(воен.) — составляет одно из крупных явлений военной жизни, проходящее через всю историю. Причины его в различные эпохи были различны; самые общие из них — стремление уйти от опасности в момент боя, тяжесть службы, слабое развитие чувства долга, притеснения со стороны начальников и т. п. По мере перехода к регулярным армиям, установления и развития воинской дисциплины, воспитательной подготовки солдат П. собственно с поля сражения стали уменьшаться; зато с громадной силой развились П. в мирное время. Невероятная тягость службы, крайняя продолжительность ее сроков, неупорядоченность отношений между начальниками и подчиненными, злоупотребления начальников в связи с неразборчивостью при комплектовании — сделали П. явлением массовым, стихийным, о которое разбивались и бесконечно суровые кары, и периодически объявляемые амнистии, и громадные денежные вознаграждения доносчиков и т. п. Только в XIX ст. принятие усовершенствованных систем комплектования, сокращение сроков службы и, главное, установление в войске строго определенного правового порядка, преобразившие все существо военного быта, обратили П. из явления массового в явление одиночное. Древние египтяне бежавшим во время сражения обрезывали язык. Греки лишали дезертиров почетных должностей, одевали в постыдное платье, брили им половину головы и в таком виде выставляли в течение трех дней на торговой площади; за беглого спартанца, как человека бесчестного, не могла выйти замуж ни одна девушка. В Риме за П. полагалась смертная казнь и конфискация имущества. Древние германцы вешали дезертиров на дереве, как изменников; иные полководцы, впрочем, ограничивались обрезанием носа, ушей, языка или выкалыванием глаз. В период наемных войск наряду с П. в собственном смысле выдвинулся самовольный переход на службу из одной роты в другую или из одного рода войск в другой, за что немецкие кодексы назначали, как и за П. с поля сражения, смертную казнь. Густав-Адольф установил особое наказание за П. целой части, если она бежит, не оказав должного сопротивления. С особой энергией, но безуспешно, боролась с дезертирством в XVIII ст. Пруссия. В России в московский период всех уклоняющихся от государевой службы называли вообще "нетчиками", причем неявка на службу не отличалась от П. со службы, хотя бы в военное время. Определенных наказаний за уклонение до половины XVII ст. не было; наказания назначались отдельными указами в зависимости от степени угрожавшей государству опасности, от неудач во время войны и пр. Соборное уложение 1649 г. провело различие между неявкой на службу под предлогами старости, увечья или болезни, П. со службы в мирное время, П. с поля сражения и П. с переходом к неприятелю. За неявку уложение не определяло собственно наказания, а предписывало годных к службе просто отсылать в полки; но последующие указы обыкновенно назначали и уголовные кары. О размерах уклонения от военной службы в XVII ст. дают следующие цифры: в первый крымский поход кн. Голицына одних городовых дворян и детей боярских, объявившихся в нетех, было 1386; из полка генерала Гордона в продолжение похода от Москвы до Ахтырки бежало 105 чел., т. е. почти ¹/₈ часть. В царствование Петра постоянные войны, дальние походы, бессрочность службы, строгость дисциплины, тяжелое и непривычное фронтовое обучение усилили уклонение от службы во всех видах. Не смея возвращаться домой, беглые скрывались в лесах, соединялись в шайки и производили страшные грабежи и разбои. Отсюда жестокость и настойчивость, с которыми Петр боролся против П. О "дезертирах и беглецах" в артикулах 1716 г. трактовала особая глава (ХII-ая); тому же предмету были посвящены десятки отдельных указов. По отношению к нетчикам главнейшей мерой Петра было вознаграждение доносчиков, иногда определявшееся в размере половины имущества нетчика, иногда в размере всего его движимого и недвижимого имения. Так как мера эта давала мало результатов (например, в 1708 г. никто из тех, кому велено было явиться на службу в Воронеж, в полк к князю Долгорукому, в срок не явился), то нередко объявлялись частные амнистии и отсрочки, с предупреждением, что не явившиеся после отсрочки в случае поимки будут наказаны кнутом и сосланы на вечную каторгу. Беглым офицерам грозила смертная казнь. Для предупреждения и пресечения П. нижних чинов, кроме угрозы смертной казнью для самих виновных, если они добровольно не явятся, применялись: поручные записи от каждых 50 человек, денежные штрафы со всех начальствующих в полку лиц, награды за поимку, а также амнистии. Беглые рекруты подвергались наказанию шпицрутенами и клеймению. — Современное военно-уголовное право под П. (дезертирство, Fahnenflucht) разумеет самовольное оставление места служения с намерением вовсе покинуть службу. Субъектом П. может быть всякий военнослужащий независимо от того, состоит ли он на обязательной или добровольной службе [В германском воинск. уст. о наказаниях это начало категорично выражено во всех §§, предусматривающих увольнение от службы.]