— представляет отдел общественной гигиены, имеющий задачей охранение здоровья учащихся от тех вредных влияний, которые оказывает школа; она учит, каким образом нужно устраивать школьные помещения, как нужно приспособлять школьные принадлежности (классные скамьи, доски и т. п.), как распределять занятия и т. д. В более широком смысле Ш. гигиена обнимает заботы о гармоническом развитии тела и духа детей в школе. Для достижения этих стремлений, помимо других условий, необходимо, чтобы рука об руку со Ш. гигиеной шла домашняя гигиена учащихся. Основателем современной Ш. гигиены считается венский врач Франк. После его труда (Joh.-Pet. Frank, "System einer vollst ä ndigen medizinischen Policey", Мангейм, II т., 1780), появившегося в 1780 г., наступает довольно продолжительный период застоя в этой области; в 1836 г. выходит книга Лоринзера: "В защиту здоровья учащихся". Главные же работы по вопросам Ш. гигиены относятся к последним 40—50 годам, когда появляются исследования Парова и Мейера о механизме сидения, Фарнера о реформе школьной мебели, Кона о школьной близорукости, Петтенкофера о воздухе, Шуберта о письме; позже, с 70 годов XIX столетия, начинают разрабатывать вопросы умственной и нравственней гигиены учащихся, о методах преподавания, о переутомлении (Кей, Грисбах, Крепелин и др.). В России первый занялся Ш. гигиеной в 70-х годах XIX столетия бывший московский профессор Эрисман; помимо собственных исследований, он еще руководил многими работами других, по преимуществу земских врачей (Жбанков, Нагорский, Амстердамский, Зак, Старков и др.).

Массовые исследования школьников, произведенные у нас и за границей, обнаружили с несомненностью тот факт, что школа, главным образом благодаря своим антигигиеническим условиям, с одной стороны, вызывает развитие некоторых болезненных состояний своих питомцев, с другой стороны — поддерживает расстройства организма, в которых, однако, не может считаться единственной виновницей. К первой группе относятся: близорукость, боковое искривление позвоночника, переутомление — школьные болезни по преимуществу; ко второй: расстройства пищеварения, малокровие, привычная головная боль, привычные носовые кровотечения, болезни костей, зубов, уха и проч.; некоторые причисляют также к школьным болезням припухание щитовидной железы (зоб). Наконец, школа является посредницей в передаче и эпидемическом распространении многих заразных болезней детского возраста (скарлатина, дифтерит, корь, коклюш, свинка, парша, стригущий лишай и т. д.). Статистические данные показывают, что Ш. заболеваемость очень велика. В шведских высших школах найдено болезненных и больных 55 %, а в общинных школах — 34—38 % всех детей, в датских школах для мальчиков 29 %, для девочек 41 %. В московских городских школах было обнаружено в 1889 г. на 11188 осмотренных детей 5081 (45,4 %) больных; по отчетам петербургских школ за 1890 г., мальчиков оказалось больных 51 %, девочек 72,8 %; в Воронежской губернии из 6000 учеников народных школ больных найдено 40,9 %. Не все, однако, так называемые школьные болезни могут быть отнесены на счет школы. Так, исследования 48000 учеников, произведенные в Норвегии и Дании, показали, что четвертая часть больных детей принесли уже с собой свои болезни из родительского дома.

Школьные болезни. Развитие близорукости у школьников отмечено уже Лоринзером в 1836 г. Исследованиями Эрисмана, Кенигштейна и др. доказано, что у новорожденных физиологическое состояние глаза — дальнозоркость (гиперметропия); то же самое констатировано многочисленными наблюдениями по отношению к взрослым дикарям (нубийцы, лапландцы, калмыки, патагонцы). Таким образом, близорукость, по-видимому, неразлучно связана с грамотностью и есть результат занятий мелкими предметами на близком расстоянии. Это подтверждается статистическими исследованиями глаз учащихся, обнимающими теперь уже свыше 200000 случаев. Начатые Йегером в Вене (1861) и Рюте в Лейпциге (1865), они были впервые систематически проведены на большом материале (10000 учеников) бреславльским окулистом Коном. Крупным трудом в этой области являются исследования Эрисмана в С.-Петербурге (4368 учеников). Статистические данные этих, как и многих других авторов, приводят к следующим выводам: 1) Чем выше требования, предъявляемые к глазам учащихся, т. е. чем обширнее программа занятий и чем дольше продолжается курс, тем значительнее число близоруких. Так, например, Кон определил % близоруких: в сельских школах — 1,4, в городских начальных училищах — 6,7, в реальных училищах — 19,7, в гимназиях — 26,2, у студентов университета — 57 %; Рейх (Тифлис) нашел среди учеников городских начальных школ 10 % близоруких, в женских гимназиях — 25 %, в мужских — 37 %; Лаврентьев (Москва) исследовал 1900 учащихся и нашел в начальных школах — 28,5 %, в средних учебных заведениях — 38,2 %, в высших — 40,8 %; земский врач Хрущев определил процент близоруких в земских народных школах 5,6. 2) Число близоруких увеличивается в каждом данном училище из класса в класс. В одной из бреславльских гимназий Кон определил следующие процентные отношения, начиная с младшего и кончая старшим классом: 14 %, 16 %, 22 %, 31 %, 38 %, 42 %, 42 %, 43 %; Эрисман нашел в I классе 13,6 %, во II — 15,8 %, в IV — 30,7 %, в VI — 41,3 %, в VII — 42,0 %; Рейх в приготовительном классе — 12,8 %, в 8-м — 71 %; Лаврентьев у студентов I курса — 38,2 %, на V курсе — 47,2 %. 3) Средняя степень близорукости тем выше, чем выше разряд учебного заведения и чем старше классом учащиеся. Кон нашел следующие степени: в сельских школах — 1,7 диоптрии, в городских начальных училищах — 1,8, в реальных училищах — 1,9, в гимназиях — 2,0, у студентов — 2,7; Конрад определил средние степени близорукости в 7 классах кенигсбергских гимназий в 0,8, 1,0, 0,9, 1,0, 1,5, 1,7, 2,2 диоптрии.

