— так называем мы искусство, возникшее и развивавшееся в глубокой древности в собственной Халдее, т. е. стране, лежащей между слиянием Тигра с Евфратом и берегами Персидского залива, а также в южной части самой Месопотамии. В этих местах с незапамятных времен обитали племена сумерийского (на юге) и семитического (на севере) корня и существовали цветущие города, которые, имея своих царей, вели с переменным успехом борьбу между собою из-за преобладания до тех пор, пока вавилонский царь Хаммураби не соединил их под своею властью в одно большое вавилонское государство, что, по мнению одних историков, произошло в 2231 г. до Р. Х., а по мнению других — значительно позже. До средины прошедшего столетия пункты этих давно погибших городов обозначались только холмами песка и мусора, возвышавшимися там и сям в пустынной, знойной равнине. К исследованию остатков халдейско-вавилонской культуры, таившихся в этих холмах, было впервые приступлено в начале 1850-х годов англичанами Лофтусом и Тейлором. После них раскопки в разных пунктах бывшей Вавилонии производили с небольшими перерывами французская экспедиция 1852—53 гг., Раулинсон, Гормузд Рассам, Де-Сарзек, Гёзе, Дж. Петерс и др. Благодаря трудам этих ученых, в настоящее время выяснились в достаточной степени не только общий характер халдейско-вавилонского искусства, но и главные ступени его постепенного развития.

ХАЛДЕЙСКОЕ ИСКУССТВО.

1. Стенная отделка в Варке. 2. План дворца царя Гудея в Телло. 3. Древнехалдейская цилиндрическая печать. 4. Древнехалдейская цилиндрическая печать. 5. Статуя царя Гудеа, найденная в Телло. 6. Статуя царя Гудеа, найденная в Телло. 7. "Слуга с собакой", нововавилонский рельеф.

Историю этого искусства можно разделить на три периода: древнехалдейский, древневавилонский и нововавилонский. Первый начинается за 3000 л. до Р. Х. и тянется приблизительно тысячу лет, до образования обширной вавилонской монархии. Второй период, от которого дошло до нас очень мало художественных памятников, обнимает собой время существования вавилонского царства до его подпадения под власть Ассирии и разорения его столицы Сеннахиримом в 689 г. до Р. Х. Третий период продолжается всего одно столетие (с 625 по 539 г. до Р. Х.), в течение которого вавилонское царство, восстановленное Набопалассаром, породило, несмотря на свою кратковременность, произведения, приводившие греков и евреев в удивление. Обращаясь к рассмотрению древнехалдейского зодчества, мы находим в нем весьма убедительное подтверждение той истины, что система и формы архитектуры известной страны в сильной степени зависят от ее физических и геологических свойств. Халдея и Месопотамия, по отсутствию в них гор, были бедны каменными породами, но зато их почва изобиловала прекрасной глиной, которая, служа удобным материалом для построек, сообщила им своеобразный характер, который получили и позднейшие вавилонские сооружения. Глину смешивали с песком, рубленной соломой и мякиной, делали из этой смеси плитки и высушивали их на солнце. Из такого необожженного кирпича производилась кладка зданий; камень, привозный издалека, употреблялся только для дверных брусьев и в местах, особенно нуждавшихся в подкреплении, а обожженный кирпич шел лишь на облицовку видных частей сооружения. Так как постройки из необожженного кирпича легко разрушаются от дождя и сырости, то, для придания им прочности, делали стены очень толстыми, так что иногда их ширина бывала значительно больше ширины огражденного ими помещения. С тою же целью между каждыми 4 или 5 горизонтальными рядами глиняных плиток прокладывались плетеные из тростника циновки или щиты, обмазанные асфальтом. Еще более, чем атмосферные осадки, были опасны для построек весенние разливы рек. Чтобы обеспечиться от них, надо было бы селиться на возвышенностях, но последних в стране почти не существовало; поэтому вместо них пришлось устраивать возвышения искусственные — террасы или платформы — и уже на них возводить здания. Составляя одну из главных особенностей месопотамской архитектуры, эти террасы и платформы являлись даже там, где в них не было никакой надобности. В предупреждение просачивания дождевой воды сквозь массу террасы, внутри нее прокладывались трубы и проводились каналы, из которых многие были покрыты настоящими коробовыми и ложнострельчатыми сводами. Стены зданий возводились с вертикальным профилем, и лишь редко, в тех случаях, когда требовалось сообщить стене большую устойчивость, получали некоторую покатость кнаружи. Потолки устраивались из горизонтально настланных пальмовых бревен; крыши были, по-видимому, деревянные. Вопрос о том, употребляли ли древние халдеи столбы и колонны для поддержки потолков и крыш, на который еще недавно давали отрицательный ответ, теперь, благодаря открытиям, сделанным Де Сарзеком и Дж. Петерсом в развалинах