— Выражение это постоянно повторяется во всех психологических трактатах, но до сих пор еще не имеет точного определения. Основанием для определения могут служить лишь понятия, заимствованные из физики и механики. До недавнего времени понятие об Э. смешивалось с представлением о силе; теперь в механике различают: 1) силу, как причину всякого движения или вообще перемены в состоянии тел; 2) действие силы, называемое работой и равное произведению из величины силы f на пройденное пространство = fs; 3)способность какой-либо силы производить работу. Это способность называется Э. и измеряется величиной работы. В механике принимают существование двух видов Э.: когда тело, содержащее Э., производит движение (живая Э.), и когда тело находится в покое (скрытая Э.). Величина живой Э. измеряется скоростью движения, которую данное тело или сила сообщают какому-либо телу в единицу времени. Величина скрытой или потенциальной Э. выражается скоростью, которую данная сила может, в случае своего проявления, сообщить данному телу. До сих пор еще не удалось применить эти понятия к психическим явлениям, по той причине, что мы не обладаем представлением о психической массе, т. е. об объем представления, и не можем измерить скорость психических процессов (их движения). Хотя мы и различаем более и менее интенсивные ощущения, напр. сильные и слабые звуки, но не обладаем внутренней мерой для сравнения, а следовательно, и для измерения ощущений. Поэтому все попытки перенести на мир психический понятая о силе, Э. и работе пока не имеют под собой твердой почвы. Косвенное измерение психической работы через посредство её внешних проявлений — тех движений, которые вызываются образами, мыслями и волей, — также пока недоступно, так как связь между психическими явлениями и движениями не поддается точному учету и уловима лишь в весьма широких проделах. Венский ученый Гоффлер сделал недавно новую попытку дать определение психической работы. Обозначив через А психическую работу какого-нибудь представления, через р — силу этого представления, через S — путь пройденный в психике этими представлениями, Гоффлер принимает уравнение A = p.S. p, по мысли Гоффлера, аналогично f в первом уравнении механики; в психике S должно также соответствовать пространству. Но так как в сознании нет пространства, то проще всего, казалось бы, принять, что в сознании время t, играет роль S, тогда получилось бы А = р.t, т. е. психическая работа измерялась бы произведением из интенсивности на продолжительность работы. Такого взгляда и держатся Крепелин и некоторые другие. Доказать это уравнение, однако, пока еще невозможно. Основной вопрос, который следует разрешить, заключается в следующем: всякое ли умственное явление следует признавать работой? Физические тела представляются в двух состояниях — покоя и движения; представляет ли психическая жизнь нечто аналогичное? Весьма важно было бы определить, какие формы умственной деятельности следует признавать активными представителями работы, какие явления — состояниями психического покоя или напряжения? По мнению некоторых психологов, то, что принято называть представлением или образом предметов, следует признавать за недеятельное психическое состояние, с которым не связан никакой умственный труд. Лишь суждение — или идеация, по терминологии англ. психологии, —представляет собой истинный умственный труд; чувствование соответствует в мире психическом одному лишь состоянию напряжения, но не движения, почему оно и не может считаться видом душевной работы. Зато хотение представляет собой несомненную форму психической работы. Это воззрение игнорирует фундаментальный факт, лежащий в основе всей умственной жизни, а именно: внимание, которое составляет настоящий двигатель всякой умственной работы. Мы не можем воспринять какое-либо впечатление, т. е. увидеть что-нибудь или услышать, без затраты внимания. Когда наше внимание занято в одном месте, мы уже не можем работать в другом направлении. Чтобы заметить что-нибудь мелкое, или услышать слабый звук, или узнать что-нибудь при слабом освещении, или уловить едва заметное сходство либо различие, нам необходимо затратить больше внимания. Усталость, как физическая, так и в особенности умственная, выражается резче всего в истощении внимания. Дети малоспособные, "отсталые" больше всего отличаются от даровитых детей меньшей способностью к вниманию. Успех, достигаемый навыком в каком-либо занятии, выражается преимущественно в специальной выработке способности быть необыкновенно внимательным к этой области и т. д. Словом, внимание есть основная ткань, а может быть, и мерило нашей душевной деятельности; чем больше затрачено внимания, тем более работы сознательной, психической. Поэтому утверждение, что деятельность наших органов чувств, возникновение в нас образов или представлений о предметах не есть