Другая Ш. болезнь, боковое искривление позвоночника, школьный сколиоз объясняется тем, что при продолжительном сидении ребенка, в особенности на неудобных скамьях, слабая мускулатура его утомляется, верхняя часть туловища опускается вперед, правое плечо поднимается, левая опущенная рука опирается локтем на бедро или, придерживая кистью край стола, покоится на согнутой верхней части живота. При этом позвоночник в области лопатки изгибается таким образом, что выпуклость его обращена вправо, а вогнутость влево (фиг. 1); кроме того, позвонки поворачиваются около своей вертикальной оси в правую сторону. Это искривление выступает всего резче, когда вертикальное расстояние между сиденьем и доской стола очень велико, и таким образом ребенок вынужден во время письма приподнимать правую руку в плечевом суставе. Искривление позвоночника, помимо того, что безобразит фигуру, оказывает неблагоприятное влияние на общее состояние здоровья, ибо грудная клетка суживается, жизненная емкость легких уменьшается, дыхание ускоряется и делается более поверхностным, нарушается кровообращение, страдает питание организма. Важно, чтобы учитель и школьный врач обращали внимание на зачатки этой болезни, ибо только в начальном периоде она поддается исправлению. Что сколиоз есть продукт школы, доказывается редкостью его в дошкольном возрасте и частотой развития у школьников. У 225 из 300 сколиотиков, которых наблюдал Эйленбург, болезнь развилась между 7-м и 15-м годами жизни, причем 261 было женского пола и только 39 — мужского. Лесгафт нашел в средних мужских учебных заведениях 15—16 % детей с искривлениями позвоночника, а в женских — 30—35 %. Среди 5804 учеников народных школ, осмотренных воронежскими врачами в 1897 г., найдено 18,3 % сколиотиков: мальчиков 17,5 %, девочек 23,3 %. Школьный сколиоз, подобно близорукости, прогрессирует параллельно с годами обучения, как это видно из статистики Комба для школьников Лозанны: в 8 лет процент сколиоза у девочек 9,7 %, у мальчиков 7,8 %; в 10 лет — у девочек 21,8 %, у мальчиков 18,3 %; в 13 лет — у девочек 37,7 %, у мальчиков 26,3 %. Большинство наблюдателей отмечают преобладание правостороннего сколиоза над левосторонним (фиг. 2); так, например, шведский ученый Кей на 751 искривление насчитал 691 правостороннее. Большая частота сколиоза у девочек объясняется более слабой мускулатурой их. В школах с плохой мебелью и недостаточным освещением Комб определил 28,2 % сколиоза против 18 % в относительно хорошо обставленных школах.

ШКОЛЬНАЯ ГИГИЕНА. 1, 2 и 3. Искривление позвоночника у детей школьного возраста. 4. Учебный стол системы Кунце. 5. Учебный стол системы Эрисмана. 6. Учебный стол системы Акбройта. 7. Учебный стол системы Реттига.

Переутомление учащихся, названное нами выше школьной болезнью, не поддается до сих пор точному определению и потому продолжает служить спорным пунктом между различными педагогами и школьными врачами. Комплекс симптомов, обозначаемый этим собирательным именем, выражается развитием у школьников бледности общих покровов, упадка питания, падения веса, вялости мышц, плохого сна, головных болей, нервности, носовых кровотечений, сердцебиения, расстройств пищеварения; в то же время наступает понижение умственной работоспособности, ослабление внимания, рассеянность, иногда подавленное состояние. В 1897 г. Вирениус на международном съезде врачей в Москве выставил в своем докладе четыре главных причины переутомления учащихся: антигигиеническое устройство школы, плохое здоровье и материальное положение учащихся, угнетающий нравственный режим нашей школы и несоответствие умственных занятий с силами и способностями учащихся. Сущность переутомления заключается в накоплении в крови ядовитых продуктов обмена веществ, которые ведут к самоотравлению (аутоинтоксикация) организма. Профессор Моссо доказал, что кровь животного, утомленного работой, обладает известными ядовитыми свойствами и, будучи впрыснута другому, не работавшему животному, вызывает у него все признаки утомления, причем в уставших мускулах констатируется накопление угольной и молочной кислоты. Из своих наблюдений над переутомлением учащихся детей Зак заключает, что при чрезмерной деятельности нервной системы происходит аналогичный вышеописанному процесс, который тоже сопровождается усиленным образованием упомянутых кислот. В то же время происходит прилив крови к мозгу, что подтверждается наблюдениями Моссо над одним субъектом, имевшим отверстие в черепной крышке. Расширение сосудов в мозге сопровождается соответственным сокращением их на периферии тела, вот почему у переутомленных умственной работой мы часто замечаем холодные конечности. Пульс становится малым, дыхание замедляется. Это обстоятельство в связи с продолжительным сидением за работой, особенно с наклоненной головой, затрудняет отток крови от мозга по направлению к сердцу. Таким образом усиленный приток крови к мозгу по артериям и ослабленный отлив ее по венам ведет к накоплению продуктов обмена веществ сперва в деятельных клетках мозга, а потом уже в крови всего тела. Эти так называемые экстрактивные вещества сперва вызывают возбуждение центральной нервной системы, а при дальнейшем накоплении обуславливают угнетение ее и прочие местные и общие симптомы переутомления. До сих пор мы, однако, не имеем измерителя переутомления, особенно в начальных его стадиях, хотя попытка установить критерии в этом направлении уже сделаны. Моссо установил, что напряженная умственная деятельность отзывается также утомлением мышц, так что эти последние, например, поднимают известную тяжесть уже на меньшую высоту; для измерения этих отношений он пользуется эргографом, где перекинутый через блок груз поднимается равномерно при сгибании среднего пальца, — результат отмечается на пишущем приборе. Грисбах применяет эстезиометр, основанный на определении чувствительности кожи с помощью циркуля Вебера; измеряется расстояние между двумя ножками циркуля, при котором обе ножки ощущаются кожей раздельно, — это расстояние увеличивается на одном и том же месте с нарастанием усталости. Исследования этими приборами показали, между прочим, что древние языки и математика утомляют сильнее других предметов. Другой способ для изучения степени утомляемости состоит в определении количества и качества умственной работы, которую могут сделать дети в данное время. Подобного рода экспериментальные исследования были сделаны профессором Сикорским в 1876 г. с помощью диктовок, причем оказалось, что в начале утренних уроков диктовка давала на 33 % меньше ошибок, нежели после 12 часов. Бургерштейн пользовался для той же цели задаванием 14—13-летним ученикам 4 серий несложных задач на сложение и умножение. В 1896 г. Эббингауз предложил определять влияние утомления, задавая ученикам главу понятного им чтения, в которой пропущены слоги или целые слова и заставляя заполнять эти пробелы. Д-р Телятник делал исследования над учениками-однолетками петербургских городских школ и определял у них способность к умственной работе комбинированными методами; так, например, он заставлял учениц сосчитать на данной странице книги число букв в пяти строках или повторять слова и цифры, прочитанные или написанные на доске учительницей, и т. д. Эти психофизиологические опыты, веденные по обширной программе, дали уже теперь весьма важные практические результаты в смысле распределения школьных занятий на строго-научной основе, во избежание переутомления. Таким образом установлена экспериментальным путем необходимость перерыва между уроками, а также большой перемены; наилучшая продолжительность урока определена для среднего возраста в 45 минут. В Берлине для низших классов начальных училищ предложено 6 получасовых уроков с 5-минутными переменами. Судя по опытам Телятника, способность к решению арифметических задач после большой перемены улучшается, поэтому уроки математики лучше назначать после 12 часов; те же предметы, которые требуют памяти, как история, география, диктант, целесообразнее распределить на утренние часы. Особенно утомляют учеников письменные работы в виде задач, переводов, сочинений; в Австрии они допускаются не чаще одного раза в день.

