— Р. восстание, известное также под названием похода Зиккингена на Трир, было последним крупным событием в истории угасавшего рыцарства в Германии. Некогда грозные, независимые феодалы-рыцари с течением времени теряли свои права и переходили в положение зависимого сословия. Княжеская власть в Германии быстро росла, не встречая на своем пути крутых препятствий, и поглощала отдельные мелкие феодальные элементы. Большая часть земского рыцарства отдельных княжеств попала уже в полную зависимость от князей. Наступала очередь имперского рыцарства, все еще остававшегося в непосредственных отношениях к императору. Императорская власть была настолько слаба, что не могла противиться княжеским стремлениям. В 1495 г., несмотря на противодействие Максимилиана I, на имперском сейме в Вормсе был объявлен "всеобщий и вечный королевский земский мир", запрещавший, под страхом денежной пени в 2000 золотых марок и лишения всех прав, междоусобия и всякое нападение. В следующем году был учрежден "имперский суд", попавший всецело в руки князей. Для рыцарей, привыкших решать дело оружием, не могло быть приятно установление подобного суда; к тому же кара за нарушение земского мира большей частью падала на рыцарство, минуя князей, как это случилось, например, в деле герцога Ульриха Вюртембургского. Еще более возмутили рыцарство условия избирательной капитуляции, предложенной Карлу V: они запрещали союзы рыцарей и учреждали имперское правление по назначению курфюрстов и округов, без участия депутатов от рыцарства. Негодование на усиление княжеской власти, стремившейся поглотить рыцарство, вылилось в прекрасном, сильном стихотворении Ульриха фон Гуттена. В "Жалобе свободных городов немецкого народа", написанной по поводу открытия, на время отсутствия Карла V в Германии, имперского правления, Гуттен восклицает: "прежде, когда власть императорская была сильна, бедный рыцарь мог призвать князя, причинившего ему обиду к ответу и суду... А кому жаловаться теперь?" Особенно трудно было положение рыцарей вследствие экономических условий. Главным источником существования рыцарей была земля, но немалое количество ее попало в руки духовенства, вследствие распространенного обычая делать вклады в монастыри на вечное поминовение души: даже будущий предводитель восстания, поднятого под знаменем "смерть врагам евангелия — епископам и попам", Франц фон Зиккинген, намеревался было построить новый монастырь и наделить его землей, и только под влиянием Гуттена отказался от своего намерения. Часть земель была захвачена князьями; "если владение какого-нибудь дворянина примыкает к княжеству, — жалуется Гуттен, — и годится для округления его страны, то владельца тянут к ответу, и ему не помогут его грамоты со всеми печатями". Оставшиеся земли дробились вследствие естественного размножения членов сословия и не могли уже прокормить их владетелей, особенно при полном неумении вести хозяйство. Цены на земли падали с каждым днем, так как промышленность и торговля давали лучшие доходы, чем сельское хозяйство. Под влиянием этого экономического переворота прежняя простота заменялась роскошью. Князья заводили пышные дворы и тратили на это большие суммы; богатое бюргерство не уступало им. Отразилось это и на рыцарях. Гордость не позволяла им отставать если не от князей, то, по крайней мере, от бюргерства; но средств, с трудом хватавших при прежнем простом, мало отличавшемся от крестьянского образе жизни, теперь решительно не доставало. Рыцарству приходилось забывать свое презрение к мещанству и родниться с ним при помощи браков, чтобы хотя бы таким способом поправить свои обстоятельства. Но и здесь им приходилось чаще всего встречать отказы: бюргеры понимали причины внезапной симпатии рыцарства к презираемому им прежде сословию и опасались, что к их дочерям знатные мужья будут относиться не как к женам, а как к служанкам. Неудивительно, что к прежнему презрению у рыцарей присоединилась ненависть к богатому, сытому мещанству. Еще больше рыцари ненавидели духовенство. Привольная, праздная жизнь духовных сановников, очень часто, к тому же, иностранцев по происхождению, их высокомерие и незаслуженный почет донельзя раздражали голодных, обиженных судьбой рыцарей. При каждом удобном и неудобном случае они считали своим долгом порастрясти их карманы, и даже образованные рыцари не брезгали этим видом дохода. Глубокое неудовольствие господствовало и в среде крестьянства, но оба сословия слишком были далеки друг от друга, чтобы действовать солидарно.

