(Thibaut, 1772—40) — знаменитый немецкий юрист. Предки его, подобно предкам его противника Савиньи (см.), были франц. изгнанники-гугеноты. Учился в Кенигсберге, где был учеником Канта, и в Киле, где завязал дружеские отношения с Нибуром. Был проф. в Киле, Иене и Гейдельберге. Блестящая учено-литературная деятельность, выразившаяся в ряде мелких статей и книг, в курсе Пандект, получивших быстрое распространение, и, наконец, в известной брошюре "Ueber die Nothwendigkeit eines allgemeinen bürgerlichen Rechts für Deutschland" (Гейдельб., 1814), вовлекшей его в полемику с Савиньи, сделала имя его одним из наиболее громких среди юристов Германии. Т. считают обыкновенно представителем так наз. "философской школы права" и отодвигают этим существо его идей к XVIII в., приписывая ему все достоинства и увлечения этого века в противоположность научным идеям начала XIX в., которыми проникнуты труды Савиньи. На самом деле влияния Канта и Нибура сделали из Т. гораздо более представителя новой школы, юриста "историко-философского" направления (как себя и называл сам Т.) — направления, полный расцвет которого наступил лишь во второй половине XIX в. У Т. нет общей, формально-логической схемы идей "естественного права", из которой последовательно выводились бы частые изложения науки. Т. резко отрицает крайности философской школы и защищает значение истории права, изучение которой настойчиво рекомендует всякому практику, желающему понять право в его идеях, основах и развитии, а не только в букве закона. Естественное право Т. — гораздо более выражение "практического разума" Канта (хотя Т. не был чистым кантианцем), чем французского рационализма XVIII в. Т. верит лишь в то, что при создании права люди отдают себе отчет в разумных основах жизни, диктуемых им совестью, а не следуют только требованиям произвола, своекорыстия и т. п. инстинктов. В исторических институтах права Тибо стремится выделить это разумное ядро, отделив его от случайных примесей, роли которых он вовсе и не думает отрицать. Его историческая задача — понять право и найти разумное объяснение его частным проявлениям, не ограничиваясь, подобно представителям "исторической школы", систематизированием продукта народного творчества. Отсюда необыкновенная ясность и жизненность объяснений, которые давал Т. как при изучении отдельных институтов права, так и при развитии основных задач толкования законов ("Versuche ü b einzelne Theile der Theorie des Rechts", Иена, 1798; "Theorie der logischen Auslegung des R ö mischen Rechts", Альтона, 1806). В упомянутой выше брошюре о необходимости издания общегерманского гражданского кодекса, выражающей собою подъем национального сознания после войны за освобождение, чувствуется вместе с тем верное понимание как действительного состояния права Германии в начале XIX в., так и социально-политических причин его. В огромной массе разнообразных источников права, действовавших в Германии, в пестрых и противоречивых определениях его Т. не находит тех разумных основ, на которых должен покоиться правовой порядок; он видит в них продукт исторических случайностей и произвола, поддерживаемый политическим бытом страны, разделенной на мелкие государства и угнетаемой бюрократией, для которой уничтожение этого темного царства было бы равносильно потере власти. Для устранения отживших норм и для насаждения права, соответствующего новым устоям жизни, Т. не видел иного средства, как соединение для выработки гражданского уложения лучших людей всей Германии. Реакционное настроение правительств и влиятельных общественных сфер было причиной того, что идеи Т. не только не встретили сочувствия, но дали возможность выдвинуться на первый план Савиньи (см.) с его проповедью бессознательного образования права из народной жизни. Т. ошибался, надеясь на изменение политических порядков при помощи общей работы над устройством частного быта: путь к последнему идет, наоборот, через политическую реформу, как это и показала дальнейшая история Германии. Но он был прав, указывая на ненормальность гражданско-правового строя, в основе которого лежало не общенародное убеждение, созданное воображением Савиньи, а те случайные условия, которые обеспечивали в Германии господство "султанизма". Теперь, после издания общегерманского гражд. уложения в объединенной и политически свободной Германии, легко оценить значение Т., далеко опередившего свое время. Другие сочин. Т.: "De genuina rerum personarum et rerum indole" (Альт., 1797); "Encyklopedie und Methodologie" (Альт. 1797); "Beitr ä ge zur Kritik der Feuerbach'schen Revision der Grundbegriffe des peinl. Rechts" (Гамб., 1812); "Ueber Besitz und Verjä hrung" (Иена, 1812); "System d. Pandectenrechts" (9 изд. Иена, 1846); "Civilistische Abhandlungen" (Гейдельб., 1814); "Ueber die sogenannte historische u. nichthistorische Schule" (Гейдельб., 1838); "Jurist. Nachlass" (Б., 1841—2). См. Новгородцев, "Историч. школа юристов" (М., 1896); "Allgem. deutsche Biographie" (т. 37, 1894); ст. Carlowa в "Illustr. Festchronik der V S äculärfeier der Univ. Heidelberg" (1886).

В. Нечаев.