Психофизиология, эта сравнительно молодая наука, деятельно работает теперь на поприще педагогики. В 1893 г. было основано в Чикаго первое научное общество психофизиологии; с 1897 г. в Германии выходит специальный журнал педагогической психологии; у нас в России с 1901 г. существует Петербургское общество психофизиологии. Со временем эта наука даст нам возможность точнее установить понятие о переутомлении и определить градации этой Ш. болезни. До тех пор, однако, некоторые из перечисленных нами выше симптомов не могут быть всегда и всецело с уверенностью относимы на счет переутомления, ибо в возникновении их могут играть роль и другие неблагоприятные факторы Ш. жизни. Привычные головные боли и носовые кровотечения очень часто встречаются у детей школьного возраста. Беккер в Дармштадте исследовал 3674 воспитанника и нашел, что 974 из них страдали часто повторяющеюся головной болью и 405 — повторными носовыми кровотечениями; и то, и другое явление учащается в старших классах; по Котельману, в третьем классе гамбургской гимназии страдали головной болью 19 % и носовыми кровотечениями 13 %, а в последнем классе — 63 % и 26 %; профессор Быстров определяет частоту головных болей у школьников в 11 %. Причину этих двух страданий надо искать в чрезмерном кровенаполнении (гиперемия) головного мозга, его оболочек и слизистой оболочки носа; эта гиперемия может зависеть от напряженной умственной работы, но также от действия лучистой теплоты печей, от застоя крови вследствие сдавливания шейных вен при продолжительном сидении с наклоненной вперед головой, слизистая оболочка носа может раздражаться вдыханием пыли и т. д. Пищеварительные расстройства, выражающиеся плохим аппетитом, давлением или болью в подложечной области, запорами, представляют нередкое явление у учащихся детей и объясняются затрудненным кровообращением в брюшных органах вследствие продолжительного сидения в неудобном положении; кроме того, развитию их может способствовать то, что дети из страха опоздать в школу поспешно проглатывают пищу, не разжевывая ее достаточным образом, а во время большой перемены в большинстве школ распространено сухоядение, и точно так же торопливое. Результатом хронических расстройств пищеварения, долгого пребывания в душном классе, недостаточного движения на открытом воздухе является развитие у школьников малокровия и нервности. Процент малокровных детей в школах исчисляется различными авторами в 25—30 %. Нервность, неврастения, обнаруживающаяся повышенной раздражительностью, иногда подавленностью настроения, непостоянными болями в различных частях тела (например, в голове), встречается в младших классах гораздо реже, нежели в старших, что заставляет приводить ее в причинную связь со школой. Не подлежит сомнению, однако, что здесь играет роль и наследственность и погрешности домашнего воспитания, как-то: раннее употребление спиртных напитков, раннее курение, возбуждение фантазии несоответственным чтением, вечерними спектаклями, наконец, нередко онанизм. Особенно вредно действуют на нервную систему экзамены. Игнатьев произвел ряд наблюдений над учениками 10 лет и старше, жившими в интернате, в экзаменационную пору; из 242 учеников за время экзаменов потеряли в весе 191 (70 %), средняя потеря веса на одного ученика составляла 3 ¹/₂ фунта; в специальных классах, где продолжительность экзаменов была 53 дня (против 22 дней в младших классах) из 24 учеников потеряли в весе 22, в среднем более 4 фунтов. Такие же данные получили Бине в Париже, Ивлев в Болгарии и др. Из нервных болезней нередко наблюдаются у школьников истерия и Виттова пляска, преимущественно у слабых, малокровных детей с невропатической наследственностью. Душевные болезни нечасто встречаются в школьном возрасте, главным образом в период наступления половой зрелости у наследственно предрасположенных; толчком к проявлению болезни зачастую служит умственное переутомление.

Выше мы говорили, что школа способствует распространению заразных болезней. Это объясняется тем, что школьный возраст особенно восприимчив к этим болезням и к тому же дети скучены в школе и приходят в тесное прикосновение между собой. Передатчиками заразы могут служить либо заболевшие дети, у которых еще болезнь не обнаружилась ясно (корь в периоде предвестников), либо выздоравливающие, но еще способные заразить (незаконченное шелушение после скарлатины, кори), либо совершенно здоровые дети, у которых болен заразной болезнью кто-нибудь из домашних (дифтерит, оспа, скарлатина). Точной статистики заразных заболеваний среди школьников не имеется. Приводим некоторые цифровые данные для Петербурга: из числа умерших детей около ¹/₃ (32 %) приходится на инфекционные болезни; за 10 лет (1889—1900) умерло в Петербурге от скарлатины 2180 детей в возрасте от 6—15 лет, от кори 860, от дифтерита 2000; смертность от скарлатины в Петербурге в 1 ¹/₂ раза выше, нежели в Москве и в Берлине, и в 15 раз, нежели в Париже; в Петербурге умирает от оспы только детей ежегодно 200, а в Берлине (обязательное оспопрививание) заражаются оспой на все население не более 5 человек. Еще значительнее заболеваемость оспой в глухих уездах России; по сообщениям Жбанкова, в земских школах Солигаличского уезда число не привитых детей достигает 58 %, а число рябых — 70 % всех учащихся. Из хронических заразных болезней, которые могут распространяться отчасти через посредство школы, упомянем чахотку, сифилис, трахому. В Петербурге за 10 лет умерло от легочной чахотки в возрасте 6—15 лет 1500 детей. Согласно исследованиям различных авторов, процент чахоточных среди школьников колеблется от 0,09 до 3,8 %; но у детей, кроме легочной, бывает и местная чахотка (костей, суставов, кожи). Из отчета воронежских земских школ за 1897 г. видно, что 3 % учеников были с наследственным сифилисом. Из кожных паразитарных болезней получают распространение через школу по своей заразительности чесотка, парша и стригущий лишай.

