ювенал, современники П., составляющие вместе с ним, но в гораздо большей, чем он, степени, украшение литературы Траянова века. Лучшее издание сочинений П. Младшего принадлежит Кейлю (Лпц., 1886). В русской литературе есть след. труды, относящиеся к П.: Зедергольм, "П. Младший" ("Пропил.", V); Модестов, "Об отношениях П. к Тациту" (2-я глава книги о Таците); Опацкий, "П. Младший, литературный деятель времен Нервы и Траяна" (Варшава, 1878); Гвоздев, "Образованность и литературные нравы в римском обществе времен П. Младшего" ("Ж. M. H. Пр.", 1873); его же "Дачная обстановка и образ дачной жизни знатного и богатого римлянина в первом столетии по Р. Хр." (четыре письма П. Младшего в русском перев., Казань, 1888); Касицын, "П. Младший" ("Филол. обозрение", III, 1893).