— В замечательной по богатству византийской историографии существовали два главных, резко отличавшихся друг от друга по форме и содержанию, типа: научная история и популярная всемирная X. Историки, писавшие для избранного круга образованных людей, старательно поддерживали классические традиции в смысле искусственного аттицизма; образцами для них служили Геродот, Фукидид, Полибий или по крайней мере какой-нибудь византиец, воспитавший свой стиль и технику на классической литературе; историки не любили широких рамок и предпочитали описывать события современные и недалекого прошлого, иногда связанные с какой-нибудь местностью. Напротив, хронисты далеки от честолюбия соперничать в прагматическом изложении событий с Фукидидом и Полибием, но зато их труды дают всемирную ucmopию от сотворения мира по возможности до воцарения современного им императора. Авторы этих X. — обыкновенно монахи; они соображаются с потребностями и вкусами своей многотысячной темной братии и благочестивых мирян, интересовавшихся общим ходом мировой истории, но искавших в книге вместе с поучением и легкого развлечения. Совершенно в народном вкусе хронисты нагромождают факты самого пестрого содержания, изображая с особой тщательностью душевные и телесные свойства замечательных людей, чудесные явления и народные бедствия, как голод, мор, землетрясения и т. п. Руководящая точка зрения у хронистов церковная, вследствие чего хронология сохраняется библейская, а при изображении древней мифологии и героической истории заметна церковно-апологетическая тенденция. Запись ведется погодно; рассказ часто прерывается сухими хронологическими таблицами. Хронисты пишут на общепонятном языке, приближающемся к презираемой образованными византийцами народной речи; их труды — настоящие народные книжки, снабженные иногда даже рисунками. Эта популярная форма была причиной широкого распространения X. не только среди населения византийской империи, но, в переводе и в переделке, также и на латинском Западе, особенно среди обращенных византийцами в христианство восточных и славянских народов: сирийцев, армян, грузин, булгар, сербов и русских, получивших от византийцев первые сведения о всемирной истории. Метод хронистов чрезвычайно прост. Они ограничивались извлечениями из исторических сочинений и X. своих предшественников, причем для каждой эпохи пользовались обыкновенно одним каким-либо источником. Критического отношения к источникам, хотя бы даже самого поверхностного, у них нельзя искать. Иные хронисты ограничивались списыванием целых отделов, так что их X. имеют значение только рукописных повторений более ранних X. Такое отношение к источникам — совершенно в духе средневековья, которому не было знакомо современное представление о литературной собственности. Свобода пользования чужим трудом создает огромные затруднения при критике текста византийских X. Еще труднее установить источники, которыми пользовался каждый хронист-компилятор: некоторые главные источники, легшие в основание почти всей византийской хронографии, или совершенно исчезли, или же сохранились в отрывках, поздних извлечениях, переделках и переводах. Масса рукописного материала еще не издана, а то, что издано, редко стоит на высоте филологической критики. Кроме того, научной разработке вопроса о взаимном отношении различных списков и редакций сильно мешает отсутствие правильной, общепризнанной номенклатуры: одна и та же рукопись разными учеными часто цитируется под различными названиями. — Рядом с вульгарными, сильно проникнутыми церковным духом обзорами всемирной истории существовали всемирно-исторические труды более высокого качества, рассчитанные на более тонкие литературные вкусы. Представителем этой разновидности был в VI в. Гезихий Милетский. Влияние на вульгарную X. эти исторические труды едва ли имели; последняя по всей вероятности развилась из городских и провинциальных X., чем и объясняется обычай старейших хронистов рассматривать всемирную историю с точки зрения своей ближайшей родины; так, у Maлалы в центре повествования поставлена Антиохия. Начало византийской X. восходит к V и даже IV в. по Р. Х., но первым типичным представителем ее из дошедших до нас является Иоанн Малала, эллинизированный сириец, составивший в VI в. обзор событий от сказочных египетских