Реформация не вызвала Р. восстания, но послужила для него знаменем. Из всех членов Р. сословия больше всех выдавался в то время Франц фон Зиккинген (см.). Человек бывалый, энергичный, храбрый, богатый, весьма влиятельный среди членов своего сословия, Зиккинген известен был своей ненавистью к князьям, особенно духовным, и горожанам. Карл V очень уважал его способности, пользовался им, как кондотьером, в войне с Францией и всячески отличал его. Национальное движение против католицизма не осталось чуждо Зиккингену, благодаря воздействию его ближайшего друга, Гуттена. Хотя все разговоры в диалогах, которые последний влагает в уста Зиккингена, настолько принадлежат ему, насколько Сократу — речи в диалогах Платона, однако, многие поступки Зиккингена показывают, что его коснулось реформационное движение. Пока Зиккинген пользовался доверием императора, он был далек от намерения предпринять что-нибудь решительное и смелое; он рассчитывал, что ему удастся достигнуть многого одними советами. Но после неудачного похода во Францию с наемным войском Зиккинген потерял расположение императора. Надеяться можно было только на собственную силу. В августе 1522 г. Зиккинген устроил в Ландау собрание имперских рыцарей. Настроение умов на съезде было очень возбужденное. Жаловались на пристрастие и медлительность имперского правления и верховного суда, на притеснения и обиды со стороны соседних князей и епископов, на духовенство; многие желали реформации и протестовали против постановления вормского сейма. Всеми съехавшимися был заключен союз и 13 августа 1522 г. подписано "братское соглашение"; не присутствовавшие на съезде могли вписать свои имена на особых листках, разосланных для этой цели по всей империи. Цель соглашения не вполне ясна. Оно стремилось, по-видимому, сделать Р. сословие независимым от князей, освободить его членов от всякой посторонней судебной власти. Все ссоры между рыцарями, примкнувшими к союзу, должны были решаться рыцарским третейским судом, без дальнейшей апелляции; жалобы со стороны других сословий на членов союза могли быть подаваемы только рыцарям; все рыцари должны были помогать тому члену союза, на которого нападал противник, несмотря на предложение первого обратиться к третейскому суду; наоборот, отказавшемуся от такого решения дела запрещалось оказывать какую бы то ни было помощь. Исключение делалось для княжеских рыцарей; им было разрешено принимать участие в распрях между князьями, городами и т. д., но под условием щадить имущество членов союза и по окончании войны вновь вступать в союз и подчиняться постановлениям его. В союз допускались не только рыцари, но и князья, города; одним только духовным был закрыт туда доступ. Трудно сказать определенно, против кого именно был заключен этот союз; несомненно только, что он был враждебно расположен к духовенству и не особенно благоволил к князьям. Решено было собираться ежегодно на общее собрание; отсутствующие члены должны были подчиняться принятым решениям. Союз был заключен на 6 лет; для ведения дел его был выбран комитет из 12 рыцарей, по числу областей; главой его назначили Зиккингена. Он стал исправлять укрепления своих замков, снабжать их припасами. Это дало некоторым историкам повод предполагать, что позднейший поход Зиккингена на Трир находится в связи с ландаусским съездом и что в договоре были тайные статьи, неизвестные нам. Другие, наоборот, думают, что трирский поход был предпринят по личной инициативе Зиккингена, на собственный страх его, и что нельзя смешивать его планов с планами рыцарей. Как бы то ни было, военные приготовления, начатые еще до формального заключения союза, шли очень быстро. Пронесся слух, что Зиккинген, все еще числившийся главнокомандующим императора, набирает войско по поручению последнего, для войны с Францией. Зиккинген, конечно, охотно поддерживал этот слух. Вследствие этого, под его знамена быстро собралось большое войско. Он заявил, в воззвании к войскам и союзникам, что его поход не имеет целью увеличение собственного могущества, а предпринят против врагов Евангелия — епископов и попов; он называл даже свое ополчение рыцарями креста против врагов Евангелия. Поход Зиккингена был направлен против