— В синодальном списке первой новгородской летописи под 6738 годом находится следующее известие: "Тои же зиме введоша с Хутина от святого Спаса Арсения игумена, мужа кротка и смерена, князь Ярослав, владыка Спуридон и всь Новгород, и даша игуменьство у святого Георгия; а Саву лишиша, посадиша и в келии, и разболеся, лежав 6 недель, и преставися в марта 15, в суботу, пред обедьнею, и тако погребен бысть игуменом Арсением и всею братьею, а даи Бог молитва его святая всем крестьяном и мне грешному Тимофею-понамарю" (в акад. сп. — "Иоанну Попови"). Это известие замечательно не столько само по себе, сколько по упоминаемым в нем личностям, о которых учеными были высказаны различные мнения. Митрополит Евгений ("Словарь о писат. дух. чина", I, 258; II, 265) считает Иоанна-попа сочинителем Новгородской летописи, а Т.-пономаря — его подражателем. Поленов ("Библиографическое обозрение русских летописей", в "Журн. Мин. нар. просв.", 1849, ноябрь) считает Т.-пономаря только переписчиком. Преосв. Филарет ("Обзор русской дух. литературы", 3 изд., стр. 45) замечает, что "пономарь Т. не был только переписчиком летописи, а сочинителем ее"; о Иоанне попе он вовсе не упоминает. Погодин ("Исследования, замечания и лекции", V, 349, 350) о Т.-пономаре и Иоанне-попе говорит, что они "скорее были переписчиками..., чем сочинителями. Сочинителями они оба в одно время быть не могли, а переписчиками быть могли; Т.-пономарю мог принадлежать второй почерк, который продолжается до конца 1234 г.". Лавровский ("О языке северных русских летописей", стр. 155) замечает: "Едва ли не положительно должно утверждать о пономаре Т., как о несомненном писце второго почерка". Митроп. Макарий ("История русской церкви", 2 изд., IIΙ, 203) предполагает, что Т.-пономарь и Иоанн-поп могли быть только переписчиками. Проф. Голубинский ("История русской церкви", I, 653 и прим. 2) считает Иоанна летописцем, а Т. — переписчиком, поставившим свое имя вместо имени Иоанна попа. Сенигов ("О древнейшем летоп. своде Новгорода Вел.", стр. 98), склоняясь к тому мнению, что Т.-пономарю мог принадлежать второй почерк, т. е. примыкая в этом отношении ко мнению Погодина и Лавровского, полагает возможным с некоторою вероятностью считать его первым продолжателем Софийского временника. Ив. Тихомиров (см. его статью: "О Т.-пономаре, упоминаемом в синодальном списке первой новгородской летописи", в "Журн. Мин. нар. просв.", 1887, март) считает наиболее древним и вероятным чтение имени Т.-пономаря, а не Иоанна-попа, потому что имя Т.-пономаря стоит в древнейшем списке, почти современном самым описываемым событиям. Вопрос о том, какая была роль Т.-пономаря в деле летописания, Ив. Тихомиров решает в том смысле, что Т.-пономарь не был ни переписчиком, ни составителем летописного Новгородского свода от 1200 до 1234 г.; живя близко к описываемым событиям, он не мог бы допустить той путаницы, какая в этом своде существует. Он был пономарем при Юрьевском монастыре, где и вел записки, которыми впоследствии воспользовался какой-либо позднейший безымянный составитель свода. Этого Т.-пономаря нужно отличать от Т.-пономаря, переписчика Лобковского пролога. Последний был пономарем при церкви св. Иакова в Неревском конце. Прежние исследователи (Снегирев, преосв. Филарет) считали обоих пономарей за одно лицо.