— известный беллетрист. Родился в 1835 г. в семействе дьякона петербургской малоохтенской кладбищенской церкви. Постоянное соприкосновение с похоронами, панихидами, покойниками не помешало ему расти мальчиком крепким и здоровым, закаленным упражнениями на местных рыбных промыслах. Домашняя жизнь сложилась для него благоприятно. 8 лет он был определен в Александро-Невское духовное училище, которое впоследствии и было им описано в знаменитых "Очерках бурсы". В четвертом очерке бурсы, под загл. "Бегуны и спасенные" П. вывел самого себя под именем Карася. Кулачное право, право физически сильного, дерзкого и наглого царило над всеми остальными сторонами товарищеской бурсацкой жизни; не найди маленький П. себе покровителя в лице одного из старших воспитанников бурсы, ему пришлось бы совсем плохо. Этот период ученической жизни выработал в нем недоверчивость, скрытность, озлобление и ненависть к окружающей среде. Неумелые педагогические приемы тогдашних учителей, а также непонятные детскому уму и бестолковые учебники отбили в П. всякую охоту к учению и классным занятиям: он рано стал лениться, оставался по несколько лет в классе и понемногу обратился в бесшабашного, озлобленного и "отпетого" бурсака. Его жестоко пороли (всего, по собственному его счету, до четырехсот раз), а потом и сечь перестали. Пробыв в училище 8 лет, он перешел в семинарию, где условия жизни были уже много лучше и где он впервые обрисовался в глазах товарищей как человек большого ума, глубокого анализа и широких дарований. И семинария, подобно училищу, мало давала пищи умам воспитанников, хотя уроки русского языка, а в особенности логики и психологии, все же хоть несколько вызывали интерес к занятиям и ставили вопросы, над которыми приходилось задумываться. Результатом этих размышлений явилось издание в старшем классе семинарии рукописного журнала: "Семинарский листок", в котором П. принял самое деятельное участие. Затаенным желанием П. было, чтобы "листок прошел через весь курс и чтобы на его страницах был выяснен идеал семинариста". Оживление, вызванное среди воспитанников появлением журнала, имело и вредную сторону: они по ночам устраивали танцы, театральные представления и разные оргии. Начальство разузнало об этом, арестовало зачинщиков и исключило восемь человек наиболее способных и энергичных воспитанников. "Листок" захирел и прекратил свое существование на 7-м выпуске. П. поместил в нем несколько философских рассуждений, напр. "Попытка решить нерешенный и притом философский вопрос: имеют ли животные душу?", а также начало рассказа "Махилов". С прекращением "Листка" П. снова отдался апатии и лени и стал чаще и чаще предаваться пьянству. Он окончил курс предпоследним, хотя под конец учебного курса начальство сумело разглядеть в его лице не "окончательного дурака". По окончании курса П. поселился у матери на Охте, усиленно занявшись чтением и самообразованием; в этот период он сильно увлекался педагогическими вопросами и обратил особенное внимание на младшего брата. "Сам погиб", — говаривал он — "но брату погибнуть не дам и в бурсу не пущу! Я расскажу ему все, до чего додумался: человеком, может быть, сделаю". Тогда же он задумал писать педагогические статейки и очерки, и один из очерков, "Вукол", отдал в редакцию "Журнала для воспитания" Чумикова. Статьи Добролюбова и Чернышевского оказали громадное влияние на склад убеждений П.; в том же смысле подействовало на него и сближение с представителями университетской молодежи. Он поступил вольнослушателем в Унив. и особенно увлекся лекциями М. М. Стасюлевича. Вскоре он занялся преподавательской деятельностью в Шлиссельбургской воскресной школе. Здесь он обратил на себя внимание своими оригинальными методами преподавания; ему вскоре предложено было место учителя в младшем классе Смольного института, где инспектором состоял Ушинский. В Институте, несмотря на блестящее начало его педагогической деятельности, дело не пошло; он натолкнулся на рутину и косность, которые оказались сильнее его новаторских стремлений. Не терпя сделок с совестью, П. бросил учительство, оказался от обеспечивавшего его места и снова остался без всяких средств к жизни. Выручило его то, что около этого времени была принята редакцией "Современника" повесть "Мещанское счастье" (1861). Он познакомился с главными представителями редакции и сделался постоянным сотрудником журнала, с определенным содержанием. Новая дорога принесла ему немало счастья и радости, но вместе с тем большие средства дали ему возможность вести разгульный несдержанный образ жизни. В конце того же 1861 г. в "Современнике" появилась вторая его повесть, "Молотов", имеющая, помимо своего общелитературного характера, громадное значение для характеристики самого П. В лице Череванина автор во многом выразил здесь свой собственный образ мыслей и даже свою манеру речи. П. испытал свои силы и в других литературных жанрах — в качестве критика, фельетониста, но эти роды писательства ему не удались. Следующим крупным его произведением были "Очерки бурсы", окончательно упрочившие его литературное имя. Он замышлял ряд других произведений, но они остались неоконченными. Материала для них им было собрано немало, но самый процесс его собирания был очень тяжел. В своем желании реабилитировать интеллигентный пролетариат, в стремлении показать и среди падших, среди забитых пошлостью жизни и злобой дня душу живую, П. слишком тесно сближался с этими падшими, слишком проникался их наклонностями и привычками. Это имело самые печальные следствия для его здоровья. Среди кабаков и притонов разврата, в душной атмосфере ночлежных домов он окончательно расшатал свое здоровье, падал все ниже и ниже, и никакие усилия родных в близких уже не могли его поддержать и вывести на настоящую дорогу. Открывшаяся в ране на ноге гангрена положила конец его бурной, многострадальной жизни. Скончался П. 5 окт. 1863 г., не выполнив многого из своих широких замыслов, но успев внести в нашу литературу свежую струю: он первый поставил читателей лицом к лицу с положительными типами из среды интеллигентного пролетариата, поставленного в невыгодные условия борьбы за существование. Ср. биографический очерк П., составленный Н. А. Благовещенским, в предисловии к "Полному собранию сочинений"; ст. Д. И. Писарева, "Роман кисейной барышни". Собрание соч. П. выдержало несколько изд.