(нравы и религия). — Древние П. (Alt или Stammpreussen, польск. Prusy, лит. Prusai) — отличались еще в XVI в. от окружающего населения нравами, обычаями и религиозно-мифическими представлениями. Главными источниками для изучения их мифологии служат известия Тацита об эстиях, описание путешествия Вульфстан к Вармландскому берегу в город Трузо в IX в., жития св. Адальберта, апостола Пруссии, описание Пруссии Адама Бременского, прусская летопись Петра Дюсбурга с начала XIV в. и, наконец, малодостоверные сообщения монаха Симона Грунова из Толкемита (начало XVI столетия). Эстии по Тациту почитали "matrem deum" ("матушку богиньку") по-прусски deiwe. Дейвес, по наблюдениям иезуитов ("Annuae litterae Soc. Jesu 1600" Антверпен, 1618), представлялись жмудинам в виде камней-жертвенников, помещавшихся в житницах. На этих камнях богиньки или "deiwu akmenai" резали черного поросенка, часть которого отдавалась богиням, "дейвам", другая же составляла предмет жертвенного пира (см. Вольтера: "Perkunastempel u. lit. Deivensteine"). Изображения кабанов (aprorum formae) служили им амулетами на войне и предохранением от болезней. Впоследствии почитание богинь-покровительниц перешло в культ матери-земли — Жемес-патс и пати или жемины (ср. А. Mierzyń ski, "Zrò dla" I, 12 и сл.). В XI в. Адам Бременский отожествляет П. с зембами или самландцами, которые, как приморские жители, занимались торговлей, бывали в шведском порту Бирка и усвоили, благодаря своему мореходству, некоторую культуру. Петр Дюсбург в XIV в. приписывал им почитание солнца, луны и звезд, молний, разных птиц и четвероногих животных. У них были святые воды, поля и рощи. В этих свент-азир (святое озеро), свент-лаукас (святополье) и свентагире (святолесье) запрещено было ловить рыбу или охотиться. Из божков низших упоминаются Курко (Curcho), жатвенный или житный дух, Каукас или кукас, впоследствии прозвище чёрта, стращающего людей на речных бродах и в лесных чащах (одного происхождения с нем. hugr — дух, мысль и, вообще, душа умершего человека); Нотримп или Натримп — бог счастья на войне и в домашних делах, название и значение которого до сих пор не выяснено (ср. И. Бендер, "De vet. Prutenorum diis", Brunsberg, 1865). Более поздние попытки (Симона Грунова) создать прусскую троицу из Перкунса (по-прусски perkunis, гром), соответствующего Юпитеру, Пеколса (по-прусски pikulis, чёрт = польскому пекло — ад), соответствующего Плутону, и Нотримпуса, соответствующего Нептуну, по-видимому, недостоверны. Из жрецов прусских упоминаются лигашоны, тулишоны, вайдели или вайделоты и жигеноты. Первые исполняли должность причитальщиков при погребении, во время произнесения древних рауд или заплачек, между тем как вайделоты у П. (от слова waist, корень, waid — знать) были ведуны-знахари или колдуны, по-немецки wisten, т. е. знатоки культа и обрядовых действий для отвращения болезней, опасностей военных и, вообще, советники-старцы в военном совете. Жигеноты (sicco в житии св. Адальберта) были жрецы, священнодействовавшие в Х—XI вв. при казни и сжигании военнопленных, а в более позднее время в XVI в. при обрядовом жертвоприношении козла. Прусы верили в жизнь загробную; по их воззрениям, и в той жизни были богатые и бедные, отчего при трупосожжении обязательно клали на костер все, что понадобится в жизни: платье, оружие, украшения, коней, рабов и рабынь. Чем богаче был умерший, тем дольше сохраняли его тело, и тем роскошнее были угощения и погребальные пиршества. П. знали какое-то средство для предохранения тела от скорого гниения. Почетные бдения (budytuves) y тела покойника длились в зависимости от его богатства, остатки которого раздавались, как награда, при бегах, устраиваемых перед зажиганием погребального костра. Пепел и не вполне сожженные кости собирались не так как у славяно-полян в урнах, а обсыпались вместе с копьями, боевыми топорами и разрушенными огнем бронзовыми украшениями землей, и эти насыпи свято охранялись в заповедных лесах и святых рощах. Как и другие литовские племена, прусское распадалось на множество мелких общественных союзов, а первоначально родов, во главе которых стояли лучшие или старейшие люди. Орден, завоевавший землю П. мечом и договорами, имел дело уже с так называемыми прусскими царьками или князьями (Preussische K ö nige) или с рикасами (от готского reiks), "reguli Prussorum". Эти князья собирались иногда для общего совещания (см. Mierzyński, "Mon. myth. lith.", I, 121). Кроме земледелия П. занимались скотоводством и, особенно, коневодством и охотой на диких и пушных зверей. Бортевое пчеловодство дало возможность варить мед в таком количестве, что напиток этот пили только бедные, богатые же предпочли кумыс. Пива они не знали в своем обиходе и выучились варить его только впоследствии, у немцев. Семейная жизнь отличалась суровостью, из дочерей в живых оставляли только одну, для поддержания племени, других — убивали. Распространено было многоженство, и господствовала кровавая месть. Торговые сношения древних П. простирались на север в землю Новгородскую, на что указывает название "прусской" улицы в Новгороде и известия новгородской летописи о прусских гостях (ср. "Катехизис", Н. Даукши, XLV). О пруссах XVI в. см. Tschackert, "Urkundenbuch zur Reformatgesch. Preussens" (Лейпциг, 1890, т. 44, 334), письмо Полиандера к К. Бернеру от 1535 г. Герцог Альбрехт Прусский в 1541 г. дал старопруссам особую привилегию при поступлении в партикуляре (акад. гимназию) и затем в новооткрытый кенигсбергский университет для изучения богословских наук. Антропологический тип П. сохранился во многих чертах нынешних бравых "Ostpreussen". Оригинальную попытку возрождения прусского языка для сцены и употребления его в песне представляет драма "Edelknecht" Адольфа Прове и Мартина Шульце (Бремен, 1896).