трирского курфюрста и архиепископа, Ричарда фон Грейффенклау-Фольратс. Что Зиккинген выбрал именно последнего, легко объясняется тем, что трирский курфюрст был слабее других, и притом Зиккинген, несмотря на свойство с ним, был жестоко им оскорблен: на аугсбургском сейме 1518 г. никто не осуждал так резко Зиккингена за предпринятый им поход на Гессен. Трирский курфюрст был архиепископом, т. е. духовным князем, столь ненавистным для рыцарства; "он крепче всех по человеческому разумению закрывал врата слову Божию", как выражались про него современники. Наконец, Зиккинген надеялся, что курфюрста можно застигнуть врасплох и что его собственные подданные в большом числе перейдут на сторону нападающих, так как обыкновенно в епископских городах часть граждан была против духовного правления, а численность этой партии должна была еще усилиться благодаря реформации. Соседи — думал Зиккинген, — не помогут трирскому курфюрсту: пфальцский курфюрст находился с Зиккингеном в хороших отношениях и можно было ожидать, что он сохранит, по крайней мере, нейтралитет; вмешательства хитрого Альбрехта Майнцского опасаться было нечего, а кельнский архиепископ Герман фон Вид был кабинетный ученый, не вмешивавшийся в мирские дела. Император отсутствовал, и притом можно было быть уверенным, что он не захочет оказать помощь приверженцу и агенту французского короля. Таким образом, по-видимому, все благоприятствовало плану Зиккингена, и он рассчитывал покончить с Триром прежде, чем успеет явиться к нему на помощь личный враг Зиккингена, Филипп, ландграф гессенский.

Предлог для войны скоро был найден. Некий Герхард Бёрнер, именуемый многими немецкими историками просто разбойником, захватил двух трирских подданных и держал их у себя в плену, Зиккинген выкупил их по их же просьбе и взял с них слово, что выкупную цену, 5150 рейнских гульденов, они немедленно выплатят; в противном случае они, по обычаям того времени, должны были отдать себя в руки Зиккингена. Но те и не думали сдержать свое слово; вернувшись домой, они обратились за решением дела к имперскому правительству, ссылаясь на то, что обещание уплатить выкуп было у них вынуждено. Дело было решено в их пользу, а на жалобу Зиккингена трирскому курфюрсту последний ответил, что не желает нарушать приговора имперского правительства. Зиккинген только этого и ждал: он сейчас же объявил курфюрсту войну. Последний обратился за помощью к соседним князьям и имперскому правлению. Курфюрст майнцский сначала решительно отказал, ссылаясь на неаккуратность вассалов и на трудность или невозможность достать наемных солдат. Его подданные оказывали содействие Зиккингену; многие из них даже вступили в ряды зиккингеновских войск. Только потом, когда имперское правительство решительно потребовало от Альбрехта оказать помощь Триру, он предложил соседу 200 конных и пеших солдат, находившихся в распоряжении швабского союза. Имперское правительство, лишь только ему стало известно о походе Зиккингена на Трир, предписало Зиккингену отказаться от своего предприятия, под страхом изгнания и пени в 2000 золотых марок. Но Зиккинген не послушался указа, заставшего его уже в Трирских владениях. Послам правительства он посоветовал быть поскромнее, помнить, что Зиккинген такой же слуга императора, как и господа, заседающие в правлении, и что он действует не против императора, а скорее в его интересах: если ему удастся его предприятие, он приготовит императору столько земель и денег, сколько тот не найдет и вне Германии; что касается предложения передать дело на решение верховного суда, то он в нем не нуждается — войска, которые его окружают, являются прекрасным судбищем. Также мало подействовало увещевание имперского правления и на ополчение Зиккингена. Война продолжалась. Зиккинген направился на Трир, минуя хорошо укрепленный Саарбрюккен. Курфюрст стал укреплять Трир, ожидая обещанной помощи из Гессена и Пфальца. Тут только Зиккинген убедился, что ошибся в своем взгляде на Ричарда: архиепископ по званию оказался в душе таким же солдатом, как и воинственный папа Юлий II. Обманулся Зиккинген и в расчете, что отовсюду будут стекаться немцы в его войска. Многие рыцари, члены Ландаусского союза, не явились