времен до конца правления Юстиниана Вел. В начале VII в. была составлена X. Иоанна Антиохийского (обзор событий от Адама до кончины царя Фоки, 610 г.) и Пасхальная X. (см.). Во второй половине VII и в VIII в., во время общего литературного оскудения, X. продолжала развиваться; ее настоящим приютом всегда был монастырь. IX век особенно богат X. В это время составили свои труды Георгий Синкелл (от сотворения мира до Диоклетиана), Феофан и так назыв. "продолжатели" его (Theophanes Continuatus), патриарх Никифор, Георгий Монах (Амартол) и др. X. Амартола (обзор событий от Адама до кончины царя Феофила, 842 г.) вместе с X. Малалы и Феофана имела огромное распространение и сильно повлияла на славянскую историографию. Затем в ΧΙ и XII вв. составлены компиляции Симеона Магистра и Логофета, Льва Грамматика, Феодосия Мелитенского, Лжеполидевка, Скилица, Кедрина, Манасса и др. Особняком от вульгарной X. стоит крупный труд писателя XII в. Иоанна Зонары, более содержательный и более самостоятельный в пользовании источниками. Зонара пользовался, между прочим, некоторыми древними оригинальными сочинениями. Последним видным представителем вульгарной X. был Михаил Глика, живший в XII в. Насколько падению этого рода литературы способствовала научная историография, получившая при Комнинах новые импульсы и гуманистическую окраску, — решить трудно. Тем не менее, всемирная X. продолжала жить в виде переделок на народный говор прежних трудов и в виде сухих хронологических списков; она даже пережила империю, потому что некоторые анонимные новогреческие сочинения XVI и XVII вв. несомненно находятся в органической связи с византийской хронографией. Кроме всемирной X., в Византии сильно процветала и местная. Общий свод византийских хронистов и историков вошел в так назыв. парижский "Corpus", составленный по приказанию Людовика XIV лучшими филологами XVII в. под руководством иезуита Филиппа Лаббе (42 тома, 1648—1711). Венецианское издание (1729—1733) представляет лишь спешную и плохую перепечатку парижского, с некоторыми добавлениями (Малалы и др.). Затем по инициативе Нибура в Бонне было предпринято новое полное собрание (боннский Corpus), продолженное Берлинской акд. наук (вышло 49 тт., 1828—78), с новыми добавлениями, сравнительно с парижским изданием; но и это издание в критическом отношении не стоит выше парижского. Большая часть томов боннского издания вошла в состав монументального труда Migne, "Patrologia", series graeca (161 т., 1857—66, Париж). Только в последнее время Χ. Феофана нашла в лице де-Боора внимательного и компетентного критика. Полное критическое издание византийских X., равно как и историков, имеющее неизмеримое значение для науки, еще вопрос будущего. Некоторые отрывки из хроник вошли в состав сборника Sathas, "Μεσαιωνική βιβλιωθήκη" (7 томов, 1872—1894). Обширная библиография приведена y Krumbacher, "Geschichte der byzant. Litteratur" (J. M ü ller, "Handbuch", IX, I, Мюнх., 1897). Важнейшие сочинения: Gutschmid, "Kleine Schriften" (5 т., 1894); здесь дана общая характеристика X. — Превосходная оценка хронографии и взаимного отношения рукописей дана де-Боором во втором томе его издания X. Феофана. — Е. Patzig, "Unerkannt und unbekannt gebliebene M alalasfragmente" (Лпц., 1891, Programm); Patzig, "Johannes Antiochenus und Johannes Malalas" (Лпц., 1892, Programm); Hirsch, "Byzantinische Studien" (Лпц., 1876), где дан анализ историков и хронистов с 813 по 963 г. Главный труд, посвященный X. — Gelzer, " Sextus Julius Africanus", 1880—85. См. еще С. de-Boor, "R ö mische Kaisergeschichte in byzantinischer Fassung" ("Byzant. Zeitschr.", I, 1892; 2,1893); Th. Mommsen, "Chronica minora" ("Monumenta Germaniae hist.", Auctores antiq., т. IX, 1, Берл., 1892); С. Frick, "Chronica minora" (т. I, Лпц., 1893); С. Wachsmuth, "Einleitung in das Studium der alten Geschichte" (Лпц., 1895). Об отношениях византийской X. к русской и славянской летописи ср. Krug, "Kritischer Versuch zur Aufkl ä rung der byzant. Chronologie" (СПб., 1810); De-Muralt (введение к его изданию X. Георгия Амартола); В. Качановский, "Византийские летописи как источник для истории южных славян" ("Журн. Мин. нар. просв.", т. CXCVIII, 1878, июль); превосходный труд Андр. Н. Попова: "Обзор хронографов русской редакции" (2 вып., М., 1866—69).