Ш. здание должно быть построено по всем правилам строительной гигиены (см. соотв. статью Эрисмана в этом словаре). Ш. дома строятся до сих пор преимущественно по коридорной системе, по которой отдельные классные комнаты примыкают к одному серединному или боковому коридору; в последнее время была сделана попытка, например в Людвигсгафене, разделить классы по павильонной системе. Лестницы и коридоры должны быть достаточно светлыми и для безопасности в пожарном отношении иметь в ширину 1,6—2,0 метра; подъем лестницы должен составлять не более 0,15 метра, ширина ступеней спереди назад от 0,25 до 0,3 м. Перила должны быть снабжены металлическими шариками, дабы ученики не могли скатываться по ним; в нашем холодном климате ступеньки не должны быть открытыми, а должны помещаться внутри здания или находиться, по крайней мере, под крышей, иначе, будучи занесены снегом, становятся скользкими, и дети легко могут подвергаться падениям. Фасад здания, по мнению Бургерштейна, лучше всего обращать в наших широтах на юго-восток, ибо тогда большую часть года три стороны здания освещаются солнцем. Профессор Эрисман считает более благоприятным для глаз учащихся расположение классных комнат на север или северо-запад, ибо оно исключает быстрые и значительные колебания света. В решении этого вопроса местные условия играют большую роль; при малом количестве солнечных дней в течение учебного сезона северное положение дает слишком слабое освещение класса. Кон констатировал в бреславльском реальном училище, что ученики не могли разбирать пробного шрифта на расстоянии 4 футов в классе, обращенном на север, и легко выполняли это требование, при прочих равных условиях, если окна были обращены на юг. Школа должна помещаться поодаль от фабрик, больниц, базарных площадей и вообще шумных мест. Весьма выгодно положение на возвышенном месте или на площади. Наименьшее расстояние от ближайших зданий должно равняться двойной высоте последних, во избежание затемнения классов. Двери классной комнаты не должны открываться непосредственно на улицу или во двор. Перед входом в Ш. здание, а также в коридорах перед каждым классом кладутся половики или проволочные циновки для обтирания ног, ибо занесенная на обуви уличная грязь содержит в изобилии болезнетворные микробы и, высыхая, распыляется и примешивается к классному воздуху; в училищах новейшего типа (например, Тенишевское в С.-Петербурге) заводится в этих видах вторая смена обуви, оставляемая в школе. Вешалки для платья не должны находиться в классной комнате, дабы пыль и влажность снимаемого платья не вызывали порчи воздуха; ход в раздевальную также не должен быть через классы. Каждая школа должна быть снабжена, разумеется, доброкачественной питьевой водой, которая должна время от времени подвергаться исследованию, особенно в эпидемическое время; во время холерных и тифозных эпидемий следует позаботиться о достаточном количестве кипяченой воды. Отхожие места должны помещаться в отдельной пристройке, соединяющейся со школой крытым ходом; в сельских школах применяется почти исключительно выгребная система: для них целесообразны также земляные, зольные и торфяные клозеты. Необходимо обращать внимание, чтобы вытяжной воздух из отхожих мест не устремлялся в коридоры и школьные помещения. Важное гигиеническое значение имеет устройство при школе открытой площадки для игр, которая в зимнее время может быть превращена в каток; на каждого ученика желательно иметь пространство в 3—4 кв. метра; в небольших деревенских школах площадка должна занимать около 200 кв. м. Там, где условия места допускают, полезно иметь при школе сад, огород для работ на вольном воздухе. Для выполнения столь многих требований гигиены, школы должны помещаться в собственных, а не наемных зданиях. Возведение больших училищных зданий представляет то преимущество, что они могут быть дешевле оборудованы, нежели несколько отдельных малых школ, лучше обставлены учебными пособиями, лучше устроены в смысле вентиляции, отопления и т. д., но имеет тот недостаток, что, ввиду скопления большого числа учеников, способствует распространению заразных болезней; при необходимости закрыть школу вследствие училищной эпидемии, опять-таки, большое число учеников лишается обучения. Таким образом, в небольших городах и местечках можно отдать предпочтение отдельными школьным домам небольшого размера, где возможно большее индивидуализирование учащихся и большее сближение между учениками и преподавателями; но на окраинах больших городов, где скучено бедное семейное население, приходится остановиться на типе больших школьных зданий. Расстояние до училища не должно быть слишком велико для учеников, иначе физическое утомление от ходьбы, как показали психофизиологические исследования, ослабляет и умственную работоспособность; кроме того, в холодном климате возможно зимой обморожение конечностей.

Классная комната по своим размерам и форме должна удовлетворять тем условиям, чтобы ученики, сидящие на задних скамейках, при нормальном зрении отчетливо могли разбирать написанное на доске, чтобы все Ш. столы были достаточно освещены, чтобы голос учителя был ясно слышен всем и чтобы учитель мог следить за порядком во всем классе. Для этого длина класса не должна превышать 10 метров, ширина 7,2 м, высота 4,5 м; наиболее удобная форма при небольшом числе учеников квадратная или восьмиугольная (система Феррана). Стены классной комнаты должны быть гладки, во избежание скопления пыли; лучше всего выкрасить их масляной краской до высоты 2 м, остальную часть стены — клеевой; в тех же видах углы между соседними стенами, а также между стенами и потолком должны быть закругленные. Цвет краски, употребляемой для стен, не должен быть ни слишком темным, ни слишком светлым; Кон рекомендует для этой цели светло-серый цвет. Потолок окрашивается в чистый белый цвет, чтобы давать отраженный рассеянный свет. Пол должен быть хорошо сколочен из твердого дерева (дуб), чтобы не вбирать пыли и влаги; некоторые рекомендуют пропитывать его льняным маслом два раза в год — перед началом учебных занятий и в середине учебного времени; масло внедряется в поры дерева и почти не принимает пыли. Устройство окон играет большую роль, так как оно связано с вопросом об освещении классов. Окна располагаются с левой стороны от учеников, ибо при падении света справа пишущий затемнял бы своей рукой бумагу. Бургерштейн рекомендует двустороннее освещение (справа и слева), так как оно дает более равномерное распределение света и возможность быстрой вентиляции; во время письменных работ, которые занимают только часть учебного времени, окна правой стороны могут закрываться ставнями; впрочем, подобное расположение окон возможно только в небольших школьных зданиях, в ширину одного класса. Передний свет вреден для глаз, так как ослепляет, кроме того, он мало освещает задние парты; задний свет дает слишком много тени. Верхний свет, требующий устройства стеклянной крыши, дает весьма выгодное, равномерное освещение, но устройство его представляет значительные технические затруднения и возможно только в одноэтажных домах или в верхнем этаже многоэтажного дома; желательно было бы иметь верхний свет, по крайней мере, в классах рисования, черчения и женских рукоделий. Надо иметь в виду, что при верхнем свете окна не могут быть достаточно утилизируемы для вентиляции. Относительно величины окон Кон выставляет требование, чтобы отношение оконной поверхности (за вычетом рам и переплетов) к поверхности пола равнялось 1:5. Насколько наши учебные заведения грешат в отношении освещения, можно видеть из приводимой профессором Гундобиным таблицы отношений световой поверхности к площади пола в гимназиях различных учебных округов:

