[ начало ] | [ С ] |
Союз
(грамм.). — Под именем С. (σύνδεσμος) греческие грамматики разумели часть
речи, которая поддерживает связь и порядок речи и заполняет в ней пустые
промежутки. Таким образом этот термин у греков охватывал все то, что мы разумеем
под общим термином частиц (см.). В настоящее время под именем С.
conjuctio разумеются только такие частицы, которые служат для соединения двух
или нескольких слов в предложении или для соединения предложений между собой. В
грамматическом смысле под именем соединения мы разумеем всякое сопоставление
двух или нескольких слов или предложений, так что под термин С. подходят
не только соединительные частицы
(как и, да),
но и разделительные (как или,
либо), противительные (как a,
но) и сравнительные (как,
чем). История
происхождения С. в индоевропейских языках очень темна. Только С. позднейшего
образования поддаются этимологическому объяснению. Так, например, чем
есть — несомненно творительный падеж относительного местоимения, что,
хотя — деепричастие настоящего времени глагола хотеть и т. д.
Множество союзов образовалось из сложения нескольких частиц, происхождение
которых точно неизвестно; так, союз нежели сложен из частиц не-же-ли,
или — из и-ли и т. д. Гораздо яснее синтаксическое развитие функции
С., соединяющих предложения придаточные с главными. В санскритском языке главную
массу придаточных предложений составляют предложения относительные, т. е.
присоединяемые к главному при помощи относительного местоимения yas
— "который". Рядом с этими предложениями существуют и такие, которые соединены с
главным С., но большинство этих С. образовано от корня того же относительного
местоимения. Во многих случаях мы еще ясно чувствуем и значение такого С.: это
еще не С. в собственном смысле, а наречие, образованное от корня относительного
местоимения. Это наречие становится С. лишь тогда, когда утрачивает свое
наречное значение и превращается в частицу, служащую исключительно для выражения
отношения между двумя предложениями. Так, например, санскритское yath ā
первоначально обозначает "как";
если придаточное предложение выражает волю или желание говорящего (это
выражается сослагательным или желательным наклонением), то yath ā ,
стоящее в таком предложении, уже получает несколько иной оттенок, оттенок цели,
который мы можем выразить русским "как бы". И в таких предложениях первоначально
заметна еще связь значения С. с наречным его значением, так как в главном
предложении мы часто встречаем соответствующее указательное наречие
tath ā
"так". Наречие yath ā
окончательно становится С. тогда, когда оно начинает употребляться в соединении
с такими главными предложениями, где уже невозможно употребление указательного
наречия tath ā
"так". Тогда С. yath ā
получает значение "чтобы", и функция его сводится к соединению главного
предложения с придаточным предложением цели. Совершенно аналогичные процессы
возникновения С. происходят и в других языках, причем замечается то же явление,
что и в санскритском языке, т. е. что большинство С. возникает из падежей
относительного местоимения или из наречий одного с ним корня. Таково же
возникновение и церковно-славянских С.
и др. и русских — что,
чем, чтобы и др.
Функция С. до такой степени может расшириться, что определение его значения
оказывается почти невозможным. Он становится в таком случае как бы универсальным
С., утрачивая вполне свое первоначальное значение и становясь частицей, служащей
исключительно для соединения весьма разнообразных придаточных предложений с
главными. Так, например, русский С. что может вводить так называемое
дополнительное придаточное предложение, служащее развитием какого-либо члена
предложения (например, "видит, что съели мыши его живописный портрет",
Жуковский), может вводить предложение причины ("потому, что"),
предложение следствия ("злые духи... пугали прохожих так, что не смели и близко
к нему (лесу) подходить", Жуковский), предложение цели (чтобы = что с
сослагательным наклонением; частица бы слилась с С. что в одно
слово). Если прибавить к этому обычное народное употребление что в смысле
литературного который (например, "тот, что побольше") и в смысле
сравнительного С. ("людская молва, что морская волна"), то получается настолько
широкая и разнообразная сфера употребления этого С., что от первоначального его
значения (именительный или винительный падеж местоимения) не остается уже
ничего, кроме функции соединения предложений. Почти такое же универсальное
значение приобрёл и готский С. ei
(произносится
ī): он вводит предложения
дополнительные, причины, цели и др. Некоторые С. возникают, кроме того, из таких
частиц, которые первоначально не имели функции С. Так греч. μή и латин.
ne — первоначально простые
отрицания, употребляясь обыкновенно с сослагательным и желательным наклонениями,
превратились в С. цели со значением "чтобы не" (ср. выше развитие С.
yath ā ).
В С. могут превратиться не только слова, вводящие придаточное предложение, но и
некоторые слова главного предложения, указывающие на следующее придаточное
предложение. Таким образом возникают такие сложные С., как русское потому что,
так что и т. п. (первоначально потому,
что; так,
что). Вообще,
возникновение и развитие функций отдельных С. настолько своеобразны и различны в
различных языках, что их историю часто невозможно подвести под общую схему.
Ср. В. Delbr ü ck, "Vergleichende Syntax der indogermanischen Sprachen" (т. I, 1893, стр. 5; II, 1897, стр. 497—560; III, 1900, стр. 228—295; 319—359; 428—437; там же указаны и монографии по отдельным вопросам). См. Буслаев, "Историческая грамматика русского языка".
Д. Кудрявский.
Page was updated:Tuesday, 11-Sep-2012 18:16:35 MSK |