(Црногорац, множ. число Црногорци) — общее название для славянских обитателей Черногории. В общей своей массе они принадлежат к сербскому племени, к его южной ветви, которая составляет главный элемент населения Герцеговины. И по языку (см. Черногория), и по происхождению большая часть населения нынешней Черногории — герцеговинцы. Ядро Черногории — Катунская нахия — заселена сплошь герцеговинцами, а присоединенные к ней в недавнее время части — Грохово, Баняны, Рудины, Никшич, часть Гацка, Пива, Дробняк — входили до последнего времени в состав Герцеговины. Остальные части Черногории заселились выходцами частью тоже из Герцеговины, частью из Боснии, Старой Сербии и Приморья, где население принадлежит к той же южной ветви сербского племени и южному говору сербского языка. Есть, однако, и такие места в Черногории, где население смешанного происхождения: таковы, например, Кучи, между которыми, несомненно, много албанского элемента; в Цермнице и Рецкой нахии, где существующие исстари албанские географические названия свидетельствуют о бывшем когда-то здесь албанском населении, также надо предполагать албанскую примесь, так как трудно представить себе, чтобы прежнее население этих мест совершенно исчезло, не оставив по себе следа в крови нового населения. Точно так же не просто вымерли, а слились с этими новыми поселенцами сербского племени и исконные старожилы страны, жившие здесь до их прихода. К какой бы народности они ни принадлежали, нынешние Ч. считают их инородцами. И теперь еще в разных местностях удержалось по 2-3, не больше 7 домов (семей), кое-чем отличающихся от окружающего населения и признаваемых потомками этих старожилов. Но как бы ни было разнообразно происхождение населения Черногории, преобладающее значение имела в нем южно-сербская кровь и выработался один господствующий тип. Это тип сербский, вернее даже сказать, черногорский, потому что под влиянием местных условий — географических, климатических и политических — местный тип значительно отклонился от общесербского, да сказалось также и присутствие албанской крови в жилах значительной части Ч. В то же время этот общий тип Ч. имеет свои иногда довольно заметные особенности или отличия в различных племенах и местностях. Так катуняне, цермничане, кучи, васоевичи и др. довольно резко отличаются одни от других в языке, выговоре, ударении, манерах, одежде и характере. То же самое, но в меньших размерах, заметно и в принадлежащих к одному племени меньших племенных группах: среди катунян, например, выделяются своеобразностями негуши, озриничи, цуцы, цекличи и белицы. Все эти особенности и отличия заметны только для людей, близко знакомых с Ч., долго живших между ними. Иногда одна и та же черта варьируется у разных племен, например храбрость и военное искусство: катунянин храбр, но во время боя является рассудительным и устойчивым; куч — тоже храбр, но во время боя доходит до исступления и не помнит себя; белопавлич — храбр и бьется лучше других, ровчанин — то же, но в лесистой местности... В этих различиях или вариациях общечерногорского типа сказываются следы разнородных элементов и разнообразных влияний, под которыми развивалось население "славянской Спарты". И в самом деле, на территории нынешней Черногории последовательно прошел ряд различных племенных наслоений, как в древности, так и в более новое время, и каждое из живших здесь племен оставляло что-нибудь в наследство следующему племени. Это слагавшееся на крошечном пространстве славянское (с VII столетия) население вступало в столкновения с различными этнографическими элементами: в горах — с албанским, в долинах — с греческим и римским, а по краям Адриатики, может быть, и с народами североафриканского побережья. Население Черногории слагалось из переселенцев, приходивших из разных краев и в различное время (в особенности много их было после Косовой битвы и падения Сербского царства); каждая вновь прибывшая группа или партия оседала в какой-нибудь местности отдельной семьей или деревней, становясь в не совсем дружественные отношения к ближайшим соседям, если они не были такими же пришельцами из тех же мест, или соединяясь с ними для отпора более сильному общему врагу. Это способствовало тому, что все население страны сложилось в отдельные племена и роды. Старая Черногория представляла собой своего рода федерацию отдельных племен, то враждовавших между собой, то примирявшихся, то поддававшихся туркам, то восстававших против них. Нынешняя Черногория, созданная отчасти трудами последних владык, а главным образом суровой строгостью и даже свирепостью первого князя Даниила I и его брата воеводы Марка и деятельностью настоящего князя Николая I, находится в переходном состоянии от быта родового и племенного к государственному. Племя, по народному представлению, есть разросшаяся семья или ряд семей, имеющих в отдалении веков одного родоначальника, патронимическое имя которого и носит племя (например, Озро — озричини, Васо — васоевичи, Пипо — пипери и т. д.). Можно с уверенностью сказать, что во многих случаях это чистая фикция, так как уже давно "племя имеет больше значение территориальное, чем родственное" (Bogišić, "Sbornik sadaśnih pravnih običajah", ńтр. 514). Это подтверждается тем, что некоторые племенные группы (т. е. принимаемые за племя) даже и не называют себя племенем, а или нахией (т. е. округом, областью), или территориальным именем, например Цермница, Загарач и др. Тем не менее народ не расстается и до сих пор со своим понятием о племени, хотя бы и фиктивным, и называет племенем группу с населением иногда совершенно различного происхождения. В силу традиции и фикции члены одного племени считаются как бы родственниками и еще недавно не могли заключать между собой браков. Даже два-три племени, считающиеся происшедшими от братьев, признаются тоже родственными между собой, и члены их при встрече приветствуют друг друга как родственников. Таковы, например, озриничи, пиперы и васоевичи, ведущие свой род от трех братьев Озро, Пипо и Васоя. Общность происхождения входящих в состав племени семей выражается в праздновании памяти одного святого, как патрона всего племени, затем в указанном только что обычае не заключать браков внутри племени и, наконец, в неотчуждаемости входящей в границы племени земли и вообще недвижимого имущества. Все члены племени, как родственники, должны стоять один за другого; обида, нанесенная одному члену племени, считается обидой всему племени — и наоборот, за обиду, нанесенную кем-либо, отвечает все его племя. Отсюда прежде вытекало, что из-за одного человека два племени становились на военное положение и закрывали свои границы одно для другого. Это имело громадное значение в вопросах кровной мести. В прежние времена, до учреждения в Черногории княжеской власти, племя имело и политическое значение по отношению к другим племенам и к соседним народам, которые, однако, не признавали за этими племенами никакой политической роли и считали черногорцев просто бунтовщиками и разбойниками. В настоящее время племя действует только у себя дома, имея свою организацию. Племя делится на братства, т. е. как бы тоже племена, но в меньшем объеме и могущие почти с исторической точностью объяснить свое начало и своего предка, от которого каждое из них ведет свой род и свое патронимическое прозвище. Таковы братства Петровичей, Радоничей, Богдановичей и Лучичей в Негушах, в Цетинье — Мартиновичи, Иванишевичи, Шпадиеры, Ивановичи. В братстве различаются роды, отличающиеся от братств только тем, что братство должно насчитывать несколько поколений и потому имеет больше членов, а род моложе возрастом и имеет меньше членов; но обе единицы основаны на кровном родстве членов. Наконец, род делится на семьи (породица, фамелья) или дома (кућа). Как каждое племя имело свои определенные границы, так и каждому братству принадлежат определенные земли, которые, в свою очередь, распределены между родами и семьями. При этом разделены не только земли усадебные и обрабатываемые, но и планины, где только пасут скот и рубят лес, и даже воды, например поток, служащий для орошения полей и для мельниц. Участок, выделенный для семьи, ограждается или каменной стенкой сухой кладки, или плетнем, частоколом, жердями; в старой, каменной части Черногории ограждаются даже местности необрабатываемые и служащие только пастбищем и для рубки дров. Вообще в черногорце развито стремление к обособленности: обособляется племя от племени, братство от братства, семья от семьи. Дело доходит до того, что в старой Черногории каждое братство, как бы мало оно ни было, имеет свою церковь, в которую идут только ее прихожане.

Главным лицом в племени был воевода (главарь), бывший прежде всего военачальником, и потому им мог сделаться только человек, известный военными доблестями. Хотя нередко воеводы того или другого племени и выходили из одного какого-нибудь рода или дома, но не было определенной преемственности; всегда требовалось избрание или, по крайней мере, утверждение народа, который иногда даже устранял старого воеводу и ставил на его место нового. Но воевод имели только наиболее сильные племена, другие же им подчинялись в военное время. Ниже стояли сердари, на обязанности которых лежало чинить суд и расправу в более узком кругу, где не было своих воевод, хотя сердари встречаются и при воеводах. Достоинство это было сравнительно новое, заимствованное, по-видимому, у турок. Хотя сердари действовали на мирном положении, но должны были принимать участие и в военных делах, так как иначе они не пользовались бы никаким авторитетом у народа. За сердарями следовали кнезе, как старшины села или братства. Их значение ограничивалось небольшой общиной, к которой они принадлежали по рождению, но зато в этой общине кнез самое влиятельное лицо: село или братство никогда никого (даже воевод и сердарей) так не слушалось, как своего кнеза.