Во многих земских школах найдена еще меньшая световая площадь (1:10—20). В 70-х годах Эрисман нашел в петербургских гимназиях 9 % окон с правой стороны. Для равномерного распределения света окна устраиваются на равном расстоянии друг от друга, простенки должны быть узкие и несколько скошены по направлению к комнате; верхний край окна доходит почти до потолка, так как отдаленные места комнаты получают свет именно через верхние части окон; верхний край рамы лучше делать горизонтальным, ибо закругленные окна дают меньше света. Высота подоконников должна быть не ниже 1 м от пола, чтобы предохранить детей от падения за окно и от неприятного света, падающего снизу. В нашем холодном климате надо еще принимать во внимание замерзание стекол, которое, по исследованиям Вольперта, ослабляет свет на ²/₃ до ³/₄; для устранения этого рекомендуется ставить между двойными рамами чашечки с кусочками хлористого кальция. Для защиты от чрезмерно яркого солнечного света окна должны быть снабжены шторами, которые, по совету Эрисмана, лучше всего делаются из небеленого полотна. Чтобы усилить дневное освещение в старых, темных классах, Ферстер предложил устанавливать перед окнами большие призмы, обращенные преломляющим углом книзу и отклоняющие, следовательно, лучи света кверху; он доказал, что посредством такой системы призм можно усилить освещение в 1 ¹/₂ раза; такие приспособления, однако, дороги (около 80 руб. с окна). В Англии, на узких улицах, применяются зеркала, устанавливаемые под различными углами перед окном и отражающие свет внутрь; зеркала обходятся значительно дешевле призм (около 20 руб. с окна). Кон нашел, что таким способом можно удвоить степень освещения. Минимум освещения каждого школьного места должен равняться 10 метр-свечам (см. Освещение); каждый ученик должен со своего места видеть часть небесного свода, а именно не менее 50 кв. градусов. Для определения силы света применяются фотометры Вебера, профессора Ф. Ф. Петрушевского и др. (см. Фотометрия). Относительно вечернего, т. е. искусственного, освещения классов — см. Освещение. Здесь скажем вкратце, что с точки зрения Ш. гигиены и гигиены глаза самыми лучшими способами освещения являются в настоящее время электричество и свет Ауэра, при котором пламя газовой горелки раскаляет добела чулочек из материи, пропитанной окисью тория. В 1882 г. школьно-гигиеническая комиссия в Петербурге признала наилучшим вечерним освещением классов рассеянный свет, отраженный от потолка и верхних частей стен с помощью непрозрачного рефлектора; но так как при этом теряется 50—60 % света, то требуется сильный источник света, как, например, электричество; газовая или керосиновая горелка соответственной силы давала бы чрезмерное нагревание комнаты. Ввиду того что электричество не везде имеется, можно пользоваться комбинацией отраженного и прямого освещения; в этом смысле очень пригодна Ш. лампа д-ра Рейха.

Отопление школы возможно центральное и местное. Из различных систем центрального отопления большинство гигиенистов признают наилучшим водяное низкого давления, со свободно стоящими цилиндрическими печами и непрерывным действием. Для местного отопления совершенно непригодны железные печи, которые неравномерно нагревают, быстро остывают и вредно действуют на здоровье лучистой теплотой и продуктами пригорающих на их поверхности органических частиц пыли. Поэтому из систем местного отопления надо отдать предпочтение изразцовым печам и, еще более, так называемым кожуховым или вентиляционным печам; последние должны быть устроены таким образом, чтобы от наружной стены был проведен каменный или металлический канал под полом Ш. комнаты до кожухового пространства. Эти печи достаточно нагревают и в то же время вентилируют комнату; температура регулируется передвижным клапаном, с которым надо внимательно обращаться, так как при неблагоприятном направлении ветра может наступить извращение тока воздуха. Подробности — см. Отопление. Наиболее подходящая температура для школьных комнат 13—15° Р.; в каждой классной комнате следует иметь термометр и гигрометр для контролирования температуры и относительной влажности. Уффельман допускает для школ 75—40 % относительной влажности, Кох 35—45 % и как максимум — 50 %.

