— растения, живущие на других растениях, не отнимая от этих последних каких-либо питательных веществ. В борьбе за существование у растений наиболее важную роль играет борьба за место. А стволы крупных деревьев представляют значительную территорию для поселения; притом же растения, которым удалось бы примоститься высоко на деревьях, будут находиться в лучших условиях освещения, чем остающиеся в тени наземные лесные растения. Этим двум причинам обязана возникновением группа эпифитных растений. Поселяются они на стволах с растрескивающейся морщинистой корой; в щелях такой коры скопляется пыль, растительные остатки, продукты постепенного разрушения самой коры. В результате получаются запасы питательных веществ, вполне достаточные для выращивания небольших растений. И даже в нашем климате в развилинах крупных деревьев случается иной раз находить целые кусты смородины, жимолости, бузины. Однако условия существования при таком образе жизни настолько отличаются от обычных, что упомянутые случаи наблюдаются очень редко, при стечении особо благоприятных условий. В тропических же лесах, где, с одной стороны, условия вегетации лучше, чем у нас, с другой стороны, борьба за место гораздо обостреннее, выработалась целая группа растений, специально приспособленных к эпифитной жизни. Особенно много таких Э. в семействе орхидных, где из общего числа 10000 видов более половины исключительно приспособлены к жизни на коре деревьев. Много Э. точно также среди ароидных, Bromeliacese, Commelinace æ, лилейных, папоротников, плаунов и проч. Но получая место на коре деревьев, Э. оказываются при этом, по большей части, в очень невыгодных условиях относительно добывания пищи и относительно снабжения водой. В связи с этим стоит целый ряд приспособлений у Э. для восполнения недостатков своего места обитания. В деле снабжения Э. водой наиболее важную роль играют их воздушные корни. У орхидных они имеют вид серебристых, довольно толстых шнуров, свисающих на подобие бахромы вниз. Наружные слои клеток этих корней не заключают в себе обычного плазматического содержимого; они пусты, вернее наполнены воздухом, отчего и зависит их серебристый цвет. Это так назыв. "покров" (velamen) корней. Клетки покрова открываются отверстиями наружу, сообщаются точно также и друг с другом. В общем получается пористая масса, всасывающая воду на подобие фильтровальной бумаги. Благодаря покрову, капли росы, дождя задерживаются на корнях и постепенно потребляются живыми клетками растения. Кроме того, как показали опыты, покров корней у орхидных растений способен черпать влагу даже прямо из влажного воздуха, конденсируя, на подобие некоторых других пористых тел, пары воды. Э., снабженные такими корнями, во влажном воздухе могут существовать очень долго, не получая вовсе капельно-жидкой воды; с другой стороны, воздушные корни орхидей, напр. Epidendron elongatum, будучи перенесены из сухого воздуха во влажный, значительно увеличиваются в весе (у Epidendron на 11% в течение 24 часов), за счет поглощенной ими из воздуха влаги. Влага эта, всосанная растением, в случае избытка, отлагается прозапас в особых вместилищах-клубнях, являющихся вместе с тем и вместилищами запасных питательных веществ. Воздушные корни у большинства ароидных настолько приспособлены к своему образу жизни, что погибают, будучи перенесены в почву. В других же случаях корни эти, дорастая до почвы, внедряются в нее, теряя свой покров и превращаясь в обычные всасывающие корни. У некоторых эпифитных папоротников ароидных, Commelinaceae роль всасывающего влагу покрова играют корневые волоски, покрывающие их корни бархатистым налетом. У эпифитных бромелиевых отходящие во все стороны розеткой листья плотно охватывают друг друга своими основаниями, при чем в пазух каждого такого листа образуется как бы чаша для собирания дождевой воды. У Dischidia Rafflesiana (сем. Asclepiadaceae) развиты в виде глубоких урн некоторые листья и служат точно также для собирания воды. Кроме того, в такого рода вместилища попадают и различного рода органические остатки опавшие листья, пыль и проч., тонут в собранной здесь воде насекомые. Вес это загнивает и постепенно всасывается растением. То, что не могло быть непосредственно всосано листом, отлагается в подобных различно устроенных вместилищах (особенно у некоторых эпифитных ароидных, орхидных и папоротников, напр. Asplenium Nidus) в виде слоя гумуса. Наиболее поразительно при этом, что некоторые корни этих растений растут вверх, загибаются к слой гумуса и, разветвляясь в нем, извлекают оттуда питательные вещества конечно более совершенно, чем это может сделать простая поверхность листа. Точно также разнообразны приспособления Э. для защиты от излишнего испарения и от высыхания. Наиболее интересны в этом отношении опять таки воздушные корни, орхидных, выбирающих для поселения обыкновенно ярко освещенные солнцем места. В жаркое время такие корни подвергаются опасности высохнуть; однако, против высыхания их защищает, с одной стороны, тот же velamen, играющий роль, аналогичную покрову защитных волосков; с другой стороны, слой клеток первичной коры корня, непосредственно прилегающий к веламену, состоит из клеточек, в большинстве не пропускающих воды и обладает свойствами кожицы; это так называемая экзодерма (см.); в ней лишь немногие "пропускные" клеточки способны всасывать из веламена воду. При благоприятных условиях существования, их работы достаточно для снабжения растения водой; при неблагоприятных же, в сухое время, немногочисленность пропускных клеточек является очень выгодной, так как они теперь являются наоборот местами усиленного испарения. Таким образом, с одной стороны, экзодерма, с другой, —веламен защищают воздушные корни в периоды засухи. Из особенностей Э. следует упомянуть еще об их наземных клубнях. Дело в том, что обыкновенно растения припрятывают свои запасы в подземные органы, в клубни, луковицы, корневища с целью защиты их от пожирания животными. У Э., очевидно, нет подземных органов; с другой стороны их местообитание защищает их в значительной степени от поедания животными; в виду всего этого питательные вещества отлагаются у них в запас для следующего поколения в наземных органах, которые вздуваются при этом клубневидно, или принимают форму мясистых корневищ. — В нашем климате крупных эпифитов нет; многочисленны лишь мелкие Э. — мхи, лишаи, водоросли, одевающие кору деревьев, главным образом, с подветренной стороны. Чаще всего Э. являются микроскопические водоросли (Pleurococcus и друг.), образующие на коре сплошной зеленый налет. Что касается лишайников, то гифы их часто внедряются довольно глубоко в кору деревьев, извлекая, по-видимому, оттуда питательные вещества; однако, на толстых ветвях им приходится проходить только в мертвых слоях коры, в так называемой корке и вреда, растению они при этом не приносят. При нормальных условиях, благодаря, медленности роста лишайников, на тонких веточках они не образуют больших скоплений; когда же почему-либо рост дерева замедлен, лишайники успевают разрастись и на тонких веточках и приносят при этом несомненный вред растению, если и не в качестве настоящих паразитов, то во всяком случае путем закупоривания дыхательных отверстий в коре — чечевичек. Очень многочисленны Э. среди морских водорослей, где подчас на крупном экземпляре Cystosira, Sargassum сидят в несколько ярусов, друг на друге сотни различных более мелких водорослей. Многочисленность Э. в этом последнем случае понятна, так как водоросли, не черпая ничего из почвы, растут одинаково хорошо на всяком субстрате, не нуждаясь для своего эпифитного образа жизни в каких-либо специальных приспособлениях. — Изредка называют также Э. таких паразитов, которые сидят на растении-хозяине, а не всецело погружены в его ткани; более принято, однако, для них название эктопаразитов.

В. Арц.