Сирпурлы, близ нынешнего Телло, решен в утвердительном смысле. О наружном виде стен древнехалдейских зданий нельзя составить себе вполне этого представления; тем не менее дознано, что главные фасады разделялись на части четырехугольными или полукруглыми выступами или углублениями, причем выдавались вперед широкие, ровные пространства стены, или же выделывались на ней полуколонны, стоявшие рядом одна подле другой, подобно органным трубам, или с промежутками; наконец, ровная поверхность стены разнообразилась через разбитие ее на поля и проведения по ней углубленных тяг. Декоративная отделка стен либо совсем отсутствовала, как например во дворце царя Гудеа, в Сирпурле, либо состояла из простой штукатурки, как, напр., в одном здании, открытом в Варке (древнем Эрехе) Лофтусом, либо представляла собою поверхность, разбитую на части полуколоннами, которые, равно как и она, были обложены мозаикой в виде геометрического узора, сложенного из небольших кирпичиков желтого, красного и черного цветов, как, напр., в другой постройке, исследованной также Лофтусом в Варке. Важнейшими из произведений халдейской архитектуры были храмы и царские дворцы. Первые имели вообще тип уступчатых пирамид: на прямоугольной или квадратной террасе, служившей основанием храма, возвышалась вторая терраса менее значительной длины и ширины, над нею — третья и т. д. С террасы на террасу вели наружные лестницы, по которым можно было взбираться на вершину здания, где стоял род небольшой капеллы — святилище божества, украшенное с особенной роскошью; пред ним совершались жертвоприношения. Если храм имел в плане форму прямоугольника, то каждый верхний его этаж строился над нижним, несколько отступя к задней, узкой стороне этого последнего, так что на каждой террасе оставалось спереди достаточно места для длинной лестницы, поднимавшейся прямо к святилищу. Если же план храма был квадратный, то этажи, с приближением к вершине, уменьшались равномерно со всех четырех сторон, и лестница, разбиваясь на части под прямыми углами, шла по всем четырем сторонам этой уступчатой пирамиды. Прямоугольный план преобладал на сумерийском юге, квадратный план — на семитическом севере. В Абу-Шарейне (древн. Эриду) еще доныне можно распознать две террасы трехъярусного храма и часть лестницы его переднего фасада, поднимавшейся вверх между скошенными стенами. В Мугхейре (Уре) особенно хорошо сохранился второй этаж храма, украшенный большими, выступающими из его стен столбами, от храма в Варке (Эрехе) дошла до нас только бесформенная груда кирпичей, сушенных на солнце. Эти три храма имели прямоугольный план, тогда как остатки храма в Ниффере (Ниппур) свидетельствуют, что это было сооружение с квадратным планом. Что касается до халдейских дворцов, возводившихся, по местному обыкновению, на более или менее высоких платформах, то они состояли из совокупности зал и комнат, группировавшихся вокруг больших и малых дворов. Наиболее известно расположение вышеупомянутого дворца Гудеа, в Телло. Он сооружен за три тысячи лет до Р. Х., и в нем еще не были употреблены колонны для поддержки потолков, но на двух его фасадах видно, что они были расчленены попеременно полуколоннами, примкнугыми одна к другой, и стенными выступами уступчатого профиля. Постройки с колоннами и штучной облицовкой стен, каковы открытые Петерсом близ Телло и в развалинах Вусваса, в Телло, относятся к более поздней поре. — Гораздо дальше, чем в зодчестве древние халдеи ушли в ваянии и особенно в пластическом изображении людей, о чем освидетельствуют относящиеся к этой отрасли их произведения — рельефы и круглые фигуры, найденные в огромном числе при раскопках. Не переступая за границу первоначальной ступени развития скульптуры, эти изображения, тем не менее, превосходят все то, что нам известно на этой ступени, за исключением памятников Египта; они показывают, что халдейские художники уже зорко присматривались к натуре и умели соединять наблюденное в ней со стильностью. Среди мелких памятников халдейской пластики преимущественно достойны внимания цилиндрические печати из мрамора, горного хрусталя, ляпис-лазури, гематита, яшмы и еще более дорогих полублагородных камней, дошедшие до нас во множестве. Эти цилиндрики с вырезанными на них вглубь изображениями и гвоздеобразными письменами служили для получения рельефных оттисков на мягких глиняных досках, которые в Месопотамии заменяли собой бумагу или пергамент при заключении имущественных и других договоров; доска, после прокатывания по ней цилиндра, обжигалась в огне и хранилась, как документ. Изображения на этих печатях воспроизводят чаще всего мифологические сцены и религиозные обряды: борьбу национальных героев Гильгамиса и Эабани со львами, быками и фантастическими животными, чествование богов, жертвоприношения. Едва ли не столько же многочисленны