умственная работа, противоречит основным началам психологии и физиологии. Оно противоречит данным психологии, потому что отвергает работу внимания, без которого невозможно образование представлений. Оно даже противоречит мнению Гоффлера, принимающего логические операции за умственную работу, ибо процесс образования наших ощущений и представлений есть, в сущности, акт логический, акт умозаключения. Гельмгольц доказал, что когда мы испытываем, например, ощущение красного цвета от какого-нибудь предмета, то это не есть нечто непосредственное, а вывод, который мы бессознательно делаем. Если, таким образом, падает различие между процессом образования наших представлений и суждениями или умозаключениями, то познавательная и воспринимающая деятельность наших органов чувств есть, по меньшей мере, такая же умственная работа, как и наши логические операции — рассуждения. С точки зрения физиологической, еще менее основания отрицать за деятельностью органов чувств значение умственной работы, так как отправление этих органов, т. е. образование представления, неразрывно связано с мышечной работой; особенно эта связь сильно выступает в зрении, немыслимом без участия глазных мышц, деятельное сокращение которых нуждается в волевых импульсах. А эти волевые импульсы, по общему признанию всех психологов и физиологов, составляют настоящую психическую работу. Отсюда видно, как нерационально отрицать, что образование представлений есть умственный труд. Также не обосновано утверждение, будто чувствования не составляют душевной работы, как соответствующие, будто бы, состоянию постоянного душевного напряжения, но не движения. Сознательное чувствование не существует в изолированном состоянии, а сопровождает какое-либо ощущение, представление, мысль или, наконец, волевое стремление, т. е. всякое чувствование непременно связано с каким-либо содержанием или объектом в сознании, последнее же есть продукт умственной работы. Еще важнее то, что всякое чувствование безусловно представляет собой живой и обильный источник движений всякого рода, выразительных и специально аффективных, напр. движений гнева или радости, и, наконец, движений волевых, т. е. действий. Стремление всякого чувства разрешиться в каком-либо движении составляет настолько характерное и существенное свойство чувства, что многие психологи готовы видеть в чувстве лишь субъективное выражение этой импульсивности. В этом смысле чувство действительно представляет собой состояние напряжения, но не покойного, а колеблющегося, подвижного. С физиологической стороны, чувство характеризуется участием сосудистой системы — сердца, мышц и других органов, отправление которых обыкновенно усиливается под влиянием чувства. Это еще более доказывает, что чувство сопровождается сильным расходованием нервной Э. в мозговых центрах. Поэтому на чувство следует смотреть не только как на душевную работу, но даже как на вид весьма расточительной, не экономной душевной деятельности. Это вполне подтверждается общеизвестными наблюдениями, что ничто не влечет за собой так быстро столь сильно душевной усталости, как интенсивные волнения; замечено даже, что в происхождении стойкого переутомления или неврастении чувствования и волнения играют гораздо большую роль, нежели спокойный умственный труд, не сопровождающийся волнением. Что же, касается всякого рода проявлений воли, т. е. внешней деятельности, то она бесспорно должна быть отнесена к настоящей психической работе: нужно думать, что она всегда сопровождается расходованием психической и нервной, т. е. физической Э., влечет за собой утомление и может, как показывает ежедневный опыт, вести к истощению сил как душевных, так и физических. Воля проявляется внешним образом в движениях, т. е. в работе мышц. В этом смысле всякая работа мышц, которая получает импульсы от воли и управляется ею, есть также проявление воли; речь, поэтому, есть проявление воли. И импульсы к речи, и управление ею, и постройка её — все это дело воли, питающейся идеями и образами, т. е. содержанием нашей мысли. Все это одинаково относится к чтению вслух, письму, игре на музыкальных инструментах, пению и т. п. Все эти виды умственных занятий суть в то же время и акты воли, представляя собой, по меньшей мере, двойную душевную работу — как процесс мышления и как проявление воли. Труднее всего было установить связь между чисто умственными актами и импульсами или двигательными напряжениями. Но с тех пор, как открыто было явление "чтения мыслей", удалось доказать, что всякий умственный образ и всякая мысль сопровождаются, помимо нашего сознания, напряжением наших мышц, т. е. волевыми импульсами, расходом нервной, а следовательно, и психической энергии. Наблюдения дают возможность установить следующие положения: 1) чем конкретнее, живее какой-либо психический образ, мысль и чувство или стремление, тем больше в них двигательной, а стало быть, и психической Э. 2) Наоборот, абстрактные мысли, неопределенные образы и неясные стремления обладают малой двигательной и психической Э. 3) Всякий психический образ или мысль может некоторое время не проявляться движением, т. е. психическая Э. может оставаться в скрытом состоянии, пока, при благоприятных условиях, она не обнаруживается в форме живой Э., в виде действия. 