к нему на помощь. У Зиккингена было около 15000 солдат, из которых не больше 5000 конных, когда он обложил Трир. Осада Трира была неудачна. Курфюрст сумел воодушевить свое войско и не хотел и слышать о сдаче города или об уплате военного вознаграждения в 200000 гульденов золотом, требуемого Зиккингеном. Ничего не добились и послы кельнского курфюрста, старавшиеся примирить врагов. После пяти штурмов Зиккинген должен был отступить, так как у него не хватило боевых снарядов, а вспомогательный отряд, который вел ему Николай фон Минквитц из Брауншвейга, был отрезан Филиппом Гессенским, что помешало и другим примкнуть к нему. При отступлении Зиккинген приказывал жечь монастыри и церкви. В своем воззвании при начале похода он убеждал солдат вести войну человечно, но, как утверждали князья, не исполнил своего обещания и все опустошил на своем пути. Зиккинген скрылся в своих замках. Против него составили сильное ополчение Трир, Пфальц и Гессен. Императора занимали дела вне Германии; он не вмешивался в эту распрю. Сначала князья занялись преследованием помощников и родственников Зиккингена. Они взяли Кронберг, выгнали Фривина фон Гуттена (родственника Ульриха) из его владений, на майнцского курфюрста наложили пеню в 25000 гульденов, на зятя его Флерсгейма — в 1000 гульденов. Так прошла осень и зима. Зиккинген, со своей стороны, рассылал письма и гонцов по всей Германии, прося рыцарей прийти к нему на помощь. Желая выгадать время, Зиккинген предложил князьям заключить перемирие, но последние не согласились на это, как не согласились раньше принять посредничество имперского правительства. После Пасхи они соединились под Крейцнахом и направились против замка Ландштуль, где находился Зиккинген. Зиккинген не пожелал оставить замок, несмотря на советы друзей. Осада продолжалась недолго. Несмотря на геройское мужество зиккингеновских войск, пришлось сдать замок после того, как Зиккинген был смертельно ранен. Князья трирский и гессенский стали осыпать Зиккингена упреками, но их остановил пфальцграф Людвиг. "Дело не во мне, — сказал умирающий, — не ради моих интересов начата была война". В тот же день, 7 мая 1523 г., Зиккинген скончался.

В течение месяца после смерти Зиккингена все его замки были завоеваны и могущество рыцаря, созданное с таким трудом, было уничтожено. Победа была полная, и князья ею широко воспользовались. Рыцари мечтали возвысить власть императора, умалить возраставшее могущество князей, низвести их на степень равных себе. Многие императоры задавались той же целью. Сам Карл V стремился к усмирению князей и возвышению собственной власти, но оказался недальновидным: он не понял значения Зиккингенского восстания, как не понял и дела Лютера. Поддержки со стороны крестьян и городов, которой так жаждал Ульрих фон Гуттен, Зиккинген не получил: города не доверяли рыцарям, не верили и самому Зиккингену, так как он не раз их грабил. Р. восстание 1523 г. было чисто сословным движением; хотя среди рыцарей и возникала мысль о единении с другими сословиями, но последнее было неосуществимо при тогдашнем строе общества. Идеал рыцарей был взят из старинных песен: могучий император, окруженный равными по правам вассалами. Р. восстание было попыткой феодальной реакции против княжеского монархизма, под новым знаменем. Оно повлекло за собой политическую смерть одного из важных сословий феодального государства, лишило императора значительной поддержки, усилило власть князей и многих оттолкнуло от реформации. Р. восстание дало толчок крестьянской войне, показав крестьянам наглядно, как можно добиваться улучшения своей судьбы. Падение рыцарства отразилось и на способе ведения войн: если уже в начале XVI столетия в Германии прежние ополчения вассалов заменялись отчасти наемными войсками, то после 1523 г. это пошло ускоренным шагом.

Литература. E. Münch, "Franz von Sikkingen"; Ullmann, "Franz von Sikkingen"; "Hutten's Schriften"; "Хроника" Флерсгеймера; Sörg, "Deutschland in der Revolutionsperiode von 1522—26" (Фрейбург в Бр., 1851); Давид Штраус, "Ульрих фон Гуттен" (русский перевод); August Baur, "Deutschland in den Jahren 1517—25, betrachtet im Lichte gleichzeitiger Volks- und Flugschriften " (Ульм, 1872).