небольшие терракотовые и бронзовые статуэтки, добытые при месопотамских раскопках. Из крупных скульптур можно указать, как на особенно любопытную, на так назыв. "стеллу коршунов", обломки второй поступили в Луврский музей, в Париже. Она служила, по-видимому, памятником, прославлявшим царя Эаннаду (около 3000л. до Р. Х.) и была украшена с обеих сторон надписями и рельефами, изображающими подвиги этого монарха; на одном из последних он представлен стоящим на военной колеснице и преследующим разбитого неприятеля; на других рельефах мы видим его совершающим жертвоприношение по случаю одержанной победы, казнимых пленников, царя, собственноручно убивающего предводителя вражеской армии, коршунов, слетающихся на поле битвы и улетающих с головами павших воинов в своих клювах. Рассматривая эти рельефы, убеждаешься, что их художник старался воспроизводить различные мотивы движения фигур, но еще младенчески понимал формы человеческого тела и, обращая свое внимание преимущественно на выделку деталей, не умел живо представить целое. Более зрелое искусство мы находим в десяти статуях, найденных в Телло, из которых одна изображает царя Урбау, а остальные — царя или верховного жреца Гудеа. К сожалению, ни у одной из них не сохранилось головы; но зато было вырыто несколько отдельных голов, в том числе одна, по всей вероятности, принадлежавшая какой-либо из этих статуй. В этих изваяниях уже сказывается стремление их исполнителей к точному воспроизведению человеческой фигуры; нагое тело, хотя и чересчур мясистое, моделировано вообще верно и мягко; на одежде, умышленно гладкой и натянутой, в надлежащих местах намечены складки и оторочка тканей; хотя локти слишком угловаты, а кисти рук сплюснуты, однако, пальцы на руках и на ногах с их ногтями и сочленениями воспроизведены с натуральностью, не оставляющею желать ничего лучшего. Тем не менее и тут человеческие фигуры сохраняют те же черты, какие имеют они на цилиндрических печатях и вообще во всех произведениях халдейской пластики, — приземистость, очень сильно развитые бедра, мясистые икры ног, широкие плечи, чрезвычайно длинные и плоские ступни, огромные, широко раскрытые глаза, большие птичьи носы, острые, выдающиеся вперед подбородки. — Постепенное подпадение вавилонского государства под власть Ассирии и, наконец, полный его разгром Сеннахиримом прервали дальнейшее развитие халдейско-вавилонского искусства. Вместе с национальной жизнью замерла в Вавилоне всякая художественная деятельность. Поэтому не удивительно, что от этой поры не дошло до нас почти никаких памятников искусства. Но древнему евфратскому царству суждено было воспрянуть к новому, блестящему, хотя и недолгому, существованию. Вавилон был ещё почти весь в развалинах, когда Набопалассар основал нововавилонскую монархию; лишь немногие из городов его страны пострадали меньше столицы: что не было уничтожено руками неприятеля, то погибло от небрежности и бедности. Надо было созидать и устраивать все вновь. Набополассар принялся лично руководить работами по восстановлению Вавилона, заложил его громадные укрепления и начал строить в нем новый обширный дворец; но только преемнику этого государя, Навуходоносору, удалось наделить нововавилонское царство собственным искусством. И точно так же, как Навуходоносор в начале этого царства, Набонид в конце его, пред тем, как оно было покорено великим персидским царем Киром, старался возвратить Вавилону блеск минувших столетий, Памятники, оставленные по себе нововавилонским искусством, к прискорбию, очень немногочисленны; раскопки, произведенные французскими и английскими учеными в местности, где некогда красовались Вавилон и его предместье Борсиппа, в холмах мусора Гиллы, Бирс-Нимруда и Эль-Касра не привели к результатам, богатым важными данными; более успешными обещают быть раскопки, которыми в настоящее время занимается немецкое общество ориенталистов, но все-таки открыто пока очень мало осязательных подтверждений рассказов древних писателей, Геродота, Страбона, Ктесия, Диодора Сицилийского, а также Библии, о великолепии возобновленного Вавилона — рассказов, которые, в ожидании будущих открытий, составляют для нас почти единственный источник сведений о нововавилонском искусстве. Геродот описывает Вавилон, как громадный четырехугольник, имевший в каждой стороне 22 км. Снаружи он был окружен со всех сторон широким рвом с водой; за рвом следовала гигантская стена, сооруженная из обожженного кирпича, асфальта и слоев тростника; она была так широка, что на ней можно было ездить и поворачиваться колесницам, запряженным четвернею лошадей. Сотня ворот, проделанных в стене, со всеми их столбами, затворами и карнизами, были медные. Евфрат, протекавший через город, разделял его на две части, соединенные широким мостом, устроенным на каменных устоях, "погруженных в глубину