. Преступное действие при П. слагается из двух моментов: внутреннего, субъективного — намерения покинуть службу, и внешнего, объективного — самовольного оставления места служения, которое само по себе составляет проступок, называемый самовольной отлучкой (см. соотв. статью). Из этой двойственности состава П. проистекает двоякий взгляд на его существо, одни законодательства, напр., германское, придают основное значение первому моменту; другие, напр., французское, определяют намерение покинуть службу при П. по какому-либо внешнему признаку, всего чаще — по продолжительности отсутствия. Преимущества, несомненно, лежат на стороне первого взгляда: никакой внешний признак не может свидетельствовать безошибочно о намерении отлучившегося. Русский действующий воинский уст. о наказ. держится второго взгляда: по ст. 128 "самовольное отсутствие военнослужащего, продолжающееся в мирное время долее 6 дней, а в военное долее 3 дней, признается П.". Практика главного военного суда (реш. 1872 г., № 47. 1879 г., № 221) неуклонно держится буквы ст. 128, всегда признавая наличность П., раз виновный находился в самовольном отсутствии долее указанных в ней сроков, хотя бы для данного случая было несомненно, что намерения вовсе покинуть службу он не имел. Шести- и трехдневный сроки суть нормальные: для нижних чинов, состоящих на службе менее 6 мес., они повышаются до 15 дней в мирное время и до 7 дней в военное; в виду неприятеля для всех военнослужащих отсутствие долее суток признается за П. Наказуемость П. в действ. праве поставлена в зависимость от целого ряда условий. Закон прежде всего определяет различные основания для наказуемости офицеров и нижних чинов, затем выставляет особую систему обстоятельств, увеличивающих вину, и, наконец, вводит два специальных изъятия: относительно повторения и относительно наказуемости подстрекателей. Наказания офицеров и гражданских чиновников военного ведомства: в мирное время — исключение из службы, отставление или содержание на гауптвахте; в военное — исключение из службы с лишением чинов (ст. 130). Повторение особого значения не имеет. Наказание нижних чинов: за первый П. — военная тюрьма, за второй — дисциплинарные батальоны, за третий — лишение всех прав состояния и ссылка в Сибирь на поселение. В военное время назначаются те же наказания с предоставлением суду права увеличивать их на одну или две степени. При добровольной явке наказание может быть уменьшаемо на одну или две степени (ст. 131). Обстоятельствами, увеличивающими вину, почитаются: унос казенной одежды (сверх необходимой), амуничных вещей, боевых припасов и оружия, увод казенной лошади, нахождение в бегах более 6 мес., совершение его из-под стражи и переход через границу (ст. 182 и 133). Повторением П. для нижних чинов считается совершение нового П. не только после суда и наказания за предыдущий, но и когда предыдущее наказание еще отбыто не было (ст. 134). Подстрекательству к П. придан характер самостоятельного преступления, влекущего за собой, в отличие от общих правил уложения о подстрекательстве, уголовную ответственность и тогда, когда подговариваемый не совершил П. (ст. 139). Особые виды П.: П. в виду неприятеля — ссылка на поселение или высшие воинские исправительные наказания (ст. 136); П. к неприятелю — наказание как за государственную измену (ст. 137); П. нескольких военнослужащих по предварительному соглашению. Время нахождения в бегах для нижних чинов, состоящих на срочной службе, из срока службы исключается. Сила постановлений о давности на П. не распространяется; но если бежавший будет пойман после достижения 34-летнего возраста, то воинское наказание заменяется для него общим, и по отбытии наказания он вновь на службу не обращается. На 1000 чел. среднего списочного состояния в 1890 г. бежавших было — 2,77, в 1891 г. — 2,70, в 1892 г. — 2,59, а за исключением пойманных и добровольно явившихся — 0,71, 1,09 и 0,88. Абсолютная цифра бежавших в 1892 г. — 2168. Амнистии совершившим П. применяются и поныне; так, в Всемилостивейших манифестах 14 ноября 1894 г. и 14 мая 1896 г. объявлено полное прощение всем нижним чинам, находящимся в бегах, если они добровольно явятся в течение года по объявлении о прощении и если они, кроме П., не обвиняются в др. преступлениях. См. П. О. Бобровский, "Военное право в России при Петре Великом" (ч. 2-я; подробные историко-библиографические указания); М. П. Розенгейм, "Очерк истории военно-судных учреждений в России".