— Эдиктом в Риме называлось всякое распоряжение магистрата, объявленное им устно (ранние Э.) или письменно (позднейшие) во всеобщее сведение. По своему содержанию Э. обнимали собой приказания, запрещения и обещания магистратов, касающиеся управления и правосудия, общего или специального характера. Право издавать Э. (jus edicendi) принадлежало всем высшим магистратам, а из низших — трибунам, эдилам и квесторам (см.). Из Э., сведения или отрывки из которых сохранились до нас в памятниках древней римской жизни, особенно важное значение для развития римского права имели Э. претора (см.) и отчасти эдилов.

Э. претора, начиная со 2-й половины республики, а особенно со времени введения формулярного процесса (см.), становятся постепенно важнейшим источником римского права, оттесняющим на задний план все другие. При господстве системы legis actiones (см. Римский гражданский процесс) даже при праве претора давать по своему усмотрению иски или отказывать в них влияние Э. на отправление правосудия не могло быть значительным. Если давался иск, он облекался в строго законную форму и должен был опираться на XII таблиц, толкование которых (см. Интерпретация) долго отличалось строгим характером. По мере развития гражданско-правовой жизни и оборота и при очень ограниченной в этой области деятельности законодательства претор косвенными путями старается приходить на помощь гражданам в разрешении их столкновений из-за интересов, недостаточно или совсем не урегулированных в законах. Таково происхождение интердиктов (см.), преторских стипуляций (см.), missio in possessionem и restitutio in integrum. По мере более широкого применения этих средств претор начинает заранее в своем Э. оповещать граждан о том, в каких случаях он будет прибегать к этим средствам и какие отношения он будет защищать ими. Первоначально Э., по-видимому, и слагались из этих сообщений. С образованием формулярного процесса, когда претор получил право самостоятельной концепции судебных формул на основании существующего права, его влияние на развитие права усиливается все более и более, обращаясь в прямое творчество новых юридических норм применительно к развивающейся жизни. Э. претора с этого времени наполняются не только указанными выше специальными его распоряжениями, но и рядом формул и исков, предусматривающих разнообразные случаи жизненных столкновений; мало-помалу многие из этих формул и исков обобщаются в общие нормы, постепенно дополняются и расширяются; другие остаются единичными указаниями, и рядом с ними существуют старые средства охраны юридического порядка. Эдикт претора становится в таком виде как бы сборником циркуляров, определяющих деятельность претора на время отправления им должности. Э. претора писались на белых досках (откуда их название — a lbum) черными буквами и выставлялись на форум во всеобщее сведение. Население так привыкло руководствоваться Э. претора, что мало-помалу издание Э. в целом виде при вступлении в должность сделалось обязанностью претора, как и требование, чтобы он держался своего Э. во все время исправления своей должности (откуда название edictum perpetuum; последнее требование закреплено lex Cornelia, изд. в 67 г. до Р. Х.). Юридическую силу Э. имели лишь на один год власти издавшего их претора, но в Риме вошло в обычай для преемника претора сохранять в силе изданный его предшественником Э., внеся в него лишь те или другие дополнения или исправления. Таким образом, Э. претора сделался традиционным (tralaticium) и в то же время постоянно развивавшимся в своих нормах применительно к новым потребностям жизни.

Историки римского права очень много спорят о том, в силу какого права претор позволял себе реформировать и развивать, как законодатель, действовавшее в Риме право: заключал ли в себе его imperium право свободного отношения к закону, или он шел путем обхода закона при помощи интерпретации, или, наконец, руководствовался лишь своей полицейской властью в качестве хранителя мира и порядка, принимающего временные меры к его поддержанию, опираясь на общественное одобрение. Последнее мнение, превосходно развитое в недавнем труде проф. Покровского, не кажется нам убедительным. В области правосудия претор имел значение не только охранителя мира, но и лица, вне воли и власти которого не могла быть получена гражданами и защита права. Его права были шире права интерпретации, хотя и не были правами законодателя. Особенностью imperium римских магистратов, избиравшихся на год, стоявших под контролем коллег и отдававших через год отчет в своей деятельности народному собранию, была обязанность магистрата не только применять существующие законы и требовать повиновения им от граждан, но и проводить в применении законов ту политику, которая в данное время нужна была в интересах общего блага. Jus civile, написанное в законах, превращалось благодаря политике претора в jus honorarium — право, переработанное в интересах жизненного применения, с соответствующими приспособлениями, пополнениями и исправлениями (juris civilis adjuvandi, supplendi et corrigendi gratia). Самым замечательным проявлением творческой деятельности претора служит произведенная им путем Э. полная реформа римского наследственного права — введение системы bonorum possessio, совершенно вытеснившей законную систему наследования, — а затем образование бонитарной собственности, форм обязательств и т. д. Развитие преторского Э. в двух его формах (Э. претора для римских горожан и Э. претора перегринов) продолжалось до 131 г. по Р. Х., когда имп. Адриан приказал юристу Сильвию Юлиану сделать окончательную редакцию Э., как преторских, так и эдильских (см. ниже), которая и получила законодательное утверждение путем сенатусконсульта. Императорская власть не могла терпеть рядом с собой самостоятельного руководителя правосудия, каким был претор, — и судьба Э. была решена. Он сделался в новом смысле edictum perpetuum и получил название Адрианова, по имени законодателя, и Юлианова, по имени редактора. То же самое было сделано и для Э. провинциальных магистратов.

Э. эдилов. Эдилам принадлежала рыночная полиция. Они наблюдали за порядком на рынках, не только внешним, но и внутренним: определяли качество и вес товара, смотрели, чтобы не держали в людных местах опасных животных, не торговали больными и беглыми рабами и совершали надлежащим образом торговые сделки. Им принадлежал разбор споров, возникавших из таких сделок. Подобно претору, они издавали обязательные распоряжения, касавшиеся предметов их деятельности, и в частности регулировали отношения из купли-продажи и других торговых сделок. Создалось особое jus aedilicium, правила которого вошли и в общее римское право и сделались составной частью Адрианова Э. Оба описанные Э. сделались предметом самой внимательной разработки римских юристов, писавших комментарии к ним (см. Римская юриспруденция). Система эдикта стала и системой Юстиниановых сборников права. Отрывки из преторских и эдильских Э. сохранились в передаче римских писателей и особенно в Дигестах Юстиниана. Трудами ряда новых писателей они восстановлены по возможности в цельную систему. В особенности Lenel сделал все возможное по приведению в порядок текста Э. ("Edictum perpetuum, ein Versuch zu dessen Wiederherstellung", Лпц., 1883; новое франц. изд., 1902). Другая попытка принадлежит Брунсу в его "Fontes juris Romani antiqui", где приведены и образчики Э. эдилов, цензоров, провинц. магистратов. См. Зом, "Институции римск. права" (§ 14); Покровский, "Право и факт в римском праве. II. Генезис преторского права" (К., 1902); Kr ü ger, "Geschichte der Quellen und Litteratur des R. R." (Лпц., 1888); Karlowa, "R ömische Rechtsgescnichte" (I); Bruns-Lene l, "Geschichte und Quellen des R. R." в новом издании "Энциклопедии Гольцендорфа" под ред. Колера (1902).