— священник московского Благовещенского собора, политический и литературный деятель XVI в. Происхождение его нам неизвестно; первое упоминание о нем в Царственной книге относится к 1541 г., когда он будто бы ходатайствовал об освобождении князя Владимира Андреевича; но это известие не подтверждается показаниями других источников, и появление С. в Москве с большим основанием можно отнести к промежутку времени между 1543 и 154 7 гг.: он или был вызван из Новгорода митрополитом Макарием, знавшим его как человека книжного и благочестивого, или же прибыл в Москву вместе с митрополитом. При такой постановке вопроса совсем исчезает ореол таинственности, которым окружил появление С. в Москве кн. Курбский: увлеченный библейским образом пророка Нафана, обличающего царя Давида, он рисует эффектную картину исправления молодого царя под влиянием С. Еще более усилил краски своим риторизмом Карамзин, изобразив С. являющимся пред Иоанном в момент московского пожара 1547 г. "с подъятым, угрожающим перстом" и с пламенною обличительною речью. В этой речи С., по словам Курбского, указывал Иоанну на какие-то "чудеса и аки бы явления от Бога", причем Курбский замечает об этих чудесах: "не вем, аще истинные або так ужасновения пущающе буйства его ради и для детских неистовых его нравов умыслил был себе сие". К подобному "благокознению" С. прибег, по объяснению Курбского, с тою же целью, с какою отцы иногда стараются подействовать на своих детей "мечтательными страхами". Каковы были чудеса, о которых рассказывал С., мы не знаем, но что это педагогическое средство им было действительно применено, нам подтверждает и сам Иоанн, упоминая в письме к Курбскому о "детских страшилах". Д. П. Голохвастов и арх. Леонид полагают, что указанными "страшилами" могли быть те примеры из библейской, византийской и русской истории, которые приведены в послании С. к Иоанну, находящемся в так наз. Сильвестровском сборнике. Как бы то ни было, влияние С. на молодого царя началось с 15 4 7 г. Духовником царя С. не был, так как за время его близости к царю эту должность занимали другие лица; официального участия в церковных и государственных реформах лучшей поры деятельности Иоанна С. не принимал; воздействие его было неофициальное, через других выдающихся по своему положению людей. Благодаря его связям оно могло быть сильным: недаром же и для Иоанна, и для Курбского С. наряду с Адашевым являлся передовым вождем "избранной рады". В 1553 г. начинается "остуда" царя к С. из-за дела о престолонаследии, возникшего во время болезни Иоанна; в 1560 г. С. окончательно удаляется от двора, так как царь уже вполне утвердился в подозрении, что бояре, "подобно Ироду, грудного младенца хотели погубить, смертию света сего лишить, и воцарить вместо его чужого". Мотивом к такому окончательному повороту была смерть царицы Анастасии, происшедшая, по мнению царя, также по вине бояр. Когда друзей С. постигла опала, он сам удалился в Кирилло-Белозерский монастырь, где и постригся с именем Спиридона. Курбский утверждает в своей "Истории", что С. был сослан в заточение в Соловецкий монастырь, но это известие не подтверждается другими источниками. Год смерти С. неизвестен: Голохвастов принимает дату 1566 г., но прочных оснований для нее не указывает. Умер С. в Кирилловом монастыре, а не в Соловках, судя по тому, что его "рухлядь" пошла на помин его души именно в Кириллов монастырь. После С. в этих двух монастырях остались некоторые рукописи, пожертвованные им еще до опалы. Такого рода пожертвования подтверждают известие о любви С. к просвещению. Из собственных его сочинений известны два послания к князю Александру Борисовичу Шуйскому-Горбатому, одно — разъясняющее ему обязанности царского наместника, а другое — утешительное после опалы, а также упомянутое выше послание к царю, отличающееся яркостью образов и энергией увещания. Важнейшим трудом С. следует признать редакцию "Домостроя". В этом замечательном памятнике литературы XVI века несомненно С. принадлежит 64-я глава, "Послание и наказание от отца к сыну", называемая "Малым Домостроем" и отличающаяся преимущественно