4) Когда такое движение или действие произошло, внутренняя, субъективная интенсивность этих образов или мыслей в сознании не дает. Это значит, что психическая Э. разрешается в двигательных импульсах. Все эти факты указывают на тесную связь между психической Э. и объективной работой движения. Быть может, со временем в двигательной работе будет найдено мерило психической Э. В настоящее время можно лишь констатировать существование психической Э., но нет еще возможности определить психическую работу, Э. и силу и найти меры этих величин. Многие психологи обсуждали вопрос: применим ли закон сохранения Э. к психическому миру? Фехнер, в своем труде: "Elemente der Psychophysik", развивает мысль, что начало сохранения Э. применимо к явлениям нервной и психической жизни. Мы можем в одно и то же время думать и совершать еще какую-нибудь физическую работу, т. е. производит движение. Если, однако, мыслительная деятельность внезапно усилится, если, например, нам вдруг придет в голову какая-либо интересная идея, вспомнится какой-либо интересный факт, мы сразу невольно прекращаем нашу физическую работу, или же она, по крайней мере, ослабевает. Куда девается живая сила, двигающая нашей рукой? — спрашивает Фехнер ... и отвечает — она идет на молекулярные движения в голове. Как усиление мысли прерывает движение тела, так и обратно, всякое усиление напряжения в работе — особенно внезапное, напр. прыжок, — прерывает на время течение мысли. Углубленный в свои мысли, человек сидит молча и неподвижно, а тот, кто бегает и смеется, не в состоянии в это время думать. Тоже относится и к другим формам душевной деятельности; сильные чувства, напряженное внимание (восприятие впечатлений) также находятся в антогонизме с физической работой, т. е. с движением. Различные сферы душевной деятельности находятся, в свою очередь, между собой в такой же борьбе. Нельзя в одно и то же время воспринимать впечатление и глубоко обдумывать что-нибудь, или одновременно хорошо рассматривать какой-либо предмет и вслушиваться. Внимание, разделенное между несколькими работами, слабеет для каждого акта в отдельности. В этом, по мнению Фехнера, следует также видеть проявление закона сохранения Э. В силу этого закона необходимая для каждого психического акта живая сила почерпается из общего источника; прежде всего она отнимается от других психических актов, и лишь в том случае, когда её оказывается недостаточно, она заимствуется из резервуара непсихической Э., т. е. нервной (двигательной). По Фехнеру, закон сохранения Э. следует понимать как постоянство суммы живой силы обеих форм нервной деятельности — бессознательной, т. е. чисто материальной, нервной в узком смысле, и психической, т. е. сознательной. Живая сила, расходуемая на рубку дров, и сила, идущая на мышление, не только могут быть сравниваемы между собой количественно, но способны превращаться одна в другую; с телесной стороны оба вида работы должны быть измеряемы одной мерой. Количество живой молекулярной силы, развивающейся в данный момент в мозгу, соответствует одинаково как Э. психической работы, в которую эта сила превращается, так и интенсивности той мышечной работы, которую она может породить. Слабый пункт в учении Фехнера о применении начала сохранения Э. к психике заключается в том, что Фехнер смешивает две различные стороны этого вопроса. Необходимо различать, во-первых, отношение между материальной, нервной работой и психической Э., а во-вторых, взаимодействие и превращение психических явлений одних в другие. В настоящее время господствует убеждение в существовании пропорциональности между напряженностью материальных нервных процессов (так назыв. возбуждением), с одной стороны, и интенсивностью ощущений или сознания — с другой. Такая пропорциональность предполагает существование постоянной единицы измерения психических величин, общей для всех психических процессов, совершенно так, как для мира физического мы обладаем общей механической единицей, которая может служить мерилом для сравнения между собой всех материальных процессов или всех форм движения. Но даже и допустив измеримость и общую единицу для всех психических явлений, мы все еще не имеем, строго говоря, права утверждать соответствие между ними и нервными процессами, так как самые единицы физической и психической силы несоизмеримы и не могут быть сравниваемы между собой, вследствие полной разнородности миров психического и материального.

