— При неясности цели и неопределенности состава сторонников так называемого среднего сословия всякое определение его будет не точно, не охватит всех разновидностей типа. Профессор Бирмер (в "Handw. d. Staatswissenchaften") определяет нынешнее Mittelstandsbewegung как "совокупность требований и задач мелких производителей, пытающихся, при помощи реформы законодательства, обеспечить сохранение и доходность мелких и средних предприятий против конкуренции крупных". В этом определении нет места крестьянам-собственникам, которых теперь тоже пытаются вовлечь в союз с лавочниками и ремесленниками, имеющими с ними общий экономический признак: соединение труда с небольшим капиталом. Вполне отчетливо в практической агитации определились две группы, цель которых — удержаться на уровне среднего благосостояния, сохранить хозяйственную самостоятельность, вопреки тенденции к развитию крупного производства: это — ремесленники и лавочники. Требования первых сводятся к защите от конкуренции фабрик, при помощи стеснений и запрещений конкуренции, в собственной среде и конкуренции крупной промышленности против ремесла в целом. Программа вторых состоит в борьбе с капиталистическими предприятиями в торговле и с теми многообразными видами ассоциаций, которые направлены к устранению торгового посредничества. Для ремесленников Mittelstandsbeweg u ng — только новый флаг, под которым собираются и соединяются с родственными элементами в торговле и сельском хозяйстве все прежние представители цеховых требований. В Германии и Австрии, где отмена обязательных ремесленных корпораций и введение свободы промышленности совершились лишь в нынешнем столетии и притом не сразу, как во Франции, борьба цеховых ремесленников против свободы промышленности еще до сих пор не прекратилась, несмотря на полную невозможность остановить рост фабрики. Абсолютно все еще многочисленное сословие ремесленников (относительно оно, по показаниям последних переписей, несомненно падает) играет роль на выборах и этому обстоятельству нужно приписать, что в Австрии и Германии как правительства, так и консервативно-клерикальные группы парламентов, до самого последнего времени шли навстречу цеховым требованиям, несмотря на полную очевидность их неисполнимости и несоответствие их изменениям в технике производства. Австрийский закон 1883-го года восстановил для целого ряда промыслов обязательные цехи и экзамены на право заниматься ремеслом; в Германии законом 26 июля 1897 г. снова введены ремесленные корпорации, хотя и носящие название необязательных (facultative Innungen), но принимающие принудительный характер (Zwangsinnungen) на основании постановления большинства ремесленников данной местности. Мастерам, организованным в цехи, предоставлены преимущества как относительно приема ремесленных учеников, так и по участию в третейских судах и надзору за порядками своего ремесла. Даже потерявший свой смысл титул мастера и исчезнувшие ремесленные экзамены снова выплывают на свет Божий. В ремесленных камерах мелкой промышленности пытаются дать организацию аналогичную с представительными учреждениями крупной промышленности и торговли. Всеми этими мерами, за исключением последней, создается источник постоянных споров о разграничении между фабрикой и ремеслом, без всякого практического результата для успехов мелкой промышленности, процветание которой в отмежеванной ей фабрикой области зависит не от стеснения свободы промышленности, а от подъема самодеятельности, профессионального образования, ассоциаций. Показания подоходной статистики, сами по себе не вполне точные даже в странах с тщательной регистрацией подоходного налога, как Англия, Пруссия или Саксония, вообще не могут служить единственным масштабом социального положения. Различие между фундированным доходом и доходом от личного труда, семейное положение плательщиков, характер профессии и целый ряд других признаков существенно изменяют значение цифр подоходной статистики, одинаково регистрирующей холостого и семьянина, обремененного кучей детей, — рантье, отрезывающего купоны, и привилегированного рабочего, получающего тот же доход усиленным трудом. Шмоллер, поэтому, вполне справедливо останавливается при изучении социальной группировки не на индивидууме, а на семье, и, не ограничиваясь подоходными признаками, комбинирует показания относительно заработков и доходов с данными имущественного ценза и результатами профессиональной переписи. К высшему классу он, на этом основании, причисляет как родовую и денежную аристократию, так и верхние ступени чиновничества и либеральных профессий, где годовой доход семьи не ниже 8—9 тыс. марок и имущественное обеспечение земельной собственностью, фабрикой или деньгами в минимуме равно 100000 марок. Семьи с доходом от 2700 до 8000 марок и с капиталом от 6 до 100 тысяч, по его мнению, принадлежат уже к высшему бюргерству (не в сословном, а в социальном смысле). Группа среднего класса, о которой здесь идет речь, по исследованию Шмоллера, набирается из ремесленников, крестьян, мелких лавочников, низших чиновников и наиболее интеллигентных и хорошо оплачиваемых элементов рабочего класса. К первой группе аристократии в современном смысле из 12 миллионов семейств в нынешней Германии принадлежат 250000. Вторая группа (die Gruppe des oberen Mittelstandes) насчитывает 2¾ млн. семейств из среднего землевладения и купечества, большинства среднего и высшего чиновничества и либеральных профессий. К 3-ей группе принадлежат 3¾ млн. семей столь же разнообразных профессий. Наконец, 5¼ млн. семейств, преимущественно наемных рабочих в промышленности и в сельском хозяйстве, с небольшой примесью ремесленного элемента и самого мелкого крестьянства, составляют низший класс или действительный пролетариат. Как ни проблематично это разделение, о