— вопрос об урегулировании национальных отношений между чехами и немцами, отчасти также поляками, в тех землях австрийской короны, где чехи составляют значительную часть населения, т. е. в королевстве Чехии, маркграфстве Моравии и герцогстве Силезии. Трудность вопроса обуславливается тем, что в этих землях две главные национальности (а в Силезии даже три: немцы, поляки и чехи)живут вместе, смешанно, на одной и той же территории, причем, несмотря на значительное численное преобладание чехов (в Богемии они составляют 63% населения в Моравии — 70%, только в Силезии — 22%), немецкое население в массе не знает Ч. языка, а интеллигентные слои даже принципиально не желают ему учиться, считая его языком народности низшей культуры; Ч. народная масса, в свою очередь, не знает немецкого языка, Ч. же интеллигенция хотя по большей части его знает, но часто в принципе враждебна его распространению в народе, считая такое распространение опасным для национальной самобытности. Между тем совместная жизнь вызывает необходимость постоянных сношений в суде, школе и т. д. На каком языке должны издаваться правительственные акты, вестись преподавание вучебных заведениях, судопроизводство в суде, обязательно ли для присутственного места принятие прошения и на другом языке, допустимы ли свидетельские показания не на языке господствующем, обязательно ли для чиновников знание обоих языков — вот вопросы, вызываемые жизнью двух народностей в одном месте и входящие в состав Ч. вопроса; к ним присоединяются вопросы более мелкие, но при обостренности взаимных отношений, при взаимной национальной ненависти часто еще менее разрешимые — о языке надписей на улицах, на общественных зданиях и учреждениях и т. п. В Силезии вопрос еще сложнее, ибо хотя поляк и чех могут с некоторым трудом понимать друг друга без специального изучения чужого языка, но взаимная вражда между ними там почти столь же велика, как и между немцами и чехами. Решение вопроса в смысле признания преимущественных прав языка немецкого во имя интересов государственного единства или интересов культуры ведет за собой пренебрежение к наиболее жизненным интересам большинства населения, имеющее результатом взаимное озлобление и всего менее содействующее культурному преуспеванию. Обратное решение, в смысле признания господствующим языка Ч., задело бы интересы группы численно меньшей, но зато гораздо более влиятельной по своему положению, и, сверх того, интересы правительства, и потому является практически совершенно неосуществимым в нынешней Австро-венгерской монархии. Пример Швейцарии доказывает, что разумное решение национального вопроса, в смысле признания равноправности языков, хотя и затруднительно, но возможно. В Австрии оно гораздо труднее, так как исторический ход национальных отношений так направил всю государственную и общественную жизнь, так сгруппировал политические партии вокруг определенных национальных знамен, что борющиеся из-за чешского вопроса группы идут, за немногими исключениями, по пути не рационального, а исторического его решения. Немецкие решения вопроса, которых держались все австрийские правительства со времени завоевания Чехии и в особенности с Иосифа II и до министерства Тааффе (1879), заключаются в следующем: господствующим государственным языком должен быть только язык немецкий, консолидирующий австрийскую империю, как язык культурный; язык чешский должен быть только более или менее терпим, в интересах неразвитой народной массы, но все меры должны быть принимаемы к тому, чтобы народная масса по возможности скорее ознакомилась с языком государственным и даже по возможности приняла его в свой домашний обиход. Из нынешних партий рейхсрата к такому решению склоняются все национально-немецкие; немецкие либералы сходятся в этом с антисемитами и клерикалами; различие сводится к оттенкам, к большей или меньшей энергии преследования и подавления Ч. языка. В противоположность немцам, опирающимся на право завоевания и на австрийское государственное право, Ч. национальные партии — старочехи, младочехи, Ч. радикалы и Ч. социалисты — опираются на историческое право и из него извлекают идею Ч. государственного права. Идеал Ч. государственного права — объединение Богемии, Моравии и Силезии, как стран, входивших в состав древней Чехии, в одну государственную единицу, но никоим образом не вполне обособленную (этого никто теперь в Чехии не требует, боясь поглощения Чехии Германией и дорожа связью с Австрией), а входящую в состав федеративной Австро-венгро-чешской монархии на равных началах с Австрией и Венгрией; австрийский император должен короноваться короной св. Вацлава. Вопрос об организации этой предполагаемой государственной единицы хотя и затрагивается в произведениях партии, но ни разу не подвергся серьезному и всестороннему обсуждению; решения общего для всех партий, отстаивающих Ч. государственное право, не существует. Должно ли Ч. государство быть основано на принципе всеобщего голосования, или должно сохранить нынешние привилегии землевладения, торговли и дохода — остается не только не выясненным, но даже искусственно затемняемым, так же, как и вопрос о способах защиты прав немецкого меньшинства в этом будущем государстве. Особенную симпатию к Ч. государственному праву питают старочехи, вообще склонные отстаивать все сословные привилегии. Что касается немецкого языка, то там, где власть переходила в руки чешских националистов, муниципалитеты всегда действовали с полным пренебрежением к интересам немцев, доходя в этом случае до крайней мелочности (замены уличных надписей, надписей на конках и проч. на немецком или даже на двух языках надписями на одном Ч. языке). В противоположность крайним националистическим решениям Ч. вопроса, в последние два десятилетия XIX в. появились решения его, во-первых, компромиссные, во-вторых, рационалистические, основанные на требованиях справедливости и равенства. Компромиссные решения принимает австрийское правительство (см. Чешско-немецкое соглашение) для получения поддержки Ч. депутатов в рейхсрате; они состоят в техили иных уступках Ч. языку. Рационалистические решения дают социал-демократы, социал-политики, Ч. народная партия. Они относятся пренебрежительно к "выкапыванию старинных хартий" и требуют признания равноправности языков, обязательности знания двух языковлибо для всех чиновников Богемии, Моравии и Силезии, либо по крайней мере для всех учреждений. На практике, однако, это решение встречает большие трудности.

См. Т. Gr. Masaryk, "Č eska otázka" (П рага, 1895); его же, "Palacký 's Idee des Böhmischen Volkes" (П рага, 1899); K. Kramař, "Das böhmische Staatsrecht" (В ена, 1896); Ché radame, "L'Autriche au seuil de XX-me siècle" (П., 1901).