— Категория грамматического Р. возникла на почве различения пола людей и потом животных. Первоначально именами женского Р. были только такие существительные, которые обозначали лиц женского пола. Так как значительное количество таких имен в индоевропейском языке принадлежало к основам на - â, то с этими основами и соединилось представление женского Р.: нарицательные имена с основами на - â также стали признаваться существительными женского Р. Точно так же возник и мужской Р., не имевший, однако, такой постоянной формы, как женский. Наиболее употребительной формой мужского P. были основы на -о (с суффиксом именит. падежа - s), но в большинстве языков, сохранивших грамматический Р., сохранились и основы на -о среднего Р. Мужской Р., по-видимому, утвердился за именами существительными на -о-s в противоположность основам на -â, как например, санскр. acvas — "конь" (муж. Р.), acv â — "кобыла" (жен. Р.). О том, что в отдельных индоевропейских языках действительно утвердилась категория грамматического Р., свидетельствует то обстоятельство, что представления мифологических существ в виде мужчины или женщины зависят, в большинстве случаев, от грамматического Р. Так, например, у греков σελήνη (жен. Р.) "луна" представлялась в виде женщины, а ϋπνος (муж. Р.) "сон" — в виде мужчины. Особенно ясно видна категория грамматического Р. в таких названиях животных, которые, принадлежа к одному из грамматических Р., употребляются безразлично в особях как мужского, так и женского пола, например "мышь" (жен. Р.), "крот" (муж. Р.). В большинстве индоевропейских языков, кроме мужского и женского Р., существует еще и "средний", возникший из противоположения его мужскому и женскому. По существу своему, слова среднего Р. представляют группу, на которую еще не распространилась категория грамматического Р. В тех языках, в которых этот процесс, по неизвестным нам причинам, шел быстрее, все существительные распределись по категориям мужского и женского Р., и средний Р. исчез. Таковы, например, языки литовский и французский. И в том, и в другом существительные, первоначально имевшие средний Р., перешли, по большей части, в мужской. Те языки, в которых сохранились все три Р., часто подвергались сильным изменениям: слова первоначально женского Р. принимали мужской Р., иногда даже названия женщин бывают среднего Р. и т. д. Так, например, русское "голова" женского Р., но мы говорим "городской голова"; таковы же "староста", "служба" (как обращение к солдату) и т. п. В немецком das Weib — "женщина", das M ädchen — "девочка" и т. д. Все эти явления показывают, насколько сильно укоренилась в языке категория грамматического Р. Основы на -о- (-os в муж. Р. и -от в сред. Р.) и основы на -â (жен. Р.) представляют наиболее стойкие формы трех Р. В именах с другими основами формальное выражение грамматического Р. окончательно не выработалось. Там мы находим различение основ мужского и женского Р. с одной стороны и среднего — с другой, т. е. только различение имен грамматически, так сказать, сенсуализированных и несенсуализированных. Основы среднего Р. обыкновенно отличаются в именит. пад. ед. ч. отсутствием всякого падежного суффикса. Например, греч. τρόχι - ς (муж. P.) "скороход", έρι - ς (жен. Р.) "вражда"; лат. axi-s (муж. Р.) "ось", avi-s (жен. Р.) "птица", mare (сред. Р.) "море"; санскр. giri-s (муж. Р.) "гора", ruci-s (жен. Р.) "блеск", ak š i (сред. Р.) "глаз". Категория грамматического Р. оказала сильное влияние на создание имен прилагательных, способных принимать особую форму для каждого Р. И здесь главную роль играют основы на -о- и -â-. Большинство прилагательных в мужском и среднем Р. имеют окончания -os, -om, a женский Р. образуется к ним от основы на -â. Например, греч. μακρός (муж. Р.), μακρόν (сред. Р.), μακρά (жен. Р.) "длинный"; лат. bonus (муж. Р.), bonum (сред. Р.), bona (жен. Р.) "хороший"; санскр. kŗšņas (муж. Р.), kŗšņam (сред. Р.), kr š na (жен. Р.) "черный"; церк.-слав. богат, богато, богата.

См. K. Brugmann и В. Delbr ü ck, "Grundriss d. vrgl. Grammatik d. indogerm. Sprachen" (II, 100 и сл.; III, 1, 89—133); H. Paul, "Prinzipien der Sprachgeschichte" (3 изд., 1898, стр. 241—247).