котором сам Шмоллер говорит лишь как о попытке, основанной на шатких данных, — оно имеет одно несомненное значение: фактами и цифрами профессиональной и подоходной статистики вполне поколеблено утверждение, будто результатом изменений в характере производства было вытеснение С. класса. Это утверждение основывалось на смешении признаков самостоятельности в производстве с обеспеченностью жизни, с достатком; между тем переворот в экономической жизни должен был изменить понятие самостоятельности, заменив его другими критериями, соответственно изменившимся условиям социальной жизни. В то же время, анализируя составные элементы С. сословия, как они обнаруживаются в наиболее точной профессиональной статистике Германии, мы замечаем, что ремесленниками и мелкими торговцами не только не исчерпывается весь его состав, но что они не составляют и преобладающей части этого так называемого "сословия": чиновники, служащие в крупной промышленности, люди вольных профессий составляют все более увеличивающуюся долю того круга населения, который пользуется средним доходом и в нынешней общественной структуре составляет середину между крайностями богатства и бедности. Мелкое купечество и ремесленники поднимают, таким образом, знамя, не соответствующее содержанию или структуре определенного класса. На конгрессе общества социальной политики в Бреславле профессор Зомбарт справедливо заметил, что меры, предлагаемые в интересах одной группы С. сословия, являются прямо противоположными интересам другой; так, например, коммивояжеры и так называемые Detailreisende Kaufleute, т. е. мелкие купцы, разъезжающие с пробами товаров и ищущие покупателей, подают петицию против стеснений их ремесла ради защиты от С. сословия, тогда как, по их заявлению, они сами принадлежат к этому классу. Совершенно с таким же правом как лавочник и ремесленник, требующие стеснения потребительных обществ и "базаров", учителя, чиновники, служащие в общественных учреждениях могут требовать содействия и привилегий тем же потребительным обществам и "базарам", которые облегчают им существование удешевлением продуктов. В Германии так называемое движение С. сословия, насколько оно носит характер борьбы лавочников против "базаров" и потребительных обществ, усилилось в 90-х годах и привело, с одной стороны, к образованию специальных обществ в защиту интересов мелкого и С. купечества, с другой — к слиянию этих элементов с политическими группами аграриев и антисемитов, охотно берущими на себя роль представителей рутины и противников всякого экономического прогресса, нарушающего старые народные устои. Более 300 ферейнов с 20000 членов образовали центральный союз немецких купцов, программа которого на последнем съезде в Штеттине, весной 1900 г., сформулирована была как борьба с большими " базарами" и потребительными обществами, систематическое проведение принципа дифференциальных налогов по отношению ко всем предприятиям в крупной торговле, развитие профессионального образования, учреждение товарищества для совместной покупки товаров. Практический успех этого движения выражается в принятии законодательством Баварии, Саксонии, а под конец — и Пруссии, репрессивных налогов на крупнокапиталистические предприятия в розничной торговле, налогов, носящих в Германии кличку "Erdrosselungssteuer" (er d rosseln — задушить). Образцом для немецкого законодательства, впрочем, послужил французский закон 11 августа 1890 г., по которому большие магазины (grands magasins) подлежат увеличенному налогу сообразно с числом служащих (при 100 и более приказчиках, приказчичье свидетельство стоит 50 вместо 25 франков) и наемной стоимостью помещения. Саксония уже в 1896 г. последовала этому примеру, предоставив общинам право облагать прогрессивным промысловым налогом обороты больших базаров и потребительных обществ. В Баварии, ландтаг которой еще в 1895 г. пригласил правительство, ввиду предупреждения опасности, грозящей средним и мелким предприятиям в торговле, ввести высокие налоги на обороты базаров, филиальных отделений и других крупных предприятий, специальный налог введен законом 15 июня 1899 г., доводящим процент обложения до 3% годового оборота. В Гамбурге сторонники таких налогов, после двухлетней кампании в сенате и бюргерстве, потерпели поражение. Несравненно важнее для защитников С. сословия успех, достигнутый ими в Пруссии, где министр Микель, сначала категорически заявлявший, что борьба с естественными тенденциями торговли не имеет смысла, под конец превратился в защитника С. сословия. При его содействии в прусской палате прошел закон о налоге на "базары" ("Ge s etz betreff. die Waarenhaussteuer") 18 июля 1900 г., сущность которого, после многочисленных изменений и дополнений в комиссиях, сводится к следующему: всякое торговое предприятие, занимающееся продажей разных товаров (не принадлежащих лишь к одной из четырех поименованных в законе групп), т. е. торгующих одновременно товарами разных наименований, при обороте более 400 тыс. марок в год, включая сюда и обороты филиальных отделений, подлежат особому дифференциальному обложению в пользу общины, минимум которого 4000 марок в год. При обороте в 1 млн., обложение доходит до 20000 марок; за каждые дальнейшие 100000 марок оборота налог составляет 2%. Точно так же, независимо от размеров торговли, подлежат двухпроцентному обложению все филиальные отделения и агентуры для розничной торговли, основываемые в Пруссии не прусскими торговыми домами. Потребительные общества подлежат налогу наравне с "базарами", если они содержат открытые магазины или распределяют дивиденд между своими членами. На большинство из них, однако, фактически новый налог не распространяется, так как они торгуют только однородными (принадлежащими лишь к одной группе) товарами. См. Третье сословие.