с великим искусством"; с одного устоя на другой были перекинуты кедровые и пальмовые бревна и настилка, которые можно было легко снимать на ночь и при других надобностях. На противоположных берегах реки стояли два царских дворца, один против другого; они сообщались между собой подземным ходом, устроенным под руслом реки. Дворец левого берега был обнесен тройным рядом стен и отличался от другого дворца большей величиной и роскошью. В связи с ним находились знаменитые "висячие сады Семирамиды", причисленные древними к семи чудесам света. Теперь доказано, что Семирамида и Нин, как строители Вавилона, — баснословные создания письменной греческой истории и что означенные сады сооружены отнюдь не ими, а Навуходоносором для его супруги, Амитисы, дабы они напоминали ей собой горы ее родины, Мидии. Диодор говорит о них, как о террасообразной постройке, "поднимавшейся подобно горе, ярус над ярусом, так что она имела вид театра; ряды стен поддерживали эти, возвышавшиеся одна над другой террасы, и на самой высокой из стен находилась верхняя площадь сада, одной вышины с городской стеной". Страбон добавляет, что террасы покоились на сводах. К капитальнейшим зданиям города принадлежал большой храм бога Бела — знаменитая "Вавилонская башня" (см. Вавилонское столпотворение). По свидетельству Геродота, видевшего ее самолично, стены, которыми было окружено это святилище, представляли собой в плане квадрат, имевший около 370 м в стороне. В средине этой ограды возвышалась многоэтажная башня, сложенная из камня на квадратном же основании, длиной и шириной в 185 м. "На нижней башне стояла вторая, на второй — третья и т. д., причем всех башен было восемь; снаружи шла вокруг них витая лестница снизу до верху, а на последней башне находился большой храм". Очевидно, то было уступчато-пирамидальное сооружение того типа, о котором было говорено выше. В связи с архитектурою находились в новой Вавилонии и прочие отрасли искусства. О крупных произведениях тамошней скульптуры мы знаем только из литературных источников. Геродот и Диодор сообщают об огромных золотых и серебряных статуях, которыми был украшен вышеописанный храм на вершине башни Бела. Пророк Даниил (см. соотв. статью) также упоминает о колоссальном золотом изваянии этого бога. Диодор, основываясь на Ктесии, рассказывает о медных статуях царей. Из архитектонических скульптур сохранился находящийся в Британском музее, в Лондоне, обломок известняка, найденный в Эль-Касре, с рельефным изображением двух бородатых людей в высоких, украшенных перьями тиарах, поддерживающих, подобно атлантам, балку архитрава. Без сомнения, декоративное назначение имели также и небольшие терракотовые пластинки с рельефными изображениями; из их числа, найденные Раулинсоном в Бирс-Нимруде можно видеть в Британском музее; на одной из них довольно натурально представлен нагой слуга, ведущий на привязи большую собаку.

От ассирийцев вавилоняне нового царства заимствовали обычай одевать стены металлической облицовкой. "Дворцы вавилонских царей, — пишет Филострат, — сияли еще издали своим бронзовым одеянием; женские покои, помещения для мужчин и переходы внутри этих зданий были украшены, вместо картин, посеребренными и позолоченными, а иногда даже золотыми изображениями". Независимо от таких украшений, употреблялась керамическая живопись, о существовании которой на стенах главного дворца имеются положительные сведения. На средней стене были изображены натуральными цветами всевозможные дикие звери. То же самое говорится и о внутренних стенах и башнях. "Все целое, — рассказывает Диодор, — представляет охоту с несчетным множеством диких животных, фигуры которых величиной в четыре локтя. Среди них изображена Семирамида (по-видимому, рассказчик принял за нее одного из безбородых спутников царя), верхом на коне, убивающая дротиком пантеру, и рядом с нею царь Нин, закалывающий льва копьем". Раскопки, произведенные в минувшем XIX ст., доказали, что подобные картины составлялись из глазурованных изразцов. Искусство покрывать кирпич глазурью и составлять из него украшения зданий было в Вавилоне чисто местным, и хотя мы находим такой род украшений у ассирийцев, последние прибегали к нему в меньшей степени и никогда не достигали в нем такого мастерства, как вавилоняне.

Ср. G. Perrot et Gh. Chipiez, "Histoire de l'art dans l'antiquit é " (т. II, П., 1884); G. Rawlinson, "The five great monarchies of the eastern world" (4-е изд., Л., 1879); W. Kennet Loftus, "Travels and researches in Chaldea and Susiana in 1849—52" (Л., 1857); J. Oppert, "Exp édition scientifique en Mé sopotamie, 1851—54" (Пар., 1859—63); Layard, "Discoveries in the rains of Nineveh and Babilon" (Л., 1853); H. Астафьев, "Вавилонско-ассирийские древности по новейшим открытиям" (СПб., 1882); Рагозин, "История халдей" (СПб., 1902) и др.