Необходимость чистого воздуха в классах понятна всякому, кто испытал чувство физического недомогания и умственной вялости, находясь в помещении со спертым, испорченным воздухом, а затем то оживляющее действие, когда попадаешь оттуда на свежий воздух. Растущий детский организм, в котором обмен веществ совершается быстрее, чем у взрослого, еще более нуждается в чистом воздухе. Эрисман выставляет требование, чтобы объем воздуха в классе на каждого ученика составлял в средних учебных заведениях не менее 8 куб. м, а в начальных — не менее 5 куб. м. По исследованиям этого же автора, из 19 петербургских гимназий только в 4 было найдено удовлетворительное содержание воздуха. Из 75 учебных заведений Одессы Кранцфельд нашел только в 35 % достаточное содержание воздуха. В земских школах дело обстоит еще хуже; здесь из 621 классной комнаты только 14 % оказались с нормальным содержанием воздуха, 56 % содержали около ¹/₂ нормального объема и 30 % менее ¹/₂ нормы. Скопление учеников в столь тесных помещениях очень скоро делает воздух негодным для дыхания. Порча воздуха обуславливается продуктами вдыхания и испарения кожи. Вдыхаемый воздух содержит 0,04 % углекислоты, выдыхаемый 4,3 % по объему; кроме того, дыханием и испарением человек выделяет в сутки 2—4 фунта воды с примесью 0,5 золотников органических веществ. Вред испорченного воздуха обуславливается именно содержанием в нем этих органических продуктов; но так как последние трудно поддаются определению, то измерителем испорченности воздуха служит содержание углекислоты, возрастающее пропорционально с содержанием этих веществ. Нормальное содержание углекислоты в воздухе не должно превышать 0,07—0,1 % по объему; для школ допускается 0, 2 %. Исследования профессора Бубнова в 1885 г. в одной из московских городских школ показали следующее: утром в 8 часов углекислоты в классе 1,46 %, после первого урока — 3,84 %, после большой перемены (форточка открыта) — 1,69 %, на пятом уроке — 4,12 %; одновременно возрастает и температура воздуха (с 16° Р. до 19—20° Р.) и относительная влажность (с 38 % до 52 %). По наблюдениям профессора Вериго, в некоторых учебных заведениях Одессы после 3-го урока угольной кислоты оказалось в 4 ¹/₂ раза более, чем в ночлежных домах. Нет ничего удивительного, что, дыша таким воздухом ежедневно в течение многих часов, учащиеся становятся вялыми, нервными, малокровными, страдают головными болями. Из вышеприведенных данных вытекает необходимость ограничения числа учеников в классе, с одной стороны, и энергичной вентиляции, с другой стороны. В некоторых странах число учеников в классе предусматривается законом; так, например, в Дании высшая норма для городских начальных училищ 35 учеников, в Стокгольме — 36, в некоторых средних учебных заведениях новейшего типа (например, Тенишевское в С.-Петербурге) принято за норму, отчасти из педагогических соображений, 20—25 человек в классе. Естественная вентиляция через стены, щели окон и дверей недостаточна для школ; открывание окон с одной стороны при незначительной температурной разнице наружного и внутреннего воздуха дает слабый эффект; зато открывание окон или окон и дверей с разных сторон (так называемый сквозняк) отлично вентилирует помещение. Gillert наблюдал при такого рода вентиляции, продолжавшейся ¹/₄ часа, уменьшение содержания углекислоты с 4,22 на 0,7 %. По мнению Уффельмана, открывание окон и дверей не может быть заменено никакими другими приспособлениями искусственной вентиляции. Само собой разумеется, что во время проветривания ученики оставляют класс. Искусственная вентиляция посредством нагнетательных и присасывающих приборов устраивается в школах таким же образом, как и в других помещениях (см. Вентиляция). Загрязнение воздуха в Ш. помещении зависит еще от носящейся в воздухе пыли, к которой присоединяется пыль с одежды и обуви учеников. Эрисман называет Ш. пыль врагом здоровья детей. Пыль содержит неорганические и органические частицы, которые своей массой могут раздражать дыхательные пути и глаза, кроме того, микробов, иногда болезнетворных (например, туберкулезные палочки). Мейрих считает в 60—70 миллионов среднее число зародышей, заносимых в классную комнату. Игнатьев исследовал в Москве Ш. воздух и находил в 1 куб. метре от 3000 до 39000 микробов; относительно распределения микробов в воздухе в различные часы классных занятий он приводит следующее наблюдение: утром было в 1 куб. м 19000 микробов, перед большой переменой в конце 3-го урока — 3000, после большой перемены — 39000, перед роспуском учеников — 4000. Эти колебания объясняются тем, что при покое учеников пыль оседает на пол, шкафы и т. д., а при движении вздымается. По исследованиям Штерна, при покойном состоянии воздуха микробы оседают на пол уже через 20—30 минут. Отсюда следует, что нужно выметать пыль из класса не очень близко к началу уроков. Наблюдения Зубрилина показали, что если ученики приходили спустя 45 минут после уборки класса, то в 1 куб. метре воздуха было 3000 микроорганизмов, если спустя 30 минут — 6300, спустя 25 минут — 6800. Борьба со Ш. пылью должна заключаться в чистом содержании классов (частое вытирание пола и мебели влажной тряпкой и т. д.) и строгом приучении школьников к опрятности по отношению одежды, кожи, ногтей. Плеванье на пол должно быть запрещено, так как мокрота, высыхая, также превращается в пыль; в каждой классной комнате — то же и в коридорах, на лестнице — должны находиться 1—4 плевательницы, смотря по числу учеников; плевательницы очищаются каждый день. Заботу о частой одежде учащихся (неимущих) в народных школах ведают в Германии особые благотворительные общества; там же заведены в некоторых городах (Берлин, Франкфурт-на-Майне и др.) души для школьников. В видах ограничения Ш. пыли надо избегать устройства паркетных полов в классах, так как натирание их подымает много пыли; к тому же полотеры могут служить разносчиками заразы. Относительно одежды школьников приложимы общие правила гигиены; в холодное зимнее время одежда должна быть теплая, но не тяжелая, чтобы не затруднять движений; руки должны быть защищены от холода теплыми перчатками, а уши наушниками; при ношении шерстяного белья верхнее платье может быть более легкое, и дети могут бегать во время игр на открытом воздухе, не рискуя простудиться. Книги должны быть приносимы в ранце за плечами; вес ранца с книгами не должен быть очень велик; в Брауншвейге максимальный вес определен особым предписанием — не выше ¹/₉—¹/₈ веса тела; при ношении книг в руках пальцы устают, что затрудняет правильное писание, к тому же в зимнее время легче возможно обморожение; при ношении книг под мышкой напрягаются мышцы плеча, что может способствовать развитию искривления позвоночника.

