у древних греков. — Хоровое начало в развитии поэзии является одним из существенных элементов так наз. первобытного поэтического синкретизма, т. е. сочетания ритмических, плясовых движений с музыкой и словом, причем руководящая роль выпадала на долю ритма, нормировавшего мелодию и развивавшийся при ней поэтический текст (А. Н. Веселовский, "Три главы из исторической поэтики", СПб., 1899). Содержание свое первобытная X. поэзия почерпала из условий быта, отражая акты войны, охоты, половых отношений, работы и религиозной жизни. Развившиеся формы календарного обряда дали более устойчивые темы для X. поэзии, которая в дальнейшей своей эволюции примкнула к культу. Развитие песни, имевшей первоначально эмоциональный характер и состоявшей из незначащих фраз и восклицаний, привело к образованию действительного текста, а когда у народа явилась память прошлого и создалось предание, то импровизация уступила место художественной практике и песня стала народным достоянием. В первобытном хоре предполагается наличность запевала, начинающего и ведущего песнь, которую повторяет и на которую отвечает хор. С развитием текста роль запевала-корифея усиливается, причем хору приходится подхватывать какой-нибудь стих, восклицать, выражать свое участие тем, что называется припевом (refrain, Kehrreim, έφύμνιον). Нередко выступают два хора, перепевающиеся друг с другом, откуда возникло амебейное (или амейбическое, см.) пение отдельных певцов. В такой последовательности, по воззрению, впервые выставленному и основанному на массе материала академиком Веселовским, происходит развитие синкретической X. поэзии у первобытных народов; те же явления наблюдаются и в народной поэзии культурных племен, либо в переживаниях, либо в воспоминаниях. Древнейшие свидетельства о X. песне-пляске у греков нам дает уже Илиада: так, в 18 песне (стихи 561 и сл.) описывается обрядовый жатвенный хор юношей и дев, несущих в плетеных корзинах спелые гроздья винограда, в то время как среди толпы под аккомпанемент кифары юноша поет песнь о Лине, причем участники хора пеньем, криком и притоптыванием, быстро двигая ногами, вторят песне корифея. Это была песнь с припевом αϊ Λίνε, который впоследствии был перенесен и на песню (Αίλίνος), и на действовавшее в ней лицо (ср. Hentze, "Anhang zu Homers Ilias", VI тетр., стр. 153, Лпц., 1881). Совместное применение песни, пляски и мимики удостоверено существованием игр, в которых подражали движениям животных, действиям винодела и т. п.; пляшущие носили соответственные костюмы и имена действующих лиц мифа; нередко во время движения хора выделившиеся из него лица выражали жестами содержание действия (приключение Диоскуров, исступление Аянта и др.). Принцип двойственности и множественности хоров сохранился и в пору развития художественной лирики: о таких хорах мы узнаем из отрывков Сапфо, из существования дихорий (полухорий) в греческой драме, из свидетельства Плутарха (в биографии Ликурга) о трех хорах: старцев, мужей и детей. Первые поют: "Некогда мы были могучими молодцами"; вторые вступают со словами: "Мы таковы; если угодно, полюбуйся"; третьи подхватывают: "а мы будем гораздо сильнее". Календарная обрядность дала содержание хоровым песням-играм, отразившим идею о смене весны и зимы; сложились сказания о безвременно погибшем юноше (Лин, Адонис, Дионис) и создались особые хоровые песни: так, о гибели Лина пели во время сбора винограда, об Адонисе — весной (в Библосе) и в конце лета (в Александрии), о Дионисе — в зимние и весенние месяцы. На Дионисовых праздниках сатиры, изображавшие собою бога в первоначальном зверином его облике, исполняли плясовой дифирамб, выражавший в страстном патетическом темпе то необузданное веселье, то скорбное настроение, между тем как корифей рассказывал об испытаниях и страданиях бога. На празднике Адоний корифейка (у Феокрита, XV, 100—144) славит Афродиту, к которой по прошествии года вернулся возлюбленный; "с зарею, — поется в гимне, — мы все понесем его на берег, орошаемый брызгами моря, распустив волосы и распахнув одежду, и из нашей блестящей груди исторгнется громкая песнь" о том, что Адонис будет милостив к ним и в будущем году. У Биона надгробную песнь об Адонисе поет сама Афродита, сопровождая свои причитания припевом ω τον Αδωνιν. К аграрным хоровым песням относятся также фаллические песни, раздававшиеся в пору зимнего веселья во время Дионисий. Вне календаря стоят обрядовые X. песни, приуроченные к свадебному обиходу (Гименей, Эпиталамии), к похоронам (позднее — θρήνοι, έλεγοι) и т. п. Обряд похорон уже в Илиаде сопровождается причитанием и пляской девяти Муз и Нереид над трупом Ахилла, певцов и женщин — над трупом Гектора. С развитием мифа и идеи божества обряд перешел в культ, на службу к которому поступила также и X. поэзия; впрочем, нередко обряд уживается рядом с культом (ср. обряды Дионисиевых празднеств), а иногда и переживает его, причем выживают и связанные с обрядом, нередко забытым, поэтические формы. В дальнейшей эволюции хорового начала из хора мог выделиться один певец, который пел и подыгрывал сам себе; из дихории создалась амебейность, отразившаяся в приемах позднейшей художественной лирики (мифы о состязании Аполлона и муз с отдельными певцами, идиллии). Таким образом X. песня привела к обособлению отдельных песен, которые называются лирико-эпическими, т. е. содержащими повествовательный элемент, в эмоциональном освещении. К этому виду поэзии относятся древнегреческие номы и гимны (хотя некоторые из них могли исполняться и хором), народные монодические пеаны. Пока племя не было тронуто бытовыми