практическим характером; С. старается внушить своему сыну житейскую мудрость, доходя в этом отношении иногда до крайности. Это было причиной весьма сурового отзыва Соловьева, указавшего, что все христианские добродетели понимаются С. с точки зрения материальной пользы и в его советах сквозит человекоугодничество, которое не может быть осуществлено без сделок с совестью. Что касается предшествующих глав "Домостроя", то они, вероятно, не были собственным произведением С., а явились результатом постепенного накопления правил, касавшихся обязанностей религиозных и семейно-общественных, а также домашнего хозяйства. По мнению профессора Некрасова, "Домострой" сложился в Новгороде и изображает жизнь богатого человека. Это мнение встретило довольно веские возражения со стороны г-на Михайлова, который указал в "Домострое" много черт чисто московских, а те особенности, которые признавались г-ном Некрасовым исключительно новгородскими, наметил в сильной степени и в московском быту. Такое же разногласие существует и относительно редакций "Домостроя": г-н Некрасов признает древнейшей редакцией список Общества истории и древностей, а список Коншинский считает московской (принадлежащей С.) переделкой памятника; г-н Михайлов считает первоначальной (принадлежащей С.) редакцией Коншинский список как представляющий большую стройность и внешнюю, и внутреннюю, чем список Общества, который является в некоторых частях не совсем умелой компиляцией. Во всяком случае участие С. в составлении "Домостроя" не отвергается исследователями, но вопрос о степени этого участия еще нельзя считать окончательно решенным; указания г-на Михайлова на сравнительную древность редакций памятника более обоснованы, чем заключения г. Некрасова, но требуют еще дальнейшей разработки. Не решен также вопрос, как понимать "Домострой": есть ли это идеал, к которому стремилась русская жизнь XVI в., или прямое отражение действительности? Из источников "Домостроя" многие указаны г. Некрасовым: это — Св. Писание, творения отцов церкви, "Стослов" Геннадия и др. Г-ном Некрасовым рассмотрены также и аналогичные "Домострою" произведения литератур западных и восточных; но, в сущности, такие сравнения, указывая на сходство или различие отдельных черт, ничего не дают для объяснения происхождения самого памятника. То же надо сказать и о попытке г-на Бракенгеймера провести параллель между нашим "Домостроем" и одним византийским литературным произведением. По содержанию "Домострой" делится на три части: 1) "о строении духовном"; здесь излагаются правила религиозного характера, рисуется аскетический идеал "праведного жития"; наставления регламентируют малейшие подробности духовной жизни, так что указывается даже, как содержать иконы в чистоте; 2) "о строении мирском" — ряд правил о том, как обращаться с женой, детьми, домочадцами; в этих правилах отражается грубость нравов, развившаяся у нас под влиянием татар, хотя не следует забывать, что в эту эпоху плётка по отношению к жене и сокрушение ребер младенцев как воспитательное средство совсем не были чужды и западноевропейским нравам; 3) "о строении домовном" — множество мелочных наставлений по части домашней экономии.

См. Голохвастов и арх. Леонид, "Благовещенский иерей С. и его писания" (М., 1874); еп. Сергий (Соколов), "Московский благовещенский священник С. как государственный деятель" (М., 1891); "Сборник госуд. знаний", т. II (статья Замысловского, СПб. 1875); Некрасов, "Опыт историко-литературного исследования о происхождении древнерусского "Домостроя" (М., 1873); "Журнал М. Н. Пр.", т. 2 6 1, 262, 263 и 270 (статьи г-на Михайлова и ответ г-на Некрасова); Бракенгеймер, "Άλεξίον Κομνηνου ποίημα παραιν ετικόν в сравнении с русским Домостроем" (Одесса, 1893); Ключевский, "Два воспитания" ("Рус. мысль", 1893). Издания Домостроя — 1849 г. во "Временнике" Моск. Общ. Ист. и Древн. (Голохвастова), 1867 г. (Яковлева, СПб.) и 1887 (Одесса). Послания С. изданы Н. И. Барсовым в "Христианском Чтении", 1871 г. Важна также статья И. Н. Жданова "Материалы для истории Стоглавого собора" ("Журнал М. Н. Пр.", 1876).