Одну из важных статей школьной гигиены представляет устройство учебного стола — парты. Последний состоит из нескольких частей: стола, сиденья или скамейки, спинки, ящика для книг и тетрадей, иногда еще подножки. Первый обратил внимание в 60-х годах XIX столетия на важное значение целесообразно устроенной Ш. мебели Фарнер, который и предложил первый гигиенический учебный стол. С тех пор этот вопрос всесторонне разрабатывался гигиенистами, которые с несомненностью доказали, что неправильная посадка ученика на неподходящей скамье есть одна из существенных причин искривления позвоночника, близорукости, расстройства дыхания, кровообращения и пищеварения. Ввиду этого в некоторых странах (Англия, Германия, Швейцария) конструкция учебных столов предусмотрена в настоящее время Ш. уставом. Основное требование, предъявляемое гигиеной, состоит в том, чтобы учебный стол во всех своих частях, по возможности, гармонировал с соответственными размерами тела одетого ребенка; только при таком условии последний может сидеть долгое время прямо при возможно меньшем напряжении мышц, и глаз будет находиться при чтении и письме на требуемом расстоянии (35—40 сантиметров). Согласно с этим, высота сиденья должна соответствовать длине голени от подошвы до подколенной ямки, которая равняется ²/₇ всей длины тела. Вертикальное расстояние между сиденьем и задним краем доски стола (так называемая дифференция) должно соответствовать расстоянию между локтем опущенной руки и седалищным бугром (= ¹/₇ всей длины тела). Эрисман требует добавочной величины для дифференции, в размере 2 см для мальчиков и 3 см для девочек (более толстая одежда), ввиду того, что пишущая рука настолько именно стоит выше локтя. Если стол низок, ученику приходится наклонять туловище (происходящие при этом изменения в изгибах позвоночника см. фиг. 3); если же стол высок (слишком большая дифференция), то ученик поднимает плечи — правое обыкновенно выше левого, — он как бы висит на руках, а глаза слишком приближены к книге или перу. Горизонтальное расстояние между задним краем доски стола и передним краем сиденья называется дистанцией. При стоячем положении ученика необходима положительная дистанция, приблизительно равная поперечному размеру колена спереди назад; при письме дистанция должна быть отрицательной (или по крайней мере нулевой), иными словами, передний край скамьи должен заходить под задний край доски стола на 2—5 см; при положительной дистанции ученик должен при письме сильно сгибаться и наклонять голову; отрицательная дистанция не должна превышать вышеозначенные размеры, иначе ученик станет упираться грудной клеткой в стол. Ширина сиденья должна равняться ²/₃ длины бедер (длина бедра = ¹/₅ всей длины тела); само сиденье должно быть слегка наклонено назад, дабы ученик не соскальзывал вперед. Доска стола должна иметь наклон в сторону ученика (12—14°). Всякая парта должна иметь спинку, причем весьма целесообразно, чтобы последняя в нижней своей части была несколько выпукла кпереди, соответственно вогнутости поясничного отдела позвоночника, а в верхней части несколько отступала назад, соответственно грудному отделу его, как это устроено в Ш. столе Кунце (фиг. 6). Эрисман рекомендует только низкую спинку, которая бы служила опорой крестцу. Существуют многочисленные модели школьных столов, главным образом двух систем: неподвижной и подвижной; при первой системе все части укреплены, поэтому при вставании (предполагая отрицательную дистанцию) ученик должен выходить из парты. При подвижной системе откидывается или сдвигается сиденье или доска стола или то и другое вместе, следовательно, дистанция переменная. Предложены также парты с переменной дистанцией и дифференцией, которые могут быть приспособлены для любого роста (модель Шенка из Берна), но они сложны по конструкции и дороги. Эрисман (модель на фиг. 4) советует иметь в учебных заведениях столы различных размеров с разницей дифференции в 1,5 см, и на каждое увеличение роста в 10—12 см должен приходиться другой № стола; рост измеряется в начале и в середине учебного года. Наиболее гигиенично иметь для каждого ученика отдельную одноместную парту (модель Акбройта, фиг. 5), но это требует много места и удорожает стоимость Ш. инвентаря. Поэтому остановились на двуместных скамьях, которые дают ученику возможность легко занять свое место и встать с него; для этого между скамьями оставляется промежуток, достаточный для двух стоящих учеников. Назовем некоторые более известные модели школьных столов: Кунце (фиг. 6), Вейсса, Вольфа, Гиппауфа, Лоренца, Шенка, Реттига (фиг. 7), из русских — Крылова и одесского педагога Акбройта. Для домашних занятий весьма целесообразны имеющиеся в продаже доски с наклоном от 5 до 30°, а также книгодержатель Риккерта, который может быть привинчен к столу на любой высоте и на котором устанавливаются книги, прописи и т. п. В случаях, когда дети обнаруживают непреодолимую склонность нагибать голову, можно прибегать к так называемым прямодержателям (Кальмана, Дюрра), которые прикрепляются к столу и служат опорой для лба. Правильная посадка учеников при письме зависит также от того, каким почерком они пишут: прямым или косым. Спор о преимуществах того и другого способа писания может считаться в настоящее время почти окончательно решенным в пользу прямого почерка. При косом письме дети невольно должны склонять голову вбок; происходит сдавливание шейных вен, застой в мозгу с его последствиями (головные боли, носовые кровотечения и проч.), один глаз приближается в перу больше другого (по Шуберту на 23 мм), вследствие чего происходит расстройство бинокулярного зрения, и один глаз почти исключается из акта зрения. Шуберт, Майер и др. делали параллельные наблюдения над классами, пишущими прямым и косым почерком (около 7000 учеников) и нашли, что в последних близорукость, головные боли, сколиоз значительно чаще встречаются, чем в первых. К тому же выводу относительно лучшей посадки учеников при прямом письме пришел учитель Миловзоров, который в 1894—95 гг. обучал в двух параллельных отделениях первого класса: в одном — косому, в другом прямому письму. Весьма демонстративны в этом отношении моментальные фотографии классов, в которых учащиеся пишут тем или другим почерком. Прописи для вертикального письма составлены за границей Шарфом, Гейнрихом, гигиеническим обществом в Нюрнберге, в России — Евсеевым в Москве. Относительно шрифта, которым должны набираться учебные книги, до сих пор не установлены законные нормы. Между тем вредное влияние книг, отпечатанных неразборчивым или мелким шрифтом на плохой бумаге, было сознано уже в XVIII столетии, как это видно из указа австрийского императора Франца I от 1746 г., по которому издатели и типографы обязывались печатать книги на хорошей белой бумаге и отчетливым шрифтом, иначе им грозило недопущение изданий к продаже. Мелкий или неразборчивый шрифт учебника заставляет детей слишком приближать глаза к книге, отчего легко развивается близорукость. Кон и Вебер считают вредным всякое занятие, при котором рассматриваемый предмет держится на расстоянии менее 35 см. По недавним исследованиям д-ра Роммуля, из 115 русских учебников только 15 удовлетворяли вполне гигиеническим требованиям, а 21 учебник (18,26 %) оказались совершенно неудовлетворительными. Гигиенисты — среди них главным образом Жаваль (Javal) — выработали следующие правила в этом направлении: буквы, имеющие в высоту менее 1,5 мм, вредны для глаз; этот минимальный размер соответствует тому шрифту, который в типографской практике носит название "corpus". Кон и Жаваль советуют совсем изгнать меньшие шрифты, как петит (1,25 мм), nonpareille (1,0 мм), и отдать предпочтение так называемому cicero (1,75 мм), а для детских книг употреблять tertia (2,5 мм) и еще более крупные шрифты. Толщина букв должна быть не меньше 0,25 мм; промежуток между буквами (approche) 0,5—0,75 мм, между словами 2 мм; промежуток между двумя строчками не должен быть уже 2,5 мм; длина строки не должна превышать 10 см, причем на каждой строчке помещается не более 60 букв. Печать должна быть чисто черная на белой бумаге; толщина бумаги должна быть равномерна, не менее 0,075 мм; буквы не должны просвечивать на другую сторону листа, что зависит от большого содержания в бумаге древесины. Аспидные доски должны быть изгнаны из употребления; классные доски могут быть белые для черного письма либо черные для мела, в последнем случае без блеска.

В отношении питания во время пребывания в школе желательна организация в школах горячего завтрака, на который должно быть уделено не менее получаса, но не в ущерб рекреации или физическим играм. Вопрос о школьном завтраке имеет еще большее значение для народных школ, куда дети зачастую приходят голодные или полуголодные и с собой никакой пищи не приносят; недостаточное питание не только усиливает заболеваемость школьников, но и дурно влияет на их успехи в учении и даже на их характер. В Германии кормление неимущих детей горячим в школе давно составляет предмет общественной благотворительности. В настоящее время школьный приварок организован в петербургских городских школах, а также во многих земских, и польза его засвидетельствована многими земскими учителями; так, например, в Московской губернии в школе с 68 учениками было отмечено учителем за 6 месяцев 220 пропусков от 49 учеников; с введением приварка за то же время 43 пропуска от 27 учеников.

Большое гигиеническое значение имеют школьные игры на открытом воздухе. Они должны устраиваться каждый день, лучше всего после первых двух или трех уроков. Игры бывают самые разнообразные; в бельгийских школах, например, их преподается более 60. Из игр лаун-теннис соединяет в себе все гигиенические преимущества и с полным правом все больше и больше входит в употребление; далее, можно рекомендовать для мальчиков игру в мяч, беганье, для девочек схватывание мяча и игру с обручем; зимой полезно катанье на коньках, лыжах, салазках, игра в снежки. Эти свободные игры не могут быть заменены гимнастикой в закрытом помещении. Вообще гимнастика на аппаратах признана полезной только для школьников старшего возраста, и то не в виде отдыха, а для упражнения мускулов.

