(Hundertschaft, hundred). — В древнегерманских племенных государствах С. представляла собой государственно-хозяйственную единицу, состоящую из ста или несколько более домов одного и того же рода, иногда, впрочем, и нескольких родов. Первоначальная С. в военном отношении равнялась приблизительно 300 лиц, носящих оружие (около ста домохозяев и около 200 сыновей), в общем же, хотя цифры здесь довольно гадательны, в "сотне" насчитывают около 1000 человек с женщинами и детьми. О существовании С. во времена Цезаря и Тацита можно говорить с положительностью, но когда именно и как возникла она — неизвестно. Многие этнографы и примитивисты относят ее начало к эпохе господства материнского права в Германии, когда основой и связующим звеном рода были женщины, а не мужчины, но твердо определить это невозможно. Сотня в тацитовские и послетацитовские времена является военно-хозяйственным товариществом, объединенным экономическими интересами. Если семья является первичной ячейкой государства-племени, то С. была вторичным образованием, соединение же нескольких десятков таких "сотен" и создавало племенной государственный союз. Во главе С. стоял избранный вождь (princeps, F ü rst), который был таким же представителем С., как домохозяин представителем семьи, а герцог — представителем племени. Любопытен порядок выбора начальника С.: С. выбирала известное лицо из своей среды, и затем, в присутствии всего племени, всех С., этот избранник должен был еще раз подвергнуться выбору, уже общему, всего племени. Но это являлось только формальностью, символизировавшей единство племени и общность его интересов. Общие выборы только подтверждали уже ранее произведенные. Собственно связь, создаваемая С., была несравненно теснее и действительнее, чем связь племенная: в эпоху переселения народов очень часто под влиянием убыли воинов и других обстоятельств, те или иные С. отрывались от своего племени и примыкали к другому; бывало и так, что все С., составлявшие одно племя-государство, раскалывались на две части, враждебные друг другу, и таким путем возникали два государства. Что касается до порядков, царивших внутри С., то нужно иметь в виду, что родовой быт сказывался в них весьма сильно. Начальник С. (F ü rst, princeps) избирался только из одного определенного семейства или рода: прямой наследственности здесь не было, но круг кандидатов был крайне тесен, и право выступить кандидатом передавалось таким образом по наследству. Уже личные достоинства (храбрость, прежде всего) решали окончательно, кому быть вождем. Права этого вождя были весьма обширны. Он считался опекуном всех несовершеннолетних, одиноких, беспомощных людей, являлся представителем племени во всех общественных сношениях и делах, приводил взрослых, свободных юношей своей С. на общественные собрания, где им давалось право носить оружие, особенно велики были его судебные полномочия. К нему также обращались как к суду чести еще до формального судебного разбирательства, желая предотвратить его. Обыкновенно же суд творила коллегия из ста человек, выбранных из всех носящих оружие, а начальнику принадлежала роль председателя и руководителя процесса. На войне он превращался в предводителя своего "сотенного" отряда. С. представляла собой еще и поземельную общину, сообща рубившую просеки, пахавшую, сеявшую, собиравшую жатву и делившую все добываемое между своими членами. Когда германцы окончательно перешли к оседлому быту, эта роль С. сделалась особенно заметной. На континенте фюрст, на британских островах англосаксонский ealdor (старейшина) уже председательствовали тогда не только при дележе добычи военной, но и мирной, приобретенной земледельческим трудом. Мало-помалу С. стала превращаться в хозяйственный земледельческий округ, в известную территориальную единицу, населенную одной общиной. В позднейшую эпоху средневековая первоначальная община — С. разбилась на более тесные мелкие общины-деревни, додержавшиеся в Германии до новейших времен. Чем более государственное начало брало верх над родовым, тем более усекались прерогативы С.: территориальный, назначенный начальник, граф, сделался военным начальником всех С., живущих в известной области. Но судебные функции еще остались в руках начальника, который (в эпоху Каролингов и даже раньше) назывался уже не фюрстом, а тунгином (Thunginus). Но и на том эволюция не окончилась: граф понемногу стал ex officio председателем на суде во всех С. его области, а тунгины превратились в простых ассистентов; при Каролингах на них стали иногда возлагаться даже обязанности исполнителей приговора. С течением времени С., не переставая существовать в правовом сознании, распадалась на более мелкие судебно-полицейские и хозяйственные единицы — центы (см.). Эти более мелкие общины и присвоили себе право разыскивать воров, расследовать преступления и более важные преступления своих сочленов отдавать на суд графа и тунгинов а более мелкие — судить самим, постановлять по ним приговор и тут же приводить в исполнение. — Государственное начало, все сильнее охватывая жизнь народа, лишало таким образом С. военного ее значения, подчиняя ее членов графу-наместнику области, и юридического — узурпируя ее судебную власть в пользу тех же графов и оставляя суду членов С., распавшейся на центы, только мелкие правонарушения. Что же касается до хозяйственного значения С., как земельной общины, то оно исчезло естественным путем еще в Каролингскую эпоху, когда разросшиеся С. распались на более мелкие общины — центы, а потом и на еще более мелкие — общины-деревни. Земельная крестьянская община Германии явилась единственным пережитком С., удержавшимся до XIX столетия. Во все времена своего существования, — как в эпоху процветания (I — VIII вв.), так и во время упадка (VIII — Х вв.), С. является институтом общегерманским, распространенным по всей территории расселения немецкого народа.

Ср. Stubbs, "The constitutional history of England" (т. I — 2, прекрасная характеристика С. — hundred); Waitz, "Deutsche Varfassungsgeschichte" (Гамбург, 1874 т. I).