В основе всего родового и племенного устройства лежит семья (фамельа, породица), отождествляемая у Ч. с домом (кућа). Состоит семья из отца и матери и их детей; но в ней могут быть также и деды, и внуки, и дяди, и племянники, и для черногорца все это будет только "породица". Ч. различают семьи не по составу, а по количеству рабочих сил: если много рабочих сил или рук, то семья задружна, если же мало, то инокосна (инокоштина); если при этом одному отцу приходится кормить много детей, то он называется самоглавац и саморанац, а женщина, без помощников прокармливающая себя и детей, — саморанамайка, т. е. само-кормилица мать. Много мальчиков родится в семье — счастье и честь дому, одни только девочки родятся — "ископала се кућа", т. е. пропал дом, некому продолжать род и носить имя семейное. "Задружную" семью не следует смешивать с общеюжно-славянской задругой (см.), так как задруги в обыкновенном смысле этого слова в Черногории нет. Семьи здесь вообще делятся рано, не разрастаясь в слишком большие группы; семья в 20-30 человек, живущих во 1-2-3 домах под управлением одного старшего родича (отца, деда, дяди, старшего брата) — явление хотя и встречающееся, но не совсем обычное. Как редкость, отмечается семейство Йована Вуковића († в 1890 г. в Цетинье, 76 лет от роду) из 57 человек. Но и это была семья, а не задруга, и управлялась не выборным старшиной, а старшим родичем — старшим из двух братьев и в то же время отцом 5 сыновей. Более многолюдные семьи встречаются чаще в тех племенах и местностях, которые дольше оставались под турецким господством. Во главе семьи вообще стоит старший по рождению (отец, дед, прадед) хозяин дома (домаћин, кућевни старjeшина), являющийся не только главарем семьи, но и ее представителем в общественных делах, на сборах братства или племени, ответственным лицом за свой дом во всем, в добре и зле, так как по нему зовется и чествуется дом. Он заведует всеми делами и распоряжается, не спрашиваясь и не советуясь ни с кем, если сам не находит этого нужным; и дети, и все, кто входит в состав семьи, повинуются ему беспрекословно, как и вообще дети в Черногории, даже и обзаведшиеся своими семьями, слушаются своих отцов и матерей до самой их смерти. И тем не менее всякая единица в семье имеет свои права и обязанности, а занятия и деятельность распределяются по группам, между мужчинами и женщинами, женатыми и неженатыми и между детьми по возрасту. Если старший в семье настолько стар, слаб и дряхл, что не может отправлять обязанностей домачина, то за ним все-таки остается престиж и нравственное значение, и в торжественных случаях он все-таки является представителем и главой семьи; фактически его обязанности исполняет следующий по старшинству член семьи. Когда этот фактический домачин уходит, например, на войну, то передает свои обязанности удалившемуся на покой старцу, если в семье есть таковой, или своей жене (домаћица, стопаница). Если умирает домачин, не подготовив себе преемника в лице брата или взрослого сына, то фактически домачином делается его жена, хотя официально и не носит этого наименования. Опеки над такой женщиной-хозяйкой до последнего времени не полагалось, и только по новому "Законнику" рядом с ней ставится опекун, назначаемый не племенем или родом, а властью капетана. Женщина-домачин считает своим первым долгом воспитать из малолетнего сына нового домачина, преемника отцу, и еще мальчиком выставляет его домачином перед гостьями и во всех торжественных случаях, хотя на самом деле такой сын, достигнув даже зрелого возраста, остается по привычке в послушании у своей матери и не отнимает у нее прерогатив. Вообще замечательно то глубокое уважение, с которым черногорец относится к своей матери: мать для него нечто священное; нет греха больше непослушания матери; мать может не только обругать, но даже ударить взрослого и даже женатого сына, и тот перенесет, не сказав дурного слова, чего не спустит отцу. Нет больше заклятья или просьбы, как "матерним молоком"; после этого, кажется, никакая сила не удержит сына от исполнения ее воли. Значение женщины в семье если не юридически, то фактически очень важное. Отцу или старшему в семье мужчине — домачину — принадлежит власть, главенство и представительство, но главной пружиной в домашнем механизме является домачица: она заведует домашним порядком, распоряжается дочерьми, снохами и малыми детьми, ведет все хозяйство, и от ее ума и уменья зависит и благосостояние дома, и порядок, и даже нравственность семьи. И черногорец это понимает и признает. Недаром у него сложились пословицы: "Не стоjи кућа на земли, него на жени" (Не на земле стоит дом, а на женщине), "Нема дома без домаћице" или, еще сильнее, "Гдjе нема жене, ондje нема ни куће" (Где нет женщины, там нет и дома). Зато домачица пользуется почетом в семье; снохи зовут ее "мама", также как свекра зовут отцом. Остальные члены семьи не являются в ней бесправными: каждый имеет свои права и в то же время свои обязанности, все считаются между собой равными, даже снохи пользуются таким же положением в семье, как и родные дочери домачина; между сыновьями и племянниками разницы не делается. Не много меняется дело и тогда, когда домачином бывает старший брат, в особенности, если младшие братья значительно моложе его или он их женил; и позднее, когда взрослые братья являются как бы соправителями домачина, старшему брату всегда и во всем предоставляется первенство и почет. Младшие как бы сами стараются поднять его значение в семье, чтобы придать ему больше веса вне семьи, и старательно скрывают от посторонних возникающий иногда между ними разлад, сохраняя перед чужими полное взаимное согласие и полное почтение к старшему. Так как женщина вообще представляет рабочую силу, и сноха в семье является главной работницей и помощницей домачицы, то девушку с малых лет приучают к работе, чтобы ей потом не тяжело было в чужой семье. Целый день проходит у нее в работе и хлопотах. Уже маленькой девочкой она помогает матери, ухаживая за младшими детьми, и кое-что делая в доме; затем вместе с братьями пасет скот в горах; по возвращении домой, когда мальчики присаживаются к огню, слушая речи взрослых мужчин, девочка исполняет домашние работы: носит воду, подкладывает дрова в огонь, готовит обед или ужин, ухаживает за ребятами и в то же время что-нибудь плетет или вяжет. Ранним утром, когда все еще спят, она должна наносить воды и дров, развести огонь, перечистить обувь, а когда все поднимутся, подать каждому умыться и помочь одеться. И кроме всего этого, она должна еще сама себе приготовить приданое — свою "дjевоjачку скрињу". Зато, хотя "ђjевоjкa je туђа ручак" (девушка — чужой обед), она высоко стоит в глазах черногорца: она неприкосновенна, и великое несчастие и великий грех тому, кто говорит худо или клевещет на девушку, особенно же, кто "попортил ее счастье", т. е. посватал и не взял, или соблазнил и бросил. Браки вообще рано заключаются в Черногории, но все-таки "Сина жени, кад оћеш; а кћер удаj, кад можеш" (Сына жени, когда хочешь, а дочь выдай, когда можешь), т. е. когда попадется хороший жених; а не то "Прераслоj ћевоjци прерасли сватови" (Перезрелой девушки и сваты перезрелые), т. е. засидевшейся девушке придется выйти за кого попало, хоть и за старого. Особенной любовью в семье пользуются девушки у своих братьев, которые являются их естественными защитниками и покровителями. Отношения взаимные сестер и братьев и их жен хорошо представлены в сербских народных песнях, из которых одна переведена А. С. Пушкиным в его "Песнях южных славян". Как ни высоко ставит черногорец девушку, но мальчик-сын для него всего дороже: он продолжатель рода и имени, он помощник, сотрудник и товарищ отца. С юных лет мальчик вращается в кругу мужчин. В 6-8 лет мальчик получает штаны и опоясывается длинным поясом, что означает вступление его в отроческий возраст; в 12-14 лет получает оружие и делается взрослым и воином. В прежние времена, когда Ч. ходили за добычей в пределы соседей — врагов (четовали), вместе с отцами или другими воинами отправлялись в четованье молодецкое и вояки лет 14-16, а в 18 лет всякий уже был обязан быть на четованье: иначе он был бы последним человеком, и ни одна черногорская девушка не пошла бы за него замуж. С этих пор он делил с отцом все труды; они стояли друг за друга в бою. Вообще взрослый сын делается товарищем отца, но младшим товарищем, который во всем слушается старшего. Власть родительская существует крепкая, но ни в чем не обнаруживается внешним образом, так как не встречается надобности в проявлении ее. "Млађи je да слуша, а стариj да заповиjеда" (Младший пусть слушает, а старший пусть приказывает), говорит черногорская пословица; "У млада je снага (сила), а у стара глава". Впрочем, в последнее время многое стало меняться в Черногории. Теперь нередки и разлады в черногорской семье, доходящие до семейных разделов, нередко даже по суду и против желания родителей.

Ср. Сербы, Побратимство, Кумство. См. Ровинский, "Черногория в ее прошлом и настоящем" (II); Попович-Липовац, "Черногорцы и черногорские женщины" (СПб., 1887); Петкович, "Черногория и Ч." (СПб., 1877).