Предохранительные меры против распространения инфекционных болезней состоят в немедленном удалении из школы всех заболевших (как учеников, так и преподавателей) до того времени, когда они сделаются уже незаразными, затем в устранении тех, которые приходили в прикосновение с заразными больными, если соответственная болезнь допускает перенос через третье лицо, в обеззараживании классов, где наблюдались случаи заболевания, наконец, во временном закрытии школы, если эпидемия поразила значительную часть воспитанников или проявляется в опасной форме. В России установлены медицинским советом следующие сроки изоляции в учебных заведениях: 1) для заболевших: после скарлатины — 6 недель со дня появления сыпи, если нет следов шелушения; после кори — 4 недели со дня появления сыпи, если нет следов шелушения; после краснухи — 2 недели; после ветряной оспы — когда отпадут все корки; после коклюша — 6 недель от начала кашля, когда он потеряет судорожный характер и превратится выделение мокроты; после свинки — 3 недели от появления опухоли; после дифтерита — 3 недели после выздоровления (желателен бактериологический контроль); после оспы — когда отпадут все корки; 2) для бывших в соприкосновении с заболевшими или живущих с ними в одной квартире: при скарлатине — 12—14 дней; при кори — 15; при краснухе — 16; при ветряной оспе — 17; при коклюше — 15—20; при свинке — 22; при дифтерите — 14; при оспе — 14. Желательно, чтобы больной в период выздоровления, до допущения в школу, получил 2—5 теплых ванн. При двух заразных болезнях возможны еще специальные меры профилактики, а именно: при оспе и дифтерите, при появлении оспы производится вакцинация или ревакцинация школьников, при дифтерите возможно сделать предохранительные прививки антидифтерийной сыворотки здоровым детям; правда, предохранительная сила их не продолжительна (3 недели). Ввиду того что своевременная изоляция возможна только при раннем распознавании болезни, необходимы частые врачебные осмотры учащихся. Для того чтобы цель, к которой стремится Ш. гигиена, была действительно достигнута, врачам должно быть предоставлено право контроля как при самом устройстве школы, так и во все время ее функционирования. В России санитарный надзор за школами начался лишь с 70-х годов XIX столетия, но с правом голоса они были допущены в училищные советы лишь в 1887 году.

Школьные колонии имеют назначение дать возможность беднейшим ученикам городских народных школ проводить летние вакации на лоне природы. Живя в дурных домашних условиях, проводя значительную часть дня в школе, которая тоже в большинстве случаев не удовлетворяет санитарным требованиям относительно воздуха и света, многие из этих детей к концу учебного года представляют собой, по справедливому выражению д-ра Михайлова, кандидатов в больницы, не попавших туда за недостатком места. Между тем они не могут воспользоваться летом для восстановления здоровья, так как вынуждены проводить целые дни на грязных, лишенных света дворах многоэтажных домов. Тут являются им на помощь летние детские колонии. Первоначальная идея устройства их принадлежит пастору Биону в Цюрихе, который в 1876 г., на средства частных благотворителей, основал первую колонию в горах Швейцарии для 68 бедных и слабых детей народных школ. Идея Биона быстро сделалась популярной как у него на родине, так и за границей, в особенности в Германии. В 1878 г. была устроена первая колония во Франкфурте-на-Майне; затем стали учреждаться колонии в Англии, Франции, Италии и т. д. Наряду с устройством колоний стали помещать детей в деревни; этот способ особенно распространен в Скандинавских государствах: так, например, в одном Копенгагене ежегодно 30000 детей пользуются гостеприимством соседних крестьян. Однако большинство врачей и педагогов отдают предпочтение колониям. Судя по отчетам, в Германии уже в 1893 г. находились на попечении колоний и частных семей 11178 детей; в Лондоне за этот же год воспользовались летним отдыхом 25668 детей. В России основание летних колоний следует отнести к 1882 г., когда по частной инициативе (пасторы французской и голландской реформатских церквей, граф П. Ю. Сюзор, директор детской больницы К. А. Раухфус) была открыта первая колония под Петербургом в деревне Бобылск. В том же году в Варшаве кружком благотворителей, по почину врачей Фриче и Маркевича, была устроена колония для бедных и слабых детей на 52 человека; через 10 лет число колонистов возросло до 884; до 1895 г. воспользовались колониями кружка 8614 детей. В Москве в 1887 г. Е. Н. Орлова, попечительница одного из городских начальных училищ, отправила на летние вакации 15 девочек в свое имение. Затем дело расширилось, образовался кружок, заведующий колониями, и в 1897 г. число колоний достигло 19, где находили отдых 358 детей. В 1895 г. Н. А. Нечаев в Петербурге учредил в своем имении Лужского уезда колонию на 10 человек; благодаря поддержке городского правления, в 1898 г. отправили уже более 300 детей. Далее, открылись колонии в Одессе, Воронеже, Саратове, Екатеринославе и др. городах, так что в настоящее время мы имеем в России целую сеть колоний с тысячами колонистов. Из отчетов колоний видно, что более 40 % детей в первый раз видят деревню, многие из них не только не умеют различать растения, но даже животных. Результаты пребывания в колониях везде отмечены отличные: из хилых, заморенных дети становятся цветущими; рост увеличивается больше, чем у детей, не попавших в колонию, а также обхват груди на 2 — 4 см; измерения динамометром (Михайлов) показали прирост мышечной силы у 9—12-летних на 5 фунтов. Средняя прибавка веса в 1897 г., по отчету врача Палецкой, была для мальчиков 3,08 фунта, для девочек 4,89 фунта, максимум прибавки первых — 10 ¹/₂ фунтов, последних — 18 ¹/₂ фунтов. Существуют еще в подспорье летним колониям так называемые полуколонии для детей, не очень слабых здоровьем или не могущих покинуть своего дома; дети собираются в известном месте города или за городом, где они питаются молоком, участвуют в прогулках, играх, купаньях. В Москве пользовались полуколониями в 1897 г. 70 детей. Лечебные колонии устраиваются для школьников, страдающих разными хроническими недугами. В 1897 г. городское управление Петербурга отправило за свой счет 30 человек таких детей в Старую Руссу и Друскеники.

Ср. Эрисман, "Курс гигиены" (т. II, 1887); Ю. И. Заволжская, "Ш. гигиена" (СПб., 1898); Н. П. Гундобин, "Школьная гигиена" (СПб., 1902); А. В. Натансон, "Школьная гигиена глаз" ("Реальная энциклопедия медицинских наук", т. XX, СПб., 1897); Uffelmann, "Школьная гигиена" (ibid., там же приведена русская литература); Baginsky, "Handbuch der Schulhygiene" (2 изд., 1883); H. Cohn, "Lehrbuch der Hygiene des Auges" (1892); Burgerstein und Netolitzky, "Handbuch der Schulhygie n e" (2 изд., 1902).