— один из важнейших пунктов оседлости Синь-цзяньской провинции внестенного Китая. Был известен задолго до Р. Х. В китайском землеописании Юань-хо-чжи сообщается, что уже в доисторические времена страной этой, под именем Гунь-ву, владели сижуны, т. е. тибетцы; но, должно быть, коренное население оазиса с неудовольствием сносило их иго, потому что, когда Му-ван, пятый князь династии Чжеу, решился объявить им войну, то жители Тунь-ву преподнесли ему "красный меч". В 177 г. до Р. Х. страной Гунь-ву, или, как теперь уже называли ее, — Ю-ву, овладели хунны. Они уступили ее китайцам в 65 г. по Р. Х., когда и самое название оазиса изменилось в Иву-лу. Китайцы основали здесь город, в котором и поставили гарнизон. Но последний не выдержал натиска хуннов, которые вскоре вновь утвердились в оазисе — не надолго, однако, так как в 93 г. их государство пало. На смену их явились сяньбийцы, властвовавшие в Хами до 133 г., когда этой местностью вновь овладели китайцы. Они уступили ее сяньбийцам около 150 г., но снова вернулись в 235 г. Как долго они засим здесь властвовали — неизвестно, но надо думать, что Хами уже в 318 г. вошел в состав земель сяньбийского дома Тоба (Вэйская династия). В эпоху усиления жеу-жаней Хами продолжал оставаться во власти императоров Вэйской династии, но с половины VI в. в нем утвердились тюрки. Эта смена властителей, по-видимому, не особенно сильно отражалась на внутренней жизни оазиса, который за весь этот длинный период времени не терял своего самоуправления. В 628 г. ивуский князь почувствовал себя даже настолько сильным, что вступил в союз с китайцами против могущественного тюркского хана Хели. Он не замедлил, однако, жестоко за это поплатиться. Правда, китайцы не преминули переименовать И-ву в Си-и-чжеу, или, короче, И-чжеу, но не сделали ничего, чтобы защитить последний от вторжения раздраженных изменой тюрков и гаочанцев. Китайцы явились в И-чжеу лишь в 639 г., и с этого времени вплоть до 670 г. оазис этот пользовался сравнительным покоем. В этом году на Хами обрушились тибетцы, но властвовали здесь недолго. За последующее столетие исторические судьбы X. оазиса нам почти совсем неизвестны; можно только предполагать, что в нем продолжали бессменно господствовать китайцы, что видно хотя бы уже из того, что за этот промежуток времени он дважды переименовывался: в 742 г. в область И-ву-гюн, а в 759 г. снова в округ И-чжеу. В 790 г. тибетцы вновь овладели притяньшаньскими городами, а в их числе и Хами. В 850 г. тибетский губернатор Шан-биби, побежденный узурпатором Кунжо, отступил через Бэй-шань в земли вост. Тянь-Шаня, но Кунжо преследовал его по пятам и "по сей причине учинил великие грабительства" на всем пространстве от устья Сининской р. до Хами и Турфана. В 874 г. уйгурский хан Пугу-цзун разбил Кунжо, отнял у тибетцев вост. Притяньшанье и положил основание столь знаменитой впоследствии Уйгурской державе. С этих пор исторические судьбы И-чжеу настолько тесно сливаются с историческими судьбами Турфана, что даже имя этого оазиса совершенно и надолго исчезает со страниц историко-географической литературы Средней Азии, и только уже четыре века спустя венецианец Марко Поло снова упоминает о нем под именем государства Комуль. С изгнанием в 1368 г. монголов из Китая, X. оазис находился некоторое время в неопределенном положении; в 1406, однако, году он был уже преобразован в китайский военный округ, и ему присвоено было имя Хами. Позднее он был признан важнейшим среди других оседлых пунктов Притяньшанья, причем издан был и указ, чтобы все посольства, направлявшиеся в Китай, следовали через него. Но уже в 40-х годах XV в. на X. оазис обрушивается новое бедствие — его дважды разоряет ойратский тайши Эсень. Впрочем, эти погромы, на некоторое время поставившие X. княжество в зависимость от ойратов, не прервали вассальных отношений его к Минской империи. В конце, однако, 70-х гг. XVII ст. X. оазис окончательно подпадает под власть калмыков. В 1727 г., в разгар борьбы с калмыками, маньчжуры обращают его в базу для своих операций против последних и, наряду с туземным городом и китайским старым городом (Лао-чэном), выстраивают новый — "Син-чэн", в котором оставляют гарнизон и склад оружия. Но что это были в то время (в эпоху калмыцкого ига и постоянных разгромов) за города, видно из следующего китайского их описания: "Хами в окружности имеет 4 ли (менее 2 вер.), жителей же всего несколько сот семейств, живущих в землянках". Хами стал вновь богатеть и населяться только с 1731 г., когда китайцы утвердились в Баркульской долине и построили там укрепление. В эпоху дунганских смут (1865—73) Хами послужил надежным оплотом для китайцев, за что и поплатился жестоким образом: весь оазис был дотла разорен. Ныне он вновь оправился. В непосредственной торговле с Китаем он принимает весьма небольшое участие, но извлекает выгоду, как важнейший транзитный пункт на торговом пути из застенного Китая в Вост. Туркестан (см.) и Чжунгарию (см.). X. оазис представляет узкую полосу плодородной земли, протянувшейся на 120 вер. вдоль Вост. Тянь-Шаня; со всех сторон его окружает дикая, частью каменистая, частью глинистая пустыня; даже от гор отделяет его пояс бесплодной степи. Кроме группы городов — туземного Комуля и китайских вновь отстроенного Лао-чэна и Синь-чэна с их предместьями — других городов в оазисе нет; зато крупных селений несколько; из них важнейшие — Астына к З и Хотунтам к В от Хами. Оазис имеет довольно крутое падение на Ю и З, в зависимости от чего и селения хамийские имеют весьма различную абсол. высоту, колеблющуюся между 2200 и 5600 фт. Но как бы низко не было расположено селение, все же благодаря суровым климатическим условиям в его окрестностях нет возможности с успехом разводить такие растения как виноград, гранатные и персиковые деревья, кунжут (S e samum indicum) и пр., так что рассказы о замечательной коринке, вывозившейся, будто бы, некогда из Хами в Пекин, следует отнести к следовавшей через X. оазис транзитом турфанской коринке; но дыни хамийские, действительно, превосходны и нисколько не уступают турфанским, лучшим во всем Вост. Туркестане. Главный хлеб в X. оазисе — пшеница; возделывают, кроме того, просо, сорго, кукурузу, ячмень. Кроме сельскохозяйственного других промыслов в Х. оазисе почти не существует (добывается лишь каменный уголь). Скотоводством (бараны, лошади) занимаются, главным образом, горцы (таглыки), населяющие ущелья Карлык тага. X. оазис славился некогда своими лошадьми, но после дунганского разгрома производители и породистые матки исчезли; ныне же разводимые никакими особыми качествами не отличаются. В административном отношении X. оазис, включая сюда и прилегающие части гор и пустынь, составляют одно приставство (тин), но китайский тун-чжи (пристав) разделяет власть с местным князьком (ваном), за которым сохранено право суда и расправы среди туземного населения. Общая численность населения оазиса едва ли превышает 20000 чел.

Г. E. Грум-Гржимайло.