волнениями или борьбой с другим племенем, лирико-эпические песни имели легендарно-мифическое содержание. При возникновении борьбы и зарождении племенного самосознания создаются песни лирико-эпического характера о победах или поражениях, о вождях, прославляемых или порицаемых, группируясь вокруг одного событии или исторического героя. Со временем отлагается песенное предание и нарождается класс профессиональных певцов, а с ними особый эпический стиль, застывший в известных формах и повлиявшей на другие песни — житейского, балладного, сказочного содержания. Пока песня служит интересам рода, племени, дружины, певец бывает анонимен, личное творчество еще не заявляет о себе и самая эмоциональность, выражающаяся в одинаковых хоровых кликах и возгласах, носит характер коллективного самосознания: чувства и положения выражаются в простейших формулах, характеризующих народную поэзию. Начало единоличного субъективизма, соединяемое с понятием художественной лирики, приурочивается к той поре, когда из однородной среды выделяется группа людей с новыми, непонятными большинству, чувствами и взглядами: так на почве народной X. лирики сложились в Греции литературные жанры и формы, развитые по почину отдельных поэтов, выразителей личного или сословного миросозерцания. Из обрядовой похоронной песни (заплачки) с элементами сетования, утешения и традиционной гномики развилась элегия; из веселых X. песен на Дионисиях возникли лирические песни меликов; из эпико-лирических песен, выделившихся вместе с корифеем в первоначальной X. народной песне, выросли поэтические произведения, исполнявшиеся целым хором. У дорян в связи с устойчивостью их бытовых отношений древние поэтические формы удержались дольше и полнее, чем у других греческих племен, и X. поэзия, как предшествующая единоличной и субъективной, достигла высокого художественного развития в историческое время по преимуществу у них. У эолян по условиям их политических отношений, приведших к более раннему ниспровержению старого порядка и началу партийной борьбы, из старых хоровых форм возникла монодическая лирика с культом индивидуалистического чувства. Таким образом, искусственная X. греческая поэзия, создавшаяся на почве народной, представляет собой слияние коллективного начала с индивидуалистическим, поскольку поэт, обращаясь к слушателям от лица хора, являясь носителем общих воззрений и выдвигая общие интересы, в то же время вносил в разработку материала личное освещение. Расцвет X. художественной лирики относится к VII в. до Р. Х., когда были учреждены так назыв. музыкальные агоны, прикрепившиеся к культу Диониса и Аполлона и перекочевавшие от дорян к афинянам и другим племенам. К видам X. художественной лирики относятся в историческое время гимны (отчасти), номы (отчасти; хоровое исполнение номов практиковалось между прочим Тимофеем, поэтом первой половины IV в.), просодии (песни, исполнявшиеся во время религиозных процессий — прототип пародов греческой драмы), парфении (песни, исполнявшиеся хорами девушек во время религиозных процессий), пеаны (песни в честь Аполлона, Артемиды, Асклепия, иногда других богов), гипорхемы (плясовая песнь, исполнявшаяся в быстром темпе и приурочивавшаяся к культу Аполлона), трены (хоровые похоронные песни с духовым аккомпанементом), сколии (круговые песни на пирах), гименеи и эпиталамии (свадебные X. песни), эпиники (песни в честь победителей на состязаниях) и дифирамбы. Последние исполнялись на празднике Диониса; во главе хора стоял особый предводитель, зачинавший песнь. Хор, составлявшийся для исполнения дифирамба, назывался круговым (вероятно потому, что совершал движение вокруг Дионисова алтаря) и состоял из 50 человек (в Аттике, с VI в.), замаскированных сатирами. В 508 г. в Афинах были учреждены официальные дифирамбические агоны, расходы по устройству которых падали на хорегов (см.). Благодаря этим состязаниям постоянно существовал спрос на новые дифирамбические пьесы; самые знаменитые поэты-композиторы принимали заказы на сочинение новых дифирамбов для Дионисий. Это повело к упадку описываемого вида X. поэзии: религиозное содержание его было исчерпано, и как последнее средство внести в него какое-нибудь разнообразие осталась внешняя форма (словесная и музыкальная), впадавшая порой в чрезмерную искусственность и вычурность. Дошло до того, что при выборе сюжета пользовались иногда мифами не трагического, а комического характера — и дифирамб утратил религиозную и даже внешнюю связь с культом Диониса. Хотя X. поэзия настолько была связана с дорийским племенем, что даже ее диалект был по преимуществу дорийский, однако, встречались X. песни и у представителей монодической лирики (Сапфо, Алкей). В противоположность сравнительно простому синтаксическому и метрическому построению монодической лирики, в X. песнях предпочитались длинные метрические периоды и торжественный темп дактило-эпитритов, наряду с беспокойными и живыми ритмами пеанов. Кроме упомянутого сочинения акад. А. Н. Веселовского, см. Flach, "Geschichte der g r iechischen Lyrik" (Тюбинген, 1884); Nageotte, "Histoire de la po é sie lyrique grecque" (П., 1889); Wilamowitz-M öllendorff, "Euripides Heracles. T. I. Einleitung in die Attische Tragö die" (стр. 63 и след., Б., 1889, 1 изд.). Отрывки греческой X. поэзии собрали Hartung в его "Die Griechischen Lyriker" (т. V и VI, Лпц., 1856—57) и Bergk в его издании "Poetae lyrici Graeci" (т. IIΙ, Лпц., 1882, 4 изд.), а также, в извлечении, Buchholz, в "Anthologie aus den Lyrikern der Griechen" (II т., Лпц., 1898, 4 изд.) и Hiller-Crusius, в "Anthologia lyrica" (Лпц., 1897).