Что касается психического мира, то, по мнению Вундта, самый характер психических явлений исключает возможность применить к ним начало постоянства Э. Ощущение не подлежит измерению, так как, во-первых, ощущения не разлагаются на составные части (одно ощущение "серого" не есть 2 иля 3 раза ощущение другого "серого"); во-вторых, нет такого ощущения, или, вернее, такого количества ощущений, которое можно было бы принять за единицу мер всех ощущений данного класса. Поэтому мы лишены возможности измерять ощущения одни, посредством других. Нельзя также, как уже было сказано, измерять их при посредстве их связи с телесными процессами. Такое косвенное измерение также предполагает возможность расчленения их на устойчивые составные части. Таким образом, мы одинаково лишены возможности применять к изучению ощущений оба способа измерения, которыми мы пользуемся при изучении физических явлений. Здесь немыслимо ни прямое измерением одних ощущений через другие, ни функциональное измерение ощущений через их физические спутники. Если мы условимся называть величиной только то, что доступно измерению, прямому и косвенному, то мы должны сказать себе, что ощущения, будучи неизмеримы, не могут считаться вообще величинами. Измерение в области психических явлений невозможно, по крайней мере, в настоящее время, но имеется основание допустить однородность и превращаемость всех психических явлений одних в другие. Во-первых, душевный мир человека не ограничивается пределами сознаваемого, но объемлет также обширную область бессознательных явлений. Сознательное и бессознательное обладают способностью при некоторых, еще неизвестных нам условиях переходить одно в другое; другими словами, любой духовный акт может находиться то в сознаваемом состоянии, то в несознаваемом, и даже неоднократно и попеременно переходит из одного состояния в другое. С другой стороны, нервные процессы, как и все материальные вообще, бывают двух противоположных типов: одни сопровождаются освобождением живой силы, другие поглощают живую силу и дают накопление запасной, скрытой Э. Поэтому, если мы признаем, что наше сознание находится в соответствии и, при некоторых условиях, в эквивалентности с известной формой нервного процесса, все равно какой (положим — с освобождением живой силы), тогда неизбежно приходится принять, что и другая форма нервного процесса (т. е. накопление запасной силы), должна иметь эквивалент, по крайней мере, для этой категории случаев, в мире психическом. Другими словами, в последнем должны иметь место две формы психической жизни, как и два вида психической силы. Одна из них должна находиться в соответствии с прямым нервным процессом, т. е. освобождением нервной силы, другая — с обратным нервным процессом, т. е. с накоплением запасной нервной Э. Здесь возникает само собой предположение, не имеем ли мы в так назыв. сознательной и бессознательной формах психической жизни эти два вида психических процессов? Этим дано в психике первое существенное условие возможности применения начала сохранения Э., а именно, однородность психических явлений и возможность их взаимного перехода одних в другие, их превращаемость. Внутреннее единство всех психических явлений, ума, чувства и воли, внутренняя однородность сознания и бессознательного составляют неоспоримый факт, достоверность которого не зависит от господствующих в психологии теорий и может служить солидным основанием учения о превращении психической Э. Во-вторых, в психической жизни мы находим существование свободной живой психической Э., т. е. известного напряжения сознания. Всякому знакомо из самонаблюдения то явление, которое мы называем вниманием. Оно вполне соответствует нервному тону; так же как последний, внимание колеблется, но, как и нервный тон, внимание свойственна устойчивость, стремление удержаться на известном уровне. Внимание неразрывно связано с сознанием. Тот образ находится в нашем сознании, который входит в круг внимания. Вундт называет вниманием наиболее освещенные части поля нашего сознания. Если наше внимание не захватывает какого-либо впечатления, последнее остается в бессознательной области. Но действие внимания на наш психический мир всегда двойственное: оно вводит в сознание одни ощущения или образы и в то же время устраняет из сознания или не впускает в него другие ощущения и представления, подавляет их и переводит их в состояние бессознательное. Оказывается, поэтому, что каждый акт сознания сопровождается работой обратной: превращением некоторых психических продуктов в бессознательные. Получается полная аналогия с нервным процессом, который также имеет двойственный характер и состоит из освобождения живой нервной Э. и обратного превращения живой Э. в скрытую, потенциальную. Такая двойственность психических актов создает почву для начала постоянства психической Э. — на почве возможности эквивалентности превращения живой и скрытой психической Э. одной в другую. Будущим исследованиям предстоит выяснить и разработать эту сторону психической жизни.

Литература. Herbart, "Psychologie als Wissenschaft etc."; Fechner, "Elemente der Psychophysik" (1860); Kries, "Uebor die Messung intensiver Grösse etc." ("Vierteljahrschrift für wissenschaftliche Philosophie ", т. VI, 3); Kraepelin, "Ueber geistige Arbeit" (1894); Mach, "Popul är-Wissenschaftliche Vorlesungen" (1896); Zeller, "Ueber die Messung psychischer Vorgänge" (1881); W. Wundt, "Grundzü ge der phys. Psychologie" (VI изд.); Max Plank, "Erhaltung der Energie " ("Vierteljahrschrift für Wissenschaftl. Philosophie", 1892); Оршанский, "Об измерении психических явлений" (1897); H öffler, "Psychische Arbeit" (1894).